Горбатым, хромым и без левого глаза святыми не стать

По-настоящему непристойными

могут быть лишь целомудренные люди.

Жорис Карл Гюисманс, «Некоторые»

С самого начала христианская церковь поставила веру в особо тесную связь с половой сферой. Не в прямую связь, а в обратную, как у сообщающихся сосудов: чем сильнее вера в прелести рая, тем слабее секс, и наоборот. Человек был изгнан из рая на землю, а секс был изгнан с земли в рай. Сексуальное воздержание (целибат) особенно касалось кандидатов в священники: будущих духовных наставников народа Божия, призванных к служению не другими людьми, а самим Святым Духом — существом по определению бесполым и асексуальным, которому следовало подражать во всем.

В ранней Церкви проблема греховной сексуальности быстро стала центральной. Уже в начале IV века Эльвирский поместный собор потребовал от священников полного и пожизненного воздержания от секса и онанизма во славу Царства Небесного и запретил им иметь детей. Это требование было подтверждено на Никейском вселенском соборе 325 года. Непослушных следовало немедленно отлучить от Церкви.

В Восточной церкви целибат так и не приобрел особой популярности и его придерживались лишь монахи и кучка высшего духовенства. Взамен целибата Церковь требовала от рядовых священников абсолютной моногамии (что само по себе, сами знаете, обычному человеку почти недоступно), отказа от второго брака (Богу не с руки благословлять вас второй раз!) и женитьбе на вдовах и разведенных — жениться разрешили только на девственницах.

В Западной церкви, предпочитающей называть себя Римско-католической, целибат для епископов формально приобрел статус закона в конце VI века при папе Григории Великом. Формально потому, что в практику он так и не вошел — священники тяжело расставались с возможностью использовать свои половые органы по назначению — и оставался на бумаге вплоть до XI века, когда папы Бенедикт VIII и Григории VII окончательно запретили духовенству вступать в брак. Не столько по религиозным, сколько по материальным основаниям — дети священников могли бы претендовать на церковное имущество. Именно целибат сделал христианские монастыри такими могущественными в Средние века: деньги уже тогда решали все и были сильнее любой молитвы.

Латеранские католические соборы 1123 и 1139 годов окончательно установили целибат для всего католического духовенства:

«Мы абсолютно запрещаем священникам и дьяконам состоять в браке или иметь сожительниц и любовниц, а также жить с любой другой женщиной, кроме разрешенных по необходимости, то есть с матерью, сестрой или тетей, или с другой женщиной, по отношению к которой не может возникнуть подозрений. <…> Уже заключенные браки должны быть расторгнуты, а состоявшие в них покаяться».

Я не уверен, что в той сексуальной ситуации, в которой оказался священник-католик, не может возникать никаких подозрений по отношению к матерям, тетям и особенно сестрам.

Следующей вехой стал Тридентский собор 1545–1563 годов, объявивший, что священник не должен состоять в браке, обязан всегда и при всех обстоятельствах воздерживаться от секса и даже придерживаться полного сексуального воздержания при утрате статуса клирика — разрешение на секс мог дать только сам папа римский. Короче, связался с Церковью и «попал» навсегда.

Кроме того, каноническое право запретило рукоположение в священники людей с определенными физическими недостатками: горбунов, хромых, карликов, не имеющих левого глаза и указательного пальца правой руки. Про левый глаз более-менее понятно, он ведь канонический: во время службы богослужебная книга-подсказка лежит слева, и при наличии только правого глаза можно что-то перепутать и наговорить пастве непонятно какую ересь.

Про карликов тоже можно догадаться — плохо смотрятся на фоне стандартной церковной кафедры, а делать кафедру по индивидуальному размеру слишком жирно — большие расходы для бюджета церкви. Жаль, но нашему с вами любимому Тириону Ланнистеру из «Игры престолов» в католические священники прорваться бы не удалось.

Про горбунов, хромых и без указательного пальца не знаю, убедительных версий мне в голову не пришло. Лично я поступил бы наоборот — брал бы таких в священники в первую очередь: явно пользуются у женщин меньшей популярностью, чем стройные, быстроногие и обладающие полным набором сильных и ласковых пальцев.

Для сохранения объективности изложу взгляды сторонников целибата, которых всегда хватало и сейчас хватает, иначе целибат вряд ли продержался бы почти две тысячи лет. Они утверждают, что религиозная традиция предоставила бесчисленное количество примеров благотворного пожизненного воздержания.

Целибат — это живительный источник отстранения от материального мира и отражение жизни на Небесах, в которой воскресшие, избавленные от первородного греха, будут также избавлены от сексуального желания и необходимости брачных отношений. Там, наверху, будет только Единый Жених — сам Христос. Христос победил смерть, так неужели его священники не могут победить свою греховную сексуальность, чтобы с неразделенным сердцем посвятить себя вверенному им стаду и даже всему человечеству (я не понимаю, чем вытекание из священника спермы мешает ему посвятить себя всему человечеству?).

Целибат — это укрепление силы воли, достижение «духовной плодотворности», индивидуальная святость и особый дар Бога, позволяющий священнику относиться к ближним не как к объектам потенциального полового удовлетворения, а как к бесполым сыновьям и дочерям Бога, которые нуждаются в любви, совете и поддержке Церкви Христовой (интересно, как некастрированный священник приобрел этот дар?). Одним словом, католическая церковь видит в целибате потрясающие воображение преимущества и мерило верности Христу и Его Церкви.

Я вижу в целибате совсем иное: бесчеловечную практику духовной кастрации, отказа от половых сношений в условиях сохранения способности к ним и желания, —любой доктор скажет вам, что нет ничего более неестественного и ненормального. Эта мазохистская идея была обречена на провал с самого появления, хотя свечку я не держал и не знаю наверняка, сколько раз в день рукоблудили первые святые-отшельники и монахи, добровольно заключавшие себя в пещеры и кельи. Да и неважно, сколько раз, в таком отступлении от доктрины тоже есть глубокий религиозный смысл: христианский Бог любит не невинных, а грешных — чтобы постоянно раскаивались и молились.

Результат целибата вполне ожидаем — полностью деформированная психика и сексуальные отклонения. Освободиться от сексуальности можно только путем освобождения от самой жизни. Вера неустанно напоминает, что сексуальность является врагом Бога и что потворство ей есть преступление против Него, а неудовлетворенная сексуальная потребность «взрывает» тело и мозг, заставляя священника-аскета все больше и больше сосредотачиваться на воображаемой половой жизни. Плоть неминуемо становится центром существования.

Об этом убедительно свидетельствуют многочисленные жизнеописания анахоретов-отшельников и столпников первых веков христианства. Умерщвление грешной плоти приводило только к усилению сексуальных фантазий, терзавших несчастного святого каждую минуту его жизни, даже во сне. Одни искушения святого Антония, занявшие добрую треть этой главы, чего стоят!

Фрейд писал, что через восхваление подвига аскетических монахов, «вся жизнь которых была наполнена исключительно борьбой с либидинозными искушениями», христианство пыталось разрушить у верующих половую любовь и заменить ее на любовь к Богу. Жаль, что Фрейд не поставил в центр своих научных исследований искушения и сексуальные видения христианских аскетов-отшельников — было бы намного круче, чем заниматься детскими воспоминаниями и женскими сексуальными отклонениями. Его последователь Вильгельм Райх утверждал, что ни в одной социальной группе истерия и извращения не процветают так, как в аскетических кругах церкви.

Хосе Бенльюре-и-Хиль. Жизнь Франциска Ассизского

Губительная сексуальность не оставляла в покое даже совсем уж доходяг

Мартин Лютер, неизмеримо более авторитетный человек, чем я, также выражал крайний скептицизм по поводу успехов святых в борьбе с плотью на примере Иеронима Стридонского, великого поборника целомудрия:

«Я — тот, кто из страха ада проклял и обрек себя на такой ад, пребывая в обществе скорпионов и диких животных, — часто мечтал, что танцую с барышнями. Мое лицо было бледным от постов, но разум мой пылал страстными желаниями, жившими в замерзающем теле. И, несмотря на то что моя плоть, плоть мужчины, была уже мертва — безумное половое влечение овладевало мною».

Если Иероним, питавшийся хлебом и водою в пустыне, испытывал такое страстное влечение, то что же тогда чувствуют представители духовенства в наши дни, эти чревоугодники, потчующие себя таким количеством деликатесов, что удивительно, как это они еще не лопнули?

Лучший способ вытеснить из сознания и скрыть свои пороки заключается в приписывании их другим людям, поэтому почти каждый христианский богослов упражнялся в обличении распущенности и извращенности язычников. Особенно преуспел новообращенный христианин и строгий аскет Арнобий, написавший около 300 года семь книг, в которых он выставляет язычников полными идиотами и смачно, ярко и с большой фантазией излагает их моральные преступления. Мне особенно запомнилось детальное описание сексуальных отношений царя Кипра Пигмалиона с медной статуей богини Венеры. И вам рекомендую почитать — куда интереснее и полезнее привычной порнухи!

Вышедшие из отшельничества монастыри быстро стали главными центрами разврата и извращений невиданного масштаба — это неоспоримый и хорошо документированный факт. Причем церковь вполне понимала проблему и даже распространяла в монастырях инструкции по борьбе с чувственностью, практиковала обливания холодной водой и тяжелый физический труд. Такой подход остался актуальным и в современное время, но вместо физического труда молодым людям, и мне тоже, рекомендовали интенсивно заниматься спортом. Помогало плохо, вернее никак не помогало, поэтому в советской армии солдатам незаметно добавляли в пищу бром — считалось, что потребление брома угнетает половое влечение и уменьшает потенцию.

Тиски бескомпромиссной борьбы с сексуальностью священников намертво зажали церковь на почти два тысячелетия: первые дискуссии о правомерности целибата появились только в середине XVIII века. Да и обсуждался не целибат как издевательство над природой человека, а такие его недостатки как заблуждение по поводу силы полового удовольствия (вот бы доказать, что кайф от молитвы куда больше!) и страдания неженатых священников от порочности воображения и развратности намерений.

Я уверен, что всего вышесказанного более чем достаточно для объяснения причин сексуальных отклонений священников католической церкви. Большинство этих священников, особенно членов святой инквизиции, оказались в плену сексуальной паранойи и страсти к половому садизму по отношению к грешникам. Показательно, что даже для предварительного допроса и начальной пытки водой женщину-ведьму всегда раздевали догола (многократно описано в исторических хрониках и очень ярко показано в фильме Милоша Формана «Призраки Гойи»). Можно представить, с какой страстью инквизиторы предавались онанизму после пытки или казни очередной грешницы.

Изменилось ли что-нибудь с того времени? Если да, то только в том, что святой инквизиции больше нет и методы лечения грешников стали более цивилизованными: исповедь и внушение чувства стыда. Но больному лучше не стало. Ницше в книге «К генеалогии морали» писал о системе «жреческого лечения»:

«<…> спросите-ка врачей-психиатров, каковы последствия методического применения покаянных самоистязаний, самоуничижений и судорог искупления. Загляните также в историю: всюду, где аскетический священник внедрил этот способ лечения больных, болезненность набирала зловещие темпы роста вглубь и вширь».

Скорее всего, под самоуничижением Ницше имел в виду исповедь, которая добровольна в православной Церкви и обязательна в католической, в которой сегодня числится 1,2 миллиарда членов. Масштаб исповедального бизнеса колоссален. Верующий обязан исповедоваться не менее одного раза в год, а лучше раз в месяц, причем примерно сто лет назад минимальный возраст исповедуемого грешника был понижен с 14 лет до 7 — даже совсем маленькие дети перешли под полную власть священников.

Мартин ван Маэле. Большая Пляска смерти. Иллюстрации серии. 1905

Основным обсуждаемым во время исповеди вопросом всегда был тот, который волновал церковь больше всего, — секс. Отточенный на протяжении многих столетий прием — необходимость обязательного осуждения греха и показное милосердие — позволял священнику копаться в мельчайших интимных деталях сексуальной жизни исповедуемых, особенно молодых девушек и женщин. Церковь не только не возражала против такого расследования, а строго обязывала священника его проводить. В религиозной литературе цитируют задаваемые на исповеди вопросы, которые сами по себе неимоверно возбуждали самого священника, толкая его на выяснение еще более непристойных и грязных подробностей: в какой позе занималась сексом, допускала ли сношение в задний проход, брала ли половой член в рот, и тому подобное. Обязательность исповеди располагала священников к совращению грешников обоих полов.

Только ничтожному количеству аскетов удалось удержаться: победить искушения и, вытолкнув из себя все человеческое, трансформировать свою сексуальность в религиозное возбуждение и экстаз (и то очень сомнительно, что удалось!). Этих победителей и стали называть святыми. Оставшееся абсолютное большинство вчистую проиграло борьбу с собственной плотью: они не смогли убить в себе человека. Постоянный сексуальный голод наполнил их чувством собственной неполноценности и ненависти к остальным людям, сделав из них мизантропов, извращенцев и даже маньяков.

Педофильский целибат

Прогоните природу, она вернется галопом.

Французская пословица

Далеким от религии людям трудно оценить, является ли целибат на самом деле «живительным источником отстранения от материального мира» и «посвящением себя всему человечеству». Им куда проще судить о целибате по многочисленным публикациям, описывающим случаи массовой педофилии в католических учебных заведениях. Эти публикации начали появляться тоненьким ручейком только несколько десятилетий назад и разлились в полноводную реку совсем недавно, но нет никакого сомнения, что раньше ситуация была еще хуже: педофилия процветала в христианстве многие столетия, и она наверняка началась не позднее момента введения Церковью универсального целибата.

Тогда почему же не было скандалов и разоблачений раньше? Во-первых, открытость Церкви и самого общества были намного меньше. Во-вторых, Церковь была сильна, внушала ужас, и все держали язык за зубами — кому хотелось сгореть на костре? В-третьих, не существовало института журналистики как такового, а когда он появился, то не было никаких шансов проникнуть за высокие стены церквей и религиозных школ. Сегодня церковь ослабла и потеряла свою неприкасаемость, и это привело к всплеску громких скандалов в различных странах.

Первые надежные свидетельства нарушения целибата появились в XVIII веке после обращения архиепископа Парижа в полицию с просьбой проследить за сексуальной активностью католических священников, моральные прегрешения которых мешали Церкви бороться с ересью янсенизма. За короткое время полиция составила 970 рапортов о священниках всех уровней, застигнутых в постели с проститутками. Многие специально приехали из провинции в надежде раствориться в огромном и развратном Париже. Утечка этой информации не произвела на широкую публику особого впечатления — священники давно и обширно фигурировали в порнографической литературе.

Другой анализ сексуальных слабостей католического духовенства — Petit bréviaire des vices de notre clergé — появился в Квебеке в начале XIX века из-под пера Луи-Антуана Дессоля, записывающего в ежедневный дневник прегрешения ста священников под рубриками «содомия», «педерастия», «прелюбодеяние» и «развратная оргия».

За последние шестьдесят лет зафиксировано огромное количество случаев домогательств и сексуального насилия над детьми, особенно мальчиками, со стороны служителей католической церкви. Возраст большинства жертв составлял 11–14 лет, хотя в отдельных случаях попадались и трехлетние. Количество публикаций на эту тему в средствах массовой информации США, Бельгии, Ирландии, Германии, Португалии, Канады, Австралии и других стран настолько велико, что скоро сравняется с тиражами ежедневных газет.

С 1950 по 2002 год в США католическим священникам было предъявлено 10 667 обвинений в растлении малолетних прихожан. Многие из моих читателей наверняка смотрели фильм «В центре внимания» (Spotlight), в котором по материалам журналистского расследования газеты The Boston Globe показано, как в одноименном городе действовала целая властная система, покрывавшая церковную педофилию.

В Ирландии в 1990-е годы вышла целая серия документальных фильмов про педофилию священников, в том числе широко известный Suffer the children (1994). В 2009 году был опубликован доклад, обвиняющий в педофилии (с 1975 по 2004 год) 46 священников, жертвами которых могли стать до 2000 детей, причем мальчики в два раза чаще девочек. В 2012 году начался суд над монахиней, обвиняемой в сексуальном насилии над 87 девочками.

Федеральная прокуратура Бельгии только в сентябре 2010 года получила 103 жалобы на развратные действия священников, а комиссия католической церкви зафиксировала случаи педофилии почти в каждой епархии. Две трети пострадавших — мальчики, но есть и 100 девочек, из которых 13 покончили жизнь самоубийством. Заявлено, что в 1960-е годы ситуация была еще хуже из-за большого распространения католических школ-пансионов.

В Германии обнародованы факты растления несовершеннолетних в кафедральной школе баварского Регенсбурга. Известно, что с 1945 года и вплоть до 1990-х годов жертвами насилия, в том числе сексуального, стали 547 мальчиков. В их числе участники хора мальчиков «Регенсбургер Домшпатцен» под руководством Георга Ратцингера — брата предыдущего папы римского Бенедикта (Ратцингер возглавлял хор с 1964 по 1994 год). В иезуитском колледже Canisius-Kolleg Berlin жертвами 12 преподавателей стали 115 школьников (скоро весь штат преподавателей католических школ будет состоять сплошь из педофилов!).

Корнелис Корнелиссен. Монах и монахиня. 1591

Такие монахи мне нравятся намного больше, чем инквизиторы — ничто человеческое им не чуждо

В 2012 году полиция австралийского штата Виктория предоставила информацию о 600 жертвах священников-педофилов и 40 самоубийствах людей, пострадавших в детском возрасте от сексуальных домогательств, осуждено более 100 священников. В 2017 году королевская комиссия заявила, что с 1950 до 2009 год произошло 4444 случая насилия со стороны 1880 священников. В некоторых орденах обвинения предъявлены 15–40 % священникам, а в одной из епархий обнаружили 170 случаев насилия над детьми 10–11 лет. 15 февраля 2017 года сообщили, что католическая церковь в Австралии втайне заплатила 276,1 миллиона долларов тысячам жертв в качестве компенсации, а в конце июня 2017 года третий по рангу человек в Ватикане, австралийский кардинал Джордж Пелл, был обвинен в сексуальных домогательствах к детям. Тот самый Джордж Пелл, который прославился как несгибаемый защитник традиционных католических ценностей: целибата, запрета контрацепции и гомосексуальных браков.

Во Франции все немного лучше: с 2010 года полиция получила лишь 157 жалоб на педофилию, 9 священников сидят в тюрьме, а 37 уже отбыли наказание. Впрочем, в 2015 году разразился грандиозный скандал в лионской епархии, в которой жертвами отца Бернара Прейна стали не менее 64 подростков. Тем не менее ассоциация жертв утверждает, что факты педофилии отмечены в примерно 30 (!) епархиях. Католическая церковь Франции даже предприняла воистину революционный шаг — решила не ждать новых обвинений, а тщательно проверить на педофилию всех своих священников. Дело в том, что заменить одного священника другим оказалось непростым делом: в октябре 2015 года в одной из церквей Лиона прошла первая месса с новым священником, присланным на место предыдущего, уличенного в сексуальных отношениях с несовершеннолетним мальчиком. Первая месса оказалась последней: выяснилось, что новый священник обвиняется в сексуальном растлении другого мальчика. Примечательно, что вышеупомянутая церковь называется «Церковь Непорочного Зачатия» — святая непогрешимость Девы Марии так и не помогла ее священникам справиться с искушающей их сексуальностью. А в апреле 2017 года газета Le Monde опубликовала совсем уж трагикомичную историю: аббата из Орлеана, смещенного со своего поста за то, что в 1990-е годы под видом медицинской помощи трогал половые органы мальчиков 11–13 лет, через 20 лет пригласили в качестве участника-специалиста на конференцию Католической Церкви по борьбе с педофилией.

Я могу предположить, почему домогаются и насилуют преимущественно мальчиков.

— Мальчики более доступны, чем девочки: выполняют работу прислужников, поют в церковном хоре и тому подобное. Если бы девочки были так же доступны, их насиловали бы не меньше: пол жертвы не имеет для истинного насильника особого значения.

— Секс с девочками представляет для священника моральную дилемму: они, хоть и маленькие, но одного племени с той грешницей, которая погубила человечество. В этом племени была только одна непорочная женщина, которая находится вне досягаемости.

— Взрослые священники обычно совершают сексуальные действия над учениками сразу после исповеди, являющейся обязательной по достижении семилетнего возраста, и у маленького будущего священника религия и секс с наставником сливаются в одно целое. Система духовно-полового воспитания мальчиков мужчинами-наставниками стара как мир, достаточно вспомнить древние Китай и Японию, античную Грецию и Египет.

Проблема церковной педофилии стала настолько острой, что события перешли из чисто уголовного на уголовно-политический уровень. В феврале 2013 года Комитет Организации Объединенных Наций в Женеве обвинил Ватикан в том, что он замалчивал случаи церковной педофилии на протяжении десятилетий, предпочитая «защиту репутации Церкви и сексуальных преступников защите детей-жертв», что позволило священникам безнаказанно осуществить десятки тысяч (!) сексуальных насилий. Комитет потребовал у Ватикана обнародовать имеющиеся факты, имена священников, осуществивших эти преступления, и имена тех, кто помогал эти преступления скрывать.

Женевские представители Ватикана, как и следовало ожидать, заявили, что требование Комитета несправедливо, искажает факты, и отказались передать имеющуюся у них информацию по 4000 отдельных случаев педофилии. Защищаясь от «нападок на религию», они дали просто уникальный ответ, заявив, что с 2001 по 2010 г. официально признаны обвинения в сексуальном насилии против 3000 священников, некоторые из которых относятся к событиям пятидесятилетней давности. Ничего страшного: по их оценкам только 5 % католического духовенства были вовлечены в педофилию по месту службы. Это на самом деле совсем немного — всего лишь 23 тысячи активных педофилов в масштабах всей католической церкви. О такой мелочи даже говорить не стоит! Но если Церковь признает, что в ее рядах служат 5 % педофилов, то сколько же их там на самом деле?!

Отдадим должное папе Франциску, попросившему прощения за дьявольский моральный ущерб, нанесенный детям священниками-педофилами, которых он обвинил в служении Сатане. Тем не менее папа заявил, что количество священников-педофилов ничтожно в сравнении с общим количеством хороших священников, и что Церковь сделала больше, чем кто-либо еще, чтобы справиться с бесчестьем по отношению к детям.

Я признаю, что хороших священников пока больше: пойманных с поличным на детской педофилии все еще значительно меньше количества непойманных. Скорее всего, в правоохранительных органах работает слишком много истово верующих католиков: что-то не слышно о тюремных сроках в 10–20 лет, легко раздаваемых другим педофилам, не священникам. Да и пострадавшим очень не хочется ворошить детство и поднимать скандал: стыдно, горько и больно за родную церковь, воспитавшую многочисленные поколения их семей.

Хотя проблема педофилии священнослужителей наиболее остро стоит в католицизме, не надо обольщаться и полагать, что ее нет в других конфессиях. В 2013 году прокуратура Нью-Йорка инкриминировала одному раввину сразу пятьсот доказанных случаев приставания к детям, причем как к мальчикам, так и к девочкам. Хотя именно этому человеку могли бы сделать поблажку: он возглавлял Совет по борьбе с сексуальным насилием в иудаизме и очень нуждался в собственном практическом опыте. Не помешало бы более пристально заглянуть и в повседневную жизнь ешив и религиозных школ-интернатов. Хотя массовой педофилии в иудаизме мы, скорее всего, не найдем: иудаизм разрешает раввинам заниматься хоть и ограниченным, но все же сексом.

Также не стоит тешить себя иллюзиями по поводу православных, считающих приведенные выше факты церковной педофилии подтасованными с целью обоснования нападок на веру. Любую веру, как католическую, так и истинно-православную. Педофилия прекрасно чувствует себя в лоне Русской Православной церкви: в 2006–2007 годах прошел ряд закрытых процессов над православными священниками-педофилами, причем количество случаев исчислялось десятками, а пару лет тому назад протоиерей Андрей Кураев был уволен из ведущего духовного учебного заведения за обнародование фактов о массовой педофилии в одной из епархий. В июле 2017 года Верховный суд Якутии арестовал экс-директора Свято-Иннокентьевской православной гимназии клирика иеромонаха Мелетия (Андрея Ткаченко), по обвинению в насильственных действиях сексуального характера в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста. Хотя, надо признать, масштаб здесь совсем не тот в силу отсутствия обета безбрачия для большинства православного духовенства.

Было бы очень интересно больше узнать об истории педофилии в буддийских монастырях, ведь они находятся, как правило, в очень отдаленных местах и живут в них исключительно представители мужского пола — как взрослые, так и дети. Особенно в Тибете и Монголии, где в монастырях проживало до половины всего мужского населения. К сожалению, никакой письменной информации по этому поводу не сохранилось. Непосредственные свидетельства о монастырской педофилии оставили нам только более образованные и пунктуальные японцы. Она касалась юных помощников священнослужителей, самым маленьким было всего по 5–6 лет, и они носили шелковые одежды, пудрили лицо и, в отличие от других монахов, не брили волосы на голове.

Какие у нас перспективы в плане церковной педофилии? Почти никаких: надежд на скорое и кардинальное улучшение ситуации очень мало, вернее, их вообще нет. Церковь как институт будет всегда защищать своих священников — разве святые люди могут быть в чем-либо виноваты? Сами священники не будут признавать свою вину ни при каких обстоятельствах, а большинство жертв будут молчать из-за чувства стыда и преданности религиозным идеалам. Легче покончить жизнь самоубийством. Уверен, что нас еще ждет мощная волна скандалов в Латинской Америке, где влияние католической церкви на общество столь велико, что львиная доля сексуальных преступлений служителей культа просто замалчивается. Но уже пишут понемногу.

Я также не думаю, что масштаб этой проблемы сильно преувеличен и раздут падкой на сенсации прессой. Скорее сильно преуменьшен. В плане духовной зависимости отношения между священником и ребенком очень напоминают отношения между кровными родственниками, которые, как хорошо известно, вполне могут развиваться и по инцестуальному типу. Энциклопедии пишут, что инцест касается примерно 15 % всего населения и не менее чем 20 % девочек, причем в 2 % случаях дело заканчивается полноценным сексуальным сношением (я предлагаю на этом остановиться и не умножать 2 % на количество женщин на земле в 3,5 миллиарда). Причем на поверхность выходит не более 10 % случаев и еще меньше доходит до суда. В религиозной педофилии тоже почти невозможно установить истину: священник играет не менее важную роль, чем родной отец — роль отца духовного, полномочного представителя Отца Небесного. Объективно говоря, ситуация со священниками должна быть еще хуже, чем со склонными к инцесту кровными родственниками — этим хотя бы есть с кем заниматься сексом вне семьи, а священники связаны обетом полного сексуального воздержания.

Ужасно, конечно: люди, облеченные нашим доверием и призванные играть роль абсолютного духовного совершенства, развращают и насилуют наших детей. Но ничуть не менее ужасно, что у большинства людей, даже самых передовых и образованных, при соприкосновении с религией полностью отключается здравый смысл. Создается впечатление, что при произнесении слова «религия» разум пускается в бегство, сильно напоминающее паническое разбегание бесов при произнесении имени Христова.

Лично мне здравый смысл говорит, что массовая педофилия католических священников — это не печальное исключение, а норма. Сексуальный акт является физической и психической необходимостью для любого человеческого существа, а вот полное воздержание от секса и онанизма — нечто совершенно невозможное, это как месяц не пить и неделю не мочиться. Такого насилия над собой человеческая природа вынести не может, даже когда оно длится не всю жизнь, а всего нескольких лет — психиатры давно заметили, что воздержание разрушает мозг и безвозвратно меняет личность, остановив ее развитие в детском возрасте. Будущие священники, с детства насилуемые церковной доктриной, вырастают не совсем нормальными, с различными формами девиантного, антисоциального поведения. Став взрослыми, они, в свою очередь, насилуют других людей, в основном слабо защищенных детей, которые привлекают их намного больше, чем всесильный, но далекий Бог.

Американский психолог Ллойд Де Моз в книге «Психоистория» пишет: «Став взрослым, педофил должен заниматься сексом с детьми, чтобы сохранять иллюзию, будто его любят, и в то же время господствовать над детьми, как когда-то господствовали над ним самим».

Вот он, правдивый анализ реальной ситуации, вместо которого обществу навязывают лубочные картинки, изображающие чистую и возвышенную любовь священников к детям.

Папа Бенедикт XVI обвинял священников-педофилов в предательстве Церкви и требовал изгнать беса из Ватикана. Я категорически не согласен с такой точкой зрения: не они предали Церковь, а Церковь предала их. Их надо не винить, а жалеть: это Церковь создала им нечеловеческие условия жизни и заставила сексуально нормальных людей вести жизнь бесполых евнухов. А они не смогли вести такую жизнь и остались просто обычными людьми. Удивительно не то, что в католичестве есть священники-педофилы, удивительно что их так мало. В принципе все 100 % католических священников, если они еще не очень стары, должны быть педофилами и извращенцами, а священник не педофил, и извращенец — редким исключением. Те, кто не педофилы, скорее всего ведут неправильный, неспортивный образ жизни, вот половых сил и не хватает.

Вина этих священников, даже не вина, а беда, состоит только в том, что они вовремя не осознали себя живыми людьми и не покинули лоно Церкви. И теперь, после многих лет службы, у них есть три варианта: педофилия, сумасшедший дом или самоубийство. Мне их по-человечески жалко: на самом деле, это один из тех редких случаев, когда жалко не только жертву, но насильника. Но эта жалость не распространяется на сам религиозный культ — религию мне совсем не жалко, и ее сегодняшние беды меня совсем не трогают.

Есть ли выход из создавшейся ситуации? Есть, причем не один, а целых два. Во-первых, можно отменить целибат, тем более что региональные католические церкви постоянно жалуются, что из-за целибата у них катастрофически не хватает священников — потенциальные молодые кандидаты отравлены сегодняшней вседозволенностью и никак не хотят отказываться от сексуальных утех. Вряд ли это произойдет: Ватикан наделяет целибат необыкновенным духовным значением и видит в нем мощное средство контроля над верующими — соблюдающий целибат священник доступен пастве 24 часа в сутки 7 дней в неделю, а какая жена или влюбленная подруга допустит такое положение вещей?

Во-вторых, существует кардинальный способ обеспечить полное половое воздержание священника, сохранив его репутацию незапятнанной и избавив его от мучений плоти. Способ, проверенный даже не веками, а тысячелетиями, — я имею в виду кастрацию. Невозможно же не признать, что древние люди были значительно более гуманными по отношению к своим жрецам: они хорошо понимали, что жрецы неспособны следовать положенным религиозным ритуалам при раздирающем плоть половом желании, и по этой причине прибегали к спасительной частичной или полной кастрации. Не совсем понятно, почему христианство, при всей свойственной ему ненависти к сексуальности, не сохранила этот мудрый обычай.

Радости кастрации

Сексуальный аскетизм зародился на заре человеческой цивилизации, задолго до появления первых монотеистических религий. Но касался он только немногочисленной кучки жрецов, которые либо на самом деле ограничивали свою сексуальную жизнь, либо, скорее всего, скрывали ее от первобытной публики. Надо же было хоть как-то выделить тех, кто посвятит всю свою жизнь, все свое время и силы лоббированию духов и богов: община нуждалась в удачной охоте, хорошем урожае и военных победах.

Угнетение сексуальности жрецов расширилось и углубилось по мере развития религиозных практик и распространилось на самое естественное — половой акт и связанное с ним деторождение. Если колдун, проповедующий ритуальное совокупление, оставался в материальном мире и был колдуном в силу своего полового превосходства, то жрец нового, духовного типа, становился жрецом в силу половой слабости. Жертвуя сексуальностью, он получал более высокий социальный статус и связанные с ним материальные блага.

Однако отдать свою сексуальность оказалось совсем не просто: могучие инстинкты, заложенные природой в каждом из нас с рождения, сдаваться не хотели и, искушая жреца половыми желаниями, не позволяли ему стать полноценным примером для обычных людей. Весьма вероятно, что духовный путь изначально выбирали наиболее слабые в сексуальном отношении люди: стезя религии позволяла им скрыть свою природную слабость и получить господство над более сильными индивидами.

Но и природная половая слабость не решала проблему: в любой сфере человеческой деятельности на высокий социальный статус всегда претендовали сильные духом и телом люди, которым тоже хотелось получить привилегии жреца, — мест вокруг вождей на всех сильных не хватало. Но даже прикладывая огромные усилия, этим людям не удавалось раздавить свою сексуальность.

Поиски оптимального решения продолжались не одно тысячелетие. Безрезультатно, хотя пробовали все — от неусыпного внешнего контроля над жрецом до помещения его полового члена в специальные запирающиеся чехлы. Но со временем нашли просто идеальный метод: жрецов стали кастрировать. Из трагедии и ужасного увечья кастрация превратилась в исключительную привилегию: предполагалось, что она не только повышает духовный и социальный статус жреца, но и дает ему силу предсказывать будущее.

Мне кажется, что ученые весьма поверхностно отнеслись к изучению феномена кастрации и явно недооценили его историческое значение. А ведь кастрация представляла <