Книга 3. Алиса и Диана в Богатырской сечи

Глава 5. Планетники

 

Алиса с Диной медленно брели туда, куда вёл их Луговик. Он сказал, что покажет красным девам дорогу прямо к заставушке удалых поляниц. Но так ли это на самом деле, знал лишь сам нечистый дух. Он внимательно выслушал жизненную историю пришельцев с того света, но никак не мог понять: зачем таким милым и наверняка послушным детям, спасать ненавистных ему богатырей?

— Богатырь, он зверя бьет, мясо жрёт, а шерсть на шубу пускает, — рассуждал защитник лугов и полей. — Вот возьми ту же лисицу. Кости да кожа, там и жрать нечего! А шубы меховые тем детинам так и вовсе ни к чему, у нас глянь-ка, лето да лето круглый год.

— Лето, — поддакнуло солнце.

Дианку крайне возмутили слова Луговика, ведь её до сих пор тошнило от скоромного, она даже от сала морду ворочала, как бы ей ни хотелось поесть посытнее, чем жевать пусто-хлеб:

— Получается, что дядькам-воинам мало скотины во дворе, они ещё и за такими милыми, милыми, милыми сердцу мышами-полёвками гоняются? — удивилась бывшая кошка.

— Нет, нет, за песцами да соболями.

Алиса же была истинной мясоедкой, но её почему-то тоже удивило поведение богатырей. Наверное потому что ни её отец, ни дед не были охотниками. Так, рыбачили немного, да и только.

«А рыбачить — это хорошо или плохо?» — задумалась Алиса, а вслух сказала:

— Мы обязательно поругаем богатырей, лекцию им прочтем.

— Три лекции! — поддакнула младшенькая.

— Это они от безделья озоруют, — вздохнуло солнышко. — Я ж богатырям Мамаев не успеваю поставлять, они косят их целыми улицами и ещё просят. Но я же не железное!

Солнце развело свои лучи-руки и устало высунуло язык. Девушки посмотрели вверх.

— Не железное? Ну, ну... — Алиса попыталась припомнить химический состав солнца.

Но светило её опередило:

— Ты что, девица, попутала? Панамку надо одевать, вишь как башку напекло! Я на 92.1% состою из водорода, 7.8% у меня — гелий и лишь 0.01% приходится на углерод, железо и другие элементы. А каждую секунду из меня выгорает аж 700 млрд тонн водорода. Ой, да какое ж я сирое да несчастное!

Солнце сделало вид, что сильно рыдает, да так сильно, что выпустило из глаз лучи-слёзы и обдало ими неприкрытые головы горе-учениц. А у учениц головы и вправду были не прикрыты, они терпеть не могли носить панамки и даже шапки. Бывало выйдут зимой из дома, пройдут зону видимости следящих за ними из окна родственников, и хвать шапку с головы да в карман!

— А, знакомо такое! — вздохнуло солнышко. — Во-во, а потом у вас гаймориты, менингиты там всякие, фарингиты, ларингиты, тонзиллиты, гнойная ангина, острый бронхит, запущенный грипп, коронавирус и двухсторонняя пневмония легких. Ну, а дальше вы — хроники. И сами уже понимаете, что никому такие соплежуи не нужны: ни невестам, ни женихам, ни работодателям. Вот прямо сейчас пообещайте мне носить шарфы, шапки и не запихивать в портфели перчатки!

Девушки сделали вид, что не услышали его нравоучений. А жаль! И продолжили шагать дальше. Дианка в пути задумалась:

— А кто такие Мамаи?

Алиса знала кто такие Мамаи, дед Иван часто поминал Мамаев недобрым словом.

— Это татаро-монголы, те воины, которые нас в Заболотье в прошлый раз затоптали. Помнишь? — девочка поморщилась от нахлынувших воспоминаний. — А сам Мамай — это человек, их воевода, ордынский вождь. Поэтому его войско называется «Мамаево войско».

— А как оно... — Диночка опасливо взглянула на пылающий желтый диск в небе. — Как солнце Мамаев для богатырей делает?

Алиска хмыкнула:

— Заливает! Брешет, поди...

У Луговичка вытянулось от страха лицо:

— Не спрашивайте как!

Но было уже поздно. Разгоряченное таким вопросом светило потянулось к знакомой тучке и скрутило её, как тряпку. Из тучи посыпались какие-то сущности, похожие на привидения, но с более жуткими мордами и с более длинными прозрачными «полотняными» шлейфами. Они закружили над нашими героями и заорали дурными глухими голосами:

— Дай молока от черной коровы и яйцо от черной курицы! Дай молока от черной коровы и яйцо от черной курицы! Дай молока от черной коровы и яйцо от черной курицы!

От них некуда было деться, они со всех сторон окружили трех недоростков. Луговик, который вообще карлик по сравнению с сёстрами, вцепился в спину Алисы, обнял её железной хваткой, вжался в одежду и напрочь отказывался покидать свой живой бронежилет. Старшенькой с висящим на ней Луговике отмахиваться от врага и вовсе стало тяжко, и она вспомнила слова своего мудрого деда: «Сдохни прежде, чем враг занесёт на тебя руку!»

Алиса упала от изнеможения на мягкую шелковистую траву и закрыла глаза, как ей казалось, навечно. Диана конечно же возмутилась таким ходом событий, так как вся нечисть, под одобрительные ухмылки солнца, обрушилась на неё. И младшая поотмахиваясь ещё минуту-другую, тоже рухнула от усталости, но с открытыми от ужаса глазами. Она ведь не помнила науку деда, вернее не знала её. Иван давал старшей внучке уроки выживаемости очень давно, ещё задолго до второго пришествия младшенькой в семью — так, на всякий случай, чтобы не потерять ещё и старшую. А потом и сам забыл о своих страхах да о своей дурости.

Тучкины отпрыски склонились над павшими в бою девками-воинами и смрадно дыша им в лица, вновь заголосили:

— Дай молока от черной коровы и яйцо от черной курицы! Дай молока от черной коровы и яйцо от черной курицы!

Диана наконец захлопнула глаза, а Алиса процедила сквозь зубы лежащему под ней Луговику:

— Что делать то будем?

— Отдай! — просипел старикашка.

Его спасало лишь то, что на спине у красавицы был надет портфель, а значит, между Алиской и землей оставалось немного места, которое и занял хозяин лугов и полей.

— Что отдать? — не поняла «лживый труп».

— Провизию им отдай.

— Хлеб с салом что ли? — уточнила девица, которой очень не хотелось расставаться с едой.

— Да, да.

— Сколько отдать, половину? — продолжала жадюга гнуть свою линию.

— Всё отдай, всё.

— Ну ладно, — согласилась школьница, так как привидения заорали в её уши так сильно, что те грозили хозяйке разрывом барабанных перепонок.

Аля повернулась на бок и стянула рюкзак, а затем посадила своё тело вертикально, и стараясь не смотреть на нечисть, вытряхнула содержимое сумки. По знойной жёлтой траве покатились три буханки хлеба и «плюх-плюх» тяжелыми, почти бриллиантовыми кусками, шлепнулись три драгоценных шмата сала. Вся тучкина нежить кинулась драться за провизию. А Луговик отцепился от Алисы и зашептал:

— Бегом отсюда, они теперь надолго тут застрянут!

— Да? — девчонки подскочили и побежали.

Нежить неслась впереди них. Они бежали долго, так долго, насколько хватило незатейливых сил у троечниц по физкультуре. А потом они упали замертво, но уже не притворно. А когда отлежались и отдышавшись, Алиса с досадой пшыкнула на лугового деда:

— Надо было им одну булку хлеба кинуть и всё!

Луговик, не знающий что такое мертвецкая усталость, обиделся и принялся деловито расхаживать туда-сюда по лежащей Алисе:

— Дурная твоя башка! Это ж духи бесплотные, они всё видят. Половина их войска увязалась бы за нами и не отстала, никогда бы не отстала!

Старшенькая закрыла глаза и провалилась в тревожный сон, полный кошмаров и мгачинских сплетен про неё. А Диана уже храпела. Это солнце постаралось: оно вдруг трусливо спряталось за облака и более не слепило в их милые личики.

 

Когда девчонки проснутся, события начнут развиваться стремительно, и им будет недосуг выяснять что за духи на них напали. Ну духи и духи, что с них взять? Ан нет, это были не совсем обычные духи.

 

Существа, пребывающие в дождевых и градовых тучах, называются Планетниками. Планетники тянут тучи по небу или наоборот, держат их, чтобы не шел дождь; сбивают туманы в тучи, наполняют облака водой при помощи радуги и посылают на землю дожди; а также толкут железными цепями лед, превращая его в град, а градом наказывают народы за грехи. У Планетников неопределенный облик. Если они спускаются к людям, то непременно просят поесть, он еда должна быть от скотины чёрного цвета. В облаках же Планетники питаются мукой, которую крестьяне бросают на ветер, чтобы откупиться от нечистой силы. К святым людям Планетники относятся со страхом и готовы им услужить: предупредить о буре и граде. Планетниками называют ещё и обыкновенных людей, умеющих предсказывать погоду и разгонять тучи с помощью заговоров и молитв.

 

Баю-бай, засыпай,

баю-бай, придёт Мамай,

завтра новый день,

бередень, бередень, бередень.

 

Глава 11. Кто рыл ров

 

Идти по светлому земляному коридору (хоть и непонятно куда) было намного безопаснее, чем по поверхности — решили наши путники и двигались довольно таки весело и непринужденно. Ведь кто-то же да создал для них спасительную подземную траншею. Но кто: ястреб-канюк, Вий? После недолгого совещания группы, решено было спросить у Полуверицы о этом добром супергерое. И Алиса, покашляв в кулак, развернулась и обратилась к старухе в своей привычной любезной манере:

— Дорогая Степанида, а вы не подскажете нам: кто вырыл этот чудесный ход? — девушка обвела пространство рукой, дабы наглядно дать понять нежити, что она имеет в виду.

Полуверка остановилась и задумалась. А через некоторое время как бы нехотя обронила:

— Дык я всегдашняя тутошняя жиличка. А вот вы в какую-то окаянную ямочку упали, коей в моей пещерке отродясь не было.

— Понятно, — прокаркал ворон. — Это, мол, её личная пещера, а мы упали в разверзнутые недра. А разверзнул для нас землю определённо ястреб, он же бывший Вий. Наверное. А вот кто вырыл такой длинный и просторный ров? Пока неясно.

Алиса почесала грязной рукой свой нос (не делайте так никогда) и спросила:

— Версии есть?

— Есть, — сказала Диана. — Вий и вырыл ров, но давным-давно.

— О-о, — Тимоша закатил глаза, видимо, пытаясь что-то разглядеть внутри своей головы. — Нет, всё не так, как вы себе представляете. Вий — хозяин всего подземного царства. По крайней мере, был хозяином. А сам он рыть не умеет... Не умел. Да он и не лазил никогда по пещерам этим, сидел себе на одном месте, раздавал всякие разные приказы подземным жителям.

— Кому?

— Да тем же Гномам, Дивьим людям, Цвергам, подземным Эльфам... Да мало ли кому!

— Ну допустим кто-то из них тут изрядно поработал. Тогда круг подозреваемых сильно расширяется. — встряла Диана.

— И что, все эти существа теперь остались без хозяина? — спросила старшенькая.

Ворон, как бы раздумывая над ответом, почесал клюв об и без того спутанные волосы хозяйки:

— Я бы сказал, без тирана. Глядишь, они теперь и жить начнут свободнее.

Девчонки закивали.

— Ну так кто из них вырыл этот лаз? Не сама же Полуверица!

— Не знаю, — Тимофей развёл крылья в стороны. — Спросите у блаженной.

Алиса снова повернулась к нежити:

— Дорогая Степанида, а не подскажете вы нам, кто всё-таки вырыл эту пещеру? Мы понимаем, что она ваша. Но не вы же её копали?

И Алиса показала бабушке пантомиму: копание земли лопатой.

— Смешно! — хрюкнула Диана. — Ты своей башкой подумай сперва. Не у всех существ лопаты в наличие имеются. Ты нечисть с нашим дедом не сравнивай, он как-никак человек.

Дана подошла к стенке и стала карябать её руками.

— Кошка! — прыснула Алиса на неё глядя. — Ты неправильно копаешь, твои сородичи не так какашки закапывают. Надо не стенку когтями отколупывать, а встать раком и расковыривать чернозём под ногами, то есть под задними лапами.

— Сама такая! — обиделась младшенькая и дернула сестру за волосы.

Сестра дернула в ответ. Полуверка внимательно наблюдала за клоунадой её новых подружек, а минуты через две до юродивой дошла вся суть вопроса. Она радостно воскликнула, потом смутилась и попыталась улыбнуться. И тут случилось чудо: дряхлая старушенция вдруг начала видоизменяться, разрастаться и... Вот она достигла своим шеломом потолка. Да, да, она превратилась в самого настоящего богатыря в доспехах! А потом так же легко сдулась обратно, вместившись в свой скелет и тихо-тихо захихикала.

— Ух, выдохнули путницы, когда сие действо закончилось. — Теперь понятно, кто тут у нас рудокопы.

— Глинокопы и известнякопы, — уточнил Тимофей. — руды я что-то тут и не приметил. Хотя... руда, если здесь и присутствует, то гораздо, гораздо в более низких слоях земли. Нет, не для добычи железа богатыри копали эту штольню. Железо они в гористых местностях добывают. Нет, не будут они степь для такого дела раскурочивать.

— А для чего тогда им нужны норы в степях?

— Да по всей видимости, с монголами в войнушку играют. Всё наиграться никак не могут! То у них крепости оборонные входу, то лазы подземные. Как дети, ей-богу!

Девчушечки вспомнили последнее нападение монголов на них самих и поёжились:

— Да ты брось, богатырям просто деваться некуда. Если враг прет, надо ж как-то обороняться! Стратегию там всякую разрабатывать...

— Стратегию разрабатывать? — каркнул ворон от удивления. — А вы знаете такую истину: кто ищет войну, тот обязательно её найдёт.

Дианка нахмурилась:

— Ага, и мы войну искали, когда монголы нас топтали! Расскажи ещё чего повеселее.

— Вы? — удивилась мудрая птица. — Вы то как раз войну и ищите всё время! Вам же по возрасту положено было дома сидеть, в песочнице играть, и по лесу мгачинскому без родителей не шастать. Если б вы во дворе играли, вообще ничего с вами не было. Не-бы-ло. Понимаете? Вот и сейчас, чего в геологоразведочную шахту опять полезли? Сказано же было, что богатыри рано или поздно сами очухаются. Никто вас сюда силком не загонял. Да и вообще...

— Понимаем. — сурово сказала Алиса. — И ты бы тогда не страдал, потому что ко мне б не привязался. И ваш сказочный мир ещё б на долгие годы от людских глаз был бы спрятан. Ты не думай, я всё очень хорошо понимаю, по древним меркам я уже старая дева. А поэтому могу допетрить, что мы с Динкой тут у вас — лишний элемент, заноза в заднице у Сварога. Правильно, а то как же! Царя-самодура всё равно не переделать — по любому помоями зарастет, а Сказочнице помогать и вовсе преступление! Она же из вашего мира в наш мир сказки переносит. Значит, тоже лишний элемент.

После многозначительного эмоционального монолога, старая дева выдохлась и села отдыхать. Диана и бабка тоже. А чернокрылый товарищ расстроился:

— Зря ты так на Сварога, он же нашей сказочнице подарил слова-сверчки, ей теперь и писать не надо, сказки сами в книгу ложаться.

— А руками писать полезнее!

— Определённо! — поддакнула Диана.

— Я не знаю, — сконфузился ворон. — Но у неё артрит... Вообще-то я очень, очень вас люблю, но как взрослый, всё равно считаю, что людям, а тем более детям в нашей стране не место. Вот выберетесь вы отсюда, нет? Я же переживаю.

И тут глаза Алисы сверкнули почти таким же светом, как у Дианы:

— А не надо переживать! Откуда ты знаешь, где нам лучше и в чём наша миссия? Может, мы и родились, чтобы тут остаться навсегда, превратиться в каких-нибудь оборотней и жить вечно.

— Пути господни неисповедимы! — вспомнила Дианка очередную бабушкину реплику на все случаи жизни, и потянула сестру за рукав. — Пойдем дальше, хватит тебе уже стоять и орать, как оголтелая. Вон, всех мышек распугала.

Алиса взорвалась:

— Если ты мне про мышей ещё раз хоть слово скажешь, я тебя убью!

— Брек! — каркнул ворон и уже существенно тюкнул свою любимицу в зад.

— Ой, — присела Алиса.

Тёмыч тоже уселся на пол:

— Знаешь, дочь, дело в том что никто не знает как лучше было бы то или это, и как правильнее поступить в том или ином случае. Я думаю, понять колесо жизни и увидеть, куда оно катится — не подвластно никому, даже богам, ну или одному богу... какой он у вас там...

— Вот и давай тогда жить и действовать в связи со сложившимися обстоятельствами, — сделала вывод Алиса.

— Как бог на душу положит! — добавила её сестра.

— И не мудрствовать лукаво, — подытожила птичка. — Мир?

— Мир! — кивнула Аля и вытянулась прямо на полу.

И сон, как и крути, но одолел буйную голову старой, то бишь юной и глупой протестантки. Диана, глядя на такое дело, завалилась рядом, а Полуверица, убедившись, что с детьми всё в порядке, уселась поодаль, выудила из запазухи клубок ниток, спицы и принялась вязать шарф для святой мученицы Дианы, которая обязательно...

— Слышите вы, обязательно спровадит меня в божий свет!

И в богатырской штольне наступил тихий час, потому что даже Тёма закрыл свои трехсотлетние очи белой пленкой-покрывалом и заклевал носом. Медленная мягкая колыбельная песня тонкой струйкой потянулась изо рта Степаниды, ласково окутала наших барышень, а также их ручного пернатого помощника:

 

Как жила я у матушки,

Как жила я у батюшки,

горюшка не ведала,

спала, гуляла, обедала.

 

Полети весточка через моря,

туда, где поживает моя родня:

тоскует их дочь на чужой стороне,

Слезами умывается, кручиной утирается,

рыдает даже во сне.

 

Глава 12. Выход из пещеры

 

Утро очередного дня накрыло Богатырскую сечь игристым светом, заманчивой росой и раскатистыми трелями полевых жаворонков. Солнышко очень хотело пробить лучами земную твердь, чтобы добраться до наших путешественников и рассмотреть их получше, но не смогло. А те проснулись и без него — сами, ну когда выспались, и в их желудках заурчало со страшной силой.

— Я есть хочу, — жалобно замяукала Диана, продрав свои неземные очи.

— Потерпи! — огрызнулась Алиса и привстала, тем самым согнав с себя нахохлившейся спящий комок ворона.

Она запустила пальцы в свои колтуны-волосы. Нет, не расчесываются!

— Ням-ням? — сообразила Полуверка, оторвавшись от вязания и оглядев три голодных рта.

Она быстро спрятала спицы в многочисленных складках одежды, намотала уже готовый шарф на шею своей подопечной и вытащила из-за пазухи каравай хлеба. Хлеб был черствый, как полено, но бригада обрадовалась ему неимоверно. После короткого совещания решили расколоть буханку на куски, а затем налить в крышку термоса немного воды, замачивать в ней хлеб и есть. Исходя из прошлого опыта хранения съестных припасов в сказочной Руси, и даже опираясь на свою негативную практику: ох, как легко от девчонок уходила провизия в чужие руки! Решили съесть сразу всё и не куркулить на завтра, послезавтра и так далее.

Через полчаса команда была более или менее сыта. Ну и разговоры соответственно повеселели. Одна Полуверка не ела, ей оно, видимо, было ни к надобности. А когда девчонки всё-таки попытались накормить её моченой булкой, она даже показала товарищам свой полуматериальный живот, через который были видны позвоночник и рёбра.

— А где это наша Степанида хлебушко уперла? — ехидно спросила Динка.

— Наверное у богатырей, — прокаркал ворон и тут же чуть не подавился, потому что Полуверка посмотрела на него неким определённым взглядом, ярко свидетельствующим о том, что у птички скоро отсохнет язык.

— Поляницы, — уточнила она. — Добрые девки поляницы Степаниде харчи подносят, когда я каликой перехожей у их ворот долблюсь. И хлебца могут дать, и уточку перелетную, а ежели конь богатырский скопытится, то и кониной обрадуют.

— Фу-фу-фу, — поморщилась вегетарианка Дина.

— А зачем ты еду выпрашиваешь, если в ней не нуждаешься? — строго спросила Алиса, которая не одобряла, когда выпрашивали лишь бы выпросить.

Полуверка вздохнула:

— По привычке, деточка, по привычке. Вот упомню, бывало, бегает младая Степанида да всё вымаливает: «Матушка, дайте хлебца! Батюшка, дайте студня! Тётушка, дай молочка попить! Дедко с бабой, дайте у курочки обглодать крылышко!»

— Фу, что это? — опять скуксилась Диана.

— Не обращай внимания, — снова чуть было не подавился ворон. — Старуха детство своё золотое вспомнила. Раньше так принято было, дети не в игрушки играли, а взрослых за подолы дергали и о еде канючили.

— Понятно, — вздохнула Алиса. — Голод не тётка. С едой, поди, проблемы были в древние времена.

Ворон посмотрел куда-то вдаль, а потом сказал:

— Да их карапузы ежели и нажрутся от пуза, то всё одно пожрать просят — привычка у них такая! А когда им дают, то они прячут пищу где ни попадя. А потом могут и тухлятины нажраться, да и сдохнуть в неровен час.

— Да… — покачала головой младшенькая, видимо вспомнив свои недавние кошачьи потребности: орать по поводу и без повода «мяу-мяу, мать дай пожрать».

— Ага, обойди-ка всех соседей, так под порогом у тебя целый склад может скопиться.

— На случай ядерной войны!

— Ну ладно, хватит ёрничать, — встала Алиса. — Теперь знаем, кто нас приведёт к поляницам, когда мы из пещеры вылезем.

Все закивали. Дальнейшее путешествие проходило уже легче. Хоть ворон и травил страшилки про страшных земляных червей размером с крокодила, его никто не слушал.

 

Через несколько часов пути воздух заметно посвежел и наши герои прибавили ходу.

— Я полечу на разведку, посмотрю, не ждёт ли нас Мамай у выхода? — Тимофей сорвался с места и полетел вперёд. — Ух-ух-ух!

Пару взмахов крыльями, и его нет. Теперь он своими предостережениями уж точно напугал своих дам. Партизанкам оставалось лишь крадучись передвигаться и всё время оборачиваться на Полуверицу. Они надеялись по выражению лица своей спутницы понять — всё ли впереди спокойно. Но по-видимому, пока всё было спокойно — блаженная улыбка не стекала с лица… пардон, со сморщенной морды Полуверицы, которая опять напевала что-то нечленораздельное.

— Ну значит, всё тип-топ.

Вскоре вернулся и чернокрылый разведчик:

— Нормуль, — сказал он. — Солнышко играет, птички поют, передвигаться будем ползком, из сена сделаем маскировку, а дорогу нам покажешь ты!

Он ткнул крылом в Полуверку. Та фыркнула и отстранилась. Алиса решила взять дальнейшее на себя:

— Милая, милая, милая Степанида, нам очень, очень, нужно попасть к поляницам удалым. Вы не проведёте нас к ним? Проведёте же, да?

— Полянцы? — Полуверка заулыбалась и закивала. — А как же! Я как раз туда и шагаю, пойдёмте, деточки.

И деточки медленно направились вперёд, к выходу. Бабулька, приплясывая, за ними. А Алиса принялась рассуждать как бы вслух:

— Нет, но я всё равно не пойму, на кой ляд взрослому человеку у других взрослых людей еду выклянчивать, тем более, если она тебе самой не нужна?

Девушка, видимо, подумала вслух уж очень сильно, да так, что Степанида отреагировала:

— А как по другому, деточка? Кто ж окромя меня мышей кормить будет, кротов да лис хитрющих?

— Блин, да нельзя прикармливать диких животных, они сами еду должны уметь добывать, а то они к человеку приученные потом не смогут сами себе еду в лесу добывать, подохнут! Так наши ученые говорят.

Ворон на сие научные изыскания обеспокоенно замахал крыльями:

— Так вот почему я ни одного крота в этой норе не встретил! Ведьма Степанида небось даже и мелких гномов приучила со своих рук жрать, а потом раз — в один миг и лишила их довольствия, вот они и сдохли все. Несчастные-кар-кар!

— Нет, я одного не пойму, — продолжала возмущаться старшенькая. — Как можно попрошайничать! Ну устройся ты к поляницам на работу кухаркой, уборщицей там или няней, в конце концов.

— Дворовой девкой, — подсказал ворон. — Правильно говорить: дворовой девкой, то бишь помощницей по хозяйству.

— Ну девкой дворовой, а? — с возмущением развернулась Алиса к бабке.

Но старушка лишь вопросительно замычала, она не поняла о чём лопочет отрок. Степанида, видимо, и знать не знала кто такие дворовые девки. А мудрый ворон рассудил так:

— Ну оно и не мудрено. Это ж смотря где она жила до своей смерти. В её общине могло и не быть знати, а соответственно и холопов. Да и как у ей сейчас об том и расспросить? В восемь лет на тот свет отошла, в смысле, сюда. Ни мозгов, ни титек!

— Почти взрослая! — подколола птицу Диана.

И Тимофей понял, наконец, почему всей душой не может привязаться к этому человечку: за её острый и поганый язык!

— Вовсе и не поганый! — прочла его мысли Полуверица. — Не обижай моё дитятко, а то…

— Что то? — огрызнулся ворон, сам то он любил читать чужие мысли, а когда копались в его мозговых хитросплетениях, он не любил.

— А я на тебя удавку свяжу, — серыми мёртвыми бусинами слов как бы невзначай проронила Степанида и запела:

 

Я веревочку сучу,

я удавочку кручу,

крепкую, пеньковую

на башку бедовую.

Я веревочку скручу,

я обиду отплачу.

 

Но недолго длилась её песня, также недолго и пернатый опасливо озирался на ведьму. Впереди забрезжил свет! Люди хотели было рвануть со всей мочи к выходу, но их летающий друг предупредил бесшабашность подруг:

— Кар! Выходим тихо, по одному и пригнувшись. А выйдя, сразу кидаемся в траву. Там степь кругом: обзор для врагов хороший. Вы ежели стоймя встанете, то будете, как бельмо в глазах у природы.

Пришлось девушкам замедлить шаг. Эх, как не замедляй свой ход, тихоход, но дырка в потолке если есть, то рано или поздно оттуда на тебя польётся дождь, и снег повалит, а в лучшем случае — солнечный свет сквозь фиолетовые тучи. Так случилось и у нас! Когда сахалинки добрались до выхода, то путь наружу оказался прост лишь для ворона и нежити Степаниды. Тоннель заканчивался глухой стеной. А вот сверху как раз таки и манила их дыра наружу, пахнущая разнотравьем да стрекочущая кузнечиками.

Бестыжее солнце безжалостно прочертило на полу круг. Девушки встали в него, посмотрели наверх, на небо да на облака. Скользкие высокие стены напрочь отрезали им ход наверх. Вот и прыгай теперь до небес, чумичка, пока не загорит твоё личко! И Степанида прыгнула. А ворон почесал крылом свою больную голову:

— Что-то я не подумал. Забыл, что вы обе тяжеловесны и не мобильны.

— Не подумал, — взмахнула руками от досады его хозяйка и позвала старушку. — Милая Степанида, вытащите вы нас отсюда, пожалуйста!

Дианку чуть не вывернуло наизнанку от уже надоевшей притворной вежливости сестры, но она промолчала, ведь на кону была её жизнь.

А Степанида, на удивление, кивнула. Она свесилась вниз и подала руку своей любимице Диане. Но куда там! Было так высоко, что и не дотянуться.

— Что же делать? — запорхал, заметался туда-сюда Тимофей.

А Полуверица спокойненько села на край ямы, свесила вниз ноги, достала из складок одежды верёвку и принялась вязать удавку, напевая при этом:

 

Я веревочку сучу,

я удавочку кручу,

крепкую, пеньковую

на бошку бедовую.

Я веревочку скручу,

я обиду отплачу.

 

Ворон аж психанул! А люди, то есть две девицы сразу сообразили в чём дело. В силу возраста, они ничего не знали про удавки, но прекрасно понимали одну простую закономерность: где есть верёвка, там есть и спасение. Алиса тут же вспомнила, что у неё в рюкзаке тоже есть верёвка и ударила себя по лбу:

— Вот я беспамятная! — и она вытащила её наружу.

Но было уже поздно. Степанида спустила свою удавку вниз и жестами показала, что к концу, который с петлёй, надо привязать связанный ею шарф, потом посадить в него попу и тогда Полуверица вытянет детей по очереди наружу. Те так и сделали. Первый отправился наверх младший и более лёгкий детёныш. А вот плотно-костную Алису вытягивали уже вдвоём: ведьма и Дианка. Ворон же взмыл вверх и высматривал: нет ли вдалеке опасности, и в какой стороне находятся заставы богатырей и поляниц. (Как мы уже знаем, обе эти усадьбы были расположены недалеко друг от друга.)

Когда наши дочки выбрались наружу, они с наслаждением завалились в сухостой и подставили свои мордашки солнцу. Нежная зеленая травка, выбивающиеся из-под сухой травы, поглаживала им руки и пахла почему-то арбузами. Наверное, всё-таки из-за голода. Ведь хлеб без каши — не еда.

А чернокрылый уже чуть ли не дрался с нечистой бабкой. Он заставлял её присесть, пригнуться или даже прилечь, но та вытянулась по стойке смирно, яркой темной меткой в поле, привлекая внимание людей, зверей и нежить всякую. Она бесстрашно торчала средь бескрайней равнины и знала точно в какой стороне оборонные крепости её подруг неласковых, и рвалась в поход за следующей порцией провизии. Наверное, на этот раз в её планы входило прикормить степных волков. Да и бог с ними! С волками, то бишь.

 

Баю-баюшки-баю,

не ложись на краю,

а ложись в середочке,

держись за веревочку,

придет серенький волчок —

схватит дочку за бочок

и утащит во лесок,

закопает во песок.

 

Глава 16. План вылазки к поляницам

 

Ну, сидеть в кустах можно долго,

пока не выйдет из берегов Волга

и не рассыпятся горы Урала.

Но наших девчонок встречала

на полдороге беда:

поляницам весть принесла

на длинном хвосте трясогузка:

— Мол, на земле вашей русской

лазутчиков целая туча

и Полуверка до кучи.

Чего хотят, я не знаю,

но вашу заставу шукают,

а прячутся в грязной канаве,

что далее будет — не знаю.

 

— Вот те на! Дело плохо, — задумалась предводительница вояжек Златыгорка. — Видать, не сбрехала Настасья Микулишна, видала она во поле Куликовом младые те тела. А посему нам, знать, судьба...

И задумалась Златыгорка надолго.

— Чего? — не поняли её другие поляницы.

— Чего, чего! Судьба, говорю, — отбрехалась главная голова женского племени. — Соратницы сами в руки к нам бегут — младое поколение, значит, то бишь новые вояжки до нас идут. Понятно? Будем племя своё расширять, коль сами родить не можем.

— Понятно, чего уж тут не понять! — кивнула последняя Амазонка (уж кому, как ни ей было знать, что такое «новая кровь» в женском вооруженном отряде).

Долго советовались богатырши:

— Езжать к дитяткам навстречу или дома их подкараулить?

В конце концов решили никуда не переться, дабы не спугнуть маленький полк, а подождать гостьюшек за своими воротами оборонными. А как решили, так и занялись привычными делами: кто ткать, кто прясть, а кто и на дуде играть. Но самое главное — кашеварить, хлебосольный стол накрывать, да баньку топить, плюс колыбельные песни назло природе-затворнице учить. Только одного глупые барышни никак понять не могли, что природа-затворница лишь в их головах ошивается и нигде более.

 

Но наша развед.рота ничего такого не знала, они сидели в кустах и придумывали план.

— Для начала прошлогоднюю лисью нору найдем, авось через неё и пролезем! — предложил Тимофей.

И сам же улетел её искать, а сёстрам крепко-накрепко приказал сидеть тихо-тихо и не высовываться. Вот поэтому-то пронырливая трясогузка и не приметила с чужаками птицу ворона. А то бы она и про него воинственным девкам рассказала! Но, как говорится, бог миловал.

А пока чёрный друже летал туда-сюда, девчата рассказывали Степаниде свою бесконечную историю, а также цели и задачи их пребывания в Богатырской сечи. Полуверица же делала вид, что дремала, однако вполуха всё-всё слышала, а её хитро прищуренные глаза выдавали проклятую ведьму с потрохами.

Ох, как долго искал пернатый лисий лаз! Не нашёл. Заделали его поляницы: землёй засыпали, досками утрамбовали, паклей зашпаклевали, землёй присыпали, травищей буйной подоткнули. Но не из-за лис. Лисы — ещё какая добыча и ценный мех. А повадились шакалы в ту нору нырять да цыплят хозяйских тягать. Где уж тут бабам русским такое стерпеть!

— Так, так, так, — доложил ворон, когда прилетел обратно к подружкам. — Нету больше нашей дырки. У вас нет случайно кирки?

— У нас есть лопата, — сказала Алиса и достала маленькую походную лопатку, которую ей мама купила в дорогу.

— Так, так, так, — заладил ворон. — Этой лопатой мы до второго пришествия копать будем. У частокола брёвна под три метра в грунт уходят. Ту дыру, что зверь лесной прогрыз-расколошматил, нам и пилой не пропилить. Приберегите-ка вы свою игрушечную лопатку лучше для богатырей.

— А зачем она им? — встряла Диана.

— Как зачем? — удивился черный товарищ. — По богатырским мордам бить, чтобы знали, как не треба что зря пить.

— Ха-ха-ха! — весело рассмеялись сахалинки.

Но птица их одернула:

— Цыц! Не буди лихо...

— Пока оно тихо, — шёпотом закончили девчонки.

И заткнулись, весьма довольные собой. Ещё бы, они уже столько пословиц и поговорок знали, мама не горюй! Но Полуверица вдруг нарушила всеобщее веселье, поразив присутствующих неожиданной сообразительностью.

— Ну и куда вы лезть собрались? — пробурчала она. — Надо сперва проверить: мужицкий род там ещё лежит иль сбег давно в свою родную деревню? А то может ещё такой расклад: они там все вместе живут припеваючи, детей рожают. А вы зазря лезть собрались — свою одёжу обдирать. Вот делать нечего тогда будет!

— Ой, а и правда, — согласились лазутчицы. — Слетай, Тёма, ещё раз, посмотри, там ли богатыри? А самое главное, в каком они состоянии?

— Во-во, — подсказала Полуверка и принялась искать внутри себя спицы и клубок ниток.

Правильно. Чего без дела сидеть! Алиске вон тоже шарф нужен.

— Вся шея голая, — добавила бабулька и благополучно занялась рукоделием, завязав потуже на шее младшенькой уже связанный шарф. Та сделала вид, что задыхается, умирает и у неё лопаются от напряжения глаза. Но это не помогло.

Тёмыч махнул крылом на их шалости, ещё раз беспокойно каркнул и полетел опять на заставу искать мужчин-ратников.

— Хлоп-хлоп, — хлопнул он пару раз могучими крылами, и вот наш друг уже сидит на частоколе, выглядывает в выгребной яме богатырей-пьяниц.

— Хлоп-хлоп, — хлопнул он глазами-бусинками, а мужиков то нигде и нет.

Облетел разведчик подворье несколько раз, прокурлыкал, покудахтал, подражая голубям и курам, да и полетел к своим красавицам с докладом.

— Так мол и так, нет нигде ни Ильи Муромца, ни богатырей, ни верных их коней. Наверное они у себя на заставе сидят живы и здоровы. Чего я вам и говорил!

— Погодь, погодь, раскудахтался! — раздраженно перебила его Степанида и припала ухом к сырой земле. — Врёшь, не проведёшь, слышу, слышу храп их богатырский совсем недалече отсюда.

Старуха ещё какое-то время прислушивалась, а потом разогнулась, перекрестилась справа налево (в отличие от бабы Яги) и нырнула под землю, бросив своё вязание на траву-мураву.

— Ну вот, — развел крылами ворон. — Что делать то теперь будем?

— А ничего, — отреагировала старшенькая и подхватив старушечью пряжу, стала пытаться вязать. — Ждать кудесницу будем, только и всего.

— Ух ты ж! — восхитилась Динка. — Я тоже хочу уметь вязать шарфы. — Научи меня, ну научи!

Алиса вздохнула и принялась учить сестру вязать. И что они там напутали — это только нежить древняя разберет, когда вернётся. А Тимофей решил, наконец, набить свою утробу лягушками. Благо, их в канаве было много, и на свою погибель, уж больно они раскричались, расшумелись, расквакались.

А через некоторое время, как гром среди ясного неба, вылезла из-под земли крещеная Полуверица. Странны пути твои, господи! Карга отряхнулась и промычала:

— Там они, спят в сарае деревянном на сеновале тёплом. Храп аж до небес стоит, баб твердолобых забавляет, воробьёв-воришек от куриных зернышек отпугивает — всё польза!

— Польза, говоришь, — нахмурился Тимофей. — А как мы попадем на ту заставу? Да и амбар, где воины отдыхают, наверняка на пудовый замок закрыт. Не верю я, что эти бабы просто так, под «гуляй поле» пленников содержат.

Алиса горько хмыкнула и взяла любимого питомца на руки, погладила и покачала головой:

— Эх ты, заладил да заладил, что сами богатырешки проснутся! А вот и не проснулись, — а затем хозяйка подумала, подумала и со стальными нотками в голосе, распорядилась. — Так, вылазку сделаем ночью. Перелезем через забор с помощью моей веревки и лассо бабушки Степаниды, а лопатой проделаем подкоп в сарай.

— Браво, браво! — ехидно захлопала в ладоши Динка.

Она вспомнила все сараюшки деда Вани и смогла точно себе представить, как бы это выглядело, если б они туда начали копать лаз: они бы наткнулись на деревянный пол. И всё, стоп машина! Впрочем, разумная девонька не замедлила об этом рассказать.

«Какая ты, Дина, умная!» — хотела ответить Алиска сестре, но расстроилась и отверну<