Ввёл в великий страшный чат – чат молчания.

Ты выбираешь жемчужины

Из моего желудка

В остатках дерьмового ужина.

В Останкине лопнул термометр ужаса.

 

Стенка Чата. Чатские герои.

Вольнодумства непочатый клад.

Посреди общественного воя,

В оре сволочей и сволочат

Лермонтов погиб за Чат-горою,

Гумилёв из-за озера Чат.

Я стою у стенки. Чат прикрою.

За спиной хохочут и кричат.

Чту завет, полученный от чата:

ШАНСОВ НЕТ. Отчаиваться не надо!

Час Луны, чат вины,

Чад чеченской войны.

Нам «двенадцать» часы прокричат.

Но среди тишины

вы расслышать должны

чат молчанья тринадцатый час

 

Я – московская моська

Слонихи-Москвы

В мощных хоботах эстакад…

Чат мой! Брат мой!

Легко ль, когда в вас совместят

Чат молвы молчания чат?!

Keks: Гексагена нет, гекзаметров навалом…

     ЧАТ – ДУХОВНЫЙ ЭКСГИБИЦИОНИЗМ.

      ДЕМОНСТРИРУЙТЕ СВОИ ДУШИ!

ARFA: Меняю мужчину с совмещённым санузлом

          На двух мужей. В разных районах. На слом.

KEKS: все мы киксанулись!

ALFA: уходим через санузел. Он – в нас…

 

Однако важно вспомнить, на чьей стороне поэт …«Поэма, как и жизнь, подобна чату – многоголосье, где одновременно тасуется всё: и крик гибели, и хохма тусовок, грязь и грёзы, суть и сумасшествие».

Поэт на стороне ЧАТА!!!

 

Хорошо это, или плохо, но поэт на стороне ЧАТА, ибо, чтобы сегодня быть на стороне Христа – надо замолчать, а поэт (Вознесенский) этого, видимо, не может себе позволить…

А мы костьми легли под их язык,

Чтоб не болтал он, сволочь, без костей…

                                                     

                                                                – это уже не Вознесенский написал

 

P.S.

 

В новейшей русской литературе – трудно стало с именами. На кого ровняться, ориентироваться. Ещё труднее с именами в поэзии. Последние 10-летия ХХ века в русской поэзии, как я считаю, были 2 тенденции Высоцкий (надрыв личности) и Бродский (поэт хаоса, как свободы). Сейчас – оба ушли. Хотя влияние их на развитие нашей поэзии ещё долго не будет исчерпано. Интересно всё же, кто сейчас остался в нашей поэзии, и куда мы пойдём дальше.

        Странно, мой выбор пал на Вознесенского. Связанного, кстати сказать, большой дружбой с Высоцким и большой неприязнью и даже враждой в некотором смысле с Бродским. Вознесенский – фигура известная, и некоторые тенденции в развитии современной поэзии на нём удобно прослеживать…

 

  Я не зря заговорил об его взаимоотношениях с двумя великими русскими поэтами последних лет… И если высказываний Высоцкого по поэзии Вознесенского у меня нет. То позиция Бродского мне довольно ясна.

  Вот как он высказался об нём в одном из своих интервью:

  «Вознесенский – это явление гораздо более скверное, гораздо более пошлое, он лжец по эстетике, и это гораздо хуже».

 Вознесенский – модный поэт. И эту модность он зарабатывает поэтическими средствами. Это ему и пеняет Бродский. Проясняет когда речь заходит об иронии в его собственной поэзии и у Вознесенского. О своей говорит: «Это, между прочим, не ирония, в большей степени – чувство перспективы, что есть, конечно, мать иронии. Или чувство трезвости». О Вознесенском: «Ирония – как таковая, это нисходящая метафора. То есть, можно сказать: «твои глаза, как звёзды» - конечно, это банально; чего поэт больше всего боится, это чтобы его не обвинили в сентиментальности, поэтому он говорит «твои глаза, как тормоза», и это вызывает смех и порождает популярность. В следующий раз это остроумие не даёт тебе подняться на более высокий уровень. То есть существует некая дьявольская – либо серафическая – экономия средств в этом деле…». В этом есть определённая правда, конечно, но: «Явление Христа уходит от народа – в запасный фонд», «забыв, что сердце есть посерёдке – в меня завёртывают селёдки». Это я запомнил. Это во мне надолго.

 

P.P.S

Это ли не усмешка истории? Настоящая фамилия поэта Вознесенского – Бродский! Правда, жил этот поэт в 1880-1939 гг. и звали его не Андрей и не Иосиф, а, между прочим, Александр Сергеич… То есть – сам того не подозревая, соединил он в себе четырёх поэтов – двух бывших (Пушкин, Грибоедов), и двух будущих… Эх! И хороший же псевдонимчик для Бродского – «Вознесенский»! Нашёл об нём в мемуарах Дон-Аминадо.

 

Недавно один современный писатель, лауреат Гонкуровской премии в интервью «Литературной газете» в апреле 2001 года сказал, что литература есть последний рубеж свободной мысли. Мне понравилась эта цитата, я даже выписал её, хотел ею закончить цикл эссе. Да вот забыл в рабочем кабинете… То ли пройден уже этот последний рубеж?.. То ли есть всё же кто-то, кто вцепился зубами за эту последнюю границу, да не видно его. Заступи за эту границу – и не останется человека, и литературы…и весь вопрос исчезнет.

Литература рубежа веков – ощущает этот конец. И хочет, и не хочет ринуться в бездну…

Айрат Бик-Булатов.

Студент V курса факультета Журналистики-Социологии-Психологии

Казанского Государственного Университета.