Характеристики гордого человека

Одиннадцатый абзац:

Гордый ночью воображает множество нападающих зверей, а днем смущается боязливыми помыслами; если спит, часто вскакивает, и когда бодрствует, боится птичьей тени.

С одной стороны, вот характеристика гордого человека. Как это так? Гордый же это такой монстр: орлиный профиль, сведенные брови, это мечущий молнии взгляд, это движущиеся скулы, гора мышц, волевая и непоколебимая душа, которая готова идти и исполнять то, что считает нужным. Вот же гордый человек! А вы тут кого рисуете? Какой-то маленький, тщедушный, никчемный человек: мечтает, а сам боится каких-то там пустяков. Разве это гордый человек?

Фактически преподобный Нил Синайский рисует две характеристики гордого человека, которые никто из нас гордыне, гордости не приписывает и с ней не соотносит: мечтательность и страх. Разве может это быть в гордом человеке? Мы думаем, что гордый никогда никого не боится, что гордый не мечтает, он абсолютно трезв, он абсолютно решительно и непоколебимо идет по намеченному пути, ему некогда мечтать. И совсем не то мы видим здесь в описании преподобного Нила Синайского. Эти качества, по свидетельству преподобного Нила Синайского, показывают гордую душу. И для нас это странно.

Как соотносятся страх и гордость?

Страх – это состояние смерти. Адам согрешил, и на него напал страх: страх перед женой, страх перед Богом. Он стал бояться, он стал боязливым, потому что согрешил. Не буду сейчас вдаваться в богословие падения. Мы знаем, что это падение и есть гордыня.

А что особенного делает Адам? Он, как Люцифер, поднимает бунт против Бога? Он устроил революцию в раю? Или срыл весь рай бульдозером, выкорчевал все деревья? Нет. Он просто послушался свою жену и съел то, что она ему сказала. Вот если бы он не послушался свою жену, отругал ее, ударил бы, например, и выгнал ее вон, мы сказали бы: «Какой гордый Адам!» А он послушался, можно даже сказать: смиренно, послушно съел преподнесенный ему плод.

Но почему-то первое действие, неприемлемое для нас, Богом считается приемлемым и смиренным, а второе действие, нами очень понимаемое и приемлемое, Богом считается гордыней. Значит, мы вообще ничего не понимаем ни о падении Адама, ни о гордыне.

Его спокойное вкушение плода, преподнесенного Евой, является гордыней, бунтом против Бога, хотя формально вроде ничего нет. Где тут решительный профиль? Где гора мускулов? Где целеустремленность? Где решительность? Как-то мы не так все о гордости понимаем.

На самом деле в данном случае, как и почти во всех случаях, гордыня есть просто непослушание Богу. Адам не послушался Бога, он послушался другого человека, в данном случае Еву, но не послушался Бога – и это гордыня. Когда ты предпочел волю, слово, какой-то соблазн, предложенный другим человеком, предпочел это Богу, когда ты преступил заповедь ради чего-то другого, когда ты не доверяешь Богу, а доверяешь другому человеку – это гордыня.

Как-то странно! То есть, получается, если человек решительный и исполняет своей решительностью и твердостью волю Божию, то никакой он не гордец. Руководитель, который требует от своих подчиненных, чтобы они вовремя приходили на работу, сдавали качественно то, что необходимо сдавать, и наказывает, когда они этого не делают, не гордый человек. Может быть, и гордый, но совсем по другой причине, и проявляется тогда она по-другому. Но в перечисленных поступках ничего гордого нет. А вот другой руководитель ко всем снисходительно относится: «Да ладно, не важно, когда ты придешь, когда уйдешь. Не важно, как ты сделаешь работу, не переживай! Я же понимаю, что ты тяжело себя чувствуешь, что у тебя большая семья. Можешь вообще на работу не приходить. Я за тебя все сделаю, как-нибудь справлюсь. И за тебя, и за другого, и за третьего… Зарплату вы, конечно, получите, не переживайте. И премию вы получите!» Вот гордый человек! Хотя мы в нем души, конечно, не чаем, но презираем и не любим. Но мы не считаем его гордым. Да, слабым, но не гордым.

У нас неправильные представления обо всем в этом мире! Это нормально, в общем-то, потому что, как говорят об этом святые отцы (особенно много об этом в ХIХ веке говорил святитель Игнатий (Брянчанинов)), все мы в прелести. И это часто повторяется, цитируется, хотя и без понимания того, о чем тут идет речь. Мы правда в прелести, потому что не понимаем вещей и не принимаем вещи такими, какие они на самом деле есть.

Есть замечательный фильм на эту тему, снятый по произведению Стивена Кинга. В нем сатана, пришедший в город, любим всеми, уважаем всеми, просто все в нем души не чают. А несчастный офицер полиции, который просто старается честно исполнять свой долг, всеми считается смутьяном, баламутом, гордецом, и все его презирают и ненавидят. Жители так и говорят ему: «Ты гордый, потому что хочешь порядка. А этот сатана нас понимает, любит и дает нам возможность удовлетворять наши маленькие слабости».

И апостола Павла называли гордым очень и очень многие люди только потому, что он имел мужество говорить о вещах так, как они есть. Но мы никогда не посчитаем, не сможем назвать боязливого человека гордым, а он, по существу, чаще всего именно горд.

Есть боязливость как у ребенка или у женщины. Это одно. Скажем, человек боится мышей. В этом нет ничего плохого, это просто свойство человеческой природы. Но есть боязливость, которой действительно скрывают очень глубокую, болезненную гордыню. И вот в этом вся сложность определения, что такое гордость.

Гордому человеку, который знает, что он гордый, нужно только склониться перед Богом, признать Бога, склонить свою выю, вверить себя в руки Бога – и он спасен. Вот так, например, сделал Закхей: одно движение его души – и он спасен. Все его боялись, все его почитали. Он был гордым человеком, но сознающим свою гордость. И в одночасье он склонил все это под ноги Христа.

А человеку гордому, который не знает, что он гордый, ничего не поможет. Ему на самом деле нужно совсем другое. Ведь ему нужно сделать то, что он никогда не делал, –послушаться Бога. Он сидит и так на коленях, склонившись, но ему-то нужно пойти и сделать то, что велит Бог. «Иди и сделай!» – «Да нет, я лучше здесь посижу, не хочу никуда идти. Я боюсь!» – «Как это не хочу?! Но ведь это и есть гордость: ты не хочешь делать того, что велит тебе Бог». – «Но я боюсь!» – «Раз ты боишься, ты не веришь и не слушаешься Бога. Но ведь это и есть гордость в ее изначальном онтологическом смысле: непослушание и недоверие Богу, нежелание исполнять Его волю».

Вот такой парадокс! И очень часто трудно разобраться во всем этом, если нет опыта борьбы с собственной гордыней. Что может сделать боязливый человек? Он сидит и говорит: «Господи, помилуй меня, просто помилуй меня и спаси!» – «Иди и сделай, и Я помилую тебя и прощу», – говорит Бог. «Но я не могу этого сделать!» – «Иди и сделай! Не важно, как ты это сделаешь, ты просто сделай это, потому что Я тебе это велю!» – «Нет, Господи, вели кому-нибудь другому, пусть другой сделает, а я вот тут посижу». Многие считают это смирением, многие считают это кротостью. На самом деле это гордость, потому что человек не хочет слушаться Бога, не верит Богу: он непослушный и неверующий. Что же может быть печальнее этого?