Картина 6. Латинская Америка.

СЦЕНА 14. Дом Августы. Вордсворт. Входит Генри, с чемоданами.

ВОРДСВОРТ. Эй, парень! Я здесь, оглянись.

ГЕНРИ. Господи, Вордсворт! Как поживает моя тётушка?

ВОРДСВОРТ. Она полный о,кей. Она слишком много чертовски танцевать! Я говорить ей: ты уже не малышка… если ты не остановиться… Мистер Пуллен, я за неё очень страшно. Вы мне нравиться, мистер Пуллен. Вы всегда честный, мистер Пуллен. У вас для старый Вордсворт есть дашбаш?

ГЕНРИ. Господи, конечно! (Выгреб мелочь, отдал.)

ВОРДСВОРТ. О, она чудо ваш тётя. Я любить ваш тётя. Я готов умирать ради ваш тётя, если она поднять палец и сказать, - ты иди умирать, Вордсворт.

ГЕНРИ. Дом для проживания миллионера.

ВОРДСВОРТ. Ещё не то сказать.

ГЕНРИ. Где она?

ВОРДСВОРТ. В доме, где-то.

ГЕНРИ. Хотите сигарету?

ВОРДСВОРТ. У меня есть свой.

ГЕНРИ. Окончательно на травку подсели, Вордсворт?

ВОРДСВОРТ. Для меня это лекарствие, мистер Пуллен. Последний дни я плохо чувствую. Меня тревога.

ГЕНРИ. Что тревожит?

ВОРДСВОРТ. Ваш тётя. Со старый Вордсворт она всегда в безопасность. Я ничего не стоить ей. А у неё явился парень, он ей стоить много! Он слишком старик для ней. Ваш тётя не наив, ей надо молодой парень. Я ни один ногой не стоять в могила, не то, что этот. Я не верить этот парень. Когда мы сюда приехать, он сильно болеть. Я ходить за этот парень. Он жить дешёвый конура, его хотеть выгнать, он сильно бояться уйти. Когда приехать ваш тётя, он плакать, как грудной младенец. Он не мужчина, точно. Но сильно-сильно подлец. Парень, она быть моя малышка. Теперь она побить мой сердце вдрызг. Она хотеть, чтоб я уходить. Я хотеть остаться с ней рядом, как поётся песня: «Душа моя с тобой, пусть сумерки спешат, и темнота густеет, с тобой моя душа… и горьких слёз не лью». Но мой слёзы, парень, горький!

ГЕНРИ. Как зовут друга моей тёти?

ВОРДСВОРТ. Я не помнить. Я не хотеть помнить. Я забыть. Эй! (Вскинул голову.) Эй! Твой тётя, она глуховата. Она уже немолодой, уже нет. Эй, эй! Мистер Пуллен приехать! Эй!

Входит Августа.

АВГУСТА. Наконец, Генри. Добро пожаловать домой. Как жаль, что мистер Висконти сейчас в отъезде и не может вместе со мной приветствовать тебя. Я ждала его ещё вчера. Да, к счастью, нам с мистером Висконти удалось вновь обрести друг друга. Ты довёз картинку без приключений?

ГЕНРИ. Картинку? Ах, да, она в чемодане.

АВГУСТА. Мистер Висконти боялся таможни.

ГЕНРИ. А разве картинка – криминал? Хотя я мог бы и сам догадаться, что, как добропорядочный джентльмен, я вам ни к чему.

Вордсворт уходит с чемоданами.

АВГУСТА. Ты хорошо выглядишь, Генри. (Целует Генри.) Когда вернётся мистер Висконти, мы хотим устроить в твою честь праздник. Такой дом просто создан для празднеств. В саду мы зажарим на вертеле целого быка, а деревья украсим разноцветными лампочками. Ну, и музыка, само собой, разумеется, для танцев. Арфа и гитара – здесь, в Асунсьоне, такая мода. А полька и галоп – национальные танцы. Я приглашу начальника полиции, архиепископа-иезуита, английского посланника с супругой. Итальянского посланника, впрочем, нет, – это может показаться бестактным. Надо будет пригласить для тебя хорошеньких девушек, Генри.

ГЕНРИ. А куда делся Вордсворт?

АВГУСТА. На кухню. С равными себе, мистер Висконти предпочитает общаться без посторонних. Хочу сказать, Генри, что у мистера Висконти сейчас аргентинский паспорт, и здесь он известен под именем Антонио Бандеррас.

ГЕНРИ. Не могу сказать, что меня это удивляет.

АВГУСТА. Жаль, нельзя пригласить итальянского посланника, он такой милый. Но в наших обстоятельствах… это же просто абсурдно с их стороны относиться к мистеру Висконти, как к заурядному военному преступнику! Здесь, в Латинской Америке, проживает тьма подобной публики. Главный нацист Мартин Борман – в Бразилии, мерзкий доктор Менгеле служит в армии, где-то у Боливийской границы. А мистер Висконти всегда относился к евреям неплохо, даже, когда имел дела с Саудовской Аравией. Зачем нужно было заставлять его покидать Аргентину, где он очень неплохо зарабатывал торговлей антиквариатом.

ГЕНРИ. Тётушка, до сих пор не могу простить себе, что так и не выслушал ваш рассказ о дядюшке Джо…

АВГУСТА. Да, здесь очень спокойно. Лишь с наступлением темноты иногда постреливают. А где сейчас не так? Правоохранительные органы, хлебом не корми, только дай им понажимать на спусковой крючок.

ГЕНРИ. Не могли бы вы рассказать, что здесь происходит подробнее? Я просто теряюсь в догадках. Этот огромный дом… и Вордсворт с вами?

АВГУСТА. А вот если бы ты тогда выслушал про дядюшку Джо, многое тебе не надо было бы разъяснять.

ГЕНРИ. Я весь внимание!

АВГУСТА. Я привезла Вордсворта из Парижа. Мне пришлось ехать с большой суммой наличных денег. Практически со всем, оставшимся у меня. Хотя я и оставила достаточно в Берне тебе на билет. Слабой престарелой даме вроде меня нужен телохранитель.

ГЕНРИ. Слабые престарелые дамы не путешествуют по миру в вашем темпоритме, тётушка. Вы могли бы взять с собой меня!

АВГУСТА. Я не чувствовала уверенности в твоём отношении к некоторым вещам.

ГЕНРИ. И вы снова отдали ему все свои деньги?

АВГУСТА. Конечно, а что ты ещё ожидал!? Они ему нужны. Мы купили этот дом. А то, что осталось, выгодно помещено. Мы владеем половинной долей в очень перспективном деле. Мистер Висконти сам тебе всё расскажет.

ГЕНРИ. И где же он?

АВГУСТА. Должен был вернуться ещё вчера, но прошли сильные дожди, и дороги размыло. Генри, принеси мне быстренько картинку, которую я просила тебя привезти. Это важно.

ГЕНРИ. Сию секунду, тётушка. (Уходит.)

АВГУСТА. Сию секунду… сию секунду…

Входит Вордсворт, с подносом, заставленным для завтрака, в фартуке.

ВОРДСВОРТ. Мой малышка…

АВГУСТА. Я тебе больше не малышка, Вордсворт, уясни это! Я отложила для тебя достаточно денег, чтобы ты мог вернуться в Европу.

ВОРДСВОРТ. Я не хотеть твои деньги.

АВГУСТА. Ещё недавно ты брал дашбаш без стеснения.

ВОРДСВОРТ. Я брать твои деньги, потому что ты любить меня. Ты спать со мной. Ты любить трах-трах с Вордсворт. Лучше отдать свои деньги ему! Он брать всё, что у тебя есть. Когда у тебя ни грош не останется, приходи к Вордсворт, я буду работать на тебя и спать с тобой, ты любить меня и трах-трах, как в последний раз с Вордсворт.

Входит Генри.

ГЕНРИ (подаёт Августе картинку в рамочке). Мне лучше пойти в сад…

АВГУСТА. Сидеть, милый Генри. (Прячет картину.) Ты обязан быть здесь в курсе всего.

ГЕНРИ. Зачем?

АВГУСТА. За тем, что ты наш наследник. А это твоё наследство.

ГЕНРИ. Тётушка Августа, у меня в кармане обратный билет.

АВГУСТА. Вордсворт, неужели ты не понимаешь: когда вернулся мистер Висконти, с тобой всё закончилось. Мистер Висконти хочет, чтобы ты нас оставил. А я хочу того, что хочет он.

ВОРДСВОРТ. Пусть он страшится Вордсворт.

АВГУСТА. Ах, Вордсворт, Вордсворт… уж если кому и опасаться, так это тебе. Я хочу, чтобы ты уехал. Уехал сейчас же. Это ясно?

ВОРДСВОРТ. О,кей. Я уходить. Ты просить, я уходить. Я не бояться этот человек. Но ты больше не спать со мной, и я уходить.

ГЕНРИ. Вордсворт! (Всовывает Вордсворту в руку банкноту.) Возьмите.

ВОРДСВОРТ (пожимает руку Генри). Прощайте, мистер Пуллен. Поймите, парень, темнота густеет, точно, это точно, она не хотеть. (Уходит.)

ГЕНРИ (с банкнотой). Он не взял деньги!? По-моему, это любовь. Как же вы теперь, в таком большом доме, станете обходиться без него?

АВГУСТА. Прислугу найти нетрудно. И намного дешевле Вордсворта, с его беспрестанным дашбашем. Мне несказанно жаль Вордсворта, но он был временный этап. С тех пор, как мы в последний раз расстались с мистером Висконти, всё оказалось временным.

ГЕНРИ. Он достоин ваших чувств?

АВГУСТА. Я всегда любила мужчин недоступных. Меня никогда не тянуло к мужчинам, нуждающимся во мне. Нуждаться в человеке, значит, притязать на него. А в Вордсворте я разочаровалась. Он даже отказался от дашбаша. Твой отец тоже был недоступным.

ГЕНРИ. В одной из его книг, я нашёл вашу фотографию.

АВГУСТА. Возможно, на самом деле он оказался недостаточно недоступным. Ты только вспомни эту жалкую училку в Булони, и смерть его на её руках. «Она сказала, - ночь мрачна, Он не придёт, - она сказала…» Этому меня научил твой отец. Не сомневаюсь, что он научил этим стихам и булонскую девку.

ГЕНРИ. Но вас-то, тётя Августа, недоступной не назовёшь.

АВГУСТА. Именно поэтому мне и нужен недоступный мужчина. Жизнь становится переносимой, когда страдает лишь один из двоих. Всегда легче пожертвовать собственными переживаниями, чем чужими. Я не боюсь заставить страдать мистера Висконти. Я просто не знаю, как можно это сделать. И поэтому испытываю волшебное чувство свободы.

ГЕНРИ. Вы решили остаться здесь навсегда, поэтому купили этот дом?

АВГУСТА. У мистера Висконти небольшой выбор. У нас нет средств на более подходящую страну. Он заработает. Он всегда мечтал заработать состояние, и он верит, что здесь и сейчас это произойдёт.

ГЕНРИ. Если ему это удастся, то наслаждаться будет недолго. Он стар.

АВГУСТА. Мы с мистером Висконти не стары, мы всего лишь в возрасте. Зато он умрёт счастливым.

ГЕНРИ. Зачем вы заставили меня сюда приехать?

АВГУСТА. Ты мой единственный родственник. И ты можешь оказаться весьма полезным мистеру Висконти. Мистеру Висконти нужен надёжный человек вести бухгалтерский учёт. Бухгалтерия всегда была его слабостью.

ГЕНРИ. Я возвращаюсь в Англию, домой.

АВГУСТА. Зачем?

ГЕНРИ. Надо заняться домом. Надо жениться.

АВГУСТА. В твоём-то возрасте?

ГЕНРИ. Мой возраст не идёт ни в какое сравнение с мистером Висконти.

АВГУСТА. Ты страдаешь от одиночества, вот и всё. Здесь твоё одиночество закончилось. Здесь есть юные обеспеченные невесты.

ГЕНРИ. Я долго добирался, и мне показалось, что здесь царит скука. Неужели вы не чувствуете тоски и однообразия?

АВГУСТА. Нет! Завтра на улице тебя может застрелить правоохранительный орган, потому что ты не понял его гуарами. Гуарами - этот местная родная речь. Либо ты получишь нож в спину, потому что не знаешь по-испански, и тебя сочтут высокомерным.

ГЕНРИ. Ура.

АВГУСТА. А ты говоришь: скука. Мы с мистером Висконти решили наживаться на контрабанде, как и все здесь. И ты с ней можешь взорваться, пролетая над Аргентиной.

ГЕНРИ. Я? Пролетая над Аргентиной? Взорваться!?

АВГУСТА. Ну, конечно. Мой дорогой Генри, здесь ты будешь счастлив.

Входит Нили.

НИЛИ. Добрый день. Ничего, что я без приглашения?

ГЕНРИ. Полковник Хаким!?

АВГУСТА. Нет, дорогой, это майор О,Нил.

НИЛИ. Юджин. Для друзей - Нили.

АВГУСТА. Офицер ЦРУ. Никак не ожидала увидеть этого голубчика у себя в доме. После того, что он сделал с мистером Бандеррасом в Аргентине.

ГЕНРИ. Бандеррас? Ах, да, Висконти – Лотяну – Бандеррас… конечно.

НИЛИ. Да, мисс Бертрам, это я. Я подумал, нам надо поговорить по душам. Понимаю, насколько вас волнует отсутствие мистера Висконти…

ГЕНРИ. Э, простите, отсутствие мистера Бандерраса.

НИЛИ. Тогда уж сеньора. Так вот, он в тюрьме.

Входит Висконти.

ВИСКОНТИ. Нисколько! Я здесь.

НИЛИ. Мистер Висконти!?

ВИСКОНТИ. Ну, наконец-то, Генри. Твоя тётушка волновалась за тебя.

НИЛИ. Я полагал, вы должны благополучно сидеть в тюрьме!

ВИСКОНТИ. Мы с полицией пришли к взаимопониманию.

НИЛИ. Я тоже пришёл сюда за ним. За взаимопониманием.

ВИСКОНТИ. Взаимопонимание возможно всегда, когда обе стороны в равной степени могут удовлетворить свои интересы.

НИЛИ. Полагаю, момент настал?

ВИСКОНТИ. Августа?

АВГУСТА. Возможно. Главное, не прогадать.

ВИСКОНТИ. Кажется, на кухне осталась пара бутылок шампанского. Ты меня слышишь, Августа? И не забудь бокалы.

Августа уходит.

ГЕНРИ. Боже, тётушка Августа выполняет распоряжения…

ВИСКОНТИ. Женщину характеризует степень покорности мужчине.

НИЛИ. Что за человек у вас, в саду?

ВИСКОНТИ. Телохранитель. От врагов. Местный головорез.

НИЛИ. Я пришёл сюда закончить наше дело, начатое в Стамбуле. Я собирался изъять вас из обращения на некоторое время, чтобы иметь возможность в ваше отсутствие убедить мисс Бертрам.

Входит Августа, с подносом.

АВГУСТА. Вы молоды, майор. Иначе поняли бы, что я ни за что и ни на что не соглашусь, пока не посоветуюсь с мистером э…

НИЛИ. Висконти? Бандеррас?

АВГУСТА. На ваше усмотрение.

НИЛИ. Но даже сейчас мы можем сильно попортить вам здесь жизнь. Каждый раз, когда мы будем надавливать на полицию, это будет стоить вам денег на взятки за освобождение. А теперь представим, что Интерпол закрыл заведённое на вас дело и сообщил полиции, что вы нас больше не интересуете. Можете приезжать и уезжать, куда угодно, что особенно ценно при вашем сегодняшнем бизнесе.

ВИСКОНТИ. Я деловой человек. В своё время, я заключал соглашения со многими правительствами. С Саудовской Аравией, Турцией, Ватиканом…

НИЛИ. Гестапо. Я предлагаю вам не деньги, безопасность.

ВИСКОНТИ. Я привык к опасности. Меня они не беспокоят. Мне понятен лишь язык денег. Прошу за мной.

Висконти и Нили уходят.

ГЕНРИ. В жилах мистера Висконти, случаем, не течёт еврейская кровь?

АВГУСТА. Тебе он нравится, Генри?

ГЕНРИ. На первый взгляд, он не заслуживает ни малейшего доверия.

АВГУСТА. Да заслуживай он доверия, разве я его полюбила бы.

ГЕНРИ. Я его слишком мало знаю.

АВГУСТА. Так вот, дядюшка Джо. Он был на пятнадцать лет старше твоего отца и умер, когда ты ещё пешком под стол ходил. К концу жизни его тяга к путешествиям приобрела очень странные формы. Дядюшка Джо занимался букмекерством. Это был настоящий толстяк. Мне всегда нравились толстяки. Они не тратят сил на чепуху, поскольку им хватает ума понять, что женщины влюбляются вовсе не в физическую красоту. С полным мужчиной чувствуешь себя, как дома. Тебе, Генри, не повезло в жизни, ты выбрал нервную профессию и не стал толстяком. Джо сколотил приличное состояние. Однако, его стало тянуть к путешествиям. Он стал жаловаться, что скачки сливаются в один непрерывный заезд, а жизнь проносится мимо со скоростью призового скакуна. Он мечтал замедлить темп жизни и пришёл к совершенно справедливому выводу: время замедляет свой бег в путешествиях.

ГЕНРИ. Вы поэтому так много путешествовали?

АВГУСТА. Сначала путешествиями я зарабатывала себе на жизнь. Дядюшка Джо… и вот он решил совершить кругосветное путешествие. Но в самом начале путешествия, в Венеции, его сняли с поезда на носилках. Его хватил удар. Но это не сказалось на его стремлении продлить жизнь. Я в это время работала в Венеции и зашла его навестить. Он попросил найти и снять для него дом с тремястами шестьюдесятью пятью комнатами! Чтобы в каждой проводить по одному дню и одной ночи.

ГЕНРИ. А тот факт, что жить ему оставалось немного?

АВГУСТА. Это лишь подогревало его желание продлить остаток.

ГЕНРИ. В меньшем доме он мог бы менять комнаты не так часто.

АВГУСТА. Джо боялся запомнить комнаты, тогда путешествие ничем не отличалось бы от его обычных поездок.

ГЕНРИ. Но нужного дома он, конечно, не нашёл.

АВГУСТА. Ему пришлось пойти на компромисс. Я нашла в деревне старый подходящий дом. После некоторых перестроек и переделок, в доме набралось пятьдесят два помещения. По количеству недель в году. Во всех я установила кровати. Включая ванную и туалет. Дядюшка Джо был счастлив. Ему наняли сиделку, перевозившую его из комнаты в комнату. Когда Джо перебрался в пятнадцатую, он сказал мне, что для него прошло не менее года… мы, как раз, приехали к нему в гости, с мистером Висконти. На следующий день ему предстояло переехать в шестнадцатую. Чемодан уже был уложен. Бедняга Джо. Редко встретишь такого счастливого человека. Затем случилось так, что второй удар хватил его в пятьдесят первой комнате. Мы с доктором и сиделкой сидели у камина. Мистер Висконти купил роскошные пирожные со взбитыми сливками. Неожиданно раздался скрежет сверху. Мы поспешили, и что нам открылось? Разбитый, умирающий мистер Джо Пуллинг выбрался из постели, привязав свой старый нарядный галстук к ручке чемодана. Сил в ногах не осталось, и он полз по коридору, подтягивая чемодан. Его последние слова: «Как будто целая жизнь».

ГЕНРИ. Он так и умер в коридоре?

АВГУСТА. Он умер в пути!

ГЕНРИ. Как будто целая жизнь… как будто целая жизнь.

АВГУСТА. Сделка, похоже, состоялась.

Входят Висконти и Нили.

ВИСКОНТИ. Принеси картинку, дорогая.

АВГУСТА. Она при мне. (Подаёт картинку.)

ВИСКОНТИ. Прошу.

НИЛИ (принял картинку, рассматривает). Ничего не понимаю.

ВИСКОНТИ (присоединился к рассмотрению). Я тоже. Здесь должна стоять фотография Венеры Милосской.

АВГУСТА. Ты же знаешь, дорогой, как я не переношу торсы. Я ведь рассказывала тебе о том убийстве на chemin de fer. А эту фотографию я нашла в комнате Вордсворта.

НИЛИ. Что здесь, чёрт возьми, происходит! Какое ещё убийство?

АВГУСТА. Это слишком долгая история, чтобы сейчас тратить на неё время. К тому же Генри её уже слышал, а его так мало занимают мои рассказы.

ГЕНРИ. Это не так. Тогда в Булони вечером я просто устал…

НИЛИ. Послушайте, чёрт! Меня не интересует Булонь! Я заплатил за картину, которую украл мистер Висконти…

ВИСКОНТИ. Я её не крал. Князь передал мне её в руки вполне добровольно для вручения фельдмаршалу Герингу, в знак признания…

НИЛИ. Однако, вряд ли князь передал вам фотку африканской шоблы! Я ожидаю увидеть гравюру Леонардо да Винчи!

ВИСКОНТИ. Что ты сделала с фотографией?

АВГУСТА. Я её выбросила. Не хочу, чтобы какие-то торсы напоминали бы мне о…

НИЛИ. Я сделаю так, что вам не помогут никакие взятки…

ВИСКОНТИ (перевернул картинку в рамке, содрал бумажку). Вот и гравюра. Пожалуйста. (Подал Нили.) Что-нибудь не так?

НИЛИ (глядит на гравюру). Я почему-то думал, что увижу Мадонну?

ВИСКОНТИ. Мадонна занимала далеко не самое важное место в жизни Леонардо. Он служил главным инженером в армии папы римского, Александра VI. Вам что-нибудь говорит это имя?

НИЛИ. Я не принадлежу к римско-католической церкви.

ВИСКОНТИ. Того папу называли «мальчик-бяка». В некоторых отношениях он мне напоминает моего патрона фельдмаршала Геринга. Так вот, на данной картинке изображено оригинальное хитроумное приспособление для разрушения городских стен, похожее на землечерпалку.

НИЛИ. Десять тысяч долларов за это? А приспособление хоть сработает?

ВИСКОНТИ. Я не инженер. Но даю голову на отсечение, что на сегодняшний день ни одному художнику не под силу сделать столь изумительную гравюру землечерпалки.

НИЛИ. Похоже, вы правы. Значит, это и есть сам Леонардо! Мы искали вас с этим… двадцать лет.

ГЕНРИ. И куда гравюра отправится теперь?

НИЛИ. Князь скончался в тюрьме, поэтому, полагаю, мы передадим её итальянскому правительству.

АВГУСТА. Рамочку можете оставить себе.

НИЛИ. Прощайте. (Уходит.)

ВИСКОНТИ. Что?

АВГУСТА. Ты продешевил, как минимум, в два раза!

ГЕНРИ. Позвольте, я пройдусь по саду.

ВИСКОНТИ. Это красная цена, Августа.

АВГУСТА. Продешевил.

Генри уходит.

ВИСКОНТИ. Это ведь совсем не Леонардо. Это лишь копия. Именно поэтому нацисты и упекли князя в тюрьму. Это почти совершенная копия. Князь боялся воров и хранил оригинал в банковском сейфе. Американская авиация смела банк с лица земли. И никто, кроме князя, не знал, что вместе с местным банком Америка разбомбила и Леонардо. Я оставил себе гравюру на память о князе. Мне пришла в голову мысль, что однажды она мне пригодится. Князю было далеко за восемьдесят. И у него никого не оставалось, ради кого стоило жить. А у меня есть ты. Теперь отдыхать! Мы заслужили.

АВГУСТА. Господи, как же я тебя обожаю!

ВИСКОНТИ. Я поставлю пластинку.

АВГУСТА. Танцевать… танцевать, танцевать!

Входит Спэрроу.

СПЭРРОУ. Не беспокойтесь, я поставлю пластинку.

ВИСКОНТИ. Вы к кому?

СПЭРРОУ (занимается проигрывателем). Скорее, за кем.

АВГУСТА. Это сержант Спэрроу, из Скотланд-Ярда.

СПЭРРОУ. Так точно, леди. Корона решила оплатить возмездие.

АВГУСТА. Вы за Вордсвортом?

СПЭРРОУ. Нет, мисс Бертрам, на этот раз за вами.

ВИСКОНТИ. У вас есть веские аргументы, сержант?

СПЭРРОУ. Уж поверьте.

ВИСКОНТИ. Что ж, Августа, пришла пора прощаться. Похоже, это путешествие станет для тебя в один конец. Как всегда, я тебя буду помнить.

Входит НИЛИ.

АВГУСТА. Майор?

ВИСКОНТИ. Разве мы с вами не попрощались?

НИЛИ. Несомненно. Как с майором ЦРУ. Но не как с сотрудником Интерпола. Вас тайно вывезут отсюда, мистер Висконти, как вы ввозите в эту страну контрабанду. А далее суд. Контейнер для вашей транспортировки готов. Пройдёте сами или прикажете вас скрутить?

АВГУСТА. Дорогой, как всегда, ты навеки со мной.

СПЭРРОУ. Нили, они собирались потанцевать. Позволим?

НИЛИ. Вы действительно желаете потанцевать?

АВГУСТА и ВИСКОНТИ. Ну, конечно!

СПЭРРОУ. Музыка!

Звучит танго. Висконти и Августа танцуют. Входит Генри, с ножом.

НИЛИ (достаёт из кармана фляжку). За успешное завершение операции?

СПЭРРОУ (достаёт из кармана фляжку). Виски – единственное, что роднит Англию с Америкой. За финал.

Нили и Спэрроу чокнулись фляжками, обменялись ими, отпили. Входит Генри, с ножом в руке.

НИЛИ. А вот и наследник.

СПЭРРОУ. Вы нашли труп Вордсворта? Это телохранитель мистера Висконти постарался.

НИЛИ. А в руке вашей нож самого Вордсворта, которым тот намеревался зарезать мистера Висконти.

ГЕНРИ. Тётушка Августа, Вордсворт погиб! Мама! Вордсворт мёртв!

Висконти и Августа танцуют.

НИЛИ. Что он сказал?

СПЭРРОУ. Он сказал: мама.

НИЛИ. Это правда?

СПЭРРОУ. Что есть правда относительно мисс Бертрам?

ГЕНРИ. Мама? Что я сказал? Я сказал: мама? Мама!?

АВГУСТА (в танце). Да, сынок. Мы ещё наговоримся, Генри.

ГЕНРИ. Но, мама! Это же я, твой сын!

АВГУСТА. Конечно-конечно, но разве ты не видишь, что я танцую с мистером Висконти.

Висконти и Августа танцуют.