Основания признания сделки оспоримой и ничтожной

В юридической литературе под основаниями недействительности сделки понимают те обстоятельства, с которыми закон связывает отсутствие у сделки как юридического акта тех юридических последствий, на которых была направлена воля. Следует отметить, что из смысла п. 1 ст. 166 ГК РФ вытекает, что основания недействительности сделок исчерпывающе установлены в ГК РФ.

Большинство классификаций оснований недействительности сделок связано с пороками определенных элементов сделки. Как правило, недействительные сделки подразделяются на сделки с пороками формы, содержания, сделки с пороком субъектного состава и сделки с пороками воли. По мнению, Н.В. Рабинович недействительность сделок обусловлена: 1) дефектами воли; 2) дефектами волеизъявления; 3) несоответствием между волей и волеизъявлением; 4) отсутствием требуемого по закону согласия на сделку со стороны третьих лиц. О.В. Гутников все основания недействительных сделок разделяет на два вида:

а) формальные (когда для признания сделки недействительной достаточно наличие прямо указанных в законе признаков недействительности);

б) материальные (когда для признания сделки недействительной, помимо формальных признаков, требуется также наступление неблагоприятных последствий в виде нарушения чьих-либо прав и законных интересов).

В науке гражданского права нет единого мнения по вопросу о том, какой из структурных элементов сделки обладает порочностью в мнимых и притворных сделках. Можно выделить три позиции относительно оснований их недействительности: 1) порок воли; 2) порок содержания; 3) порок воли и содержания.

Известно, что содержание сделки - это совокупность составляющих ее условий. Содержание сделки не должно противоречить закону. Для действительности сделки необходимо, чтобы содержание сделки соответствовало требованиям закона и иных правовых актов, в противном случае будет иметь место порок содержания сделки.

К сделкам с пороками содержания относятся: сделки, не соответствующие закону или иным правовым актам (ст. 168 ГК РФ), сделки, совершенные с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ), а также с разной степенью обоснованности мнимые и притворные сделки (ст. 170 ГК РФ).[5]

Анализ судебной практики свидетельствует о том, что суды нередко выносят решения о недействительности указанных сделок, применяя положения статьи 170 ГК РФ в системной связи с нормами ст. 168, 169 ГК РФ. Кроме того, нередко заинтересованные лица предъявляют требования о признании сделок недействительными одновременно на основании ст. 168, ст. 169, ст. 170 ГК РФ.

В доктрине довольно часто положения ст. 169 и 170 ГК РФ рассматриваются как специальные составы недействительных сделок, в то время как положение ст. 168 ГК РФ определяется как общее основание недействительности сделок с пороком содержания. В связи с этим вопрос квалификации мнимых и притворных сделок как антисоциальных вызывает в современной юридической литературе особые дискуссии. Так, А.П. Сергеев считает, что чаще всего притворные сделки совершаются с противоправными целями, то есть для того, чтобы обойти установленные законом запреты и ограничения, ущемить права и охраняемые законом интересы других лиц, получить необоснованные преимущества. По этой причине довольно сложно отграничить притворные сделки от сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Напротив, Н.В. Рабинович полагает, что «чаще всего совершение мнимой сделки преследует какую-то противозаконную цель. Однако противозаконность цели в данном случае вовсе не обязательна, поэтому неправильно рассматривать мнимые сделки в связи с изучением противозаконных сделок либо подчеркивать, что они могут быть направлены на противозаконную цель».

Таким образом, определение оснований отграничения мнимых и притворных сделок от сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, а также сделок, не соответствующих закону или иным правовым актам, будет способствовать правильной квалификации данной категории ничтожных сделок и верному определению конфискационных последствий их совершения.

Представляется, что отграничение мнимых и притворных сделок от сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, можно провести по следующим основным критериям:

- характеристика цели, преследуемой субъектами сделок;

- наличие умысла в действиях субъектов сделки.[6]

Сделка представляет собой единство четырех элементов: субъектов - лиц, участвующих в сдел­ке, субъективной стороны - единства воли и воле­изъявления, а также формы и содержания. Порок любого или нескольких элементов сделки при­водит к ее недействительности. Недействитель­ность сделки означает, что за этим действием не признается значение юридического факта, в связи с чем недействительная сделка не может породить юридические последствия, которые стороны име­ли в виду при заключении сделки. Между тем не­действительная сделка приводит к определенным юридическим последствиям, связанным с устра­нением последствий ее недействительности. Действующий ГК РФ включает в себя пра­вила о недействительности сделок, и ст. 166 ГК РФ впервые прямо закрепляет давно существую­щее в теории деление недействительных сделок на: недействительные по основаниям, установлен­ным ГК РФ, в силу признания их таковыми су­дом; недействительные независимо от такого при­знания.

Основные положения классического учения о ничтожности и оспоримости сделок заключаются в следующем. Различные дефекты фактического состава сделки имеют разное влияние на ее юри­дическую силу. Вследствие одних пороков сделка считается недействительной с самого начала, при этом недействительной в силу объективных при­чин, независимо от чьей-либо воли. В этом слу­чае имеется только внешняя видимость сделки, но с позиций закона сделка не существует, она ни­чтожна. Недействительность ничтожной сделки «совпадает с ее возникновением; так что, можно сказать, сделка рождается мертвой». Посколь­ку ничтожная сделка не порождает юридических последствий, любой субъект вправе ее игнориро­вать, считать ее несуществующей. При этом нет необходимости признавать данную сделку недей­ствительной в суде, ибо она недействительна не­посредственно в силу самого закона, и судебное решение не может здесь ничего изменить в мате­риальном смысле. Но поскольку пороки сделок могут быть неочевидными, то иногда возникает необходимость в судебном подтверждении недей­ствительности ничтожной сделки. Решение суда, принятое по иску о недействительности ничтож­ной сделки, является установительным, и оно не вносит изменения в отно­шения сторон или третьих лиц, так как сделка и до решения уже была недействительной. Вынося решение, суд лишь подтверждает, что сделка ни­чтожна, т.е. официально констатирует уже суще­ствующий факт, чем вносит в отношения заинте­ресованных лиц необходимую определенность. Но и независимо от этого каждый вправе действо­вать так, будто бы сделка вообще не совершалась, ссылаясь на ее ничтожность. Итак, ничтожные (несуществующие и абсо­лютно ничтожные) сделки в соответствии с поло­жениями классического учения о недействитель­ности изначально не вызывали правового эффекта. Но существуют пороки, которые сами по себе не лишают сделку юридической силы. Такая сделка является действительной и вызывает именно те юридические последствия, на которые она была направлена. Но при этом определенные лица впра­ве оспорить сделку, что может привести к возврату сторон в первоначальное положение, к уничто­жению правовых последствий сделки. Речь идет об оспоримых сделках, которые иногда именуют ничтожными в силу оспаривания. [7]

При этом дан­ные сделки могли быть подтверждены (признаны) субъектом, имеющим право требовать признания их недействительными, вследствие чего они ста­новились неопровержимыми. Л. Эннекцерус ука­зывал: «Оспоримость сделки есть неопределенная, зависящая от воли лица, управомоченного на оспа­ривание, ничтожность, соединенная с допущением временной действительности... Сделка, оспорен­ная действительным образом, становится равной ничтожной сделке».[8] Само решение о призна­нии оспоримой сделки недействительной является преобразовательным (конститутивным), посколь­ку суд аннулирует сделку и прекращает основан­ное на ней правоотношение. Если же требование о признании оспоримой сделки недействительной не предъявлено, то такая сделка так и остается действительной, т.е. сохраняет свою силу. Таким образом, оспоримые сделки влекли правовые последствия с самого начала, но одна из сторон или третье заинтересованное лицо име­ли право ее оспорить; после оспаривания сделка уничтожается, т.е. восстанавливается прежнее со­стояние, как оно было до заключения сделки; пра­во оспаривания теряется отречением, давностью, признанием сделки. Основным и практически единственным раз­личием абсолютно недействительных и относи­тельно недействительных сделок Е. Годэмэ считал круг субъектов права оспаривания, иной разницы он между этими сделками не усматривал, указы­вая: «Нет различия a priori между двумя категори­ями недействительности». Е. Годэмэ отмечал, что как при абсолютной, так и при относительной недействительности «акт существует по крайней мере по внешности. Он производит действие». Уничтожить данное действие, по мнению ученого, может только суд. «Взять хотя бы акт, недействительный ввиду неза­конности его основания; в этом случае недействи­тельность абсолютная. Но допустимо ли, чтобы акт считался несуществующим без судебного ре­шения?...Точно так же, если акту не хватает суще­ственного элемента фактического состава, но име­ется тем не менее внешнее существование... по­требуется судебный иск для того, чтобы эту види­мость уничтожить. Таким образом, мы приходим к необходимости иска, если есть видимость акта... Предъявление иска вызывается существованием выражения воли. Иск необходим не только в слу­чае порока соглашения и недееспособности, но и во всех случаях абсолютной недействительности в классическом смысле, где имеется по крайней мере видимость акта, подлежащего уничтоже­нию». По мнению Е. Годэмэ, недействительность наступает именно в результате оспаривания, и иск о недействительности имеет конститутивное зна­чение: он направлен на «уничтожение договора, породившего обязательство». Итак, идея теории права оспаривания - идея недействительности как санкции за нарушение правовой нормы, а не как объективного качества сделки. [9]

Отечественная цивилистика в целом придер­живается классической доктрины, что находит яркое выражение в ст. 166 ГК РФ, где закреплено правило о недействительности ничтожной сделки независимо от признания ее таковой судом. Та­ким образом, реализуется правило классического учения о недействительности ничтожных сделок в силу закона, независимо от иска сторон или третьих лиц, т.е. недействительности, которая су­ществует объективно и никак не связана с актом судебного признания. При этом предоставляется возможность предъявления исков о констатации ничтожности данных сделок. Представляется спорным утверждение класси­ческой доктрины и современного отечественного законодательства о недействительности ничтож­ной сделки как ее объективном качестве. Ничтож­ная сделка не должна рассматриваться как право­вое «ничто», мертворожденный организм, не способный к существованию. Сделка до момента признания ее недействительной порождает, изме­няет, прекращает имущественные отношения сто­рон, т.е. она создает определенные юридические последствия, и они объективно ничем не отли­чаются от тех последствий, на которые она была направлена и которые наступили бы и при дей­ствительности сделки. [10]

Признание такой сделки недействительной становится нецелесообразным, поскольку уничтожается основание для приобре­тения имущества, появляется неопределенность его правового состояния. Поэтому заключение о том, что ничтожные сделки всегда являются юри­дически безразличными для права явлениями, но­сит чисто теоретический характер. Данные сделки должны считаться правовым основанием для со­вершения действий по их исполнению, пока они не признаны недействительными в судебном по­рядке.

Таким образом, недействительность пра­вильнее рассматривать как форму лишения сдел­ки юридической силы, установленную с целью охраны (защиты) нарушенных прав и интересов общества и его отдельных субъектов. Необходимо отметить, что российское законо­дательство само же и отступает от классического учения, допуская возможность «исцеления» (кон- валидации) отдельных видов ничтожных сделок. Это сделки малолетних и недееспособных, а так­же сделки, совершенные с нарушением нотари­альной формы, которые, несмотря на их пороки, при определенных условиях могут быть судом признаны действительными. Однако возможность устранения пороков таких сделок не соответству­ет положениям классического учения о ничтожно­сти, следовательно, российское законодательство в данном случае не придерживается строгого со­блюдения положений традиционной доктрины.

В литературе отмечается, что недействитель­ность ничтожных сделок установлена законом ме­тодом нормативного императива, тогда как объяв­ление оспоримых сделок недействительными про­изводится методом оспаривания их действитель­ности. Последнее суждение в определенной мере опровергается разъяснением, содержащимся в п. 32 Постановления Пленума ВС РФ и Плену­ма ВАС РФ от 1 июля 1996 г. №6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», согласно которому допускается рассмотрение в суде исковых требований о признании недействи­тельной ничтожной сделки по мотиву того, что ГК РФ не исключает возможность предъявления та­кого рода исков. Само деление сделок на ничтожные и оспо­римые должно иметь значение лишь для опреде­ления круга лиц, обладающих правом заявлять требование о недействительности сделки. При ничтожности сделки право оспаривания предо­ставляется любому заинтересованному лицу, при оспоримости - только лицу, чей интерес нормой охраняется.