О юной Мэри Эннинг и ее находках

 

Не менее прихотливые истории сопутствовали находкам ископаемых морских рептилий.

В самом начале прошлого века в маленьком городке на юге Англии жил бедняк по фамилии Эннинг, который добывал пропитание для своей семьи удивительным способом. Целыми днями лазал он с молотком и мешком по окрестным береговым обрывам и выбивал из белых известняков перламутровые катушки аммонитов.

Надо сказать, что туризм в Англии появился гораздо раньше, чем в других странах, и туристы в прошлом веке точно так же любили приобретать сувениры, как и теперь. Старик Эннинг не просчитался. Его необычные сувениры пользовались большим спросом, и семье Эннингов не грозила голодная смерть.

Легко представить себе, как туго пришлось им, когда Эннинг неожиданно умер. Ведь его старшей дочери Мэри в то время было всего двенадцать лет. Но смелая девочка решает взять на себя отцовские заботы. С геологическим молотком и двумя собачками, беленькой и черненькой, которые всегда сопровождали ее, Мэри Эннинг отправляется на белые известняковые карьеры за местным кладбищем, где покоится ее отец, и принимается за работу.

Удача сопутствует ей. Одна за другой перед ней открываются кости непонятного животного. Когда она очищает весь скелет от породы, то решает, что нашла крокодила. Об этой своей находке Мэри пишет в Британский музей, и музей покупает скелет за 29 фунтов стерлингов. По тем временам это была огромная сумма. Но дело не в деньгах, а в том, что скелет предполагаемого крокодила на самом деле оказался первой находкой рыбоящера — ихтиозавра. Это было в 1811 году.

Массовый энтузиазм охватил исследователей и широкую публику. О находке писали газеты. Сочиняли стихи. Не забыли и Мэри. Трогательная история бедной девочки надолго заняла умы англичан.

А у самой девочки от успеха не закружилась голова. Она не успокоилась и почти тут же доказала, что находка ее не случайна. Через год она присылает в Британский музей скелет еще одного ихтиозавра в 8 метров длиной.

Постепенно поиски ископаемых становятся делом жизни Мэри Эннинг, которая уже с ранних лет сумела проявить незаурядную интуицию, настойчивость и энтузиазм серьезного ученого.

В 1821 году, когда Мэри было двадцать два года, она нашла полный скелет плезиозавра с ластами. Теперь даже ученые растерялись, не зная, с чем бы сравнить такое необычное животное. В конце концов наиболее удачным оказалось сравнение со змеей, продетой через панцирь черепахи.

Теперь Мэри знают уже все палеонтологи мира. Ей присылает письма сам великий Кювье. Но поток редкостных находок не иссякает, и в 1828 году Мэри присылает в Британский музей полный скелет одного из самых древних летающих ящеров — птерозавра. К тому времени летающие ящеры были уже известны, но из более поздних меловых отложений. Юрский птерозавр был найден Мэри впервые.

Все, что нашла за свою жизнь и передала ученым Мэри Эннинг, перечислить невозможно. Мы с вами вспомнили только о самых выдающихся ее открытиях, о тех, которые сделали имя ее бессмерт-ним. Сейчас в одном из залов Британского музея висит большой портрет изящной молодой женщины с веселыми глазами. В ее руках геологический молоток, у ног две собачки — беленькая и черненькая. Так ученые отдали дань признания и уважения первой женщине-палеонтологу Мэри Эннинг.

 

ИХТИОЗАВРЫ ХОЛЬЦМАДЕНА

 

А человечество тем временем узнало массу интереснейших подробностей о рыбоящерах — ихтиозаврах. В Германии недалеко от Вюртемберга, в Хольцмадене, было открыто удивительное кладбище ихтиозавров. Оказалось, что 150 миллионов лет назад на этом месте была морская лагуна. Со дна этой лагуны непрерывно поднимался ядовитый сероводород. Вероятно, образовывался он там из-за разложения органических остатков, потому что лагуна была теплая, движения воды не было, и перемешивание ее шло очень медленно. Значит, и кислорода у дна не было.

Примерно то же происходит в наши дни в Черном море. Но Черное море глубокое, и сероводород не успевает добраться до его поверхности. Уже на глубине 200 метров его разлагает богатая кислородом морская вода. Поэтому ниже этой черты жизни нет, а выше она процветает.

Лагуна Хольцмадена была мелководной. Поэтому сероводород успевал добраться до поверхности и отравлял всех, кто случайно заплывал в гиблое место.

В «лагуне смерти» тысячами погибали ихтиозавры, а скелеты их отлично сохранились до наших дней. Они-то и рассказали ученым о жизни удивительных морских гигантов.

Во-первых, ихтиозавры были стайными животными. Иначе почему образовалось такое большое скопление их трупов в одном месте?

Во-вторых, питались они, как современные кашалоты. Кашалоты, как известно, ловят кальмаров, а в желудке одного ихтиозавра было обнаружено двести с лишним белемнитов — родственников кальмаров.

В-третьих, были найдены ихтиозавры с неродившимися детенышами в брюхе и даже в момент рождения. Последнее обстоятельство решительно подтверждало, что рептилии эти были живородящими. Причем рождали крупных детенышей.

На сегодняшний день ихтиозавры — единственная группа ископаемых рептилий, у которых живорождение можно считать доказанным.

 

«ПАУЧЬИ КАМНИ» И ИХ ИСТОРИЯ

 

Так уж получилось, что в мир ископаемых рептилий нас ввели две женщины: миссис Мантель и маленькая девочка Мэри Эннинг. Одна открыла нам мир сухопутных ящеров. Другая — морских. Но как вы помните, вместе с морскими ящерами Мэри удалось найти еще и летающую рептилию.

Несколько позже в Германии, в Баварии, было обнаружено место, которое по количеству и разнообразию находок удивительных ископаемых затмило все остальные. Мы говорим о Золенгофене. В Золенгофене добывали светлые известняки для строительства. Разрабатывали их издревле, уже древние римляне знали о них. В этих известняках встречаются красивые морские лилии и закрученные раковины аммонитов. «Паучьи камни» — так назвали золенгофские сланцы в средние века. За пауков принимали маленькие морские лилии, отпечатки которых буквально устилали гладкие плитки сланцев.

В 1730 году нюрнбергский горожанин Байер установил, что это вовсе не пауки. Но только с 1800 года, со времен великого Кювье, палеонтология стала настоящей наукой, и золенгофенских ископаемых начал изучать профессор Земмеринг, анатом и друг известного в те времена натуралиста Гёте, которого мы с вами больше знаем как великого немецкого поэта.

Так вот, Земмеринг обнаружил в попавших к нему сланцах остатки летающих рептилий, но решил, что перед ним летучие мыши. И это не удивительно, ведь прежде о летающих рептилиях никто ничего не знал. Позднее крупнейшие натуралисты Европы изучали находки из Золенгофена. Среди них был немец Циттель, француз Кювье, австрийцы Неймар и Оппель, швейцарец Луи Агассис.

Необычность возникновения сланцев Золенгофена оказалась под стать его уникальным сокровищам. Выяснилось, что образовались они в береговой зоне моря, только частично заливаемой водой. Это была большая лагуна, лежащая на южной оконечности Средне-немецкой возвышенности. Возникла она в позднеюрское время. От моря Тетис, которое тогда опоясывало всю Землю, лагуна была огорожена стеной губок и коралловых рифов. Длина этой коралловой стены была более ста километров. Лагуна была неглубокой, а климат жаркий, тропический, и к воде тянулось все живое.

 

БОГАТСТВА ЗОЛЕНГОФЕНА

 

Золенгофен подарил миру около семисот видов разнообразнейших ископаемых. И какой сохранности! Кажется, что перед нами не отпечаток жившего давным-давно существа, а недавняя фотография.

Среди таких находок рыбка лептолепис — любимое лакомство плезиозавров, ихтиозавров и летающих ящеров. Много медуз, сохранивших все детали своего строения. Кораллы, но не рифовые постройки, а одиночные экземпляры. Морские звезды, морские лилии и черви-полихеты с сохранившимися наружными жабрами. Встречаются моллюски. Очень много аммонитов. Аммониты и каракатицы сохранили свои мягкие части: «руки» с отпечатками присосков.

Здесь, как нигде, много раков, кальмаров и креветок. Есть отпечатки их мягких частей и следов движения по дну. Встретились и мечехвосты, известные в истории Земли еще с кембрия. И множество лап, на которых они передвигались по дну, тоже сохранилось. Видимо, животные эти часто попадали в «заморную» зону, где быстро гибли, отравленные сероводородом, оставляя последний в своей жизни след.

Тараканы, жуки, стрекозы, поденки, клопы, сетчатокрылые и клоп-водомерка, цикады — все они были обитателями сырых прибрежных лесов. Встречались раки не меньше полуметра в длину и креветки — в четверть метра. Все они жили в речках, впадавших в лагуну. А над ними шелестели крыльями стрекозы, не уступавшие по величине сегодняшним тропическим бабочкам.

Здесь же, в Золенгофене, удалось найти отпечаток маленького хищного ящера-компсогнатуса. Отпечаток этот прекрасно сохранился. На месте, где у компсогнатуса был желудок, хорошо виден отпечаток еще одного, совсем маленького ящера, которого хищник успел проглотить перед самой своей гибелью.

Кроме того, Золенгофен может похвастать крокодилами, морскими ящерами и черепахами. Но настоящей его гордостью все-таки по праву считаются отпечатки тогдашних завоевателей воздуха — крылатых ящеров рамфоринхов и птеродактилей и, конечно же, первоптицы археоптерикса.

 

 

Летающие ящеры юрской эпохи — рамфоринхи и птеродактили — похожи на демонов со старинных гравюр. Голова рептилии, зубатая пасть, перепончатые крылья, звериная шерсть — такое сочетание не может не показаться отталкивающим! Однако именно таким существам было суждено первыми завоевать воздух, и это был грандиозный успех эволюционного развития. Летающие ящеры освоили те экологические ниши, которые сейчас занимают птицы. Подобно птицам, ящеры были теплокровными.

Своеобразие этих ящеров так велико, что некоторые специалисты предлагают выделить птерозавров в особый класс позвоночных.

 

 

НОВЫЕ ЗАВОЕВАТЕЛИ ВОЗДУХА

 

Было тихое розовое утро. Первые лучи горячего солнца согрели прозрачный воздух, в котором чуть покачивались пышные кроны саговниковых пальм. На листьях, на низких кустарниках блестела роса. А на гладкой поверхности лагуны играли серебряные блики. Пестрый хоровод стрекоз, комаров и поденок закружился над водой. Деловитый жук-олень, шелестя крыльями, пролетел в поисках пищи. Веселые рыбки то тут, то там выскакивали из воды и ловили опьяненных свежестью утра насекомых.

Но вдруг что-то случилось в этом светлом и безмятежном мире. Попрятались в низких цикадовых зарослях стрекозы. Успел заползти под раскидистый куст жук-олень, когда бесшумная тень вдруг появилась над опустевшей водяной гладью. Это вылетел на охоту похожий на бумажного змея ящер рамфоринх. На мгновение он завис над водой, потом камнем упал вниз, к самой ее поверхности, и сразу же взмыл. В его зубастой пасти трепыхалась пойманная рыба.

Тем временем над водой появилась стая других летающих ящеров-птеродактилей. Широкие перепончатые крылья, короткие хвосты и вытянутые вперед головы резко отличали их от рамфоринхов. И только рты их были такими же зубастыми. Воздух наполнился шипением, гортанными криками и клекотом. Настал час всеобщего утреннего насыщения. Голодные ящеры, кто с воробья, кто с ястреба величиной, метались над водой, высматривая рыб, стрекоз и поденок. Их серые тела беспорядочным градом стремились к земле, в последний момент преображаясь в подобие диковинных летучих мышей, а затем мягкие крылья снова уносили их в поднебесье.

Эта суета растревожила других обитателей леса. Воздух и кроны деревьев окончательно проснулись и ожили. Из зарослей саговников послышался резкий крик, и пестрая, похожая на елочную игрушку птица тяжело взлетела над деревом. В это время другая такая же птица ловко вскарабкалась на ствол гинкгового дерева и зубастым клювом поймала черного жука. Это древнейшая птица Земли — археоптерикс. Название ее переводится с греческого как «древнекрыл». Археоптерикс был немного больше голубя, и яркие крылья помогали ему надежнее спрятаться от проворных врагов среди цикадовых и араукариевых зарослей. Летала-то «птичья прабабушка» уж очень плохо! Но зато она могла хорошо карабкаться и ползать по стволам деревьев.

 

УНИКАЛЬНЫЕ НАХОДКИ

 

С историей находок отпечатков археоптериксов связано много интересного, огорчительного и неожиданного. Как иначе, если не неожиданным можно назвать открытие в 1972 году археоптерикса, и не где-нибудь, а прямо в музее города Гарлема в Голландии. Привезенный из Золенгофена еще в 1855 году, он был зарегистрирован как летающий ящер. И оказалось, что по давности это — находка номер один, только вовремя не узнанная и потому прошедшая без шума и помпы. Этого не скажешь о пере археоптерикса, найденном в том же Золенгофене в 1860 году и хранящемся в берлинском музее. Фотография этого пера обошла все издания мира и была подлинной сенсацией. Но не успели улечься страсти, как в 1861 году был найден целый скелет с перьями. Правда, без головы и шеи. Случилось так, что на первых порах не то что изучать его, а даже рассмотреть эту находку было не просто. Загвоздка заключалась не в самом археоптериксе, а в человеке, в руки которого попал уникальный отпечаток.

После шумихи вокруг пера Эрнст Геберлейн, областной врач города Паппенгейма, понял, что купленный им за бесценок отпечаток древней птицы сможет принести ему кругленькую сумму, если с умом взяться за дело. Поэтому он прежде всего разжигает страсти вокруг уникальной окаменелости. Он разрешает ее рассмотреть. Пожалуйста! Никаких фальсификаций! Все подлинно! Но не позволяет даже зарисовать или сделать с нее набросок. Когда же речь заходит о купле-продаже, то он даже слышать не хочет о том, чтобы продать один отпечаток. Только вместе со всей богатой коллекцией довольно банальных золенгофенских окаменелостей! И коллекцию свою доктор Геберлейн оценил в 14 тысяч марок, или в 750 фунтов стерлингов.

Проходит время. Ученый мир наслышан о находке, но по-прежнему никто, кроме очевидцев, оценить ее по достоинству не может. Наконец находится человек, который несколько часов подряд не сводит с нее глаз, а потом дома по памяти делает удивительно точную ее зарисовку и демонстрирует ученому миру. Немецкая Академия наук бурлит. Виднейшие натуралисты страны настаивают на том, что древняя птица должна остаться в Германии. Но сумма! Она так велика, что Академия не в силах выделить ее единовременно и просит хозяина подождать, не продавать находку за границу.

Но Геберлейн неумолим. И в 1862 году, согласившись на сумму в 700 фунтов, он продает уникальный экземпляр вместе с частью своей коллекции Британскому музею в Лондон.

Горю немецких ученых нет границ. Находка, которая должна была бы стать национальной гордостью, уплывает за Ла-Манш. И только старый Геберлейн довольно потирает руки. Одна-единственная окаменелость, при умелом обращении с ней, помогла нажить ему целое состояние.

Проходит шестнадцать лет, и там же, в золенгофенских сланцах, найден другой скелет первоптицы. Он даже лучшей сохранности, чем лондонский. Тут уж немецкие специалисты «не зевали». И отпечаток занимает достойное место в берлинском музее, хотя судьба этой окаменелости почти в точности повторила судьбу своей предшественницы. Дело в том, что второй археоптерикс попал в руки не к кому иному, как к сыну недавно умершего старика Геберлейна. Молодой Геберлейн заломил за скелет неслыханную цену в 36 тысяч марок. Правда, официально он продавал собранную им ранее коллекцию золенгофенских окаменелостей, и птица просто входила в их число. После ряда злоключений прусское министерство культуры все же купило коллекцию с первоптицей за 20 тысяч марок.

И наступает продолжительное затишье. Только через восемьдесят лет, в 1956 году, удается найти плохо сохранившийся экземпляр археоптерикса, который находится теперь в городе Максберге.

 

Археоптерикс.

 

Интересно, что найден этот отпечаток был почти на том же месте, что и лондонский. Вернее, они находились друг от друга на расстоянии 250 метров.

Надо сказать, что в 1951 году был добыт еще один отпечаток. Но определен он был только в 1973 году, и описание его опубликовано в 1974 году. Хранится он в Эйхштадте.

Вот и все находки скелетов археоптериксов, известные на сегодня. Их шесть на весь мир. Шесть отпечатков, а в них ключ к истории появления птиц на Земле.