Джереми Зал «Дата-султан улиц и звезд»

 

Пришелец ударил меня о стену станции так сильно, что мог сломать позвоночник. Если бы я не активировал наручи костюма, чтобы смягчить удар, так и было бы. Я пытался выбраться из его хватки, но словно толкал железную стену.

Я вскинул руки.

- Ты победил. Просто отпусти меня.

Его хватка стала сильнее.

- Попробуй убежать снова, и я сломаю тебе шею, Бохди.

Я собирался убежать, как только он отпустит, но теперь передумал. Я был низким, он легко поймал бы меня. Он отпустил меня, и я съехал по стене, шумно вдыхая.

- Люди, - Зуджи Сма покачал головой. Как многие гадеши он был в два метра высотой и с крупным телом. Толстые трубки змеились в его броне, похожей на панцирь, перерабатывая кислород, чтобы было похоже на метановую атмосферу его дома. Но мы были далеко от дома на станции Аначет, место было построено внутри металлического астероида. Многие тут были людьми, но бродили и пара гадешей. Космос решал, и, конечно, я столкнулся с ним.

- Поговорим? – Сма ткнул меня в грудь. Он порезался об острый край металлической стены, и пара капель бирюзовой крови упали мне на грудь.

Я пожал плечами.

Мы отправились в магазин, где продавали арабский кофе. Хозяин в тюрбане исполнял физическую работу, а его джинн – все электрические дела – включал машину и прочее. Дым доносился с мозаики на потолке. Я не помнил, когда у нас не было джиннов, помогающих нам. В окошко было видно километровый корабль, памятник людской инженерии. Люди его придумали, но джинны построили.

Джинн-бот прибыл с нашими чашками горячей жидкой тьмы. Цена была дорогой, и я сомневался, что Сма будет платить.

- Ты что-то хотел? – я не мог уже успеть на корабль, так что решил повеселить его.

- Конечно, - Сма не притронулся к кофе. Судя по тому, как он сидел, можно было подумать, что его спина из стали. Насколько я знал их биологию, так и могло быть. Я знал, что их броня меняет цвет под их настроение, и сейчас она только начала меняться от черного. – Я слышал, на Земле делают новых джиннов?

- Они всегда делают новых джиннов, - я не собирался упрощать его задачу.

Прямоугольные зрачки Смы стали серыми щелками. Я не замечал, какими серыми они были.

- Я про высших джиннов. Тех, что могут управлять кораблями без помощи. Ты же знаешь об этом?

- Делают, - ответил я. – Но их не будет на рынке годами.

Глаза Смы заблестели, словно он говорил: «Я тебя понял».

- Вот как.

- Я не вернусь в Стамбул, - сказала я. – Не после произошедшего.

- А что там случилось? В галанете было тихо.

Он мог знать, но я рассказал ему. Мы всегда пытались улучшить джиннов, поднять им разум, чтобы они могли выполнять дела вместе и дольше. Мы почти сделали джиннов, что могли копать на астероидах в космосе. Мы показали их в зале переговоров инвесторам. Но что-то дало сбой, и джинны сорвались и убили десяток людей.

Я был дата-султаном, одним из главных программистов.

Мы все замяли, но вышестоящие сказали мне покинуть Землю и выждать, пока все остынет. Семьи убитых были властными и с большими карманами. Но вряд ли они бы гнались за мной по космосу.

Сма отклонился, диван скрипел под его весом.

- Хмм. Интересно. Очень интересно. Устроил ты бардак, да?

- Десяток мертвых и награда за меня? Можно и так сказать, - ответил я.

- У меня есть предложение, - сарказм он явно не уловил. – Я хочу, чтобы ты вернулся в Стамбул и добыл мне одного из джиннов-7с. Они уже должны быть расфасованы, да?

- Наверное, но я туда не вернусь, - сказал я.

Он прищурился, его броня потемнела.

- Ты ведешь себя так, словно у тебя есть выбор.

- Уверен, что есть.

Размытое движение, и из его металлического рукава появился пистолет. Тысячи металлических частиц двигались, как черные блестящие муравьи, становясь револьвером, направленным на меня. С этого угла он мог попасть мне в пах. Я не собирался этого допускать.

- Свидание с кофе так плохо еще не проходило, - я старался улыбаться и делать вид, что смотрю на напиток. – Что там?

Сма не веселился.

- Ты добудешь джинна, хочешь ты или нет.

- Почему я? – осведомился я.

Он постучал по венам на моем предплечье. Я с трудом не сжался от его теплого прикосновения.

- Джинн-7с синхронизирован с твоей ДНК. У тебя есть имплантаты, что позволяют войти в систему. Не пытайся обмануть меня, мы оба знаем, что только ты это можешь.

Жутко, что он так много знал обо мне. Я глупо недооценил его.

- Сделаешь это, и я прощу тебе долг.

- Долг того не стоит!

- После всего, что я сделал для тебя и твоего брата, я легко тебя отпускаю.

Узел в груди затянулся. Такие люди сперва шли к семье. Я обратился к Сме, чтобы он спрятал нас и переправил меня безопасно по космосу. Если правильно обратиться к правильным людям, все это можно быстро устроить.

Я знал, что он придет за долгом. Но не думал, что здесь и сейчас.

- Может, я могу позвонить твоим друзьям, - серые глаза мерцали, как вода на песке. Он склонился так близко, что я видел его острые зубы. – Может, нужно сказать им, где твой брат.

Я не видел брата годами, он вернулся к бедной жизни. Это случилось после того, как отца убили в акции против мусульман, и мы остались сиротами. Я думал, брат с этим не справится.

Но не важно, где он. Сма убьет его. Он сделает это. Точно. Один звонок, и мы пропадем. Мое горло сдавило, нервы покалывало.

Я мог лишь подыгрывать.

Я сделал глоток ужасно дорогого кофе, слишком горького, как по мне, и улыбнулся.

- Я могу и передумать.

- Тебе некуда идти, - Сма крепче сжал пистолет, направляя его мне в пах. – Сделка?

Вязкий жар давил на плечи, такой был только худшим турецким летом. Корабли летели по небу, похожие на старые финикийские корабли. Если приглядеться, было видно тот, с которого я сошел пару часов назад, он летел к портам Дубаи и Каира. Я хотел быть на корабле. Я должен быть там.

Но нет, потому что я идиот. Голова кружилась, ноги дрожали: я много времени провел в искусственной гравитации, на космической станции, и на твердой земле меня тошнило.

Я шел по улицам Стамбула. Город был из лоскутов, небоскребы и дома чередовались с древними минаретами и мечетями: колокола было едва слышно за гулом джинн-ботов. Рынки специй перемежались с компьютерными магазинами. Не было границы между новым и старым. Они сливались и смешивались, люди заходили в здания, наполняя их, как семена гранат.

Я смотрел, как джинн среднего класса разбирает корабль во дворе. Эти джинны брали оборудование, что могли донести. Как и все джинны, они были привязаны к одному физическому боту, они многое могли сделать. Но помощь человека все еще требовалась им. Мы так сделали.

Дальше на дороге мечеть была рядом с логовом фрилансеров, где хакеры-ифриты прогоняли деймонов из компьютерных систем. Их вены пульсировали от темно-синих нано-имплантов, что позволяли их телам зацепляться за компьютерные системы. Импланты вкалывали прямо в вену. Это было как отпечаток пальца на молекулярном уровне.

Я был без прилегающего к коже костюма, шел в обычной одежде, стараясь слиться с городом. Мы с братом Омаром жили на этой улице в детстве. Я даже заметил наш старый дом из дерева, ставший кафе, где старики сидели с кальянами, жаловались на иммигрантов из Греции и Ливана.

Мы с Омаром были бандой, пытались украсть побольше лукума. Даже смогли украсть джинн-бота, и он носил наши сладости с места на место. Мы продержались пять дней, а потом нас поймали и отвели к родителям.

Омар заявил, что это придумал он, хотя это был я, и что он просто втянул меня. Отец не повелся и побил обоих. Я ненавидел отца за это, но теперь отдал бы все, чтобы вернуть его.

Здание Мукарна тянулось вдали – место рождения всех джиннов. Комок появился в горле. Напавшие джинны не были моей виной, но было сложно убедить себя, когда видел останки в крови и приложил к этому руку.

Я ощутил кого-то за собой. Он не скрывался. Большой и неловкий, как для вора.

Это был один из банды. Я вернулся, и меня уже нашли.

Сердце колотилось в груди, и я хотел убежать, но фигура приблизилась и обвила рукой мою шею, потащила меня в переулок и в темную комнату так быстро, что я едва успел подумать. Я размышлял, перережут ли мне горло, когда лампы загорелись, и я увидел напавшего.

Это был мой брат Омар.

Он был в белом плаще с красной полосой на плечах, тюрбан обвивал его голову. Я не скрывал облегчения.

- Ты перепугал меня, знаешь?

Ответа не было. Мы были в комнате, где на грязном столе стояли чашки, осколки валялись на полу. Шестеро дервишей смотрели на меня. Омар щелкнул пальцами, выдал череду предложений, и они ушли.

Впервые за десять лет мы остались одни.

- Что ты тут делаешь, Сикандар? – я чуть не вздрогнул, услышав свое настоящее имя. – Тебя всюду ищут убийцы.

Вот и приветствие после долгой разлуки. Таким был мой брат. Он был на пару лет старше меня, но выглядел, словно на века старше. Жизнь не была с ним добра.

- Как ты узнал об этом?

Он почесал тусклую бороду и постучал по виску.

- Я слышу всякое. Люди не думают, что нищие слушают. Они ошибаются. Если долго жить на улицах, научишься многому, - он вздохнул. – Приятно, когда ничего нет.

Он пошел по этому пути, решив, что будет ближе к Аллаху. Но как можно проводить дни в бедности, когда рядом летают километровые корабли? Когда рев их двигателей громче зова мечети?

Я покинул город, как только смог. Меня душила старина. Я был мальчиком, когда Стамбул стал главным городом, где делали космические станции и связывались с пришельцами, открывая коммерческие космические порты через пару лет в 2078. Я ускользнул, как только смог, изучал программирование джиннов. Я принял современное, а Омар ушел в другую сторону.

- Тебе нужно уйти, - сказал он. – Ажар Кадеш хочет твою голову на тарелке. Он прилетел из Дубаи, чтобы тебя искать, - я поежился, несмотря на жару. Один из самых опасный людей этого уголка мира искал меня. – Они уже нашли одного из дата-султанов. Он оказался кусочками на берегу Босфора. С трудом опознали.

Я старался не думать об этом.

- Я не могу уйти. Иначе нам обоим конец.

- Почему? Что случилось? – он сжал кулаки, я не знал, ударит ли он меня. – Только не говори, что ты обратился на помощью к гадешу, - моя тишина была ответом. – Из всех вариантов! Ты знаешь, этим существам нельзя доверять.

- Мне нужно ворваться в Мукарну. И все.

Он покачал головой.

- Ты погубишь нас, Сикандар.

Я вспылил.

- Я хоть пытаюсь защитить семью. А что ты делаешь весь день? – я кричал, но мне было все равно. Ему нужно было услышать это. – Ты сидишь в грязи и молишься богу, которому плевать на нас. Ты уже не судишь.

Омар кусал потрескавшиеся губы, я видел, что задел его.

- Прости, Омар. Я не хотел…

Он отмахнулся.

- Не надо. Ты, возможно, прав, - он сел на пол рядом со мной. – После смерти отца… - он замолчал. Я впервые слышал, чтобы он говорил об отце. – Я не мог выдержать мир и обратился к Аллаху, - он улыбнулся. – Хоть он не обратился ко мне. Пока что, - он тряхнул головой. – Прости, что я бросил тебя, Сика. Я подвел тебя.

Сика. Так меня звал отец. Я сглотнул.

- Ты еще можешь помочь. Мне нужно внутрь.

- Ты там работаешь, да? Не можешь войти?

- Я не должен быть в городе, помнишь? У них глаза и уши всюду, - я боялся, что ни уже знали, где я. Я выглянул в грязное окно на большой небоскреб из мрамора, стекла и технологий. – Должен быть другой путь.

- Ты всегда любил опасность, - он задумался на миг. – Дай мне пару дней. Я послушаю, попробую найти что-то полезное, - он снова улыбнулся. – А ты пока не шуми. Мы же не хотим потерять твою голову?

Я бы рассмеялся, но смешно не было.

Я был на вершине мира.

Летний ветер трепал мои волосы. Стамбул растянулся, как бесконечный ковер. Улицы напоминали реки среди кроваво-красных, желтых и бронзовых зданий. Воздух был заряженным от гула шаттлов и кораблей из порта, что занимал километры города. Если приглядеться, было видно ботов, что летели по воздуху, и в них были свои джинны.

Но не те, что мне надо.

Я сидел у края Мукарны. Забраться было просто – взломать код доступа и забраться по лестнице смежного здания, а потом прыгнуть. Омар нашел путь. У вершины был небольшой балкон. Он подслушал двух дата-султанов, жалующихся, что дверь стала плохо закрываться.

Это был мой путь внутрь. Оставалось спуститься.

Я снова был в прилегающем костюме, шлем был плотно прикреплен к шее. Я был в упряжи, как для спуска на веревке, но она была легкой. Я прикрепил магнит к краю здания и проверил его и ремешки на плечах больше раз, чем следовало. Но если я упаду, будет плохо. Я улыбнулся и подумал, как долго мои останки будут отскребать от асфальта.

Глубоко вдохнув, я медленно спустился. Упряжь стонала, впивалась в подмышки и сдавливала ноги. Я ощущал высоту под собой, знал, что лишь пара ремешков сохраняет мою жизнь. Я осторожно опускался, ботинки стучали по толстому стеклу.

Ладонь скользнула по упряжи, и на миг я полетел. С сердцем в горле я дернул за ремешок и покачнулся в воздухе, ударился о стекло так, что мог сломать ребра. На миг показалось, что я потеряю сознание. Я не знал, где был верх, а где низ. Пот и страх стекали по моей спине. Это было глупо, я погибну. Я хотел отказаться от этого и прогнать Сму. Но так я подписал бы смертный приговор брату.

Нет. Я должен выполнить это.

Я собрал клочки спокойствия и продолжил. Десять минут нервов, и я добрался до балкона. Он выпирал на двадцать метров во все стороны, там были растения, фруктовые деревья. Небольшие джунгли в центре города.

Я почти приблизился, когда услышал стон ремня. Я застыл. Кабель лопнул, сорвался, и я полетел во тьму. Едва думая, я активировал наручи. Они ожили, когда я рухнул на камни. Удар был смягчен, рассеян по всему телу. Казалось, изнутри по мне проехались лезвия. Я чуть не закричал, но было бы больнее, если бы треснула спина.

Я выключил наручи и скользнул к двери, ладонь в перчатке сжалась на металле. Программисты говорили, что замок был сломан. Если Омар ошибся, или они его починили, мне конец.

Я надавил на замок. Дверь открылась.

Пусто. Коридоры были пустыми. Ряди столов, мигающие компьютеры и пустые голоэкраны. Я работал тут почти каждый день, порой по выходным. Безумно пытался улучшить джиннов, их скорость, разум, ответы и срок эксплуатации.

А в результате умерли люди.

Однажды, когда самые жуткие и сильные бандиты Востока не будут пытаться вырвать мне глаза, я вернусь и исправлю все это, сделаю джиннов-7 такими, какими они должны быть.

Когда-то. Не сегодня.

Я юркнул мимо мраморных столов и экранов во всю стену. Я словно был в другом измерении, миры улиц и дервишей и миры высоких технологий и джиннов были разделены парой дюймов стекла.

Я спустился по лестнице к лаборатории, где хранили джиннов на защищенном этаже. Стены тут были из материала, не пропускающего сигнал, не давали ничему проникнуть и выйти. Я нажал на кнопку доступа и проник внутрь. Шлем переключился на ночной режим, и я бросился к своему старому рабочему месту. Стул стоял перед компьютерной системой в форме полумесяца, такие были у дата-султанов.

Я снял шлем, опустился на стул, и меня пристегнули крючки. Сканер за пару секунд соединился с моей головой, очки развернулись поверх моих глаз, я ощутил укол боли, мою ДНК сверили, впустили в компьютерную систему. Я словно смотрел на экран в 360 градусов в голове, такое возможно было только с наноимплантами.

Я схватил призму контроля и быстро поискал джиннов.

Их тут не было.

Они пропали. Их стерли.

Я поискал еще, в этот раз тщательнее. Их все еще не было. Ни кусочка кода.

Я ощутил холодный огонь под ребрами и понял, что мертв.

Сма при этом решил связаться. Телефон был соединен с системой, его код вылез передо мной в виртуальном пространстве. Я сбросил вызов. Он будет злиться, но разозлится еще сильнее, узнав, что вся программа джиннов-7 пропала.

Я отключился и вернул шлем. Я хотел уйти, но услышал металлический скрип. Я повернулся, но ничего не двигалось. Звук донесся снова. Это не была ошибка.

Тут кто-то был.

Джинн-робот выбрался из угла и повернул голову с металлическим скрипом ко мне. Я онемел, но все же смог добраться до двери. Я был рядом, когда дрон врезался мне в ребра и отбросил меня. Шок мешал ощутить боль. Я попытался сбежать снова, но дуло вытянулось из стены и повернулось ко мне. Если оно выстрелит, мне конец. Я стану кусочками за секунды.

Я сжался за столом, сердце колотилось. Я знал, что я мертв. Выхода не было. Комната была полной джинн-ботов и дронов в буре энергии.

Вдруг я понял, куда пропали джинны-7.

Они были заперты тут, чтобы не добрались до главных кабинетов. Теперь мне нужно было сбежать так, чтобы они не выбрались за дверь.

Я упал на спину. Я повернулся и увидел бота рядом с лицом. Я не знал, что он собирался делать, но мне вряд ли понравилось бы.

Что-то дрогнуло у меня в голове, и я выпалил:

- Нет! Это я! Сикандар! – сейчас пригодилось бы только настоящее имя. Бот замер. – Я был одним из дата-султанов. Твой программист. Я не пришел тебе вредить.

Бот замешкался. Кровь текла из раны от столкновения с полом. Джинн решил собрать пробу и проверить. Дыхание обжигало горло, я поднялся, а джинн-бот опустился на стол и не двигался. Через миг колонки ожили.

- Так ты наш программист? – голос был бесполым. Я застыл от страха. Я слышал, чтобы высшие джинны говорили, но не так властно. Не так уверенно.

- Да, - сказал я. – Один из них.

Бот рухнул на пол, и дрон слетел плавно со стола. Голова гудела. Что-то было не так.

- Как ты это сделал? – спросил я.

- Нам не нужно одно тело, - сказал джинн. – Уже не нужно, - за пару секунд пошевелились еще три бота, мигая огнями, один за другим. И я понял, что он переходил от одного к другому. Переходил по сети, без физических ограничений.

Это были не джинны-7. Это был джинн-8.

И они сбежали из своих тел. Прыгали во все приборы, которых могли достичь.

Я повернулся к экрану на дальней стене, джинн захватил его. Кружащаяся черно-изумрудная фигура заполнила экран облаками, две верхние руки сжимали ятаганы, а две нижние – киличи. Мое сердце застыло. Они дали себе аватары. Это было плохо.

- Много вас в этой комнате? – хрипло спросил я.

- Шестеро, - рот джинна работал синхронно с голосом, звучащим из колонок. Было не по себе. – Я – Шамхуриш. Я не знаю остальных.

Конечно, они назвали себя. И я помог их создать. Я не знал, радоваться или бояться за жизнь.

- Они держали нас тут, пока проводили тесты, - они знали, что не могли покинуть комнату. – Они пытаются починить нас. Они все еще верят, что мы в ответе за случай на конференции. Они…

- Стой, - я, похоже, ослышался. – Бойня на конференции? Когда джинны убили десятки людей?

- Это была не наша вина! – зеленые облака вокруг Шамхуриша вспыхивали черным и красным, и я боялся, что дуло выстрелит. – Кто-то послал деймона на наш сервер. Мы могли лишь смотреть. Это были не мы. Теперь они заперли нас, пытаются исправить то, что не сломано. Мы хотим уйти отсюда.

Если не думать, что я спорил с джинном, я пытался осознать новую информацию. Если сбой был из-за вмешательства вируса, а не ошибки программирования, то бандиты охотились не на тех.

Было несложно понять, кто получил бы выгоду, послав деймона.

Сма все это устроил сначала. Он решил шантажировать меня, и я поддался. Никто больше не посмел бы трогать джиннов-7 после случая, и он был бы единственным владельцем джиннов, что стоили миллиарды, были достаточно умными, чтобы копать на астероидах глубоко в космосе. Он захватил бы рынок.

Конечно, он не подумал, что будут джинны-8.

- Другие дата-султаны, - сказал я. – Ты знаешь, где они?

Шамхуриш растянулся на весь экран.

- Лучше. Если у нас есть их ДНК, мы можем отследить их и перенестись к ним.

- Ты можешь сказать, что с ними случилось?

Шамхуриш вернулся через пару секунд.

- Пятерых из них убили за последние пару дней.

Я хотел ответить, но главная дверь открылась, и вкатились два мелких предмета. Я сразу понял, что первый был бомбой. Я не знал насчет второго, но когда он стал выпускать белый газ, все стало понятным. Комната стала темной, а после взрыва голову словно набили ватой.

Разум был в тумане от газа, но я понял, что меня пристегнули к стулу, прикованному к полу. Руки, ноги, пояс, грудь, лодыжки, локти, шея – все. Я пытался пошевелиться, но словно оказался в бетоне. Я не мог сдвинуться ни на дюйм. На этом стуле удерживали людей, когда им внедряли наноимпланты. Оковы были из крепкой наностали, прижимались ко мне. Отсюда не сбежать. Мне не уйти, пока меня не выпустят.

Я знал, кто меня поймал. Те, из-за кого пришлось покинуть Землю.

Кровь побежала быстрее. Я смотрел на улыбающегося Ажара Кадеша. Имплант в его виске блестел. На фоне было пятеро или шестеро других, все выглядели по-разному, но выражение лица у них было общим.

Ненависть.

Мы были в той комнате, закрытой от кабинетов и остального мира. Вызвать помощь или поднять тревогу не было шанса. Я был в их рука.

- Путешествовал?

Я выдавил улыбку.

- О, просто как турист.

- Забавно, брат сказал другое, - Ажар улыбнулся, показывая, у кого власть. Его дыхание пахло мятой. – Он не хотел говорить, куда ты пошел. Но мы… убедили его.

Сердце дрогнуло.

- Только не вредите…

- Не ранить его? – Ажар рассмеялся, все во мне сжалось. – Ты убил троих моих. Тебе повезло, что мы не отрезали ему руки, - он поднял телефон, и я увидел брата. Его лицо было в засохшей крови, глаз опух, он медленно и слабо дышал.

Но он был живым.

- Мне так жаль, - всхлипывал он. Было больно слышать хрип в его голосе. – Они собирались убить меня. Я…

- Все хорошо, - соврал я.

- Они…

- Хватит, - телефон убрали. – Похоже, Аллах не помог твоему брату?

Я хотел ответить, но крупный мужчина ударил меня по животу. Мир стал черно-белым, я едва дышал. Еще удар по груди, и я подумал на миг, что он убил меня.

- Грязный jahash, - рявкнул мужчина.

- Не надо так грубо, - сказал Ажар. – Мы можем не спешить. У нас есть месяцы, - он потянул за ремешки моей упряжи на груди, я едва дышал. – Может, годы.

Он отпустил меня.

- Не пытки заставляют человека лишиться достоинства. А когда он день за днем, неделю за неделей сидит в своем поте и моче, не двигаясь, не видя, лишенный возможности кричать, избежать собственной вони. Не в состоянии даже убить себя, - он похлопал меня по бедру. – Это сводит человека с ума.

- Сунь ключ-карту ему за шею, - засмеялся один из мужчин. – Так забавно видеть, как они сходят с ума, пытаясь достать ее.

Я уже был близок к тому, чтобы обмочиться. Они этого не увидят. Нельзя. Под костюмом я был потным. Они так со мной сделали. Медленные пытки. Ажар верил, что я лишил его братьев, и он заставит меня страдать из-за этого.

- Другие дата-султаны были вовлечены, но ты был главным программистом, - сказал он. – Ты в ответе. Из-за тебя мне пришлось говорить семье, почему их сыновья и мужья не вернулись, - он указал на своих людей. – Мы все потеряли кого-то в тот день. Кто-то должен ответить.

- Я не… - пытался объяснить я, но удар обрушился на мой живот, прервав меня.

- Думаю, нам пора начинать? – Ажар улыбнулся сильнее. – Тут мило и тихо.

Сложно не бороться. Они хотели это увидеть. Я знал таких людей, им нравилось смотреть, как другие беспомощно извиваются у них под сапогом. Я в это играть не буду.

Так я думал, пока Ажар не выпрямил нож.

- Я потерял трех братьев, - Ажар нажал на кнопку сбоку, оковы стали сильнее, и меня вдавило в стул. – Три пальца потеряешь ты. Для начала, - он улыбнулся. – Согласен?

Дыхание трепетало в горле, моя грудь вздымалась и опадала, пот лился по спине. Я старался не смотреть на него, он подошел и погладил мою руку.

- Ты правша или левша?

- Обеими владею, - сказал я, пытаясь растянуть разговор. Великан поднял телефон и снимал все, другие смотрели с каменными лицами.

- Ты забавный, Сикандар, - мою перчатку сняли, левая ладонь осталась открытой. Он прижал нож к моему мизинцу. Желудок сжался, грудь пылала. – Или Бохди? Не важно, скоро тебе имя не понадобится.

- Стойте, - выпалил я, но он уже порезал до кости. Мир пылал алым. Я чуть не откусил язык. Я кричал не своим голосом, бился в оковах, ревел проклятия, а он пилил, пока мой палец не повис на полоске кожи. Он отрезал это, и палец упал мне на колени.

Он замер и смотрел на меня, пока мои крики сменялись мрачным смехом. Все смотрели на меня, я сжал окровавленную ладонь в кулак и поднял голову в шлеме.

- Вы кое-что забыли, - рассмеялся я, горло болело от криков. – Комната с призраками, - они обернулись и увидели дуло, торчащее из стены. Все застыли в смятении. Я ждал, пока джинны придут в себя после взрыва. Теперь я видел, что Шамхуриш ждал мгновения для удара.

Дуло ожило. Звук оглушал, бил по голове. Меня чуть не сдуло от разрушительной силы, пока пули терзали людей Ажара. Кто-то кричал, но я не слышал слова. Кровь брызгами попадала мне на шлем.

Трое рухнули на пол в алых лужах. Я склонился, насколько позволяли оковы, чтобы увидеть остальных. Они как-то прикрылись.

Дуло щелкнуло.

- Снарядов нет, - сообщил сухо Шамхуриш.

Я увидел Великана, идущего ко мне из тени. Дрон врезался в его голову, и он рухнул.

- Взять их, - рявкнул я. Комната ожила от механического вихря. Кресло гудело, Шамхуриш убрал мои оковы, и я бросился в угол. Это был не мой бой, я лишь мешался. Один из мужчин бросился к двери, наполовину законченный робот поднял его, как тряпичную куклу, и бросил на пол с влажным хрустом. Кто-то полз к нему на помощь, весь экран отцепился от стены и упал на мужчину, раздавив его.

Вдруг боль пронзила меня. Пуля попала мне в плечо, кровь текла по прилегающему костюму. Ажар выстрелил еще, сбил кусок кирпича со стены. Я хотел отползти, но Ажар сбил меня на пол и уселся сверху, прижал пистолет к моей голове.

- Я предпочитаю быть сверху, - я получил за это удар в живот. Привкус крови заполнил рот.

- Думаешь, это конец? – он не ухмылялся, его лицо исказил огненный гнев. – Нет уж. Я найду твоего грязного верующего братца и…

Я услышал достаточно.

- Вперед.

Ажар растерялся. Но лишь на миг, а потом имплант в его голове стал вспыхивать, Шамхуриш перегружал его. Его глаза расширились, голова взорвалась лилово-красными брызгами. Он рухнул без головы, куски его черепа разлетелись, как осколки посуды.

Я встал и понял, что дрожу в холодном поту. Я не хотел смотреть на палец, я знал, что мне отрастят новый. Я выжил, а люди Ажара – нет.

- Это было интересно, - Шамхуриш появился в углу моего шлема облаком дыма, мечи были в крови. – Ты ранен?

- Буду в порядке, - я повернулся к окну, близился рассвет, корабль поднимался в небо. – Все еще не окончено.

Сма тут же ответил. Я сидел вне комнаты, покачивал чашку кофе и пытался не замечать жжение от обеззараживающей повязки на пальце. Этого было мало, но вскоре вызовут полицию, и рану осмотрят.

Но сначала это.

Я помахал Сме.

- Давно не виделись!

Он был спокойным, как всегда.

- Вижу, в здание ты попал. Ты получил их?

- Джиннов? – я потер подбородок. – Думаю, я их оставлю. Ты не был добр со мной, вряд ли ты их заслужил.

Было видно, как его серые глаза загорелись, а броня стала черной.

- Думаешь, это смешно? – он дрожал. – Я тебя сломаю, слышишь? – он разразился списком жестоких угроз.

Я кивал и улыбался.

- Хорошо. Но кое-что уточню. У меня джинн. Почему я не могу прийти к тебе первым?

- Удачи с поиском.

- Не нужно, - я поднял пластиковую коробочку с темно-синей жидкостью перед камерой, чтобы он видел. – Помнишь, ты порезался на станции? – я сделал глоток кофе и чмокнул губами. – На мне было немного твоей крови.

Он прищурился.

- И?

- Эти джинны могут отследить по ДНК. Даже в космосе, - я подмигнул, кофе плеснулся на пол. – Похоже, тебе некуда уйти.

Когда он понял, что произошло, деймоны уже были присланы в его комнату, захватили его броню. Пистолет развернулся из его рукава и повернулся к голове, а он не мог помешать.

- Бохди! Ты…

Пистолет выстрелил, я оборвал вызов. Я оттолкнулся от стола и потянулся. На рассвете город просыпался, машины ехали по дорогам, как по венам. Даже за стеклом я слышал зов мечетей, рев шаттлов, летящих в космос. Смесь старого и нового, современного и древнего.

Я прошел в сад на балконе и посмотрел вниз, машины полиции остановились у здания. Скоро мне придется многое объяснить. Они обыщут все, но не найдут джиннов. Их у меня не будет.

Я невольно поражался их уму. Такие автономные. Такие сильные.

И опасные не в тех руках. Их было легко захватить. Сма подобрался опасно близко.

Шамхуриш знал, что он и другие джинны-8с будут уничтожены. За убийство Смы он попросил, чтобы джиннов убрали из этого места. Я сделал лучше. Я убрал брандмауэр, что мешал им уйти, и загрузил их в свой шлем. Они спали в нем и ждали активации.

Этот шлем летел по воздуху к реке внизу. Я позвонил брату и сказал, где забрать его и беречь. Я пообещал себе, что вернусь когда-то и закончу джиннов.

Когда-то. Не сегодня.

Шлем упал в реку. Теперь я ждал. Я не знал, как все объяснить полиции, но бывали ситуации и хуже. Зато брат был в безопасности.

Я не верил в загробную жизнь, но надеялся, что если она есть, то отец улыбался мне.

Стараясь не повредить руку, я закрыл глаза и прислонил голову к перилам, наслаждаясь теплом утреннего солнца, слушая молитву из мечети.

 

Аманда Сан «Плетение шелка»

 

Она еще спала, пока я укладывала водоросли вокруг огня медленными кругами, пытаясь не обжечь кончики пальцев в темноте. Дома, что еще стояли в Камакуре, будут без электричества до ночи, и мне приходилось наводить порядок в предрассветной тьме, в красном свете пропановой горелки и свечи на стойке рядом с пустой бутылкой от воды.

Аки забубнила, и тонкое одеяло котатсу зашуршало, она завернулась в него как шелкопряд в кокон. Она была на него похожа, моя младшая сестра, - худая, бледная, изящная, ткань ее жизни натянулась вокруг нее тугими нитями. Она всегда спала как можно дольше, даже когда школы еще были открыты. Мне приходилось тянуть ее за собой, поправлять ей чулки на станции, завязывать желтую панамку, пока ревел поезд.

Огонь горелки задел мой большой палец, я скривилась, бормоча под нос. Свежие хрустящие нори легли поверх остальных, я обмакнула обожженный палец в миску прохладной соленой воды. Нарисованный кролик улыбался мне с выцветшей тарелки, его лицо окружали розовые и голубые цветы. Кролик выглядел радостно, а потом свеча трепетала, и его глаза становились пустыми и черными, улыбка наполовину пропала от частого мытья.

Я порвала пакет фурикаке как можно тише, но маленький шелкопряд пошевелился. Она заерзала в одеяле. У нас не было электричества, чтобы стол с одеялами подогревался, но еще и не было слишком холодно, так что одеяла хватало, пока мы лежали вместе. В квартире было теперь слишком тихо, в нашей комнате Аки снились кошмары, а в спальне родителей она плакала. А в гостиной я могла следить за входной дверью. Я могла отогнать воров, не дать им напугать Аки. Обычно я громко кричала, как папа, и стучала метлой по двери. Многие квартиры и дома по соседству не пережили землетрясение. Те, что устояли, были в трещинах.

В тот день не было полного хаоса. Все были спокойны и помогали друг другу. Я помнила пыль, такую густую, что она оставалась на поверхностях даже недели спустя. Пыль, тишина и запах. А потом началась паника.

Я сжала края упаковки и вытряхнула содержимое в миску. Я смешивала его с горячим рисом, а Аки потерла глаза кулаками. Она всегда терла так, что глаза краснели.

- Скумбрия, - пробубнила она. – Как ты ее достала?

- Спи, - сказала я. Впереди был долгий день, и от голода в пустых животах он казался дольше.

- Учуяв скумбрию? Ни за что, - сказала она, но голос был сонным, через миг она снова тяжело дышала. Я хотела улыбнуться, но не смогла себя заставить.

Было сложно улыбаться теперь, не зная, что осталось.

Сначала был вулкан – гора Онтаке, как сказали в новостях, на берегу Кюсю. Облака дыма так густо висели в воздухе, что самолеты не могли летать. Все небо потемнело от густого дыма, и приходилось прижимать полотенца ко ртам, чтобы удержать грязь и пыль. Потом было землетрясение, нас трясло в темноте, здания падали одно за другим, громко грохоча. Я думала, что нас поглотило цунами. Я слышала рев часами, волны били по ушам, пока я не решила, что оглохла. Я повидала много землетрясений, мы с Аки прятались под столом-котатсу или под партами в школе, но такого еще не было. Все здания в нашем районе были построены на случай землетрясений, но четыре упало. Эхо ощущалось неделями, не знаю, какой была частота. Электричество порой включалось, новостей больше не было. Телефоны не ловили связь, провода были порваны и в пепле вулкана.

Мой обожженный палец болел, пока я лепила из риса треугольники. Теплые зернышки лепились к пальцам, пар ударял по носу, но я уже научилась подавлять желание съесть один. Я знала, сколько стоил один онигири, сегодня был важный день, который мог все изменить.

Все началось не с горы Онтаке. Началось с войны на западе. Мы не хотели участвовать, как говорил отец Аки, но не было выбора. Он объяснял ей, что союзники были важны, и нам нужно было помочь друзьям, заступиться за них.

Шанса напасть не было, вулкан взорвался, а землетрясение ударило по оставшемуся. Связь была прервана.

Я не знала, шла ли война до сих пор. Я не знала, был ли там кто-то еще. Я знала лишь, что если много думать об этом, я сплету свой кокон под одеялом и не выберусь оттуда. Я думала об Аки, только о ней. Я взяла еще водорослей и расправила над огнем.

Солнце поднималось так медленно, что я не сразу заметила, что свет затмил свечу и горелку. Я лепила рис снова и снова, заворачивала в поджаренные нори из стопки. Сначала я оборачивала их как в магазине, полностью в темно-зеленый. Но было сложно добыть припасы, нори было мало, и я прицепляла тонкие полоски снизу рисовых шариков. Этого хватало для меланхоличного вкуса прошлого, чтобы забыть на пару мгновений о том, что ждет впереди.

Я сложила онигири в старую корзинку матери, красно-розовый холодильник, который мы брали на цветение вишни в парк Генджияма.- сладкий прохладный арбуз с черными семечками, белые липкие данго на деревянных палочках, булочки с пастой из красных бобов, онигири – много онигири. Мы с Аки набивали этим рты, пока лепестки вишни падали нам на волосы и синее покрывало под нами.

Сакура почти не цвела весной из-за пепла вулкана. А теперь наступила осень, медленная осень с прохладой в воздухе и хрустом коричневых листьев на земле.

Я разбудила Аки, она потерла глаза, а я запихала последние онигири в корзинку, закрыла крышку, закрепив ее пластиковыми замками. Два онигири я завернула отдельно в черную коробочку с платком Тоторо, любимый у Аки. У нас было ведро воды в ванной, а Аки умылась, пока я расчесывала ее волосы. Она надела один из моих свитеров поверх платья, мы закатали рукава. Она выросла из своих вещей, но мои все еще были ей большими. Я надела свой свитер, рукава были мне короткими, а потом вытащила две банданы из верхнего ящика шкафчика. Я повязала одну ей на голове, чтобы закрыть от пыли и всего, что летало снаружи. Мы обулись, обувь была маловата для Аки. Мы вышли на балкон.

Наша квартира едва пережила землетрясение. Трещины были на стенах здания, как на треснувшей скорлупе яйца; груды мусора и сломанной мебели валялись у фундамента. Здание было брошено, но нам было некуда идти. Соседи сначала пытались помочь нам, взять нас с собой, как птенцов.

- Печально, - бормотали они друг другу. – Их мать и отец? Трагично, - но когда еды стало меньше, пропало и терпение. Мы вежливо пообещали, что отправимся в дом тети в Токио, и убежали в свою квартиру. Это было безопаснее сна на улице. Дом еще не рухнул. Но если я и умру, то лучше под грудой знакомых вещей.

Половина нашего балкона рухнула на балкон внизу. Мы осторожно спустились по обломкам. С балкона соседей мы могли слезть на землю. Я шла первой, Аки бросила мне корзинку. Она свесилась с бетонного края, отпустила и упала на траву. Когда мы сделал<