Коллективные сельские хозяйства (колхозы) лишились государственной поддержки. А роль фермерских хозяйств была ничтожной.

Тем не менее, по результативности политического реформирования и экономической динамике Россия стала очевидным лидером на постсоветском пространстве и это в условиях крайне низких поступлений от экспорта нефти и газа.

Однако неплохие макроэкономические показатели мало волновали простой народ. «Шок-реформы» подорвали доверие народа к младореформаторам. Но наиболее воинственно против реформ Гайдара выступили влиятельная коммунистическая оппозиция и утратившие при Ельцине свое влияние в обществе разномастные представители т.н. государственников (представители ВПК, военных, милицейских и секретных служб, высшая и средняя бюрократия).

Только путем силового давления на парламент (расстрел парламента - Белого дома) в октябре 1993 г. Борис Ельцин сумел одолеть оппозицию. Была принята новая Конституция, утвердившая приоритеты демократического социального типа государства с сильной президентской властью, напоминающая Французскую Конституцию Пятой республики. Применением военной силы были остановлены дезинтеграционные процессы в стране.

Состоявшиеся 12 декабря 1993 г. выборы в Государственную Думу и принятие новой Конституции Российской Федерации принесли неожиданные результаты. Конституция была одобрена большинством избирателей (58,4% принявших участие и 32,3% от общего числа избирателей). Что касается выборов в Государственную Думу, то наибольшее количество голосов получила Либерально-демократическая партия Владимира Жириновского (22,7%), а правящая партия Выбор России Егора Гайдара смогла набрать всего лишь 15,4% голосов, лишь на 3% опередив коммунистическую партию.

Жириновский одержал победу, использовав националистическую лексику, призывы к восстановлению СССР, установление порядка и возвращение к традиционалистским русским ценностям.

«Победа» Ельцина стала для него поражением, разрушив его как личность и, очевидно, внесла решительные изменения в его стратегию демократических реформ.

В экономике быстрыми темпами идет приватизация, причем государство, испытывавшее огромный дефицит бюджетных денег, идет на ускоренную приватизацию, зачастую продавая государственные предприятия по «бросовым» ценам. Например в середине 90-х гг. 500 предприятий, стоимостью не менее 500 млрд. долл. США, были проданы за 7,2 млрд. долл.[6]

Вместе с тем, начиная с декабря 1993 г., из окружения Ельцина выдавливаются «демократы первой волны», им на смену приходят «государственники». Значительное влияние на Бориса Ельцина начинают оказывать новый русский частный бизнес. В руках новых русских бизнесменов, названных олигархами, оказались средства, сопоставимые с государственными.

Все больше в поведении президента появляется намеков на обращение к политическим и поведенческим традициям русских царей. Начинается кровавая чеченская война.

Однако надо отдать должное Борису Ельцину в том, что он последовательно отстаивал свободу средств массовой информации, видимо, рассматривая их как один из непоколебимых признаков демократии.

Наметившаяся политическая стабилизация режима и некоторый экономический рост оборвались 17 августа 1998 г. объявлением «дефолта». Одной из причин стало падение цен на нефть. В январе 1998 г. цена на нефть опустилась ниже 17 долл. за баррель. Стремительно вырос государственный долг. Внешний государственный долг, включая советское наследство, составил 170 млрд. долл.

Дефолт и российский бизнес. Вместе с тем российские экономисты обращают внимание на важные последствия преодоления дефолта. Выход из кризиса оказался неожиданно быстрым и бесконфликтным, после чего начался настоящий экономический рост, темпы которого, кажущиеся нам недостаточными, по мировым стандартам очень приличны. Началась некая стабилизация (социальная, структурная, политическая), в результате чего изменились потребности и интенции хозяев крупного бизнеса. Ряд российских крупных компаний стали приобретать черты прозрачности и осуществлять реструктуризацию, чтобы быть похожими на мировые и быть понятными зарубежным рынкам. Речь идет, прежде всего, о нефтяных компаниях «ЮКОС», «Лукойл», группе Потанина «Норильск никель», «Русский алюминий" и небольшой группе других[7]. Если в предшествующий период для крупного бизнеса важными являлись связи с административным ресурсом, то теперь для этих компаний более важным стали показатели на международных биржах. Деньги, полученные за акции, в результате IPO (первого публичного выхода на биржу) или в виде выпущенных облигаций оказались более значимыми для развития, чем административный ресурс.

Таким образом, ряд компаний получил возможность «оторваться» от власти и стать транснациональными. Исчезновение олигархов как группы (олигарх – это очень крупный предприниматель, который находится в тесных неформальных отношениях с властью) стало результатом этих объективных процессов.

Вынужденный нейтрализовать стремление левой оппозиции в Государственной Думе объявить импичмент президенту, Борис Ельцин назначение на пост главы правительства Евгения Примакова, пользовавшегося большой популярностью среди левых, военных и спецслужб. Однако Примаков не скрывал своих президентских амбиций и был отправлен в отставку, затем правительство возглавил генерал Степашин, а после начала второй чеченской войны, а затем директор ФСБ В. Путин.

С этого момента начинается усиление силовиков, т.е. представителей армии, секретных служб, в администрации президента.

31 декабря 1999 г. Ельцин сделал сенсационное заявление о своем добровольном уходе с поста президента за полгода до президентских выборов и о назначении преемника Владимира Путина. 26 марта 2000 г. Путин был избран президентом России в первом туре.

Формирование новой парадигмы российской внешней политики. Оставим за рамками научного анализа эмоциональные оценки начального этапа деятельности молодой российской дипломатии типа «предательство» национальных интересов и т.п. И обратимся, к примеру, к сдержанной критике этого периода российской внешней политики, содержащейся в учебном пособии, подготовленном коллективом ученых МГИМО в ельцинский период[8]. 

Приведем развернутую характеристику данного периода: «Ориентация на построение демократии, правового государства, рыночной экономики диктовала определенную внешнеполитическую парадигму: полный отказ от концепций и практики холодной войны, смену идеологических установок, стремление к широкому сотрудничеству с развитыми демократиями Запада на основе включения России в «современную цивилизацию». Опора на демократический Запад рассматривалась и как существенный инструмент во внутриполитической борьбе. Отсюда определенная недооценка национально-государственных интересов, преуменьшение значения силового фактора в международных отношениях, безусловное одобрение и поддержка акций Запада»[9].

И далее: «Однако международная жизнь скоро доказала несостоятельность реформистских иллюзий и умозрительных построений, оторванных от реальных процессов формирования нового миропорядка после завершения холодной войны и распада Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений... Внешняя политика Российской Федерации стала постепенно отходить от первоначального демократического утопизма и приобретать более прагматический характер»[10].

Попробуем разобраться в вышесказанном. Во-первых, автор введения не учитывает, что в первые годы молодой республики не существовало единой концепции внешней политики и, тем более, не было единого подхода в правящей элите в отношении внешнеполитической стратегии, внешнеполитических целей и средств их достижения. Были сформулированы лишь самые общие принципы, которые изложены в первом цитируемом абзаце. Правда, в учебном пособии автор введения дезавуирует положительные результаты этой «опоры на демократический Запад». Остановимся на одном из выводов о «недооценке национально-государственных интересов». В отличие от СССР Россия не проиграла холодную войну и этого не произошло именно благодаря ее демократическому выбору. Внешняя политика стала инструментом реализации исторического выбора, сделанного российским обществом в 1991 г. и не противоречила ему. Каждый раз, когда в силу инертности мышления или под давлением оппозиции, она предпринимала действия, идущие вразрез с историческим выбором, Россия терпела внешнеполитические неудачи. Так было в связи с чеченской войной. Этого едва не случилось, когда «горячие головы» в российском руководстве предлагали одной дивизией образумить Украину.

Именно в начале 90-х гг. экономически и военно ослабленное молодое государство благодаря своему единственному ресурсу в тот момент - демократическому выбору – добилось самых значительных успехов в своей короткой истории. Оно унаследовало от СССР все признаки «великой державы» - место в Совете Безопасности, место гаранта в ряде международных процессов, статус великой ядерной и ракетной державы. (Для сравнения вспомним обстоятельства распада Австро-Венгерской и Османской империй). Как известно, государственный секретарь США Бейкер помогал стаскивать ядерное оружие и стратегические носители в Россию. Понятно, что при этом США преследовали свои собственные цели и не хотели расползания ядерного оружия на постсоветском пространстве. Но это тот случай, и не единственный, когда национальные интересы США совпадали с интересами молодой России. В тяжелой экономической ситуации, когда значительная часть населения находилась на грани голода и даже ее пересекла, правительство Ельцина получало международные кредиты и гуманитарную помощь. Благодаря более глубоким экономическим реформам, чем в странах СНГ, Россия стала несомненным лидером по динамике капиталистической реструктуризации и создала предпосылки экономического роста. Приватизация сырьевого сектора обеспечила в течение короткого времени восстановление нефтедобывающей отрасли, являющейся сегодня, наряду с газовой, главным ресурсом российской внешней политики. Последовательность и глубина демократических политических процессов придали России самый положительный политический имидж среди стран переходного периода.

Можно сожалеть о безнадежно упущенном времени на рубеже 80-90-х гг., когда стремительное бегство СССР из Восточной Европы не получило закрепления международными соглашениями, гарантирующими безопасность СССР и его правопреемника. То же самое можно сказать об отсутствии бракоразводного процесса между бывшими республиками советской империи, большинство из которых получили необоснованные территориальные подарки от щедрых коммунистических вождей. Однако было бы ошибочным ставить

Не надо себя обманывать, в новой геополитической ситуации для России не проходит ни один оптимистический вариант национальной безопасности. Выбор по существу сводится между плохим и худшим вариантом.