Глава 13. По полю, по полю гуляли

 

Отлежавшись, отдышавшись друзья отправились в путь. Пришлось (не по плану ворона) идти ногами, а не ползти, и не перебираться на карачках. Полуверку ну невозможно было заставить пригнуться хоть на чуточку ниже своего горба. Чернокрылому командиру всё же удалось заставить девчушечек соорудить себе из сухой травы шапки, юбочки и накидки на плечи. Дети чуть было не пустили на это дело вход все имеющиеся у них веревки. Но Полуверица видя такое безобразие, вырвала из рук Алисы шпагат, нож и запихала их обратно в рюкзак, туда же отправилась и её удавка — на всякий случай. Тимофей недобро покосился на это. Затем многовековая бабка уселась и начала плести. Сперва она сплела соломенную шляпу. Девчонки, высунув языки, повторяли каждое её движение. Потом Степанида полностью приодела из сенодела себя и наших крох. Себя, разумеется, для смеха, ибо нежить в случае опасности всегда ныряла под землю. А напоследок старушенция сделала две куклы-обереги и подарила их своим новым падчерицам. Бабулька аж помолодела от рукотворных занятий! Она плела, весело подхихикивала, и морщинки на её лице мал-помалу разглаживались.

— Вот что значит труд! — невольно вырвалось у Алисы. — А ведь до этого момента я была абсолютно уверена, что душу и тело красит лишь творчество, ну или научные открытия, на худой конец.

— А природе человек без труда не нужон и вовсе, — тихонько каркнул ворон.

Диана так зыркнула на него волшебным светом своих глаз, как будто хотела сказать, что побывав в теле кошки и человека, поняла совсем другую истину, которая из неё тут же и полилась:

— ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕК НЕ НУЖЕН вообще, вовсе и в частности, ей и без него проблем хватает. И творчество у природы своё, и открытия она совершает сама на этих… как их там… мутациях…

— А откуда ты знаешь слово «мутация»? — перебила её старшеклассница.

— Не мешай — махнула рукой Дина. — Само пришло. Так вот, человек — лишний элемент в природе. Все его замысловатые конструкции лишь разрушают её.

Алиса опешила:

— Но… но… но человек — тоже результат мутации природы, то есть её творение.

А с некоторых пор поумневшая Диана как будто ждала такого вопроса:

— Вот-вот-вот! — её глаза загорелись нечеловеческим блеском. — Видимо, кто-то некий заставил природу мутировать вопреки её воли. А вот кто это — великие добрые сущности или их конкуренты (не менее великие, но злые сущности)? Это я и пытаюсь понять.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь происхождение человека? — хмыкнула Алиса. — Расслабься, никто не знает, кроме религиозных фанатиков. Не тебе первой, не тебе последней суждено расшибить свой лоб об эту проблему.

— Вопрос, — уточнил ворон, исправно подающий клювом соломинку за соломинкой своей любимице. — Не об проблему расшибёт она лоб, а об этот вопрос. А проблема у нас пока одна: как никем незамеченными добраться до воинственных поляниц.

— Не получиться незамеченными, — вздохнула его подружка Алиска и взглянула ввысь. — Здесь главный враг нормального человека — солнце, оно же и главный поставщик злой силы в Богатырскую сечь.

— Пш-ш-ш… — осадил её Тимофей и показал крылом вверх. — Оно может тебя услышать.

Упс, поздно, солнце её услышало и смущённо спряталось за фиолетовую тучку, а затем всхлипнуло два раза, вытерло слёзы тучкой и выжала её.

— Кап-кап-кап — капали слёзы солнышка на землю.

Ух, хорошо, что они быстро закончились. Но как ни крути, а нам надо простить светилу науськивание злых мамаев и призраков Планетников на наших детей. Ну не знало оно, что на её территорию припёрлись не злые демоны, а две безобидные и беззащитные малявки. О чём сейчас солнышке сильно и раскаивается.

Но нашим девицам было не видно душевных переживаний источника света и тепла, они спрятались от его палящего зноя под широкополые соломенные шляпы и шли себе, и шли, ведомые каликой перехожей Полуверицей. А на рюкзаке у хозяйки ехал ворон, пряча под полами её шляпы свою небольшую, но черную, как смоль, тушку.

 

Тимофей заладил свою привычную волынку о том, как ему тяжко живется со Сказочницей, потому как та по жизни тюха-матюха, и поэтому ему очень, очень нужно стать мужиком:

— Ну или стариком. Ведь кто-то да должен помогать ей по хозяйству.

— Ничего, Тёма, вот доберемся до безопасного места и попросишь у Сварога о людском теле, — утешала его добрая племянница Алиса.

— Тебе то уж точно стариковское тело дадут, — сделала вывод бывшая кошка. — Ты 300 лет прожил, говоришь?

— Да я и не считал, — смутился возжелатель. — Нет, не упомню.

И он снова завел песнь о том, как ему очень хочется для Сказочницы дрова колоть, да лес для тех дров валить. А Динка его подначивала:

— А почему ты для прежней своей бабульки-красатульки не рвался в помощники да соглядаи? Я правильно про «соглядая» сказала?

— Да где ты берёшь такие слова? — помотала головой старшенькая.

— Не знаю, они сами мне в голову лезут почему-то.

— Во-первых, не «соглядай», а «соглядатай», — насупился Тимофей. — И не соглядатай я вовсе, и не бабе Яге служу. Не работаю я больше шпионом, не ра-бо-та-ю, пойми ты это наконец, маленькая вредина! А во-вторых, не надо сравнивать помело с горшком, то есть бабу Ягу со Сказочницей. Яге стоит только пальцем щелкнуть, и дрова сами рубятся, сухие дерева сами валятся и до домика на курьих ножках катятся. А нынешняя моя хозяйка — руки-крюки да глаза близоруки.

И Тёмыч зарыдал.

— Слезами горю не поможешь, — констатировала факт Диана. — А интересно, кто построил нашей сказочнице избушку, ну и баню заодно?

— Не знаю — прохлюпала птица.

А Диана подмигнула и продолжила рассуждать:

— Да-с… А вот кто его знает, может, она таких помощников, как ты, потом на корм волкам пускает? Вон, идет впереди нас уже одна кормилица.

— А можно я тебя укушу? — спросил разгневанный соглядатай у младшенькой.

— Можно, — равнодушно ответила та. — Только у тебя зубов нету.

 

Вот с такими притчами и шли наши миротворцы к удалым поляницам. А пожухлая трава-мурава больше не кормила лазутчиков как тогда, когда одарил их кормовой растительностью Луговичок. Девушки конечно попробовали позвать его не сильно громко, он тот не явился. А ещё и вода в термосе предательски закончилась.

— Пить, — шептали дети.

Силы их были на исходе. Полуверка глядя на такое дело, торопила отважных путешественниц:

— Скорей, скорей, скорей!

И надо же, буквально через пару километров показались теплые, волнующие воображение холмы и белоснежные маковки далеких гор. А это значит…

— Это значит, что заставы богатырей уж близко! — сообразила та, которая недавно вылупилась из семейства кошачьих…

— И прилепилась к семейству гомо сапиенс зачем-то. Зачем? — сообразительный ворон так и не смог понять смысл самого бесполезнейшего, на его взгляд, превращения.