Громадный орк застыл так и не завершив начатый замах топора, и Малекит подумал о мыслях, которые могут возникнуть сейчас в голове этого дикаря.

«Я сдаюсь,» повторил он. «Заявляю от моего имени и от имени, под которым ходит мой народ.»

Поначалу чёрный орк ничего не ответил. Потом его толстые губы разошлись в безобразной улыбке, показав обломанные жёлтые клыки.

«ГРИМГОР САМЫЙ СИЛЬНЫЙ!» проревел орк, отворачиваясь от Малекита и барабаня себя кулаком в грудь. Его рёв разнёсся по всей округе, и тысячи орков подхватили этот клич, принявшись как один скандировать его снова и снова.

«Нет,» уверенный голос Малекит нарушил эпичность момента, отчётливо прозвучав на фоне всеобщего ликования.

Гримгор оцепенел. Он опустил свой топор и медленно повернулся к коленопреклонённому Малекиту, в его движениях сквозило опасностью.

Король Вечности встретил взгляд одноглазого варбосса спокойным уверенным взглядом своих глаз. «Я прибыл в этот город чтобы победить прислужников Тёмных Богов. Крысолюды и нордландцы все прислуживают этому, Вечноизбранному. Он желает уничтожить мир и всё, что в нём есть.»

Гримгор издал низкое утробное рычание, но не поднял своего топора.

«Как Гримгор может быть самым сильным, когда кто-то другой уничтожит его и весь его мир?» коварно спросил Малекит.

Варбосс переменился в выражении морды, и Малекит принял это за редкий момент когда орк пытался осмыслить услышанное. «Где он?» прогрохотал орк.

Малекит вытянул руку и указал своим тонким пальцем на север. «На дне этого котлована,» предположил он и продолжил, «Я покажу тебе. Если ты позволишь нам сражаться плечом к плечу.»

«Остроухие — слабаки,» прорычал Гримгор.

«Всё верно, поэтому в одиночку у нас нет шансов на победу,» подытожил Малекит, «позволь нам причаститься к ней хотя бы под твоим славным командованием.»

После долгой паузы звероватую покрытую шрамами морду орка перекосила диковатая улыбка. А потом Гримгор вздёрнул Малекита на ноги. «Пошли».

Невидимые под маской, губы Малекита растянулись в улыбке. Он поступился гордостью, однако шансы на победу сохранились. В любом случае обещания, данные низшему созданию ничего не значили. Пусть орк пока живёт, после, будет ещё время свести с ним счёты.

На севере Дарк'Двэл уже понял как сильно он недооценил мощь орды зеленокожих, но его собственные войска уже были слишком глубоко втянуты в сражение чтобы отступать. Его штурмкрысы оттеснили Чёрных Стражей так далеко, что их западный фланг попал под удар ревущих орков. Изредка, Вёрминлорду удавалось заметить блеск доспехов Малекита и тусклое сверкания брони Гримгора, однако это были редкие моменты, а потом масса сражавшихся армий вновь делала наблюдение за ними невозможным.

Издав яростный визг, Вёрминорд призвал кипучую массу Мидденхеймских канализационных крыс. Они полезли со всех сторон, из разбитых водопроводных труб, решёток канализационных отстойников, из под куч разбитых на кирпичи зданий. Пищащая орда хлынула под ногами сражавшихся штурмкрыс и бросилась на эльфов и орков, кусая за пульсировавшие артерии и открытые глотки. Видя, как противник падает задавленный покрывалом из кишащих крысиных тел, Дарк'Двэл двинулся на юг, облачившись в густое облако клубящихся теней. Штурмкрысы последовали за своим хозяином, введённые в бешенство его злобными заклинаниями.

Если бы Дарк'Двэл был менее самоуверен, он наверняка бы заметил, что по мере его продвижения, среди падших становилось всё меньше и меньше эльфов, а знамёна Наггарота и Ултуана уже отступили на юг. В то же время он заметил бы, что звуки сражения на юге почти сошли на нет. Вместо этого, Вёрминлорд продолжил двигаться в том направлении, где он последний раз видел Гримгора. И его уверенность росла с каждым новым зеленокожим, гибнувшим от его руки.

Наконец масса зеленокожих расступилась в стороны и Гримгор бросился на окружённого тенями Вёрминлорда. Дарк'Двэл завизжал в предвкушении победы и метнул Звезду Смерти (Doomstar) в приближающегося варбосса. Капли яда срывались с крутящихся в воздухе лезвий. Это оружие уже послужило причиной падения так называемого Герольда Зигмара во время осады Мидденхейма — теперь оно должно было забрать жизнь воеводы орков.

Мгновение позже раздался глухой удар метала о метал. А потом две половины громадного сюрикена упали в грязь, разрубленные топором Гримгора. Варбосс не замедлился а напротив стал быстрее продвигаться вперёд, давя ступнями ковёр из мёртвых тел. Штурмкрысы преградили ему дорогу, их глаза сверкали от безумия. Гитсник убил их всех, разметав по сторонам окровавленные обрубки — всё что осталось от их тел, когда Гримгор поработал над ними. Подкрепление штурмкрыс было тут как тут, но сдесь же были и Безсмертныи варбосса, набросившиеся на них, размахивая своими двуручными топорами.

Холодное неприятный комок пополз к горлу из желудка Дарк'Двэла, однако он подавил его. Разве он не был эмиссаром самой Рогатой Крысы, мастером колдовства? Варпмолнии заплясали на когтях его рук и ударили в чёрного орка, стремясь зажарить того заживо в своём собственном доспехе. Но, не долетев до варбосса, магия рассеялась и исчезла, рассеянная контр заклинанием другого колдуна. Тогда Вёрминлорд наконец услышал тяжёлые хлопки массивных крыльев дракона над головой и почувствовал присутствие мстительной сущности Малекита в ветрах магии. Слишком поздно.

Наконец признав трудность своего положения, Дарк'Двэл потянулся к Ветру Улгу, пытаясь скрыться в магической мгле. И вновь его заклинание было развеяно Инкарнатом Тени, парящем над ним в небе. Вёрминлорд бежал в глубину массы штурмкрыс, его разум отчаянно пытался собрать силы для скок-прыжка (skitterleap — вдаль-рывок? прыг-скок?) в безопасное место.

Гримгор настиг его тремя шагами позже. Гитсник ударил, отсекая левую ногу Дарк'Двэла в колене. Вёрминлорд огрызнулся в ответ, падая, извернувшись и оставив своими когтями кровавые полосы на морде чёрного орка. Гримгор лишь хмыкнул, не обратив внимание на жалкую попытку врага защититься. А потом он со всего маху рубанул топором по шее Вёрминлорда. Потребовалось шесть ударов, чтобы отрубить ему голову, хотя тело перестало дёргаться уже после третьего. Когда голова Дарк'Двэла отделилась от тела, всё колдовство, что питало его войска, испарилось так же внезапно как и возникло, и крысолюды в ужасе бежали в ночь. Не многим из их числа удалось отбежать далеко. Парни на кабанах (boar boyz) чуть опоздали на бой и теперь были намерены взять всё, что можно.

Малекит и его оставшиеся в живых эльфы были помилованы указом Гримгора. Казалось Гримгору льстит то, что воины старшей расы добровольно вступили в Вааагх! Не все из командиров Гримгора разделяли этот его энтузиазм к союзу с эльфами, но все они приняли его, после того как воевода пояснил им в самой грубой и кровопролитной манере.

Что до Малекита, он испытывал горький вкус поражения. Его армия была почти уничтожена и то, что в решающий момент он смог спасти её от полного уничтожения, не приносило Королю Вечности желаемого покоя. Игнорируя обвиняющие взгляды своих военачальников, Малекит поклялся себе, что Архаон дорого заплатит за это унижение, а потом последовал за Гримгором к краю большого котлована. Король Вечности надеялся, что у остальных Инкарнатов дела обстояли лучше, чем у него.

Г ИБЕЛЬ НА ВОЗВЫШЕННОСТИ

(DEATH ON THE OVERLOOK)

Зигвальд Великолепный прибыл на возвышенность Великого Парка когда Обречённый Легион и воины Курган уже вцепились друг другу в глотки. Воздух пронзали душераздирающие крики умирающих, а среди искорёженных обожжённых стволов деревьев болезненным светом мерцали ведьмины огни. Над головой моргасты сражались со стаями фурий и ревущей химерой.

Принц был не доволен тем, что его выдернули из залов удовольствия на руинах Парравона и ещё меньше рад необходимости подчиняться Архаону Вечноизбранному. По мнению Зигфальда войной за Конец Времён могли заняться и другие помимо него. Если уж этому миру суждено было умереть, Зигвальд предпочитал встретить его конец в пирах и разврате. Его последователи потратили дни, чтобы подготовить такое празднование, и мысль о том, что всё это пропадёт где-то там вдалеке от него наполняло Зигвальда чувством злобы. Однако принц знал, лучше не спорить с желаниями Слаанеш и затаив обиду, подчинился его приказаниям.

Зигвальд видел, как там, внизу центр войска Курган раскололся на части. Закованные в чёрную броню воины бежали прочь по склону, напоминая громадных жуков, забыв о славе после встречи лицом к лицу с полчищами нежити. Зигвальд хмыкнул. Он всегда считал Курган неотёсанными чурбанами, дерущимися только там, где это легко и всегда избегавшими настоящих сражений, оставляя их для других. Вот и сейчас победа вновь зависела от опыта и умений Принца Зигвальда Великолепного. Грациозным театральным жестом, он извлёк Сильверслэш (Silverslash) из ножен. Замерев на мгновение, чтобы насладиться своим отражением на гладком лезвии, Принц-Скопец (Geld-Prince) двинулся в битву.

Позади Зигвальда шло войско извивающихся демонеттт — подарок вечно-щедрого Слаанеш. Демоны были воплощением идела. Каждый грациозный шаг завораживающе перетекал в следующий, и завораживал, словно хореография волшебных танцоров. Их ритмичные песни неслись над металлическим лязгом и воплями битвы, будучи нежными и лёгкими как шёлковая вуаль, однако чётко различимыми поверх общего хаоса. По мере того, как демонеттты ускорились, их песнь стала атональной и уродливой, словно зазубренная поверхность ржавого клинка. Но каким-то образом она сохранила своё зомбирующее очарование, став ещё более чарующей.

Тех, в чью голову проникли эти ноты, стали одолевать чувства утраченной любви и фантазии самых грязных запретных наслаждений, требовавшие немедленного удовлетворения. Бегущие Курганы остановились, ошарашенные какофонией чувств и желаний, разгоревшихся в их чёрных душах от песней сирен. Некоторые из них потянулись чтобы прикоснуться к танцующим гибким телам. демонеттты смеялись, звук их смеха заставлял сердце выпрыгивать из груди а кожу зудеть от невыносимых желаний. Страшные клешни клацнули, и глупцы, посягнувшие на неприкосновенную красоту служительниц Той Что Жаждет упали в грязь, хватая ртом последние вздохи, пытаясь закрыть ладонями свои разорванные глотки. При этом танцовщицы ни на секунду не замедлили своего продвижения.

Далеко внизу умертвия Обречённого Легиона маршировали плотным строем сквозь обгорелый лес. Кровь и плоть падала на них сверху, оттуда где моргасты расправлялись с врагами в воздушной битве. Умертвия продолжили безмолвный марш, а в следующее мгновение с неба рухнула мёртвая химера, раздавив несколько десятков бойцов и сломав пару шеренг. Однако Обречённый Легион хранил молчание; дыры в строю исчезли, когда мрачные воины сомкнули ряды — войско продолжало двигать вперёд.

Крелл слышал призывные песни демонеттт, однако они не имели на него никакого эффекта. Какими бы желаниями он не обладал в прошлом, они пропали вместе с его смертной плотью, теперь в его чёрной душе доминировала воля Нагаша. И всё же когда в поле его взора попала горделивая золочёная фигура, движущаяся во главе войска демонов, Крелл почувствовал давнюю неприязнь и желание убить. Эхо давно забытых битв пронеслось через разум воеводы нежити, сражения в которых воины Кхорна сражались с декадентскими чемпионами Слаанеш. Повинуясь инстинктам рождённым за долго до появления Империи, Крелл начал перестраивать своё войско, готовясь к предстоящей схватке с золотым воином и его армией.

Пусть центр войска Курган и раскололся, однако на флангах варбанды продолжали активно сражаться. На севере восставшие из могил воины Обречённого Легиона в поношенной броне схлестнулись с закованными в чёрное зачарованное железо кровожадными кочевниками северных пустошей. Рыцари хаоса были сильнее и быстрее своих врагов, они рубили медлительную нежить своими топорами, раскалывая черепа, пробивая бронзовые погребальные доспехи.

Лишь колдовствов Аркана помогала уравновешивать эту бойню. Потоки магии смерти вились в его костлявых дланях, когда лич вновь собирал воедино разрубленных бойцов, заставляя их кости сращиваться, а неупокоенные души вновь занимать свои ветхие оболочки. Нордландцы не имели второго шанса, и если падали сражённые проклятыми клинками нежити, то уже никогда не поднимались с политой кровью земли. Ситуация ухудшалась и тем, что в войске хаоса не осталось ни одного колдуна или шамана, который бы мог противостоять магии нежити, ведь ещё в самом начале сражения Нагаш вычленил и поубивал их всех.

На южном краю Великого Парка отрезанные от общего войска варбанды Курган сражались под своими увешанными черепами штандартами. Завывающие духи летали через покрытый пеплом мёртвый лес, вцепляясь в нордландцев холодными когтистыми пальцами. Орды обгорелых полуразложившихся зомби не имея в своей мёртвой голове никаких мыслей, кроме воли Нагаша, пёрли на копья, лишь бы пролезть между плотно стиснутыми щитами. Ожившие мертвецы вцеплялись в щиты, и тянули защитников к земле, не обращая внимание на мечи и топоры, рубившие их в ответ. Здесь, как и на севере раскуроченного парка, мёртвые не оставались мёртвыми подолгу. Лишь изрубив своего врага на куски, нордландцы могли наедятся на сокращение вражеского напора. И опять таки, это длилось ровно пока Нагаш вновь не брался за дело. Великий Некромант посылал пульсирующие волны аметистовой магии и они омывали восставших мертвецов, даруя им живучесть и силу. Щиты Курган оказались вырваны из их рук. Самих воинов тянули вниз, на грязную окровавленную землю присыпанную пеплом, где ожившие трупы, бывшие рабы и их собственные товарищи оп оружию топтали и рвали их на части.

Зигвальд добрался до нежити Обречённого Легиона как раз, когда первая варбанда южных отрядов курган была разбита. Принц не спешил вступать в бой с яростного наскока, как это было принято у его союзных воевод соперников — вместо этого он не спеша приближался, хорошенько прикидывая свои шансы. Первого воина нежити он рассёк на уровне глазниц, срубив тому верхнюю часть черепа своим серебряным клинком. Это было убийство полное грации и такта; Сильверслэш сверкнул повторно, в плавном но точном выпаде вправо, и разрубив стальной горжет, снес с плеч голову другого война Обречённого Легиона. Третья нежить атаковал принца, целясь в его живот своим зазубренным поржавевшим клинком. Зигвальд легко крутанулся на месте, подняв руки в стороны, как какой-то танцор, а затем рубанул сверху, лишив нападавшего руки державшей меч. Ударив щитом, он небрежно отпихнул обезоруженного противника назад. Нежить зашипела и вновь ринулась на красовавшегося принца.

В этот момент демонеттты атаковали. Демоны не замедлились ни на шаг, когда ударили в стену щитов, которой враг надвигался на них. Вместо этого их темп ускорился а движения стали более дёрганными и размазанными для наблюдавшего со стороны. Это было похоже на балет, каждое плавное движение в котором дополнялось яростным убийством. Каждый пируэт оканчивался ударом когтей; каждый прыжок, сломанными костями. Они бились с грацией, которой по его мнению, обладал и сам Зигвальд; их продвижение было так же необратимо, как и восход солнца, а их следующий удар невозможно было предугадать.

Для нежити Обречённого Легиона, медлительных даже по меркам людей, демонеттты были недосягаемым врагом. Те раны, которые были оставлены их клинками на алебастровой коже демонов, были нанесены скорее по слепой случайности, чем в следствии точного расчёта. А тем временем магия, удерживавшая ревенантов в мире живых начала медленно рассеиваться.

Зигвальд, чьё недавнее плохое настроение исчезло, сражался среди извивавшихся в своём убийственном танце демонетт, смеясь и плача в экстазе битвы. Единственное что не нравилось принцу — его враги не кричали, когда он сражал их. Убийство без агонии жертвы было для него, как трапеза без вина - суховато, но вполне годно. Хотя и не оставлявшее в итоге чувство полного насыщения. Но принц знал, Слаанеш осыпет его наградами за поступки, которые он совершит в этот день. Мечтая об этом моменте, Зигвальд забылся в извращённых фантазиях, об удовольствиях не доступных никому из простых смертных.

В этот момент смертоносное лезвие секиры Крелла чуть не снесло принцу голову. Он очнулся от сна на яву, как раз за секунду до того, как тронутый ржавчиной металл должен был перерезать его глотку, и лишь отчаянно вздёрнутый вверх щит помог голове остаться на плечах. Прозвучал скрипучий звук кгода секира Крелла прочертила по поверхности щита, в этот момент Зигвальд заметил, что атака мертвеца оставила рваную рану на серебристой коже. Видя такую наглость, Принц-Скопец позабыл о сладких снах и, скривившись в отвращении, бросился на Мортарха Отчаяния.

Так началась дуэль между двумя соперниками, чьи навыки мастерства были примерно равны, хотя стиль ведения боя различался кардинально. Зигвальд был лёгок в своих движениях, его выпады были точными. Крелл был воплощением грубой силы, его взрывные удары были неостановимы. Зигвальд быстро понял, что размашистые удары противника невозможно парировать — его первая попытка сделать это, едва не стоила ему потере Сильверслэша — он сменил тактику и решил просто уклоняться от смертоносных ударов секиры Крелла. Легче было сказать чем сделать. Каждый из закрученных выпадов Крелла очень быстро переходил в следующий, такая манера ведения боя завораживала принца, но засмотревшись на этот танец смерти, он рисковал быть убитым.

Впервые за эту ночь, Зигвальду пришлось отступать под натиском врага. Крелл следовал за ним, и его смертоносная секира свистела всё ближе и ближе с каждым шагом. Одна из демонеттт, уклоняясь от удара нежити Обречённого Легиона, оказалась на пути Чёрного Топора Крелла. Лезвие прошло сквозь алебастровое тело, не встретив сопротивления, и забрызганные ихором половинки упали в грязную пыль под ногами.

Вновь и вновь Зигвальд бросался на Крелла, пытаясь чтобы его атака совпадала с появлением дыры в обороне противника. Иногда Сильверслэш чиркал о древнюю броню Крелла. Но даже когда он пробил могильный доспех, противника это не замедлило ни на мгновение. Единственным признаком того, что Крелл почувствовал удар, была злобная вспышка ведьминых огней в его глазницах.

Зигвальд пригнулся. Топор Крелла просвистел над головой принца и врубился в изуродованное пожаром тлевшее дерево. Горящие угли и щепки полетели на обоих поединьщиков, оставляя пепельные следы на золотом доспехе Зигвальда. Рванув рукоять на себя, а потом нанеся удар вниз, Крелл попытался ударить замешкавшегося врага второй стороной секиры. Зигвальд увернулся, но лезвие всё же срезало несколько золотых прядей, прежде чем вонзится в утоптанную ногами землю.

На долю секунды, секира оказалась заклинившей в пропитанной кровью земле. В этот мемент Зигвальд нанёс свой удар. Принц вырос рядом с Креллом триумфально выпрямившись и сделал выпад. Сильверслэш вонзился в грудь нежити и со скрипом пробив нагрудник, вошёл в Крелла. Несколько мгновений оба чемпиона застыли друг напротив друга, пока вокруг них бушевала битва. А потом к ужасу Зигвальда в глазах Крелла вспыхнул ведьмин огонь и он сухо рассмеявшись накренился в сторону, вырвав серебряный меч из руки принца, а за одно и высвободив из земли свою секиру. Внезапно обезоруженный Принц-Скопец попятился от наступающего не него Крелла из торса которого всё ещё торчал Сильверслэш.

А в другом месте, на поле боя, наступавшие и оборонявшиеся поменялись местами. Аркан Чёрный, почувствовав как недовольство его хозяина волнами прокатилось в внутри его сознания, призвал выживших моргастов из-под неспокойных небес. Костяные геральды спустились на головы сражавшихся Курган и демонеттт, рубя своими усиленными душами клинками бессмертных и смертных, без разбору. Демоны ничуть не возмутились новому врагу, напротив возрадовались ещё большему количеству, вовлечённому в их потусторонний танец. А вот Курган атака с неба крылатых созданий тьмы лишила последних крупиц мужества. Погрузившись в отчаяние, нордландцы сломали строй и побежали в направление возвышенности.

Вдруг возвышенность потряс утробный рык. Новыая фигура появилась на вершине, широкоплечая и сутулая. Изорванный красный плащ спадал с его крутых плеч а выпирающий из пасти длинный клык сверкал золотым украшением. Троггг, Зуб Зимы, Король Троллей был здесь. К возвышенности стянулись большие тени; тролли, гиганты и мутанты нордланда, а так же дикие минотавры и горгоны Драквалда. Они пришли сюда по зову Трогга, подчинённые его воле через волшебную тусклую корону.

Архаон пожелал, чтобы Трогг и Зигвальд защищали возвышенность парка вместе. Зигвалд же, увидел унизительную насмешку в том, что его сравнили с троллем и разделался с Троггом, сразив его вскоре после того, как они покинули осквернённый Храм Ульрика. Однако Трогг был крепче, чем рассчитывал принц и его уродливая плоть вскоре восстановила сама себя. Теперь Король Троллей пришёл на возвышенность Великого Парка не только для того чтобы сокрушить нежить, но и покарать Зигвальда за предательство.

Армия Трогга не разбирала ни врагов ни союзников, когда обрушилась на выжженные сады. Бегущие Курганы были размозжены ударами громадных дубин или растоптаны. Некоторые послужили живыми снарядами, когда от ударов с размаху, полетели со склона в ряды наступавшей нежити. Многие демонеттты, увлечённые врагом, находящимся перед ними, не заметили появление за спиной новой силы и это сослужило им дурную службу. Но всё же нежить понесла большие потери, многие воины Обречённого Легиона были затоптаны, расплющены в месиво из косной пыли и ржавого метала.

По команде Нагаша, моргасты спикировали встретить новую угрозу. Поначалу нежити удалось взять инициативу в свои руки. Никто из Торгова сброда не мог летать и это дало моргастам возможность атаковать в удобный для них момент. Одержимые духами лезвия рубили плоть троллей и рассекали толстую шкуру слотербрутов; заколдованные клинки пробивали густую шерсть минотавров и разили тех насмерть. К несчастью для нежити, зверей было много и мало кто из них обладал достаточно развитым сознанием, чтобы чувствовать боль. Железные когти срывали моргастов с неба, волосатые грубые ручищи хватали их за лодыжки и тащили вниз, где их дробили на части громадные тупоносые клевцы.

Над всей этой бойней сражались Крелл и Зигвальд. Уклонившись от удара Чёрного Топора, Зигвальд потянулся вперёд, ухватив эфес Сильверслэша. Он издал крик триумфа, когда его пальцы сомкнулись на рукояти, выделанной человеческой кожей, затем отшатнулся назад с криком боли, выронив щит. В одной руке принц сжимал возвращённый клинок, а другой прикрывал окровавленное лицо. Крелл предугадал его манёвр и позволил тому подобраться поближе, а затем нанёс удар, застигнув врага врасплох.

Пока король умертвий вновь надвигался, Принц-Скопец пойсмал своё отражение в лежащем на земле выроненном щите. Его рука не могла закрыть протяжённый разрез, тянущийся от подбородка до лба. Отдёрнув руку прочь, Зигвальд увидел кровавую глазницу своего обезображенного левого глаза и разорванную обесцвеченную плоть, которая, он знал, никогда не залечиться. В этот момент Зигвальд впал в берсерк, переполнившись яростью, более подходящей для чемпиона Кхорна. Подхватив с земли щит, он прыгнул на Крелла, тыча, рубя и пинаясь.

Ярость дала Принцу-Скопцу то преимущество, которое не смогло дать изящество, и теперь это Крелл пятился под градом ударов, а его сухой смех наконец смолк. Чёрный Топор не прекращал рубить, его поганое лезвие оставляло на щите принца зарубки и борозды. На четвёртом ударе щит превратился в крошево из стали и дерева, и Зигвальд швырнул его останки в череполикое лицо Крелла. На мгновение ослепнув от удара, Крелл не уследил за противником и Сильверслэш отсёк его левую руку чуть ниже плеча.

Крелл издал злобное шипение видя что лишился руки и со всего маха ударил Чёрным Топором в лезвие, что посмело ранить его. Раздался глухой звон когда тяжёлая секира столкнулась с узкой полоской меча и лезвие Сильверслэша сломалось надвое. Но прежде чем Крелл сумел воспользоваться своей маленькой победой, Зигвальд напрыгнул на него и опрокинул на землю. Когда шлем Крелла стукнулся о засыпанную пеплом землю, Зигвальд, навалившись всем весом, вогнал обломок Сильверслэша прямо в левую горящую зелёным глазницу короля нежити. Прижимая своим бронированным коленом оставшуюся руку противника, всё ещё сжимавшую Чёрный Топор, Зивальд принялся вить кулаками по голове поверженного врага. Зигвальд бил и бил, вопя неразборчивые проклятия своему лишённому эмоций сопернику. Он не обращал внимание на кровь, что ручьями бежала с его сбитых кулаков. Когда защитная пластина шлема, закрывавшая щёку, сломалась под ударами, Зигвальд отшвырнул её в сторону, не замечая что вместе с ней оторвался и его мизинец. Принц слышал как хрустит кость под каждым его яростным ударом и ликовал, не понимая что часто хруст шёл не всегда от черепушки короля нежити а часто и от его собственных ломавшихся пальцев.

Лишь когда ведьмины огни в глазницах Крелла потухли, Зигвальд прекратил бить и откинулся назад, прерывисто дыша. Наконец Принц-Скопец взглянул на свои руки и увидел поломанные окровавленные останки пальцев, которые уже никогда не смогут взять оружие. Запрокинув голову назад, Зигваль закричал в небо, и вопль его был полон как отчаяния так и злости.

Но вопль принца не был продолжительным. Крик оборвался чавкающим глухим ударом, когда навершие каменного молота врезалось в голову Зигвальда со стороны, раздробив его череп и забрызгав тело Крелла кусками мозгов и кости. Трогг угрюмо взглянул на распластавшегося Принца-Скопеца и поверженного короля нежити, а потом опорожнил свой мочевой пузырь на золотые латы Зигвальда. Отплатив за оскорбление и предательство, Король Троллей оправился дальше, спускаясь по склону среди обгорелых деревьев, чтобы добыть победу во имя Тёмных Богов.

Нагаш почувствовал, как из Крелла вышибли дух, но больше не мог отвлекаться на помощь своему слуге. Прибытие монстров Трогга сильно изменило ход событий. В центре и на севере Обречённый Легион был почти уничтожен наплывом звероватых гигантов; в добавок, в их рядах прибывало всё больше и больше с каждой минутой. Лишь на юге, где обгоревшие зомби прорвали щитовую оборону Курган, битва всё ещё складывалась в пользу нежити.

Великий Некромант был существом непомерной гордыни и отступление было для него большим чем позор. Однако он сразу понял что поражение было единственной альтернативой. Он мог поднять свою разбитую армию снова, он мог восстановить Крелла — однако это высосет все его силы и к тому времени, как он достигнет котлована, он будет опасно ослаблен. Призвав к себе всех оставшихся моргастов, Великий Некромант отбыл, приказав Аркану прикрывать его отступление.

«МОЙ СЛУГА.» Всепоглощающий глас Нагаша пронзил сознание Аркана.

Лич оторвался от управление войсками на поле боя и взглянул на своего ужасного хозяина. Аркан осознавал, что битва зашла в тупик, но верил, что у Нагаша есть план. У его хозяина всегда был план.

«Что ты хочешь, чтобы я сделал?» спросил Аркан.

«ВОЗЬМИ ДВА ВОИНСТВА МОРГАСТОВ. СДЕРЖИВАЙ ВРАГА ЗДЕСЬ, ДО ТОГО, КАК У ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ ОСТАНЕТЬСЯ НИ КАПЛИ СИЛ. НЕ ПОДВЕДИ МЕНЯ.»

Лич принял свой смертный приговор не раздумывая ни секунды. Он уже не раз погибал на службе Нагашу и с радостью сделает это ещё раз. Служить Великому Некроманту, значило не только получать, но и жертвовать. Хозяин восстановит его, как и много раз до этого.

«Да, хозяин. Что-то, что я должен делать потом?»

Нагаш замер на секунду, как-будто в нерешительности. В первый раз Аркан ощутил укол незнакомого чувства страха в своём высохшем сердце. Если его хозяин не знал, как будут разворачиваться события — значит он не был уверен в победе...

«УМРИ ДОСТОЙНО, МОЙ СЛУГА,» приказал Нагаш.

Аркан смотрел, как его хозяин удаляется, при этом его внутренние сомнения нарастали. А потом его атаковала орда громадных монстров, и у него не осталось времени думать ни о чём больше, кроме как о бое, в котором у него не было шансов на победу.

СТОЛКНОВЕНИЕ ЖИЗНИ И СМЕРТИ

Прибытие дварфов на Миденплац принесло Войску Жизни Алариэль избавление от верной гибели. Их свинцовый залп, превративший каменные куски стены в снаряды, ударил с двойной разрушительной силой. И, хотя он почти не навредил эльфийским ведьмам Хэлеброн или воинам Скарамор, он превратил боевые гурты зверолюдов в кровавое месиво. Остались небольшие группы зверолюдов, которые всё ещё продолжали сражаться под своими уродливыми знамёнами, либо объединённые под началом сильных вождей или же просто поглощённые кровожадностью и не замечавшие творящегося вокруг. Большая же часть поддалась панике и бегало по поле боя неорганизованными толпами. Такие были лёгкой добычей для духов леса, нашедших второе дыхание в беспорядке врага и гномов, чьи топоры были всегда точны.

Вскоре вся восточная половина Миденплац превратилась в давку, где зверолюды в панике налетали друг на дружку молотя копытами и рогами, то собираясь в большие толпы, то рассеиваясь когда стрелы эльфов и топоры дварфов делали свою кровавую работу. Однако не надо думать что зверолюды умирали без боя — они дрались жёстко. Блея свои косноязычные боевые молитвы, они рубили плоть и броню с озверелым отчаянием, останавливаясь лишь когда смерть забирала последний вздох. Минотавры были самыми опасными, давя и умываясь кровью врагов, не обращая внимание на нанесённые им самим раны, которые, казалось, должны были давно их убить. Именно против этих монстров Гел и Хаммерсон повели своих бронеломов, ставя на то что громриловая броня защитит от натиска таких тварей. Конечно, они не ошиблись, предположив это, однако всё же, очень многие сыны гор погибли в том бою.

После бойни, что казалось длилась многие часы, на самом же деле уместившейся в нескольких десятках минут, зверолюды наконец бежали. Но опасность далеко не исчезла. Эльфийские ведьмы Хэлеброн и воины Скарамор почти не пострадали от взрывной атаки дварфов, по случайности закрытые телами своих диких союзников. Эти кровожадные воины превосходили числом уменьшившееся войско Алариэль, и с каждым взмахом меча ситуация ухудшалась. Понемногу, кольцо эльфов и духов леса уменьшалось, сжимаясь вовнутрь. Наваленные друг на друга трупы, которые оставались после их отступления, служили свидетельством отчаянной борьбы. Эльфийские ведьмы превосходил в скорости самых быстрых из дриад, а толстая броня нордландцев защищала почти от любых ударов, кроме самых тяжёлых. Лишь там, где бился Дарту и его древолюды, эльфы твёрдо удерживали позиции. Тонкие лезвия ноже эльфийских ведьм были бесполезны против старейшин леса, а один единственный удар увесистого кулака мог превратить самого бронированного из Скарамор в правовое месиво.

Алариэль билась в тени Дарту, занятая тем, что распыляла свою магию жизни среди тяжело раненных и умирающих союзников. Но эти силы не были бесконечны и медленно покидали её. Вечная Каралева уже не лучилась светом. Она многократно состарилась с того момента как прибыла в Мидденхейм, её тело было высосано магией, которой она так активно пользовалась. Кожа Алариэль была сухой и морщинистой, её когда-то сверкающие пышные волосы тускло облепляли череп. И всё, же свет исходивший изнутри её тела был силён.

Хэлеброн одной из первых заметила как силы покидают Алариэль, и на лице Королевы Крови заиграла тупая злобная улыбка. Сознание, которым обладала Хэлеброн до появления в Мидденхейме пропало и его заменила ярость бога Кхорна. С вершины своего храма-котла она плевалась угрозами и извивалась, отдавая приказы голосом полным безумия. Но видение которое показал ей Бе'Лакор всё ещё прочно сидело в её голове, предсказание что однажды она погибнет от руки Алариэль, если только сама не убьёт её прежде. Храм медленно полз вперёд, кинжалы блестели в руках Хэлеброн - она была готова.

Хэлеброн проложила кровавую тропу к месту, где сражалась её главная соперница; храм-котёл полз по полю боя, давя своими тяжёлыми колёсами тела убитых и тяжело раненных. Смеющиеся эльфийские ведьмы сопровождали свою хозяйку, не отставая ни на шаг. Они так же находились во власти Кровавого Бога как и она - теперь их убийственные навыки были многократно усилены. Желая выделится из общей толпы в глазах королевы резни, они старались наносить врагам как можно меньше лишних ран, их гибкие тела извивались разя окружённых сородичей в сердце, горло или глазницы.

В это время, недалеко, между стеной Миденплац и катящим храмом-котлом Хэлеброн, Жаждущий Крови Каран'гар шёл во главе своего войска, руководя здесь атакой. Скарамор дрались бесстрашно в его тени, уверенные что присутствие громадного демона являлось свидетельством благосклонности Кхорна и, несомненно, вниманием с его стороны. Топор Каран'гара ударив в шеренгу вечных гвардейцев убил сразу с десяток за раз. Скандирующие жнецы черепов хлынули в образовавшуюся брешь, добавляя новых убитых в число защитников. Древолюд Скарана, завидев как нордланцы проникают внутрь нарушенного строя, ринулся вперёд, чтобы закрыть прореху своим собственным телом. Воины северян не долго кричали, когда Скарана растоптал их, ломая их доспехи и кости ударами своего тяжёлого посоха. Видя наконец достойного врага, Каран'гар щёлкнул своим кнутом и побежал навстречу древолюду.

Второй раз за ту ночь дварфы сыграли главную роль в спасении Алариэль. Хрипло распевая свои боевые песни, они двинулись по Миденплац, наступая на эльфийских ведьм и Скарамор, атаковавших южный фланг Войска Жизни. Хаммерсон и его сородичи потерли многих в последние месяцы и у них накопилось обид, которые требовали отмщения. К тому же ни один из числа Железного Тронга не отрицал — было приятно ощущать, что заносчивые эльфы отчаянно нуждались в их помощи.

Дрэйкганы ревели, превращая потоками алхимического пламени в головешки завывавшую толпу пьяных от крови культистов Хэлеброн. Языки огня раскалили доспехи бронированных воинов Королевы Крови, обратив и без того неорганизованное наступление врага в воплощение полной анархии. До того, как зажаренные заживо тела нордланцев и эльфийских ведьм успели остыть, под громогласные боевые горны Жувбара дварфы пошли в рукопашную.

Тронг Хаммерсона был подобен горной лавине, сметая всё на своём пути. Это была волна топоров и щитов, не знающая усталости и не имевшая слабого места. Врубившись в войско Хэлеброн, дварфы рассекли его на двое. Рунное оружие светилось золотым светом, когда Гелт своим волшебством пробудил его скрытый потенциал. Топоры сверкая как маленькие звёзды, рубили доспехи нордландцев так же легко, как обнажённую плоть эльфийских ведьм. Громриловая броня вспыхивала в местах вражеских ударов, отбрасывая клинки с возвратной инерцией и пропускала только что самые страшные и дикие атаки.

Поверх всего этого, дварфы сохраняли безупречное построение и порядок. По команде Хаммерсона клин строя разошёлся в стороны, образовывая восточную и западную стену щитов. Хаммерсон принял командование восточной, а Гелт — западной. Оставив своих мёртвых на холодной земле, Жуфбарак продвигался вперёд, сохраняя клиновидный строй, препятствуя проникновению Скарамор с севера в образовавшееся место между двумя стенами.

Из-за вмешательства дварфов наступление Хэлеброн утратило свою стремительность и превратилось в топтание на одном месте. Более того, её армия развалилась на две неуправляемые части. Меньшая из двух — которая включала и саму Королеву Крови — была теперь зажата между щитами воинов Хаммерсона и Войском Жизни. Буквально только что, Хэлеброн имела доступ к большому количеству воинов Скарамор и использовала их для подкрепления атаки своих эльфийских ведьм, теперь же она вынуждена была атаков