Задуматься над тем, чтобы все бросить», — вспоминает Грег.

Он заварил кофе и продолжил чтение. Многие люди писали, что поддерживают его. Он был рад узнать, что в момент серьезнейшего национального кризиса кто-то понял смысл его слов и работы в Пакистане. На следующий день, 1   ноября  2001     года, Мортенсон,     не  успев пообщаться с женой и детьми, распрощался с ними. Собрав походную сумку, отправился в Сиэтл, где должен был выступать. Благотворительный вечер в пользу Института Центральной Азии организовал Джон Кракауэр, автор знаменитой книги «Из разреженного воздуха» — о том, какое губительное действие          на  Эверест    оказывает  коммерциализация альпинистских восхождений. Билет стоил двадцать пять долларов. Все эти

деньги должны были пойти в фонд ИЦА.

Кракауэр стал одним из самых активных сторонников деятельности Института. Статья о предстоящем мероприятии называлась «Джон Кракауэр возвращается из разреженного воздуха». В ней Джон Маршалл писал о том, что писатель-отшельник согласился выступить перед публикой, потому что считает необходимым рассказать людям о работе Мортенсона. «То, что делает Грег, крайне важно, — приводил Маршалл слова Кракауэра. — Если Институт Центральной Азии прекратит свою работу, жители этого региона будут скандировать: „Мы ненавидим американцев!“ А сейчас они видят в нас своих спасителей».

Мортенсон прибыл в ратушу Сиэтла, которая высилась над престижным районом города, подобно афинскому храму, с пятнадцатиминутным опозданием. Грег для этого мероприятия оделся в традиционный пакистанский костюм. Он был поражен, увидев, что все места в зале заняты и множество людей толпится под романскими арками.

 

«ЕСЛИ ИНСТИТУТ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ ПРЕКРАТИТ СВОЮ РАБОТУ, ЖИТЕЛИ ЭТОГО РЕГИОНА БУДУТ СКАНДИРОВАТЬ: „МЫ НЕНАВИДИМ АМЕРИКАНЦЕВ!“ А СЕЙЧАС ОНИ ВИДЯТ В НАС СВОИХ СПАСИТЕЛЕЙ».

«Чтобы оказаться здесь, вы заплатили по двадцать пять долларов. Это

немалые деньги, но я не буду предлагать вам отрывки из своих книг, — сказал Кракауэр, когда в зале воцарилась тишина. — Вместо этого я собираюсь прочесть отрывки из тех произведений, которые касаются сегодняшнего положения дел в мире и подчеркивают значимость работы Грега».

Он начал со «Второго пришествия» Уильяма Батлера Йейтса.

 

«Все рушится, основа расшаталась», —

 

взволнованно декламировал Кракауэр стихи ирландского поэта.

 

— «Мир захлестнули волны беззаконья. Кровавый ширится прилив и топит Стыдливости священные обряды…

У добрых сила правоты иссякла,

А злые будто бы остервенились».[73]

 

 

Стихи Йейтса были опубликованы в 1920 году, но и сегодня не потеряли своей актуальности. В Большом зале ратуши наступила такая тишина, словно там не было ни души. Затем Кракауэр прочел длинную выдержку из последнего выпуска «Нью-Йорк Таймс Мэгэзин». Статья была посвящена тяжелейшим условиям жизни детей в Пешаваре. Автор резонно замечал, что дети бедняков с легкостью становятся добычей мусульманских экстремистов.

«К тому моменту, когда Джон представил меня, весь зал уже рыдал.

Прослезился и я», — вспоминает Мортенсон.

Когда настало время представлять Грега, Кракауэр сказал: «Хотя „злые будто бы остервенились“, я уверен, что сила правоты у добрых не иссякла. И за доказательством не нужно далеко ходить. Посмотрите на человека, который сидит рядом со мной. То, чего он добился, имея совсем немного денег, просто поразительно. Если бы существовало клонирование и можно было получить еще пятьдесят грегов, то исламский терроризм остался бы в прошлом. Но существует только один такой человек. Встречайте — Грег Мортенсон!»

 

«ЕСЛИ БЫ СУЩЕСТВОВАЛО КЛОНИРОВАНИЕ И

МОЖНО БЫЛО ПОЛУЧИТЬ ЕЩЕ ПЯТЬДЕСЯТ ГРЕГОВ, ТО ИСЛАМСКИЙ ТЕРРОРИЗМ ОСТАЛСЯ БЫ В ПРОШЛОМ. НО СУЩЕСТВУЕТ ТОЛЬКО ОДИН ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК. ВСТРЕЧАЙТЕ — ГРЕГ МОРТЕНСОН!»

Мортенсон обнял Кракауэра и поблагодарил его. Потом попросил включить проектор и показать залу первый слайд. На экране появилось изображение К2 — величественной пирамиды, ослепительно белой на фоне синего неба…

Грег потерпел неудачу при восхождении и не стеснялся признаться в этом перед лучшими альпинистами мира. Но сейчас ему показалось, что он одолел новую вершину.

 

 

Сегодня в Кабуле чисто выбритые мужчины с удовольствием потирают щеки. Старик с аккуратно подстриженной седой бородой танцует на улице, держа в руках маленький плейер, из которого несется музыка. Талибы, которые запрещали слушать музыку и приказывали мужчинам носить бороды, ушли.

Кэти Гэннон, 13 ноября 2001 года, репортаж для «Ассошиэйтед Пресс»

Семь пилотов компании «Ариана» сидели в передней части полупустого салона старого «боинга-727». Они пили чай курили и слушали музыку — на высоте десять тысяч метров. Каждый из них дожидался своей очереди у штурвала. Каждые десять минут дверь в кабину «боинга» открывалась, из нее выходил восьмой пилот, а один из ожидающих шел ему на смену…

Семь из восьми «боингов» афганской авиакомпании были уничтожены бомбами и минами. Перелет из Дубай в Кабул длился два часа сорок пять минут. За это время каждый из летчиков должен был хоть немного времени провести у штурвала.

 

СЕМЬ ИЗ ВОСЬМИ «БОИНГОВ» АФГАНСКОЙ АВИАКОМПАНИИ «АРИАНА» БЫЛИ УНИЧТОЖЕНЫ БОМБАМИ И МИНАМИ.

Застенчивые афганские стюардессы каждые пять минут разносили по салону пластиковые стаканчики с «кока-колой». Грег прижался лицом к иллюминатору и изучал страну, которая снилась ему с самого начала работы в Пакистане.

К Кабулу они подлетали с юга. Когда пилот объявил, что они идут над Кандагаром, Мортенсон поднял спинку кресла и стал пристально

вглядываться в бывший оплот талибов. Но с высоты десять тысяч метров он сумел разглядеть только шоссе, перерезавшее плоскую равнину, зажатую между коричневыми горами, и несколько неясных теней, которые, вероятно, были жилыми домами. Грег подумал, что, возможно, именно об этом говорил министр обороны Рамсфелд, когда жаловался на то, что в Афганистане нет хороших целей, и предлагал вместо Афганистана бомбить Ирак.

Однако американские бомбы все же упали на эту однообразную равнину…

 

 

В своем домашнем офисе Мортенсон рассматривал фотографии американских солдат в захваченном доме лидера движения Талибан муллы Омара. Солдаты сидели на огромной раззолоченной кровати в баварском стиле и демонстрировали стальные шкафы, найденные под ней. Шкафы были набиты хрустящими стодолларовыми банкнотами.

Чем больше Мортенсон читал о потерях среди мирного населения, тем хуже становилось его отношение к войне в Афганистане. Сотрудники ИЦА, работавшие в лагерях афганских беженцев, рассказывали о погибших детях, принимавших яркие желтые неразорвавшиеся блоки кассетных бомб за пакеты с продуктами.

«Почему чиновники из Пентагона рассказывают нам о точном количестве боевиков Аль-Каеды и Талибана, убитых в результате бомбардировок, но ничего не отвечают, когда их спрашивают о жертвах среди мирного населения? — писал Мортенсон в письме к редактору, опубликованному в газете „Вашингтон Пост“ 8 декабря 2001 года. — Еще сильнее меня пугает нежелание журналистов задавать подобные вопросы министру обороны Рамсфелду».

Каждую ночь Грег просыпался около двух часов и лежал без сна, пытаясь избавиться от мыслей о потерях среди мирного населения. Он отлично знал, что под американскими бомбами погибли дети, которые ходили в школу ИЦА в лагере Шамшату близ Пешавара. Семьи беженцев устали жить в пакистанском лагере, вернулись в Афганистан — и там нашли свою смерть. И это не давало Мортенсону покоя.

 

ОН ОТЛИЧНО ЗНАЛ, ЧТО ПОД АМЕРИКАНСКИМИ