Т яжёлые дубовые двери осквернённого Миднхейсмкого храма с грохотом распахнулись. Звук треснувшего дерева заметался средь стен залы, однако громоподобный голос зазвучавший следом заглушил его.

«Что это за наглая насмешка?» взревел Ка'Бандха.

Один из Мечей Хаоса, сбитый на пол инерцией створкой двери, почти выбитой Жаждущим Крови, попытался отползти с дороги крылатого демона. Заметив движение, Ка' Бандха рыкнул и с яростью опустил одно из своих копыт на голову воина, с влажным хрустом размазав по полу и металл и череп.

Метал заскрежетал о метал и со всех сторон залы закованные в чёрное рыцари, выставив перед собой щиты и мечи, стали надвигаться на Жаждущего Крови.

Архаон не проронил ни слова, просто поднял закованный в латную перчатку кулак вверх. Мгновенно, рыцари попятились назад, пока не заняли свои места по периметру зала, однако их оружия не вернулись в ножны, оставаясь наготове.

«Ты забыл своё место, демон,» наконец проговорил Архаон, поднимаясь с трона. Он ожидал этой конфронтации. Более того, она была одним из ключевых событий, необходимых для свершения его плана. «Я Вечноизбранный, оружие твоих хозяев, которому дана власть вершить их волю в этом мире. Считаешь, ты можешь позволить такое поведение, стоя передо мной?»

«Ты всего лишь кусок смертного мяса,» прорычал Ка'Бандха. «Я служу тебе, пока ты ведёшь нас к резне. Я не призван быть надсмотрщиком для рабов.»

«Эти жалкие воплощают замысел богов. То что скрыто под этим городом прольёт крови больше чем все когда либо выкованные топоры. Для этого нам нужны рабы; или быть может могучий Ка'Бандха сам захочет покопаться в земле?»

«Я НЕ ПОТЕРПЛЮ НАСМЕШЕК!»

Топор Жаждущего Крови сверкнул в пламени и перерубил ближайшую колонну. Камень и пыль посыпались вниз, увлекая за собой часть потолка, обрушившегося на пол залы. Архаон продолжал спокойно стоять, наблюдая как демон приближается к его трону, храпя от ярости, словно пробудившийся вулкан.

«Я исполняю волю твоих хозяев,» произнёс Архаон, вложив всю свою волю в каждое сказанное им слово. «Если ты сомневаешься в этом, срази меня. Мы увидим, что сделает с тобой Кхорн после этого.»

Ка'Бандха рыкнул и попятился назад. Архаон знал, что Жаждущего Крови не поставить на колени, такие как он слишком горды для этого. Но это не имело никого значения — главное демон подчинялся. Всё что требовалось было лишь повиновение — повиновение и победа.

«Кровь должна течь,» прорычал Ка'Бандха.

«Она и течёт. Лишь эльфийское лесное царство всё ещё цело. Однако это уже ничего не изменит.»

«Император ускользнул от тебя.»

Архаон покачал головой, борясь с неудовольствием в своём голосе. «Он был угрозой, являясь правителем Империи. Как Инкарнат Небес, он безусловно был стоящим противником. Теперь же он всего лишь человек. Его сила ушла, его армии уничтожены. Он побеждён. Тёмные Боги помогли мне достичь победы которой я долго желал, теперь настало моё время дать им то, чего хотели они. Как я и обещал.»

«Ошибка считать его побеждённым,» прогрохотал Ка'Бандха. «Его череп принадлежит Кхорну.»

Архаон рассмеялся, испытав удовольствие от того, как сузились от злобы глаза демона, услышавшего смех. Жаждущий Крови принял это за насмешку, однако эта тварь и не подозревала что ей попросту манипулируют. Архаон хотел смерти Карла Франца, но не решался испытывать терпение Тёмных Богов и откладывать свершение их планов на более долгий срок. Но теперь Ка'Бандха сам поднял этот вопрос...

«Что ж,» наконец сказал Вечноизбранный. «Жизнь Императора твоя. Кхорн может забрать его череп, а мне принеси его содранную кожу для моего трона. Пообещай мне это и я освобожу тебя от обязанностей надзирать за рабами в Мидденхейме.»

«Наш договор заключён,» отрезал Ка' Бандха. Архаон мельком подумал, как такой могучий демон не подозревает, что его используют как последнего глупца. «Кровавая Охота отправляется по его следу.»

Далеко на востоке, к западу от места где под землёй был заточён Манфред фон Карштайн, совет Инкарнатов продолжал своё заседание. После долгих раздумий — и не малого количества убеждейний со стороны Алариэл — Малекит всё же позволил определённому числу не-Инкарнатов входить на вечнозелёную Королевскую Поляну. Алариэл настаивала, что вся эта сила могла быть использована с полной эффективностью лишь под наставлением знающих, а знания не были эксклюзивным даром одних лишь Инкарнатов. Малект, поначалу злился, указывая на то, что почти каждое его решение обсуждается, однако, в итоге всё же согласился.

 

Эльфы всё ещё имели большее влияние в совете. В добавок к эльфийским Инкарнатам, на нём присутствовали Теклис, Лилит, Наэстра и Ааран. Имрик был так же приглашён. Кроме того, он был единственным, чье присутствие приветствовал сам Малекит. Однако драконий принц сухо заявил, что кто-то должен защищать сегодня, пока все заняты обсуждением того, что случится завтра; и с этими словами отбыл, чтобы заняться именно тем о чём говорил. Несколько днй к ряду на западе, в лесных чащах, слышался звук боёв, когда Имрик повёл эльфийские армии уничтожать мародёрствующие боевые гурты звероллюдов.

 

Кроме эльфов, на совете присутствовали ещё четверо не-Воплащённых, не считая Императора, потерявшего магическую силу. Аркан сидел по правую руку от Нагаша, а Влад фон Карштайн - по левую. Готри Хаммерсон представлял Жуфбарак и дварфов вообще, а Герцог Джеррод выступал от лица остатков Бретонского народа. Из этих присутствующих особо выделялись Хаммерсон и вампир.

 

Влад выглядел немного не к месту на Королевской Поляне, его мёртвая бледная плоть смотрелась странно на фоне пышной зелёной листвы и вьющихся молодых побегов Атэл Лорен. Однако несмотря на то что он явно походил на труп, всё же по меркам нежити он тоже по своему цвёл, ведь его смерть и возрождение Влада от ядовитой заразы Отто Глота. В результате он вновь был на пике своих физических и ментальных способностей и держался с таким достоинством и манерностью, что удивлял всех окружающих. Ведь Влад всегда был существом цивилизованного мира, и те, кто были удивлены его нынешним преображением, попросту не знали его в прошлом.

 

Хаммерсон, напротив, был насупившимся и немногословным, как никогда раньше. Его прямота граничила с грубостью. Дварф с готовностью вступил в союз с Императором и Гелтом, но долго сомневался, перед тем как решился на союз с эльфами. Но сражаться на одной стороне с нежитью?! К этому он явно не был готов. Если бы все не понимали этот, то поведение дварфа было бы неприемлемо, однако он был не один кто не готов был принять действительность.

 

Видимо собраться всем вместе было лишь половиной дела - оставалось ещё договориться действовать вместе. Теклис и Лелит настаивали, что прежде чем действовать нужно было понять судьбу восьмого ветра, однако их никто не поддержал. Гелт и Хаммерсон говорили о необходимости прежде всего, установить контакт с оставшимися дварфами, которые забаррикадировались в глубинах гор — что категорически не приемлел Тирион. Времени было слишком мало, отвечал им принц, чтобы выискивать зарывшихся под землю и бросивших остальной мир на произвол судьбы. Сам Тирион предлагал немедленно собрать имевшиеся войска и атаковать Архаона напрямую, вернув назад Старый Свет. Император и Гелт сочли такой план невыполнимым. Они являлись единственными, кто видел своими глазами армии Вечноизбранного и были уверенны, что их невозможно победить таким образом.

 

Алариэл выдвигала идею, по которой все Инкарнаты должны были передать свои силы для поглощения сущностью Атэл Лорен, что бы сделало его неприступным и великим настолько, что уровняло в мощи с Тёмными Богами. Таким образом, поясняла Вечная Королева, они смогут бросить вызов угрозе Хаоса и навсегда избавиться от неё. Неудивительно, Нагаш категорически отказался участвовать в мероприятии, в котором он должен будет предавать кому-то или чему-то свои силы. Его встречным предложением было, использование сил всех Инкарнатов для того чтобы получить контроль над всеми мёрвыми, которые только лежали в земле без дела по всему миру. Малекит выдвигал идею навсегда избавиться от Царства Хаоса. Однако многие не разделяли его мнения, говоря о том, что кто знает, что в мире может пойти не так, если полностью лишить его магии.

 

Идеи продолжали сыпаться с разных сторон и не один из Инкарнатов не желал отказываться от своих в пользу кого-то другого. По правде говоря корни разобщённости совета уходили глубже чем разные взгляды на стратегию. Каждый из членов совета понимал, что принимая курс ведения войны кого-то одного из них, будет означать главенство его над всеми остальными и передачу всех сил для осуществление его плана — никто не был готов на этот шаг. Даже Карадриан, каим бы преданным он небыл, не решался поддержать не Малекита, ни Тириона, не Алариэл, зная что следуя за одним, идёт в разрез с остальными двумя.

 

Споры затянулись на долгие дни, с перерывами на короткий сон. Были времена, когда вежливые сдержанные аргументы сменялись плохо скрываемым гневом. Устав от дебатов, Джеррод покинул совет на второй день, заверив, что его рыцари примут посильное участие в любом плане, что совет изберёт в итоге единогласно. Герцог прогуливался рощами Атэл Лорен, не заботясь об опасностях которые подстригали здесь на каждом шагу. Он продолжал верить, что Леди защищает его, хотя в эти дни она почти перестала говорить с ним.

 

А в это время Бе'лакор проник под Вечную Поляну. В темнице Манфреда стояла полутьма и тени послужили вратами, через которые Перво-проклятый пробрался мимо охранников незамеченным прямо к клетке вампира. Манфред который к этому времени почти смирился с неизбежностью, молчаливо влачил своё существование, и не произнёс ни звука увидев как демон материализуется из тьмы перед ним. Он узнал своего посетителя, так как они не раз пересекались в прошлом, редко расставаясь без настороженной готовности удара в спину.

 

Манфред потребовал, чтобы демон освободил его из клетки — даже в таком состоянии он не готов был опуститься до мольбы. Однако, Бе'лакор пока еще не видел, какою выгоду он может извлечь из того, о чём говорил вампир. Перво-проклятый хотел заполучить вампира в прислужники, однако знал, что тот был слишком хитёр и не покупался даже на самые искусные лесть или фокусы. Однако у него была кое-какая информация, которую он приобрёл по приезду в Атэл Лорен, в которой нуждался демон.

 

Вампир говорил о богине находящейся в Атэл Лорен, последней из эльфийского пантеона, смертной и теперь уязвимой. Манфред заметил, что демон проявил к этой новости плохо скрываемый интерес. За всё время, которое Бе'лакор пребывал в Атэл Лорен, он так и не смог обнаружить присутствия эльфийского божества. И факт того, что вампиру удалось заметить своими глазами то, что Перво-проклятому оказалось не под силу — доставил Манфреду маленькую радость. Именно эту информацию вампир обменял на свою свободу. Корни, удерживавшие его в заточении были неуязвимы для магии своего узника, однако оказались не способны защититься к атаке из вне. Выхватив свой теневой меч, Бе'лакор рассёк клетку, освободив Манфреда. Затем демон исчез в тенях, направившись за своей добычей и оставив вампира самому искать выход из подземелья.

 

Манфред так отчаялся и оголодал в заточении, что потребовалась бы небольшая армия, чтобы встать между ним и свободой, и попытаться его остановить. Вскоре он уже стоял на поверхности, перепачканный кровью лесных эльфов, поставленных его охранять и ставших его пищей. Вампир жаждал отомстить за своё унижение. Нагаш был вне его досягаемости — по крайней мере пока что. Но Бе'лакор, который заставил его унижаться и просить... Бе'лакор был как раз вполне досягаем. Умело скрываясь от патрулировавших тропы леса виспов и дриад, Манфред пробирался по лесной чаще.

 

Не ведая о плане Манфреда отомстить, Бе'лакор замечательно исходил слюной, полностью сфокусировавшись на поимке Лилит. Кровь богини, даже смертной, сохраняла толику истинной силы, и Прево-проклятый намеревался заполучить эту силу для себя. Более того, он знал, что жаждащяя Слаанеш предложит ему многое за клочок такой изысканной сущности, как богиня эльфов.

 

К сожалению Лилит не оставалась одна ни на секунду, пребывая в окружении Инкарнатов. Демон не решался напасть на неё, пока смертную богиню окружали существа равные ему по силе. Ему пришлось затаится и выжидать.

 

Пока Бе'лакор сидел в засаде, Манфред действовал по плану, который ему удалось сокрыть от вездесущего демона. Была кое какая информация, касавшаяся Лилит, которую вампир умолчал. Во время краткосрочного союза с Драйче, в прошлом, Манфред узнал, что Лдеи Бретонии на самом деле была чем-то большим, чем переодетой Ладриэль. Теперь, узнав что Ладриэль и Лелит были одним, ему предоставился шанс для последнего злодеяния.

 

Манфред рыскал по лесу выискивая Джеррода, а обнаружив — предстал перед ним безоружным. Герцог выхватил свой меч, как только увидел вампира, но Манфред рассчитал всё как нельзя лучше. С приставленным к горлу благословенным клинком, вампир выложил Джерроду правду о его Леди — на которой зиждилась сама Бретония. Оказывается, эльфийская богиня просто развлекала себя, играя смертными людишками, а всё, во что верил Джеррод и подобные ему рыцари, было её выдумкой, по сути — ложью.

 

Поначалу герцог не поверил Манфреду, обвинив во лжи и более страшных грехах. Однако что-то удержало его от того чтобы вонзить лезвие меча в глотку вампира. Манфред, несомненно был всем тем, чем Джеррод считал его и много хуже этого. Однако Манфред озвучил то, что нашло отголосок глубоко внутри души Джеррода, что-то о чём он смутно догадывался, но не решался облечь в твёрдые мысли. Опустив меч, рыцарь велел Манфреду уходить и никогда больше не пересекаться с ним дорогами.

 

Вампир, который на самом деле мог бы играючи прикончить заносчивого человечешку в любой момент, покорно повиновался, удалившись с низко склоненной головой, изо всех сил пряча улыбку, которой дал волю, как только его вновь окутала тьма лесной чащи. Он раскрыл секрет Лилит не потому, что хотел помешать Белакору заполучить то, что жаждал демон, а потому, что хотел подпустить хоть немоного желчи внтури нынешнего союза людей и эльфов. Джеррод, несомненно захочет услышать подтверждение слов Манфреда от самой Лилит, и нехотя, выманит её с совета для разговора один на один. Тогда-то демон и нанесёт свой удар, если конечно Джеррод не прикончит притворщицу первее — что, по мнению вампира маловероятно, ведь человечишка движим глупыми принципами марали и чести. В любом случае, когда Белакор доберётся до этих двоих - случиться что-то... интересное.

 

Манфред понимал всю ничтожность подстроенного им конфликта, однако мысль о том, что эта ситуация сможет как-то навредить союзу в котором состояли Нагаш и Аркан немного грела его уязвлённое самолюбие. Подозревая что вряд ли сможет поживиться чем-то ещё, оставаясь в Атэл Лорен, Манфред бежал через лес, то маскируясь, то убивая - если никак не мог пройти незамеченным. Выйдя из леса к западному предгорью, он прошёл незамеченным мимо стоявшей недвижно армии Нагаша, попутно забрав Ашигорота и продолжил свой путь на запад. Судьба уносила вампира в противоположную сторону от Нагаша и потерянной Сильвании. Теперь Манфред видел лишь один способ выжить, и хотя он был ему ненавистен — другого выбора не было. Проклиная тот день, когда помог воскресить Нагаша, он полетел на север, в сторону дымящихся развалин Мидденхейма.

 

Как только Манфред скрылся в лесной чаще, Джеррод на правился на Королевскую Поляну и потребовал аудиенции с Лилит. Его поведение возмутило эльфов, но Лилит быстро взяла ситуацию в свои руки, призвав всех успокоится и согласившись поговорить с рыцарем наедине. На мгновение Герцогу стало стыдно, когда он взглянул в царственно спокойное красивое лицо смертной богини и увидел в её больших полных печали глазах отражение своего гнева. Но мгновение спустя, он вспомнил причину по которой явился, и покаяние вновь сменилось яростью.

 

Бе'лакор, имевший глаза повсюду, где лежала тень, мгновенно узнал о том, что Лилит покинула совет, хотя причина оставалась для него неизвестной. Перво-проклятый опасался ловушки и не бросился на добычу сломя голову. Демон был слишком древним, чтобы проявить нетерпение. Лилит и Джеррод не подозревали о присутствии Бе'лакора, и нехотя оказались в его лапах. Выжидая, демон с интересом подслушивал разговор состоявшийся между Лилит и Герцогом потерянных Квенелл (Quenelles), Джерродом.

 

О казавшись в тенях на поляне, Бе' лакор внутренне похвалил себя за проявленное терпение. Вокруг не было ни души - лишь рыцарь и богиня. Теперь захватить её было куда проще. Надо было лишь расправиться с одним единственным смертным, а не со сворой полубогов, оставшихся на совете.

Несмотря на то, что меч рыцаря оставался в ножнах, его ярость была очевидна. Он выглядел как животное, готовое к прыжку. Скрываясь глубоко в темноте теней, Бе' лакор мог чувствовать сладкий аромат отчаяния и злости, исходивший от Бретонца. Лилит, напротив была холодна словно лёд: её поза выражала спокойствие, в ней не просматривалось и намёка на раскаяние или вину.

«Я не отрицаю этого,» холодный голос богини соответствовал твёрдой уверенности выражения её лица. «Я даже горжусь тем, что я сотворила из твоих премитивных предков.»

«Ты использовала нас,» ощетинился Джеррод. «Ты разменивалась нами как фигуркам на игральной доске, посылая лучших из нашего числа на смерть. Мы считали тебя путеводной звездой, а ты оказалась болотным виспом, заманивавшим в трясину.»

«Другого пути не было,» отвечала Лилит, отрицательно покачав головой. «Пророчество было когда-то моим даром. Я знала о Конце Времён с самого начала. Мне была нужна армия, которая сдерживала бы тьму на границах. Ассуриан никогда бы не поддержал создание новой расы, только не после того, что повлекло за собой создание эльфов.» Бе' лакор наблюдал, как она резко обернулась, а потом вновь повернула своё лицо к рыцарю. «Я выбрала твоих предков, чтобы они послужили великой цели. Неужели я ошиблась в выборе? Без кодексов и законов, что я дала им, твои родичи уничтожили бы друг друга или же погибли под ногами зеленокожих. Вы должны мне свои жизни за то, что я изначально даровала их вам. И я не считаю, что должна извеняться за то, что потребовала их в момент нужды.»

Рыцарь издал животный крик, полный горечи и злости. Он взглянул на меч, зажатый в его руке и на женщину стоящую перед ним. Со стороны казалось, что он нанесёт удар в следующий миг. Губы Бе'лакора расползались в улыбке, обнажив острые, как иглы клыки. Отчаяние этого рыцаря приятно холодило язык демона, оставляя сладкое послевкусие в пасти. А вот эмоции Лилит, были сухими и безвкусными.

«Мир, который мы знаем, обречён,» сказала богиня печально, почти умоляя, «но это не значит что надежды нет вовсе. Существует иной мир — Небеса — где жизнь может продолжаться. Без жертвы Бретонии, мне бы не удалось сотворить такой мир. Зная это, теперь ты вряд ли скажешь, что ваши жизни растрачены впустую?»

Бе' лакор издал удовлетворённое шипение. Его сделка с Манфредом окупила себя сполна. Ему не только попала в руки богиня, но так же и стало известно о существовании сокрытого мира — мира, которым он будет править во имя богов.

«Послушай меня,» продолжила Лилит, сделав шаг по направлению к рыцарю. «Эта война никогда не была из тех, что можно выиграть. Твои братья, что умерли сражаясь за Империю — часть их живёт сейчас на Небесах. Ведь какова суть рыцаря — она в самопожертвовании ради других.»