Правильный ответ — это ответственность

 

Размышления по поводу материалов «прямой линии» Б. Н. Ельцина с читателями «Комсомольской правды» («КП», 14.03.91 г.)

 

КОГДА читатель будет знакомиться с настоящим материалом, уже будут известны результаты референдума 17 марта. Сознательно ставлю, как говорится, свои соображения под удар, но надеюсь на известное их подтверждение.

Конечно, чтобы более-менее удовлетворительно прокомментировать «прямую линию», нужна немалая газетная площадь, что проблематично. Поэтому выбираю только несколько показавшихся мне интересными моментов из нее и пытаюсь их анализировать.

Начну с самого актуального, с референдума.

В своем ответе на вопрос шахтера Аркадия Марковича Б. Ельцин обратил внимание на то, что формулировка союзного референдума содержит в себе три вопроса, оценив это словами «большая путаница». Более того, быстро согласился с Аркадием Марковичем, что даже «четыре».

То есть сложность «союзной» формулировки Б. Ельцин, очевидно, посчитал неверной, а значит — неправомочной. Надо полагать, считая формулировку вопроса о российском президентстве правильной, ну хотя бы в силу известной внешней (!) простоты. В ней, правда, тоже содержится как минимум два подвопроса: собственно о введении президентства (1) и об избрании президента всенародным голосованием (2).

Сложные вопросы, в том числе предполагающие однозначный ответ, не такое уж редкое явление в нашей жизни. Такие вопросы задает каждый день любой из нас. Они вполне объективно обусловлены.

Но трудность в таких случаях состоит в том, как действительно найти обоснованный, однозначный ответ на сложный вопрос.

Что значит «да» или «нет» на вопрос союзного референдума?

Это значит «да» или «нет» Союзу, раз, «Да» или «нет» Союзу республик, два. «Да» или «нет» Союзу Советских республик, три. Союзу Социалистических республик, четыре. Союзу как федерации республик, пять (уже пять!). Как обновленной федерации республик, шесть. Федерации, в которой бы гарантировались права каждой личности и т.д., семь.

Выходит, что не три, не четыре, а как минимум семь позиций надо было проанализировать, чтобы составить однозначный ответ на исходный вопрос. Кстати, ниже постараюсь показать, что вопрос российского референдума, если попытаться его восполнить, без чего, просто, безответственно давать на него ответ, содержит тоже немало позиций.

Теперь скажу, почему сам лично оставил в бюллетене союзного референдума слово «да».

Да — потому что без союза дальнейшая жизнь страны просто невозможна.

Да — потому что именно республиканская форма государственности, и никакая иная, будет принята всеми народами страны.

Да — потому что только при наличии суверенитета республиканская форма сегодня будет принята всеми народами.

Да — потому что с теми или иными изменениями сохранится советское устройство государства как разновидность представительной демократии, причем с явными преимуществами по сравнению, например, с западными демократиями. Впрочем, там есть свои плюсы.

Да — потому что самой эффективной связью республик считаю федеративную. Но не в том смысле, что появится новый центр и «по-новому» объединит республики в некое унитарное целое. А в том, что, как это и предусматривается проектом нового Союзного договора, четко фиксируются сферы компетентности нового союзного центра, республик и, надо полагать, государственных субъектов других уровней.

Да — потому что действительно федерация может и должна быть обновлена. В смысле сказанного в предыдущем абзаце.

Да — потому что очевидно, что дальнейший прогресс нашего общества возможен только на основе раскрепощения потенциала каждой личности. А для этого она должна иметь гарантированные права на всей территории страны.

И наконец — да, потому что при всех наших сегодняшних разночтениях относительно понятия «социализм» дальнейшее развитие и страны в целом, и каждой составляющей ее территории, народов или народностей может идти только по пути дальнейшей социализации общества, составляющих его личностей. Социализации — как налаживания недостающих связей в обществе в направлении увеличения степени взаимной их поддержки и гармонии. Ничто иное, считаю, и нельзя сегодня вкладывать в понятие «социализм». Подтверждением этого, кстати, является опыт ХХ века западных развитых стран: там, по-своему, конечно, идет именно этот процесс социализации, ведущий к образованию именно социалистического качества во все большем числе отношений и связей, берущих начало в классическом буржуазном обществе.

Мой общий, итоговый ответ — да, как видите, сложился из нескольких промежуточных «да». Думаю, многие избиратели решали этот вопрос в чем-то схожим образом. Только, уверен, что не все промежуточные ответы у них были утвердительными. Беру в расчет и то, что какая-то часть сказала «нет» в силу инерции, набранной под воздействием определенных источников информации, а точнее — пропаганды. Инерции, вызванной реальными житейскими затруднениями и т.п.

Так что никакого «лукавства» в формулировке союзного референдума я не обнаружил. Хотя и видел, что — заявлена вполне определенная позиция с вполне определенными практическими последствиями, в случае как принятия, так и непринятия позитивной посылки вопроса. Как известно, и IV Съезд и сессия Верховного Совета СССР высказались позитивно по вопросу сохранения Союза.

А теперь давайте, читатель, посмотрим на формулировку российского референдума. Кстати, начать можно было с анализа процедурных неувязок при принятии решения о проведении такого референдума. Был и отказ от одной из намечавшихся позиций — о сохранении республиканской федерации. Все это, очевидно, еще до референдума внесло путаницу, не скрытую, надуманную, а явную.

Но сосредоточимся на самой формулировке.

Чтобы сказать  «да» или «нет» российскому президентству,  надо было сказать «да» или «нет», во-первых, президентству вообще  как части государственного устройства. Во-вторых, президентству именно в России, с учетом ее внутреннего федеративного устройства. В-третьих, президентству, опирающемуся на всенародный вотум доверия. Последнее — избрание президента России всенародным голосованием — в свою очередь,  предполагает рассмотрение ряда вопросы, связанных с тем, как будут соотноситься президент, избранный всенародно, с Советами, также избираемыми всенародно. И т.д.

Конечно, скажут, это надо учесть, но ведь есть опыт других стран, например, США, где есть и то, и другое, и они удачно, судя по опыту последних десятилетий, сочетаются.

Сразу скажу, что вот именно — «последние десятилетия». Но ведь это не вся история США, было кое-что и до того. И будет впереди. Лично я считаю, что учитывать их опыт надо обязательно, но упаси бог нас с нашими историческими традициями переносить эту модель на нашу почву, что называется, один к одному.

Во всяком случае, вопрос российского референдума, его формулировка рождают не меньше, чем союзный, причем неявных, скрытых, неочевидных подвопросов, без ответа на которые нельзя принимать ответственное общее решение, например, говорить «да» президентству. Считаю, что вольного или невольного «лукавства» в формулировке вопроса российского референдума гораздо больше, чем союзного.

Были относительно референдума и другие вопросы Б. Н. Ельцину и, соответственно, его ответы на них. Например, о несостоявшемся договоре четырех-пяти республика как ядре обновленного Союза. Удивляет, в частности, то, почему о подобных судьбовершительных новациях мы узнали буквально за день-два до такого принципиального голосования, как 17 марта, то есть, успев по уши нагрузиться всяческими домыслами и слухами. Что-то не припомню, чтобы председатель российского парламента высказывался об этом факте ни 19 февраля, ни 9 марта.

С. ХАЛИН,

Политический обозреватель

«Тюменской правды».

«Тюменская правда»

26 марта 1991 г.

 

Рубрика: Заметки по поводу

 

«УДЕРЖАТЬСЯ!» — ВОТ ЛОЗУНГ ДНЯ.