Помимо множества других документов, представляющих большой историческийинтерес, в архивах Мюллера имеется также подборка расшифровок личныхтелефонных переговоров между президентом США Франклином Д. Рузвельтом ипремьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем, перехваченных немцамиво время войны. В 1937 году американская компания AT&T (American Telephone & TelegraphCompany) ввела в употребление шифрующее устройство, названное А-3. Данноеустройство, шифрующее телефонный разговор на входе и дешифрующее его навыходе, эффективно предохраняло его от перехвата по пути. Система А-3,которую использовали Рузвельт и Черчилль, размещалась в охраняемом зданиислужбы AT&T в Нью-Йорке на Уокер-стрит, 47, а парное к ней британскоеустройство - в Лондоне. Немцы знали о том, что Рузвельт пользуется данным устройством, и в 1939году начальник почтовой службы рейха, д-р Онезорге, поручил специалисту посвязи, Курту Веттерляйну, найти способ расшифровывать переговоры президента.К концу 1940 года Веттерляйну и его группе удалось взломать системубезопасности Рузвельта. В дальнейшем по приказу Онезорге в небольшомприбрежном городке к северу от Гааги была сооружена специальная станцияперехвата, занимавшаяся круглосуточным прослушиванием и расшифровкой всехтрансатлантических радиотелефонных переговоров. Эксперты анализировали всепереговоры с точки зрения их значимости для разведки, после чего весь важныйматериал переводился в оригинальный английский текст и его отправляли скурьером в военную ставку Гитлера или в Берлин к Генриху Гиммлеру. Гиммлер,в свою очередь, получал немецкие копии и рассылал их по своей организации.Мюллер в качестве начальника государственной службы контршпионажа тожеполучал расшифровки некоторых перехватов. Подавляющее большинство перехваченных трансатлантическихрадиотелефонных переговоров между Рузвельтом и Черчиллем носит относительнотривиальный характер. Возможно, приведенный здесь разговор, состоявшийся 29июля 1943 года, является одним из наиболее исторически значимых. Июль 1943 года был богат событиями: 43-я и 37-я дивизии США высадилисьв Мунде в Нью-Джорджии, лидер польского правительства в изгнании, генералВладислав Сикорский, погиб в авиакатастрофе на британской базе в Гибралтаре,немцы начали наступление на Курской дуге, на Сицилию был сброшенсоюзнический десант, британские королевские военно-воздушные силы разбомбилиГамбург, уничтожив десятки тысяч мирных жителей, а 25-го числа итальянскийдиктатор Бенито Муссолини был отстранен от власти в результате дворцовогопереворота и взят под арест агентами короля Италии. Теперь, когда один из лидеров оси лишился власти, Рузвельт и Черчилльпостановили, что Италия должна выйти из войны и перейти на их сторону.Состоялся интенсивный обмен телеграммами и курьерскими посланиями, и вдополнение к этому состоялась серия личных переговоров между главами союзныхдержав. Здесь приводится расшифровка первого из таких переговоров,состоявшегося 29 июля. В тексте расшифровки, подготовленном немцами, "А" обозначает Америку, а"Б" - Британию, и данные обозначения сохранены в переводе. Для большейясности при публикации были удалены различные указания на шумы при передачеи отдельные искаженные слова. А. У меня имеются некоторые дополнительные соображения насчетитальянской ситуации, которые мне хотелось бы обсудить с вами. Я размышлял онаших действиях в отношении Муссолини и его конечной судьбе. После того, какон будет передан нам. Б. Прежде чем изжарить рыбку, ее сначала нужно поймать. У меня нетсомнений в том, что в конце концов он окажется у нас в руках, если только,конечно, они не убьют его первыми или если он не избежит расплаты, покончивс собой. А. Существует еще возможность, что его могут заполучить нацисты. Где оннаходится сейчас? Б. Итальянцы сообщили нам, что в настоящее время он находится подарестом в полицейском управлении в Риме. Они хотят поскорее перевести его вдругое место, потому что немцы, похоже, вполне могут неожиданно принятьрешение усилить свое присутствие s Италии, и Рим логичным образом станет ихосновной мишенью. Они переведут его. А. Но они не отпустят его, в смысле не отдадут немцам? В качествесвоего рода qui pro quo {Букв. "одно вместо другого"; баш на баш (лат.).}? Б. Не думаю. Итальянцы ненавидят немцев, а королевский двор довольнонадежно у нас в кармане. Мы имеем все основания быть уверенными, чтоМуссолини в итоге окажется в наших руках. А. Но будет ли это разумно, Уинстон? Мы будем принуждены устроитьчто-то вроде крупного судебного процесса, который будет длиться не одинмесяц, и даже если сможем его полностью контролировать, это неизбежноприведет к проблемам. А я должен заметить, что многие итальянцы являются покрайней мере тайными поклонниками этого человека. Если мы будем его судить,это может создать проблемы. Исход, естественно, не вызывает сомнений, и вконце концов он закончит жизнь в петле. Но, однако же, эти суды, а я полагаю, что у нас будет целая куча егожалких приспешников, которых тоже нужно будет судить и казнить, будутдлиться бесконечно. Я могу предвидеть, что это дело будет иметь рядотрицательных последствий. Б. Разумеется, любое дело имеет свои отрицательные стороны, Франклин.Значит, вы считаете, что его не следует судить? Но что подумают о нашемнеуместном благородстве наши друзья в Италии? У меня прекраснейшие отношенияс некоторыми элементами итальянского общества, и все они без исключенияжелают публичного унижения и смерти Муссолини. Безусловно, сейчас не тотмомент, когда подобные широкие жесты возможны. Его смерть окажетблагоприятное действие и на нацистов. А. Не могу не согласиться с этим тезисом, но, с моей точки зрения,публичный судебный процесс может косвенно привести к ухудшению ситуации вмоей стране. Как я уже сказал, в итальянском обществе существуетопределенное сочувствие к этой фигуре, и вопрос в том, какую реакцию вызоветздесь подобный суд? Меня беспокоят прежде всего приближающиеся выборы.Судебный процесс, конечно, займет не одну неделю, и чем ближе по времени онбудет к выдвижению кандидатур и, в конечном счете, к выборам, тем большуюопасность будет представлять охлаждение к нам итальянцев, которые имеют, яполагаю, весьма существенный вес. Б. Я не могу согласиться с тем, что освобождение Муссолини могло быспособствовать осуществлению любой из наших общих целей. Мне кажется, чтоданный момент истории стал своего рода водоразделом и теперь события будутразвиваться в нашу пользу. Я не думаю, что война тут же закончится, но уменя такое ощущение, что отныне мы шагаем по via Triumphalis {Дорога триумфа(лат.)}, а не по via Dolorosa {Дорога скорби (лат.)}, по которой мы шли такдолго. А. Я не имел в виду, что нам нужно отпустить этого дьявола на свободу.Совсем нет. Я говорил только о публичном процессе. Если Муссолини умрет дотого, как подобный процесс будет иметь место, это будет наилучший выход длянас со всех точек зрения. Б. Вы предлагаете, чтобы мы просто расстреляли его, когда итальянцыпередадут его нам? Что-то вроде военного трибунала? При закрытых дверях,разумеется. Это может благотворно подействовать на все еще упорствующихнедобитых фашистов, и даже еще больше на гитлеровцев. А. Нет. Я размышлял над этим, и я полагаю, что если Муссолини умрет,пока он еще находится под арестом в Италии, это сослужит нам гораздо лучшуюслужбу, чем если мы дадим ход судебному преследованию. Б. Не думаю, чтобы итальянцы согласились оказать нам такую услугу, дажеесли я попрошу их об этом. У меня такое впечатление, что они желаютполноценного отмщения. Как можно более продолжительного и публичного. Вы жезнаете, как итальянцы любят завывать о мести в своих операх. Неужели выможете вообразить, чтобы они отказались от удовольствия рукоплескать,рассевшись в зрительном зале? А. Я подразумевал, что, если мы сами сейчас придем к согласию, мы моглибы сделать так, чтобы его убрали, пока он еще у них. И в то же самое времямы могли бы выдвигать вполне публичные требования выдать его для суда. Этобыло бы даже проще, чем дело Дарлана... Б. Ну, это-то был исключительный случай, Франклин. Теперь дело сделано,и наши люди не будут особенно интересоваться заслуженным концом этогоизвестного нацистского прихвостня. А. Мне хорошо известны ваши взгляды на дело Дарлана, и я знаю, что вамтакже известны мои. В моих разведывательных кругах, да и в других местах,хорошо известно, что этого человека убили вы. У нас имеется орудие убийства,и использование американских патронов отнюдь не встретило одобрения{Французский адмирал правительства "Виши" Жан-Луи Дарлан был убит 24 декабря1942 года агентами де Голля. Рузвельт одобрял использование деятелей "Виши"на вновь захваченных бывших французских территориях, но Черчилль решительноподдерживал де Голля, выступавшего против использования членов правительства"Виши". Борьба между Рузвельтом и Черчиллем завершилась убийством Дарлана,которое совершил молодой француз, подготовленный британской спецслужбой SOEи действовавший под их руководством Орудие убийства, пистолет "велрод"британского производства, попал в руки американцев.}. А главное, чтоответственность за смерть Дарлана теперь возлагают на нас, в крайнем случаена вас, и все опровержения возымели очень слабый эффект. Если бы Дарланаубил француз... Б. Как и было на самом деле. А.... пока он был во Франции, нас бы ни в чем не заподозрили. ЕслиМуссолини уберут, пока он еще находится под стражей в Италии, ни у кого невозникнет сомнений, кто его убил. И в дальнейшем не возникнет никакихподозрений, которые могли бы взволновать итальянцев, голосующих здесь. Б. Не совсем понимаю, в чем такая большая значимость голосов итальянцевотносительно наших с вами целей. А. Неужели вы, когда гостили у Кокрана, не сумели разобраться в нашейполитической системе? {Берк Кокран, американец ирландского происхождения,политик и бывший конгрессмен. Он был одним из множества любовников ДженниЧерчилль, матери Уинстона, и был знаменит своим красноречием итеатральностью. Уинстон посетил его в Америке в 1895 году и обучался у негоораторскому искусству. Черчилль всегда считая Кокрана своим учителем.} Б. Меня больше интересовал человек, нежели система. Не могу себепредставить, чтобы горстка итальянцев в вашей стране могла оказатькакое-либо существенное влияние на ваши решения. А. Уверяю вас, для меня важно учитывать не только стратегическоезначение всех наших действий, но и то, какое влияние эти действия оказьваютна мое собственное положение. Вещи, которые вам могут казатьсяэлементарными, не всегда оказываются таковыми для меня. Поскольку мызаговорили об этом, я хотел бы высказать кое-какие комментарии к делуСикорского, которые могли бы проиллюстрировать сказанное мной. Б. Это тоже дело прошлое. Что сделано, то сделано. Как вам известно, язаплатил за него большую дань в палате, и данная тема такая же мертвая, каки он сам. А. Мертвая и гнилая. Мне не требуется неистовых посланий от Эда Келли{Эдвард Келли руководил в Чикаго аппаратом Демократической партии. следующихвыборах. Мне также нужна поддержка итальянцев, евреев, социалистов и такдалее. И поверьте мне, убийство Сикорского создает здесь самые разныесложности.} из Чикаго с выражением неприятий и опасений тамошних польскихизбирателей, чтобы мне стало ясно, что убийство Сикорского было хуже, чемпреступление. Пользуясь словами Талейрана, это была грубейшая ошибка. Б, Все это мы обсудили ранее... А. Пожалуйста, позвольте мне продолжать. Поляки голосуют блоками, и мненужна их поддержка на Б. Я не вижу, в чем тут причина. Мы оба пришли к согласию, что этотчеловек вызвал большое смятение и раздражение в Кремле {Сикорский требовалпослевоенного пересмотра советско-польских границ, чем вызывал огромноенедовольство Сталина.} и своим поведением вбил клин между всеми нами. Мы неможем позволить себе такого сейчас. Это будет фатально. Дядюшка Джо {Имеетсяв виду Сталин.} делал бесчестные авансы нацистам с видами на заключениедоговора и, конечно, совершенно невозможно выяснить, делал ли он это дляфорсирования второго фронта или всерьез. Просто иногда приходится делатьтакие вещи, крайне неприятные, для общего блага. Однако я не могупредставить себе, чтобы вы забыли о нашей личной беседе на эту самую тему,когда я последний раз был в Вашингтоне. В конце концов, с тех пор прошловсего два месяца, и тогда ваши собственные взгляды практически совпадали смоими. А. Я никогда не говорил, что Сикорского нужно убрать. Я простосогласился с вами и с Дядюшкой Джо, что неуступчивость Сикорского создаетмассу проблем и что он пытается ловить рыбку в мутной воде. Разумеется, ядопускал, что вам придется его осадить. В конце концов, своим длительнымсуществованием он был обязан исключительно нашей щедрости. Но то, как этодело повернулось, создало для меня гораздо больше трудностей, чем хотелосьбы. Польские голоса в Чикаго имеют большой вес. А мне нужны все голоса,которые я могу получить. Б. Не следует ли понимать это шире? А. Могу я вернуться к нашей основной теме, Уинстон? Б. О, прошу вас. А. Если я не буду выдвинут кандидатом, я не смогу быть избран. Вам этопонятно? А если я не буду избран, мой возможный соперник, который находитсяполностью под влиянием реакционеров и деловых круизов, будет, по всейвероятности, отнюдь не столь дружелюбен и склонен к сотрудничеству и с вами,и особенно с Дядюшкой Джо. Если я провалюсь на выборах, наш союз можетраспасться... и, вероятнее всего, так и будет. Дядюшка Джо вполне можетзаключить сепаратный мир с Гитлером, и что тогда будет с Англией? Гитлервполне может обрушить свою ярость и свои Люфтваффе на вас за такие вещи,как, скажем, последний налет на Гамбург. Сможет ли Англия выстоять сама, безнашей помощи? Я полагаю, вам следует больше придерживаться здравого смысла,когда вы беретесь за дело, имеющее более одного аспекта. Б. Я полагаю, здесь речь идет не о моих суждениях. Вы прекрасно знаете,что мы обсуждали вопросы, связанные с Сикорским, очень подробно и что выполностью согласились с моим решением. Вы, безусловно, не станете отрицатьвашу осведомленность и вашу ответственность. Я этого не приму. А. Это ваше право. Я повторяю, что я не знал заранее, позвольтеподчеркнуть - заранее, что этот несвоевременный несчастный случай сСикорским произойдет, когда он находится под вашей протекцией и под вашимконтролем. Не спорю, что его конец был предопределен, но вы не можетевменить мне в вину, что я знал об этой удачной аварии заранее. Один изнаиболее доверенных моих советников, узнав о происшествии, заметил, чточересчур много людей, несогласных с вами, попадают в фатальныеавиакатастрофы. Надеюсь, данная закономерность изменится? В конце концов,корабли тоже иногда тонут. Вспомните "Лузитанию". Б. Да, но из такой катастрофы кто-нибудь может выплыть. А вот выйтиживым из взорванного самолета вряд ли кому удастся. А. Мы можем обсудить это подробнее, когда встретимся в следующеммесяце, но я хотел бы сказать, что в некоторых вопросах необходимо учитыватьреалии политических сражений, которые мне приходится вести ежедневно. Атеперь мы должны серьезно подумать о механизме официальной капитуляцииИталии. И еще, выскажите, пожалуйста, ваши соображения относительно моихвзглядов на Муссолини. Нам необходимо очень осторожно взвесить все возможныеварианты, особенно в свете возникших проблем с поляками. Вы подумаете надэтим, не так ли? Б. Возможно, люди Донована {Генерал Уильям Донован ("Дикий Билл"),бывший прокурор Нью-Йорка, был личным другом Рузвельта. Он основалУправление стратегических служб (OSS), действовавшее как орган американскойвнешней разведки и служба по проведению тайных операций После смертиРузвельта его преемник, Гарри Трумэн, распустил ОСС в октябре 1945 года,поскольку в ее рядах было много известных коммунистов. ОСС имело специальныйотдел, который занимался убийствами и работал и с британскими, и ссоветскими службами, занимавшимися сходной деятельностью.} принудят нас кэтому. Равноправие - это, безусловно, и есть признак истинных союзников. А. Мне не составляет труда учитывать это. Присматривайте за этимчеловеком и удостоверьтесь, что нацисты не прослышали, где он находится. Яне знаю, что было бы хуже - публичный судебный процесс, или освобождениеМуссолини, или его побег. Он еще способен принести большой вред. Теперь ядолжен отправляться обратно в постель, но я хотел заставить вас поломатьголову. Б. Я бы предпочел, чтобы вы не превращали мою голову в пчелиный улей. А. Я вовсе не имел такого намерения. А вообще, какая жалость, что ДжоКеннеди не летит самолетом в Англию. Б. Это едва ли необходимо. Мы у себя шпионов расстреливаем, а кем,по-вашему, является Кеннеди? А. Опасный человек, Уинстон, но слишком влиятельный в подобных делах.Что ж, у вас герцоги Виндзорский и Кентский, а у меня Джо Кеннеди. Я никогдане забуду, что этот человек говорил и делал против меня. И я никогда непрощу его сыну, что он открыто выступил против меня на той партийнойконференции по выдвижению кандидатов на выборы. Я очень устал, Уинстон, идолжен попрощаться с вами. Мы сможем поговорить позже, в следующем месяце,менее напряженно. Спокойной ночи. Б. Спокойной ночи.
2022-09-01
30
