Один из наиболее крупных советских агентов, захваченных руководимымМюллером гестапо, был человек по имени Генри Робинсон, или Henri Robinsohn,как он был известен в Швейцарии. С. Бывая в Швейцарии вместе с Даллесом, я очень интересовалсясоветскими шпионами в этой стране, любыми связями, которые вы могли быподтвердить. Конечно, во время войны, но и после, я предполагаю, что многие,кто там были, все еще на месте. М. Это было бы верное предположение. Многие были отозваны и во времячистки ликвидированы Великим Сталиным, но те, кто находился здесь во времявойны, в основном по-прежнему здесь. Конечно, появились и другие, но, вызнаете, во время войны эта страна была самым центром шпионажа. Конечно,швейцарцы знали это. Оба - и Хаусман, и Массой, и многие из тех, кто работална них, осознавали тот факт, что все: вы, мы, британцы, русские и так далее- использовали эту страну как базу для работы. Португалия и Испания такжеиспользовались как подобные базы, но в значительно меньшей степени, а другиенейтральные страны, такие, как Турция, были слишком удалены, чтобы большечем минимально использоваться. Швейцарцы позволили Советам использовать их страну как базу для ихдеятельности, но здесь необходимо было учитывать два момента. Первый: недолжно было вестись шпионажа против Швейцарии, и подобная деятельностькаралась смертью. Я думаю, они казнили около тридцати предателей. Нет,большинство шпионов, работавших в Европе во время и перед войной,базировались в Швейцарии, правда, после революции в России основной базойдля шпионов была наша страна. Германия, как вы знаете, была обессиленавойной, и Ленин жаждал получить контроль над нами. Он знал, что русскиеплохо образованны, в основном крестьяне, этого недостаточно, чтобыосуществить эффективную мировую кампанию по установлению их религии повсюду.Так что Ленин использовал Германию как свою ферму, внедряя своих агентов повсей стране. Был момент, когда Россия имела более тридцати тысяч активных агентов вВеймарской республике. С. Это было известно авторитетным лицам? М. Конечно. И хотя целью их деятельности была революция в Германии, ихне трогали. Когда полиция раскрывала группу шпионов или узнавала, что тотили другой советский дипломат занимался шпионажем или организациейтеррористической сети, ничего не предпринималось, поскольку в подавляющембольшинстве случаев идиоты из Министерства иностранных дел вмешивались иблокировали любое эффективное расследование. С. Как много среди этих шпионов было русских и как много - немцев? М. Руководство было полностью русским, а большинство нижних ранговнемцы. Это та же схема, которая наблюдалась в деле "Красной Капеллы". Вданном случае все руководство сети состояло из советских евреев, в основномдействовавших из Франции и Швейцарии. Швейцарцы осознавали это и зоркоследили за ними. С другой стороны, они разрешили нам, вам и британцамдействовать в их стране. Но, конечно, мой основной интерес вызывали гнездакоммунисТОВ там, и поэтому я завел в этой стране хороших друзей на оченьвысоких уровнях. С. Вы были знакомы с Массовом? М. Очень хорошо, и также с г-ном Хаусманом. И со многими другими, когомы не будем обсуждать сейчас, потому что большинство из них все еще наместах И мы не должны разорять свои собственные гнезда, не так ли? С. Насколько я представляю, нет; но, чтобы вернуться к вопросу осоветских сетях там, насколько они были распространены? М. Ну, как я сказал, они были на любом уровне германского общества до1933 года. Они были на всех заводах, в университетах, индустрии вооружений,авиационных компаниях и, конечно, в рабочем движении и где угодно еще. Ониимели огромную фабрику поддельных документов, даже три громадных фабрикиподделок, работавших в Германии почти в открытую. С. Деньги? М. Нет, документы, удостоверения личности и так далее. И у них былавпечатляющая сеть безопасных домов, где агенты могли спрятаться от редкихполицейских рейдов или прийти в себя после России. А также радио- икурьерские сети почти во всех городах и даже в маленьких населенных пунктах.О нет, когда Гитлер пришел к власти в 1933 году, коммунисты имели широкую,разветвленную шпионскую сеть по всей Германии. Стоит ли добавлять, чтоподобные сети существовали во Франции, Англии и в Соединенных Штатах. Тогдав вашей стране и в Англии проникновение на высокий уровень в правительстве,банковских профессиях и военной структуре было изумительным. В Америке оникопали в открытую при полном согласии и содействии Рузвельта, но в Англиибыло по-другому. По-прежнему Англия имела больше, чем требовалось, серьезныхагентов и источников. Конечно, мы в Германии не были обеспокоены ихподрывной деятельностью в Англии, но были озабочены таковой в СоединенныхШтатах. С. Почему? Что привлекало Германию в американских коммунистах? М. Почему? Потому что агенты Сталина были нашими смертельными врагами иони имели безграничное влияние на вашего президента. Многие из близкихсоветников Рузвельта даже оплачивались русскими или поддерживали их поэтническим или идеологическим соображениям. С. Генерал, я думаю, что в этом разговоре вы проявляете себя какантисемит. М. А, попался, который кусался! Я не произносил слово "еврей". Вы этопредположили... С. Нет, нет, вы использовали слово "этнический". Вы ведь не имели ввиду этнических русских? Не думаю, что их было много в окружении Рузвельта. М. Нет, я не имел в виду русских. Вы уловили смысл моих слов оченьхорошо. Я просто пытался подтолкнуть вас к этому выводу, но вывод этот высделали сами. Вот почему мы были обеспокоены советским влиянием или, лучшесказать, советским контролем высших уровней вашего правительства. Выговорите о русских, я говорю о Гарри Уайте из вашего Государственногоказначейства. Мы обсуждали его раньше. Несомненно, он один из их наиболеевыдающихся агентов, еще точнее - оплачиваемый, убежденный коммунистическийшпион. Я давал вам список и думаю, когда мы простимся с горами Швейцарии, выи ваши друзья уже будут иметь досье на всех остальных. Разрешите внестиясность по этому вопросу. Я сказал "оплаченные шпионы", и это вот что.Профессиональные шпионы, убежденные или нет, и кроме того, я рассматриваюкоммунистов как последователей религии, верующих в Евангелие от Маркса иЭнгельса, интерпретированное великим папой Лениным и его младшим братомСталиным. Все коммунисты подчиняются приказам и послушны только Москве, иникому другому. Запомните это. С. Как долго продолжалось их господство после того, как Гитлер пришел квласти? М. Сейчас вы затрагиваете дело моей жизни, так ведь? Разве это не прекрасно, получать удовольствие от своей работы? С. Я не знаю об этом. М. Я уверяю вас, что я доволен своей работой в Германии, тем, чторуководил гестапо. До того дня коммунисты царили в Германии, но скоро ониузнали, что у меня острые зубы и я знаю, как их использовать. Сначала былонеобходимо учредить организацию. Гестапо было прусской политическойполицией, когда я вступил в должность. Я немного расширил его, внедривнекоторых своих товарищей из баварской политической полиции Мюнхена, и тогдамы начали организовывать структуру, способную уничтожить еще не вылупившихсягадюк. С. Как драматично. М. Так, так, менее критично. Вы никогда не сталкивались с этимипаразитами? Наиболее важным было опознать врага, узнать структуру егоорганизации и место, которое занимает каждый агент. Это было очень сложное итребующее времени задание, и я начинал с того, что завел картотеку. Накаждого в Германии, кто даже отдаленно мог рассматриваться как коммунист илисимпатизирующий им, более того, как кто-то, кто мог хотеть статьприслужником Москвы. Мы имели информацию. Страна была поделена на регионы иподрегионы, которые имели свои картотеки и посылали копии в центральный офисв Берлине. Мы установили всевозможные устройства для хранения записей,делали пометки на карточках, так что мы могли, помещая информацию в машину,получить данные на любого человека. Это прекрасно работало, и в итоге у насвыстроилась точная картина сети советской разведки в Германии, что позволялоликвидировать почти все существующие сети и выследить новые, когда онипоявлялись. С. И ликвидировать агентов? М. В основном нет. Они начинали работать на нас. Профессиональныеагенты почти всегда так делали. У нас были проблемы с низшими чинами, потомучто они верили в святого Маркса и рассматривали сотрудничество с нами - какблагочестивый христианин рассматривал бы работу на дьявола. Почти все онибыли перевезены в лагеря, где и содержались. Вы знаете, это очень забавнаяистория, в новых книгах говорится, что лагеря были построены только длятого, чтобы мучить и убивать евреев, но поверьте, цель системы лагерей -изолировать антигосударственные элементы, и это включало профессиональныхпреступников, лиц с отклоняющимся от норм поведением и особенно -большинство коммунистов. Евреи представляли только очень небольшой процент;но здесь были не евреи-коммунисты, а евреи как евреи. Поверьте, нас намногобольше интересовали советские агенты, чем еврей-лавочник из Майнца. С. Полагаю, мы ушли от темы. М. Это ваша точка зрения, но мы можем продолжить. Мне никогда неудавалось полностью уничтожить сети, но я перевел их руководство и ихосновных агентов в Швейцарию или во Францию. Правда, многие смогли сбежать вАнглию и в Соединенные Штаты, где начали выдавать себя за беженцев от"отвратительных нацистов". Ваш Голливуд наполнен этими трагическимиперсонажами, но остальные поехали в Лондон или Вашингтон, где развернулимеждоусобную грызню. Кстати, в этом преимущество диктатуры. С. Поясните. М. Мы за несколько лет можем достичь некоторых вещей, которыхдемократия не может достичь никогда, за несколько лет. Позвольте мнесравнить диктатуру и демократию на примере больного человека. В одном случаеон отправляется в больницу, его лечат, а когда он выздоравливает, отпускаютк семье. В случае с демократией не существует лечения - больной заражаетвсех вокруг себя и все умирают. Если у вас гангрена, вы должны отрезатьногу, или инфекция попадет во внутренние органы и вы умрете. И если вы неотрубите коммунистов и их союзников от вашей системы, они отравят ее и вконце концов доведут до такого состояния, когда смогут поглотить ее. Вы думаете, что я паникер, но я из тех людей, с кем вы могли быпоговорить... за исключением, я полагаю, высших чинов НКВД... могу сказатьвам по своему долгому и очень горькому опыту об ужасной угрозе, которуюсоветский коммунизм представляет для всех цивилизованных и развитых стран. Язнаю их методы тайного проникновения в охраняемые объекты и нападения лучше,чем кто бы то ни было, и это, мой друг, объясняет, почему мы сидим здесь ипочему ваш президент хочет нанять меня как известного крысолова из Гамельна.Ему безразлично, кем или чем я являюсь, до тех пор, пока я могу делать дляАмерики то, что я делал для Германии, при этом не имеется ввиду заталкиваниеевреев в духовки или смертное избиение министра его деревянной ногой. Вызнаете, время от времени я чувствую упрек с вашей стороны, и я полностьюосознаю, что вы должны ненавидеть меня. Видимо, вы представляете меня вобразе этакой Немезиды для евреев, которой на самом деле не являюсь. Почемубы вам не признать это сейчас? С. Мои чувства не важны. Мы оба знаем, что важно, а то, что мы думаемдруг о друге. - не существенно, не так ли? М. Это вам так кажется. Я здесь не для того, чтобы обидеть вас иличтобы вы обидели меня, я думаю, мы достаточно цивилизованные люди, чтобыотмести все лишнее. Столетия тому назад, как вам известно, была великая война в Европе. Содной стороны католическая церковь и с другой - приверженцы Лютера. Этавойна продолжалась около сотни лет и нанесла огромный ущерб общественномуустройству Европы. Вы знаете, что послужило причиной этой продолжительнойбойни? Знаете? Лютер был очень недоволен тем, что не мог участвовать вприбыльной продаже папских индульгенций. Хотя его попытки реформбазировались на фактах, мотивация основывалась на жадности и зависти. Но выведь признаете, что Лютер считается великим немецким патриотом толькопотому, что немецкие князья решили, что они могут делать больше денег исохранять больше власти, вырвавшись из-под диктаторского правления Рима. Этоне вера, мой друг, это, скорее, более основательные мотивы. Я также могу напомнить вам о действительно свирепых вещах, которыеЛютер написал о евреях. Вы ведь сталкивались с ними, так? С. Да. M. Новые религии хуже. Коммунизм - тому пример. Он базируется напсевдоэкономике и в конце концов рухнет еще и потому, что он требуетбеспрекословного подчинения приказам Москвы. Евреям это нравится, потому чтоСталин обнимает их, во всяком случае на публике, что дает им чувствообщественной важности. Кстати, я всегда считал евреев очень умными илояльными. Советские евреи пожалели о своей лояльности Сталину в итоге, аевреи в Германии, те, кто жил там сотни лет, были так же лояльны исдержанны, как и все остальные в нашей стране. Многие сражались и погибли навойне и заслужили высочайшие награды. Был даже один летчик-ас, награжденныйорденом за заслуги, и это был еврей-офицер, который когда-то представилГитлера к Железному кресту. Я всегда хотел расспросить об этом, когдавстречал Гитлера и видел его орден, но он не говорил о таких вещах. С. Давайте вернемся к основной линии, в частности к русским в Англии.Вы упоминали Робинсона... М. Великолепный Генри... Генри Робинсон был русским евреем, который родился в Германии где-тооколо 1897 года. Его отец и мать были из России. Он жил в Швейцарии во времявойны 1914 года и учился там. В то время он стал коммунистом, поехал вГерманию как член Германской компартии, и в конце концов оказался в Москвекак руководящий член OMS, что переводится как отдел международных связейКоминтерна. Был в Париже, откуда он руководил группой советских шпионов вАнглии, а позже был связан с "Красной Капеллой" в Германии. После того какмы поймали Леопольда Треппера, авторитетного шпиона, он сдал нам всехсвязанных с ним, включая Робинсона. Мы арестовали его в декабре 1942 года.Когда мои люди осознали, какая большая рыба попалась к ним в сети, мнедоложили об этом, и тотчас Робинсон полетел в Берлин. Естественно, онговорил по-немецки, и я допрашивал его три дня пока он не согласился,довольно искренне, работать на меня. Я пообещал ему возможную свободу,покровительство и финансовую поддержку его подруге, с чем также не былопроблем. Робинсон был шпионом самого высокого уровня из всех побывавших вмоих руках, и моя сделка обещала быть очень ценной для меня и очень плохойдля вашей стороны, поверьте мне. В его квартире в Париже были спрятаны списки его агентов, среди которыхнаиболее ценен его полный аппарат в Англии, до и во время войны. Знаете,способ, которым Советы руководили сетями своих шпионов, был таков:существовал главный шеф, который знал людей, подчинявшихся ему, низшееруководство не знало друг друга, но только своих подчиненных, и никто изпоследних не знал вообще больше никого. Все это на тот случай, если кого-тоарестуют, чтобы он не смог выдать все окружение. С. У вас имеются эти документы? М. Конечно. Полный набор документов, записных книжек, книг кодов и всетакое было отправлено в Берлин одним из моих лучших людей, и я просмотрел ихвсе вместе с Генри за несколько дней. С. И значит, вы изучили их сеть в Англии? М. Пожалуй, так. Сейчас у меня здесь часть из этих списков англичан,работавших на Робинсона. Или, по крайней мере, он отвечал за них. Почтиникто из них не должен был даже слышать о нем. Они докладывали своимруководителям, которые в свою очередь передавали информацию Генри, которыйпосылал все это в Москву. Обычно он посылал большую часть информации прямо вШвейцарию, и находившиеся там советские агенты отправляли это в Москву. УСталина не было дипломатов в Швейцарии, и приходилось полагаться на местныхагентов. Конечно, в других странах это позволило бы официально распознатькоммунистов, их посольства и консульства были не чем другим, как центрамишпионажа и убийств. Советская радиосвязь была печально известна своейненадежностью. Очень плохая аппаратура, плохая конструкция и полноеотсутствие технических знаний. Фактически, это было их единственное слабоеместо, которое я с радостью использовал. С. Будете вы так добры, чтобы дать мне имена? М. Почему нет? С. Спасибо. (Пауза.) Я не вижу должностей этих людей, генерал, толькоимена. Некоторых я узнаю, но остальных - нет. Вы можете дать мне что-нибудьеще? М. Конечно, но всему свое время. С. Разрешите внести это в запись... Я хотел бы, чтобы вы записали их валфавитном порядке когда-нибудь. М. Вы говорите, как моя жена. Успокойтесь, они у вас в кармане. Досьена подходе, но мы не можем потратить целый день на чтение. В другой раз япотрачу неделю, расставляя все по порядку. Вы хотите их расположить пофамилиям или датам рождения? Как насчет размеров их шляп? Сексуальныхпредпочтений? С. Теперь вы понимаете, что я имею в виду. М. Какой же вы правильный и суетливый человек. И я могу отметить, чтовы так же играете в шахматы. Предсказуемо. Давайте сюда список и вернемся квашим нетерпеливым вопросам. С. Здесь немало выдающихся имен. И это все - агенты? М. О нет, здесь их немного, большинство - маленькие люди, но раз уж яих вытащил, они ваши и делайте с ними, что хотите. Я думаю, ваши друзья иработодатели поразвлекаются с ними. Да, пока не забыл, могу дать вам немногоимен из Швейцарии тоже. С. Швейцарские агенты? М. Нет, нет, нет, британские, которые способны повернуться. Обычно я нелюблю выдавать людей, которые работали на нас, но тут есть интересный шанс,что вы могли знать эти имена. С. О боже, только не еще одна из ваших жестоких шуток. Я чувствую себяне готовым к этому сегодня. М. Слишком много выпили прошлой ночью? Вы не должны пить слишком многоэтого китайского бренди, мой друг. Вы знаете, его настаивают на полыни. С. О чем вы говорите? Что вы знаете о моих пристрастиях в выпивке? М. Боже мой, и в общении также. Вы разве не интересуетесь Востоком? С. Иногда вы просто несносны. М. Я знаю. Иногда я просто ничего не могу с собой поделать. Все этопроявляется, когда мы меньше всего ждем этого. Мы можем попытаться бытьболее осторожными. И теперь, когда я осуждал вас за ваши дурные наклонностив запале мести за ваши злобные замечания по поводу того, как плохо я умеюрасполагать в алфавитном порядке, позвольте мне подбросить вам немного имениз прошлого. И не восемнадцатилетних китайцев. Не делайте гримасы. Это вамне идет, и я обижаюсь. Итак, говорят ли вам что-нибудь имена Идж Лесли иДжон МакКэффри? С. Почему вы издеваетесь надо мной сегодня? Я знал их обоих. М. Конечно, вы знали. Один - это МИ-6, а другой - отдел специальныхопераций. Мы перевербовали их обоих с небольшой помощью швейцарцев. Людипокидают дом и думают, что могут позволить себе странное поведение вотдаленных местах без последствий. Извлеките из этого урок и имейте в виду,что ваши пабы кишат нехорошими людьми. Конечно, вы - мой друг, но они небыли... по крайней мере вначале. Вы знаете, мы, немцы, не используемсексуальный шантаж так часто, как русские или британцы. Разве не странно,что британцы, которые любят подлавливать дипломатов и прочих носителейинформации на сексуальных отношениях, так просто попадают в эти ловушкисами? И, конечно, нам вечно твердили, что британская разведка всегда былалучшей в мире. Я полагаю, вы знаете, что ряд их зарубленных резидентурсделали довольно хороший бизнес перед войной, шантажируя несчастныхмечущихся евреев, которые хотели заполучить английские документы. Я помнюскандал, когда кто-то по фамилии Далтон в Голландии был пойман на этом в1936 году и застрелился. По крайней мере, я верю, что он застрелил себя сам.Это было до того, как Черчилль пришел к власти, вот почему он действительномог это сделать без посторонней помощи. Я знаю, что те, кто не быливрожденными идиотами, были извращенцами в том или другом виде. Их коды было легко взломать, и поэтому мы знаем, кто является агентомбританской разведки. Мы давали этим агентам фальшивую информацию. Когда "Цицерон" действовал в Турции во время войны, системабезопасности в английском посольстве была такой слабой, что мы могли,наверное, развесить по стенам их офиса портреты Гитлера, и никто бы ничегоне заметил. После того как разразилась война, насколько я помню, существовалаужасная "пятая колонна" в Англии с толстым запевалой Черчиллем во главе. Насобвиняли в том, что мы сбрасывали парашютистов, переодетых монахинями, воФранцию, и так далее. И вот после того как мы прогнали британцев сконтинента, они стали повсеместно арестовывать любого человека с иностраннымакцентом и были абсолютно уверены, что над их страной прошел дождь иззамаскированных монашек, нищих попрошаек и британских полицейских. - Конечно, "пятая колонна" была прекрасным оправданием ужасного истремительного военного поражения, которое потерпели Англия и Франция в 1940году. Плохая подготовка или вообще отсутствие подготовки, слабоекомандование, недостаток смелости и готовность пуститься в бегство от нашихтанков так быстро, как только можно, могла быть оправдана только вымышленнойармией переодетых агентов, работающих в тыловых районах. Безвинныефранцузские крестьяне были расстреляны просто потому, что они вывешивалисвои простыни на границе. Конечно, каждый знал, что это был сигнал длянаступления зловещих немцев, переодетых моторизированными монашками. Я думаю, мы использовали подобный камуфляж единственный раз, когдачасти абвера, переодетые в голландскую таможенную форму, захватили мост вГолландии. Других примеров я не знаю. Иногда мы сбрасывали ненастоящихпарашютистов: пускали манекены, дабы ввести врага в заблуждение, но этиманекены не были одеты монашками или шарманщиками. Мы как-нибудь обсудимиспользование слухов и паники, но сейчас для этого нет ни времени, ни места. Однажды я читал документ особой секретности, выпущенный одниманглийским управлением безопасности в 1939 году, который утверждал, чтобезусловно существовали тысячи нацистских шпионов в Англии, замаскированныхпод нянь, молочников и официантов, только и ждущих того, чтобы вытащитьпистолеты из нижнего белья и начать стрелять. Действительно, мы посылалиспециальные радиосообщения той или другой группе в Англии, используя шифры,о которых было известно, что они раскрыты, и давали, скажем, группе "Роза"приказ взорвать завод Виккерса или группе "Орел" поджечь доки "Индия" вЛондоне. Конечно, там не было подобных групп, зато много беготни вокруг имногие были арестованы из-за этих бессмысленных посланий, но такова игра. Никогда не говорите, что немцы лишены чувства юмора. С. Я должен сказать, что ваше собственное чувство юмора не из приятных. М. Мне нравится разыгрывать. Мы говорим: "Злорадство - всегда лучшаярадость". Согласны с этим? Возможно, нет. Не сомневаюсь, вы слишком долгобыли жертвой, чтобы смеяться над чужими несчастьями. Ну хорошо, возможно,мне следует прийти на наш следующий сеанс одетым монахиней и тогда все будутприветливыми и легкомысленными.
ЗАГОВОР "БЕЛОЙ РОЗЫ"
В начале 1943 года специальная сессия наводящего ужас Германскогонародного суда была созвана в Мюнхене для слушания дел о государственнойизмене. Как становится ясно из нижеследующего диалога, Генрих Мюллер игралзначительную роль в этом процессе. М. Мы могли бы поговорить о деле "Белой Розы", если вы хотите, хотя этокасалось исключительно внутренних раздоров и может представлять для вас лишьакадемический интерес. С. Я знаю кое-что об этом. Дело Шолля и Губера. Листовки. М. Да и другая пропаганда. Мы знали об этом к середине 1942 года, нонарушители были очень хорошо организованны. Короче, мы не могли найти ихнигде. Не слишком приятная перспектива, так ведь? Дело само по себе былодовольно простым. С. Они были пойманы полицейским в университете? М. Нет, вахтером. Довольно случайно. На самом деле, все это в целомбыло случайностью. Позвольте мне начать с начала и рассказать вам небольшуюпредысторию того, как случилось, что я стал связан с этим. Это можетпотребовать немного времени, так что, возможно... С. Нет, нет, давайте по порядку. Все, что вы говорите, интересно. М. Ага. Все интересно, но говорит ли он правду? У меня имеютсянекоторые документы обо всем этом, но я говорю, что это академический случайи, конечно, с точки зрения участников, трагедия. Я представляю себедраматурга, пишущего киносценарий на этом материале, и лишенного воображенияполицейского типа меня, который является плохим рассказчиком, но начнем. Это было, насколько я помню, в середине лета 1942 года, когда моя женаобратилась ко мне с просьбой. Она знала, что не должна вмешиваться в моюдеятельность, хотя изредка и пыталась получить от меня информацию по томуили другому поводу. Я никогда ничего ей не сообщал, и когда я писал докладыдома, то научился, как Леонардо, писать наоборот, и она не могла прочитатьто, что у меня было на бумаге. С. Вы пользуетесь старинным шрифтом, его очень трудно разобрать. Не тактрудно, как у Геббельса, но все же. М. Она пришла ко мне с просьбой, чтобы я выслушал ее хорошую подругу изПазинга, женщину, которую она знала с детства. Когда я спросил, в чем дело,Софи сказала, что племянник ее подруги попал в исправительную тюрьму, аподруга знает, что он не виноват. Я попытался избежать тоскливого разговора, объяснив жене, что незанимаюсь уголовными делами, только случаями политического шпионажа и такдалее. Однако это ее не остановило, и она напоминала мне об этом несколькодней, пока я в конце концов не согласился увидеться с ее подругой. Это былонамечено на воскресенье, и я могу вас уверить, что я любил помузицироватьили почитать книгу в воскресенье вместо того, чтобы слушать длинные историио семейном горе и несправедливости, постигшей любимого племянника. Несмотряна это, я встретился с женщиной в саду и после лицемерных взаимныхприветствий мы сели. Бедная женщина, боясь меня, опустилась на край садовогокресла, ее руки были сложены на коленях, словно она ждала, что ее арестуют изакуют в цепи. Я знал, что моя жена ждала, что произойдет, и я придал всемупроисходящему респектабельный вид и предложил ей чашку настоящего кофе икексы. Итак, история, которую она рассказала, была действительно мрачной. Ееплемянник, которому еще не было двадцати, член организации "Гитлерюгенд", нахорошем счету и хороший, если не блестящий, студент, был арестованкриминальной полицией за то, что украл ценное оружие из коллекции,принадлежащей одному из семьи Виттельсбахов. Вы знаете, это бывшие королиБаварии. Да, эти Виттельсбахи... Приятные люди, но совершенно безумные.Случай представлялся совершенно ясным и законченным, и я сразу же сказал ейв мягкой форме, что ей лучше заняться делом в рамках судебной системы или,возможно, послать Гитлеру петицию, надеясь на его снисходительность. О, негримасничайте, он получал их множество и действительно реагировал нанекоторые из них. Тем не менее она продолжала говорить. Отец юноши был убит во Франции в1940 году, а его матери так стыдно за него, что она не может даже посещатьего в тюрьме. Но, несмотря на это, она верит в него и должна видеть раз вмесяц. Так трогательно. Я полагаю, она приносила ему сдобные булки, которыеохранники имеют на ланч. Такие вот дела. Ее племянник сказал ей во времяпоследнего посещения... С. Последнего посещения? Они казнили его? М. За кражу какого-то старого оружия? Я думаю, нет Я имел в виду еепоследний визит месяцем раньше. Во время этого посещения он сказал ей, чтолюдей, которые на самом деле украли эти предметы старины, он считал своимидрузьями, а они обвинили его, хотя, она сказала мне, он ничего об этом незнал. Мой бог, если бы я получал по марке за каждую такую историю,выслушанную раньше, я бы уже давно купил прекрасный "мерседес". Но я долженбыл выглядеть участливым, чтобы моя жена осталась довольна, и женщинапродолжала. Друзья был родственниками Вагнера, гаулейтера Мюнхена и старогодруга Гитлера. Вот почему, она сказала, судьи запихнули ее драгоценногоплемянника в тюрьму и позволили настоящим виновникам уйти. В то время у Вагнера случился удар и он отошел от дел, но Гитлерсохранял за ним место гаулейтера, приказав Гейслеру замещать его на этотпериод. Я по-прежнему не имел намерения связываться с этим делом, даже есливсе так и было. Я не люблю вмешиваться в дела, которые не являются моейобязанностью и, кроме того, могут доставить мне неприятности. Она все продолжала об этом; о несправедливости и о том, как начальствувсе сходит с рук. С. Генри Менкен говорил, что не существуем правосудия, потому что людихотят привилегий, а не равноправия перед законом. М. Менкен немец или нет? С. Но... М. Мы можем продолжить теперь. Я пытался найти способ отделаться отнее, но без грубости, когда она упомянула, почти как мысль, пришедшую вголову слишком поздно, о том, что ее племянник говорил ей. Она сказала ему,что знает мою жену и будет разговаривать со мной. Он, в свою очередь, сказалей, что знает о деле "Белой Розы" и знает, кто в этом замешан. Я от этого подпрыгнул, скажу я вам. Мы знали об этих опасных листовках,призывающих к измене, что рассылались по почте и распространялись в Мюнхене.Мы думали, что здесь замешаны студенты из университета, но там было такмного студентов и так мало офицеров гестапо, что это было безнадежнойзадачей. Листовки, которые были очень антигитлеровскими и антивоенными,по-прежнему появлялись, а университет был моей территорией. И тогда я сталменее безразличным и более профессиональным. Я всегда ношу блокнот, как вы могли наблюдать, хотя сейчас он в папкеиз кожи страуса, а в те дни это были просто листочки бумаги в дешевойкартонной обложке. У меня было много вопросов к ней, я делал пометки. Этотак ее взволновало, что она неоднократно возвращалась к фактам, забыв обедном племяннике. Как она сказала, племянник знал людей, связанных с этим делом, нопрокурор не захотел его слушать, ведь обвинение ему пришлось бы выдвинутьпротив родственников Вагнера, и он спешно провел его сквозь судебныекоридоры прямо в тюрьму. Я хорошо мог понять желание прокурора несвязываться с одним из самых влиятельных, с большими связями партийныхчиновников в его области. Я подумал, что должен вникнуть во все это лично, и записал все факты олистовках, которые она могла мне дать. Меня совсем не заботило староеоружие. Дело состояло в том, чтобы племянник дал мне информацию, которая унего могла быть о листовках и тех, кто их писал, а оружие и его наказаниеоставить в стороне. Вы знаете, как это бывает. Смутные обещания могли бытьданы, а позже их можно забыть. Мы делаем это все время, и, я уверен, вытакже. Она плакала, когда я провожал ее. От радости. Она чувствовала, что ясобираюсь открыть врата тюрьмы, словно ангел, освободивший св. Павла изтемницы. Моя жена была счастлива переменам, и я смог играть на фортепьянобез помех. Итак, это становилось официальным делом, по крайней мере на время.Никогда бы не подумал - домашние радости... это не продолжалось очень долго.Во всяком случае, это не то, о чем вам стоит переживать. Здесь должно бытьзамолвлено слово за монашеское существование, не так ли? С. Вам непременно надо переходить на личности? М. Удовольствие для меня, должен сказать. Так на чем мы остановились?Любящая тетушка села на поезд в Мюнхен, и в понедельник я заказал в срочномпорядке материалы на племянника. Хотел бы я знать, что подумал прокурор вМюнхене, когда от шефа гестапо поступил срочный приказ прислать дело этогомолодого человека. Документы пришли к концу недели, и я взял их домой, чтобыне спеша прочитать на досуге. И что я обнаружил? Ничего о листовках.Складывалось впечатление, что кто-то изъял их из дела. Единственнымупоминанием о связи с Вагнером была неопределенная ссылка на "некоторыевозмутительные утверждения", сделанные заключенным. Так что мы имели лишьопосредованное подтверждение. Племянник и в самом деле был хорошим студентом, верным, активнымучастником движения "Гитлерюгенд" и прежде имел незапятнанную репутацию и, ядолжен сказать, официально доказанную кражу. Не было ничего в егопредыстории, что указало бы на то, почему он ворвался в резиденциюВиттельбахов и украл старинное огнестрельное оружие. Насколько я могзаметить, он не интересовался подобными вещами, хотя у него было оченьнемного денег и его мать жила на маленькую пенсию. У него вообще не былокаких-либо пороков. Он не курил и не пил, у него не было постоянной девушки,не имел сексуальных пороков и, я отметил это с интересам, считался хорошимшахматистом. Местный шахматный клуб был единственной организацией, кромеобычной партийной группы, к которой он принадлежал. Как преданный шахматист, я признаюсь в легкой симпатии к этомучеловеку, но мой решающий интерес был направлен на листовки. Взвесив всеобстоятельства, я решил сам допросить его, для чего решил привезти его вБерлин. И когда последовало распоряжение сделать это, воцарилось оцепенениене только в офисе прокурора, но также и в гаулейтунге. Я посадил его в один из специальных подвалов для особо важныхполитических заключенных, с которыми мы бы хотели сотрудничать. Надосказать, это не обычный неприятный подвал. У него хороший туалет, окно иприличная кровать. Племянничек не мог покидать помещение, но смею заметить,что после шести месяцев в исправительной тюрьме это должно было казаться емупохожим на люкс в отеле "Кайзерхоф". Плюс приличная еда. На следующий день,когда я закончил с некоторыми делами, его привели ко мне в кабинет. Он выглядел более худым, чем на фотографии, и его бритая голова некрасила его, но в остальном он произвел на меня хорошее впечатление: он нераболепствовал, он просто сел на стул перед моим столом и смотрел прямо наменя. Я ценю это в людях. Я начал говорить с ним в достаточно дружелюбнойманере. Я думаю, вы знаете, насколько дружелюбным я могу быть иногда, не такли? С. О да, когда вы чего-то хотите или когда вы только что воткнули вменя нож. М. Я действительно добрый и веселый человек. Когда могу. И, дождавшись,пока я не закончу свою небольшую речь, он сказал, что знает, что меня неинтересует его осуждение и что я хотел бы знать о листовках. Поэтому онсказал об этом своей тете, надеясь, что она скажет мне. Я сказал, что у него было хорошее путешествие, и хороший сон, и если онсобирается разыгрывать меня, он почувствует, что не должен был этого делать.Он сказал, что сразу начнет говорить о том, что я хочу услышать. Я оценилчеткость и ясность его изложения. Короче, у него было два друга, с которыми он учился в школе. Один изних - родственник Вагнера, а второй - сын армейского полковника.Обыкновенная школьная дружба, но он был личностью, не похожей на других, ине имел много друзей. Год назад пришла полиция и забрала его по подозрению вкраже. Он говорил в полиции, что ничего не знает о краже, и когда онирасспрашивали его, его вдруг осенило, что он видел одну из украденных вещейна стене в комнате своего друга. Тогда перед ним возникла дилемма. Хотя онутверждал, что понятия не имеет о краже, он не мог предать друга. И, к егочести, он хранил молчание до тех пор, пока не узнал, что на него указалиименно его прежние друзья, у одного из которых был обнаружен шикарныйпистолет. "Это у меня от него", - сказал он, и кто будет сомневаться всловах человека, у которого в политическом мире большие связи? Для менястало очевидно, что единственной целью полиции и прокурора было осудитьэтого молодого человека быстро и четко и тогда это дело не привлечетдополнительного внимания. С одной стороны, адвокат, который знал, где ему намажут хлеб маслом,благоговеющий перед судом, амбициозные полицейские чиновники, с другой -молодой человек, который отправился в тюрьму. А тем временем его друзьяпродолжили высшее образование в безопасной удаленности от линии фронта,получив освобождение от призыва. Коррупция и несправедливость, конечно, типичны для любого правительствав любое время. Привилегии мистера Менкена, как вы сказали. Я уверен, что вытакже имеете подобный опыт в вашей абсолютно свободной стране. С. Значит, он был невиновен? М. Он был человеком, который, возможно, будет помогать мне в деле слистовками. Он сказал, что его так называемые друзья, которые, каквыяснилось, были ворами, учились в университете в Мюнхене и знали некоторыхстудентов, которые, по всей видимости, были втянуты в антиправительственнуюдеятельность. Студенты часто бывают недовольны правительством и егополитикой. Вопрос в том, кто были это недовольные люди. Родственник Вагнератоже принадлежал к ним? Знает ли человек, сидящий нап
2022-09-01
33
