Св. Иоанн Златоуст о богатстве и любостяжании

У него свой взгляд на предмет, впрочем, свойственный всей святоотеческой мысли. Взгляд сотериологический — как человек должен относиться к собственности, чтобы спастись, т. е. достичь вечной жизни с Богом? Позиция совершенно неуязвимая! Ведь вряд ли есть что–нибудь более важное для человека, чем его судьба в будущей вечной жизни. Поэтому имущественное учение Златоуста является самым настоящим богословием, причем, наивысшей пробы.

Прежде всего, укажем, что святитель, как правило, пользуется понятием «богатство», может быть не слишком строгим с экономической точки зрения, но достаточным для его целей. Под «богатством» он всегда понимает значительную частную собственность, безразлично к тому, используется ли она на развитие производства или на собственные нужды.

Кардинальным для Златоуста является вопрос: губительно ли обладание богатством? Теоретически, вроде бы, нет. Живший за 200 лет до Златоуста учитель Церкви Климент Александрийский считает, что губительно любостяжание — страсть присвоения вещественных ценностей. Именно она закрывает путь в Царство, но не богатство само по себе. Ведь и бедный может быть любостяжательным, и богатый бывает бессребреником. И, казалось бы, Златоуст согласен. Он не раз о том же говорит:

"Не богатство — зло, а любостяжание и сребролюбие" /II,33/[1].

"Не о богатых упоминай мне, но о тех, которые раболепствовали богатству. Иов был богат, но не служил мамоне" /VII,243/.

Но есть и другой ряд высказываний святителя, где он обличает именно богатство и богатых:

"Оно (богатство — Н.С.) душу делает гнусною, — а что бесчестнее этого?" /XI,415/.

"Подлинно, богатство делает (людей) безумными и бешеными" /XI,417/.

"душа богатого исполнена всех зол: гордости, тщеславия, бесчисленных пожеланий, гнева, ярости, корыстолюбия, неправды и тому подобного" /IX,132/.

Что это — описка, небрежность, или неудачное выражение? Ведь в принципе вроде бы Климент совершенно прав — не могут бесчувственные вещи быть причиной духовной гибели человека. Зачастую Златоуст сам себя осаживает и поправляется:

«О деньги, или лучше, о, безумная страсть к деньгам! Она низвращает и ниспровергает все; для денег многим все кажется басней и пустяками» /X,158/.

Однако примеры, когда Златоуст именно само богатство считает губительным, можно приводить еще и еще. Их слишком много, чтобы все это считать просто ошибкой или непоследовательностью великого святителя. Нет, дело в другом. И сам Златоуст дает объяснение своим «оговоркам», выводя поразительный закон губительной зависимости между богатством и любостяжанием. Вот некоторые высказывания Златоуста, число котороых можно множить и множить:

"Я никогда не перестану повторять, что приращение богатства более и более возжигает пламя страсти и делает богачей беднее прежнего, возбуждая в них беспрестанно новые пожелания… Смотри вот, какую силу и здесь показала эта страсть. Того, кто с радостью и усердием подошел к Иисусу, так помрачила она и так отяготила, что когда Христос повелел ему раздать имение свое, он не мог даже дать Ему никакого ответа, но отошел от Него молча, с поникшим лицом и с печалью" /VII,645/.

"Итак, кто презирает богатство, тот только подавляет в себе страсть к нему; напротив, кто желает обогатиться и умножить свое имение, тот еще более воспламеняет ее, и никогда не в силах подавить" /VII,647/.

"летать, скажешь, невозможно. Но еще более невозможно положить предел страсти любостяжания; легче для людей летать, нежели умножением богатства прекратить страсть к нему" /VII:648/.

"Разве вы не знаете, что чем больше кто имеет, тем большего желает?" /XII,26/.

"ничто так не возбуждает страсти к богатству, как обладание им" /XI,870/.

Итак, чем больше человек имеет, тем более в нем воспламеняется страсть любостяжания, которая заставляет человека иметь еще больше. Этот эффект под названием «положительная обратная связь» хорошо известен в технике: такая система, как говорят инженеры, «идет вразнос», и ее разрушение неминуемо. Увы, то же самое происходит в системе «любостяжание–богатство», когда страсть любостяжания разрастается до гибельных пределов.

Ну а как же примеры щедрых богатых? Да, они есть, отвечает Златоуст. И сам приводит примеры: Авраам, Иов. Но чтобы не прилепляться душой к богатству, нужна особая благодать, которая дается очень и очень немногим. А остальным, чтобы не угодить в петлю, надо бежать от него как от огня, довольствуясь лишь необходимым.

Ныне подобные советы многим кажутся просто нелепыми. Как это — ограничиваться необходимым? Наоборот, смысл жизни в том, чтобы ловить от вещей кайф. А потому их нужно больше и больше — лишь бы были деньги! И свирепствует «петля Златоуста», губя многих и многих, даже не подозревающих о ее существовании.

3. Св. Иоанн Златоуст: "Сребролюбие возмутило всю вселенную"

Много ли людей попадают в «петлю Златоуста»? По мнению великого святителя — огромное большинство. По этому поводу у Златоуста нет никаких иллюзий: любостяжание стало самым распространенным и стойким грехом человечества. Вот только небольшая часть его высказываний на этот счет:

"Сребролюбие возмутило всю вселенную; все привело в беспорядок" /VIII:270/.

"От неистовой любви к деньгам все погибло. Кого, кого мне винить, — не знаю: до такой степени это зло завладело всеми, — правда одними в большей, другими в меньшей мере, однако — всеми. И подобно тому, как сильный огонь, будучи брошен в лес, все ниспровергает и опустошает, так и эта страсть губит вселенную: цари, правители, частные люди, нищие, женщины, мужчины, дети, — все в равной мере поработились этому злу. Как будто какой–то мрак объял вселенную, — никто не выходит из опьянения! Правда, против любостяжания слышатся бесчисленные обвинения, и в частном разговоре, и среди народа; но исправления нигде не видим" /XI:748/.

"О сребролюбие! Все свелось к деньгам, — потому и перепуталось! Ублажает ли кто кого, помнит деньги; называют ли несчастным, причина опять в них же. Вот о том только и говорят, кто богат, кто беден. В военную ли службу кто имеет намерение поступить, в брак ли кто вступить желает, за искусство ли какое хочет приняться, или другое что предпринимает, — не прежде поступает к исполнению своего намерения, пока не уверится, что это принесет ему великую прибыль" /VII:885–886/.

«Образумимся, прошу вас (…) все мы простираем руки на любостяжание, и никто — на вспомоществование (ближним); все — на хищение, и никто — на помощь; каждый старается, как бы увеличить свое состояние, и никто — как бы помочь нуждающемуся; каждый всячески заботится, как бы собрать более денег, и никто — как бы спасти свою душу;все боятся одного, как бы не сделаться бедными, а как бы не попасть в геенну, о том никто не беспокоится и не трепещет» /XII:194–195/.

«В том–то и беда, что зло увеличилось до такой степени, что (добродетель нестяжания) стала, по–видимому, невозможной, — и что даже не верится, чтобы кто–нибудь ей следовал» /VIII:441/.

"В самом деле, кто от слов моих сделался склоннее к подаче милостыни? Кто расточил имение? Кто половину, кто третью часть роздал? Никто!" /VII:872/.

Читатель наверняка почувствовал, что эти тексты более похожи на стон, чем на проповедь. Это плач великого любящего сердца о гибнущем человечестве. Ничего подобного у Климента Александрийского мы не найдем.

Горькие слова святителя наводят на нелегкие размышления. Прежде всего становится ясно, почему для Златоуста имущественная тема — тема «номер один». Да потому, что нет страшнее беды, нет распространеннее порока, чем любостяжание — даже не «большинство», а «вся вселенная», «все мы» подвержены этой страсти, и «никто» не следует добродетели нестяжания. Вот диагноз святителя!

Кроме того, эти тексты удивительно современны. Ведь во времена Златоуста деньги, тем не менее, не определяли всего. Тогда большинство населения (особенно в деревне) жило натуральным хозяйством и было более зависимо от плодов своего труда, чем от рынка. Но что говорить сейчас, когда все покупают для жизни всё? Если тогда сребролюбие было столь губительно, то ныне оно куда страшнее, куда изощреннее и куда тотальнее. В этом смысле весь анализ Златоустом имущественной проблемы имеет исключительное значение.