Он повернулся на столбом стоявшего в стороне Уткина.

- Что делать?

- Давай освободим ее, - спустя некоторое время раздумий, ответил Павел, пожав плечами.

- А если это ловушка?

Виктор посмотрел на лицо Ксении. Ее мучили здесь. Но зачем? Наверно, она плохо справилась с заданием.

- Ладно, освободим ее, дальше уже решим.

Виктор посмотрел на ее раскрытую ладонь. Ржавый гвоздь пробил ее насквозь, прибив к стене. Еще немного, и руку придется отрезать - инфекция может быть слишком опасна. Когда он дотронулся до гвоздя, она слегка застонала, но это была уже не та боль, которую она чувствовала, когда этот гвоздь входил в ладонь.

На столе лежал молоток и еще пара гвоздей для ног. Он взял инструмент и обратной его стороной подцепил гвоздь. Он предположил, что его вбивала женская рука - неровно и не очень сильно. Гвоздь вышел без проблем. Рука обмякла и упала, ударившись о стену. Он бросил ржавый кусочек железа на стол и подошел к другой руке.

- Спасибо, - прошептала Ростова закрытыми глазами.

- Что же они тут делали с тобой? - спросил Виктор, смотря на ее кровавые руки.

- Вижу, вы пришли спасти вашу подругу? – раздался сзади высокий женский голос, исполненный злой иронии.

Мужчины обернулись. У двери стояла та самая рыжая девушка, которую они видели в Вологде, и смотрела прямо на них, ухмыляясь в саркастичной насмешке.

- Кто вы?

- А кто вы? - она улыбнулась своими накрашенными губами.

Рыжеволосая сделала шаг, когда Виктор бросил на пол молоток и достал пистолет. Он сделал один выстрел в сторону, в опасной близости от груди девушки.

- Если вы подойдете, то умрете мгновенно, - сказал он.

Она снова ухмыльнулась и быстрым движением схватила Павла за голову и притянула к себе. Он срывающимся голосом беспомощно закричал и умоляющими серыми глазами посмотрел на детектива.

- Отпусти, тварь! – Рыкнул Снегирёв и прицелился девушке в голову.

- Если ты попытаешься освободить девчонку или убить меня, то я прострелю ему висок.

У головы Уткина показался пистолет девушки.

- Отпусти его, он ничего не...

- Я сказала, убери пистолет! – Не выдержав, крикнула рыжая, и встряхнула Павла, который под страхом смерти молчал и пытался не заплакать. Если уж умирать, то хотя бы бесстрашным.

Виктор не двигался несколько секунд, направив пистолет на нее, затем аккуратно положил его на пол.

- Хороший мальчик. – Слащаво протянула девушка и сделала движение головой в сторону места, где была распята Ростова. - Теперь отойди от нее к стене.

Виктор отошел. Но Павел в это время, пока она смотрела на детектива, перерезал ей ногу осколком стекла. Синие джинсы начали наполняться кровью. Рыжая завопила и бросила пистолет на пол. Уткин ударил ее по голове, и девушка свалилась, сопровождая падение хрустом костей.

- Отличная работа, напарник! - воскликнул Виктор.

Он подбежал, взял молоток с пола и вытащил второй гвоздь. Затем быстро развязал ноги Ксении и взял ее на руки. Она что-то невнятно сказала, но Виктор не обратил на это внимания.

- Возьми мой и ее пистолет, и идем к машине.

Уткин схватил пистолет рыжей девушки и Виктора и последний раз взглянул на тело на полу.

- Нет времени ее убивать. Надо бежать, нас ждет Светлана.

Виктор уже спустился вниз. Павел продолжал смотреть на девушку.

- Еще встретимся, - прошипел он, плюнув на нее.

Открыв заднюю дверь, он положил Ростову на сидения и увидел циферблат.

- Это что еще за черт?

На экране была цифра 30. 29. 28.

- Павел, беги!

Виктор схватил Ксению и побежал от машины, догнав Уткина. Мгновение и машина взорвалась, охватив пламенем дом.

Солнце заходило, бледными лучами в последний раз озаряя небо. В лужах на сером асфальте дороги отражались тучи, ветер поднимался, и чувствовалось скорое приближение дождя. Воздух был душным и будто бы наэлектризовался. Уткин старался дышать глубже, но у него было такое ощущение, будто воздух останавливается где-то посреди горла и не проходит дальше в легкие. Он задыхался, но понимал, что это чувство фантомное, ненастоящее, но испытывал настоящий ужас. Виктор, остановившийся рядом с ним, согнул спину, на которой нес бессознательную Ростову и положил тело девушки на землю. Та прерывисто и неглубоко дышала. Инфекция начинала поражать ее слабый организм.

- Ничего, мы с этим разберемся, - тихо заботливо прошептал Снегирёв и услышал хруст шин подъезжающей машины. Из такси вышла Светлана Лисичкина в сопровождении какого-то грубого и сурового мужчины со шрамом на щеке, и Уткин инстинктивно почувствовал к нему укол недоверия. Чуть поодаль уже видна была церковь Иоанна Богослова.

- Боже мой, вы что, шли пешком?! Совсем сдурели? Нельзя было вызвать такси? - кричала Светлана, носившись вокруг лежавшей на дороге Ксении.

- Да тут недалеко было...

- Что вы сделали с девочкой?

- Это не мы, а та самая рыжая бестия, - ответил Павел и непроизвольно обернулся на стоявшего позади мужчину. - Это еще кто?

- Анатолий. Он помогает мне найти дочь.

Виктор, не обращая внимания на порванную и залитую кровью белую рубашку, поправил удивительным образом сохранившийся на его шее красный галстук и рассказал Лисичкиной вкратце, но четко, что с ними произошло в подземелье и в доме, где они нашли распятую Ростову.

- Рыжая не мертва, Паша оглушил ее, и надо отдать ему за это должное. У нее теперь повреждена нога, и вряд ли она сможет быть такой же ловкой, как до этого.

- Наверняка все не кончится так просто. - Задумчиво протянул Виктор, держа в руках и осматривая ладонь Ростовой. Потом поднялась с дороги и продолжил тихим, но настойчивым голосом говорить. - Это может быть ловушка. Книгу мы брать с собой не станем. Останемся здесь ждать звонка, чтобы нам сказали, где произойдет встреча. А там посмотрим, что будет.

- Нет! - Светлана начинала потихоньку выходить из себя. - Мы сделаем все, что от нас просят, это моя дочь! Жизнь ребенка на кону, как вы не понимаете!

Виктор незаметно для женщины закатил глаза. "Вероятно, твоя дочь уже мертва", - подумал полицейский и тяжело вздохнул. Подобные случаи не так и редки.

- Это шантаж, Светлана. Чистой воды манипуляция. Да, вы отдадите им книгу, но не факт, что вам взамен отдадут дочь. Чаще всего эти сделки из взаимовыгодных становятся односторонними, и не в пользу "добра".

- Но моя дочь... Ради нее я пойду на все, что угодно!