Монашество накануне «Большого террора».

Наименее изученной в историографии проблемой является числен- ность, состав, образ жизни и занятия монашества в 1930-е гг. По объектив- ным причинам эта информация слабо отражена в источниках.

После закрытия обителей значительная часть монахов была подверже- на заключению в лагеря или высылке в удаленные регионы страны (Сибирь, Европейский Север, Казахстан). Однако к середине 1930-х гг. у большинства репрессированных сроки заключения истекли, и они получили возможность вернуться на прежнее место жительства. Среди иноков имелась категория священнослужителей – иеромонахов и иеродьяконов, которые по выходе из монастыря часто переходили на приходскую службу. Монашество закрытых монастырей стало кадровым резервом для пополнения клира1.

Характерной особенностью монахов, которые служили на приходах, является почти демонстративное пренебрежение собственным благополучи- ем, жертвенность, доходящая до фанатизма. Например, Я. Е. Белоусов, в 1913 г. «прибыл обратно в Россию на родину» с Афона (возможно, был депорти- рован в связи с гонением царского правительства на имяславие), в 1916-1922 гг. находился в монастыре в городе Перовске Саратовской губернии. После закрытия обители его иноческая жизнь прекращается и все годы НЭПа он благополучно прожил в родном селе, подрабатывая в церкви псаломщиком. Однако в 1931 г. его подвергают аресту и высылке. Тогда он принимает сан иеромонаха и поступает на приходскую службу. По мере закрытия церквей Белоусов вынужден устраиваться чернорабочим, пока не удавалось найти но- вый приход. Это повторялось трижды вплоть до ареста и гибели в марте 1938 г.2

      Многие иноки оседали в ближайшей округе своего монастыря, где они имели поддержку населения, а те, кто сохранил связь с родственниками, разъезжались по домам. Монахини часто нанимались приходами для уборки и охраны храмов. Это давало возможность выжить, не порывая тесной связи с церковью, так как служащим при храме полагался небольшой оклад, празд- ничные сборы с населения, а главное – жильё (церковная сторожка)1. Однако число приходов с конца 1920-х гг. очень быстро сокращалось, и служба эта была опасна новыми конфликтами с властями. Нередко иноки проживали не- большими общинами, своего рода нелегальными монастырями. Для нетру- доспособных монахов это зачастую был единственный способ выжить. Тяже- лые материальные условия и низкий социальный статус вынуждали иноков браться за любую черную работу.

Состояние источниковой базы и степень ее изученности пока не позво- ляют выяснить численность иноков на территории области в 1930-е гг. Одна- ко, учитывая, что в регионе до начала 1930-х гг. сохранялось значительное количество монастырей, можно предположить, что несколько сотен бывших насельников к 1937 г. проживало на территории области. Часть монахов по- гибла в заключении или не вернулась на прежнее место жительства после отбытия наказания. Многие иноки выехали за пределы региона. Но наблю- дался и обратный процесс, например в г. Кашине и прилегающих районах проживала целая группа монахов Московского Даниловского монастыря и Сергиевской женской общины2.    

В следственных делах содержится очень мало информации о повсед- невной жизни монахов. Вместе с тем интерес исследователя вызывает проб- лема выживания монахов, не имевших ни постоянного места жительства, ни законных источников дохода. Некоторых из них поддерживали родственни- ки3 или отдельные верующие4. Эти разрозненные сведения не позволяют выяснить повседневный образ жизни иноков. Создается впечатление, что они обычно не пользовались широкой поддержкой со стороны населения и вы- нуждены были полагаться, в первую очередь, на себя и на других, таких же гонимых. Нередко знакомые монахи оказывали друг другу помощь в трудо- устройстве, поддерживали материально, ухаживали за больными или даже проживали вместе1. Здесь необходимо отметить, что наличие подобных чело- веческих взаимоотношений облегчало следователям задачу по «выявлению» антисоветских организаций. Архиереи и опытные духовники, привлекавшие к себе людей, находились несколько в лучшем положении и могли рассчиты- вать на большую поддержку со стороны верующих. Например, архиепископ Григорий (Лебедев), проживая в городе Кашине, получал безвозмездную по- мощь от семьи местного врача2. Иеромонаху Сергию (Сребрянскому) духов- ные дети приобрели дом в селе Владычня современного Лихославльского района3. Схиигумен Михаил из Ниловой пустыни с начала 1930-х гг. до своей смерти в 1941 г. проживал в домах своих духовных чад4.

Тяжелые условия жизни могли порождать закономерное чувство недо- вольства существующим строем. Не полагаясь в этом отношении на данные протоколов, можно получить некоторую информацию из материалов, изъ- ятых при обыске. Так, одна монахиня хранила у себя стихотворение, в кото- ром описывалась сцена ночного ареста и пребывание в ссылке группы ино- ков. События, зафиксированные в тексте, относятся к началу 1930-х гг. Сти- хотворение написано не самой обвиняемой и даже не ее рукой переписано. Она, как пояснила на допросе, сохранила его на память о ссылке и для озна- комления родственников, «чтобы они знали, в каком положении мы находи- лись»5. Следует обратить внимание, что в реалистическом описании событий не делается прямых выпадов против советской власти. Неизвестный автор сконцентрировал свое внимание на проведении аналогий с гонениями на христиан, начиная с казни Иисуса Христа, и высказал убеждение, что «дос- тойно пострадавших не лишит Господь венца»1. Таким образом, в этом сти- хотворении утверждается внешняя покорность судьбе при внутреннем непри- ятии права государства жестоко обращаться с людьми. В протоколах допро- сов обвиняемых часто встречается несколько иная трактовка происходящих событий. Так один из монахов утверждает, что «настало время для религии очень тяжелое, большое гонение от власти и это является наказанием бо- жиим»2. В любом случае, монахи, пытаясь понять причины своих страданий, видели в них религиозный смысл. Их трактовка заведомо отличается от той, которую предлагают светские ученые, интерпретирующие события на основе своих представлений о политике, экономике и других, рационально постига- емых сфер жизни общества.