Глава 1. Северяне. Столкновение в лесу

Предисловие

…Мировая история циклична: круг жизни проходят смертные существа, народы и цивилизации – все они рождаются, развиваются, сталкиваются с испытаниями, достигают вершины, затем стареют и умирают. Подобные процессы происходят и в самой природе, причём как на материальном уровне, так и на метафизическом. Без конца, кажется, сменяют друг друга день и ночь, порядок и хаос, радость и горе, цветение и увядание, апофеозы и катастрофы. И вот, приходит конец эре Славных Дней, и мир содрогается в преддверии Цикла Хаоса, чего не бывало уже много тысяч лет, пока на земле господствовал Порядок. Тьма уже усиливает своё влияние на обитателей мира…

Сей труд описывает события, имевшие место в первый век Восьмой Эры мира Дуктасхэт; действие разворачивается в северных землях Драгонмара. В стране Норскьяндур, где живут кланы и племена северян-норскенов, иными людьми правят ярлы с более прогрессивными взглядами на жизнь; они пытаются привить обществу северных варваров ростки цивилизации. Понимая, что вокруг них царят суровые законы дикой земли, они стараются образовывать друг с другом прочные союзы.

На полуострове Атварф, восточной окраине Норскьяндура, правит один из таких вождей - ярл Ульврик Рориксон, что сидит в городе Исаборг. В том краю множатся недобрые слухи о человеческих жертвоприношениях – таким мерзким обычаям нет места на земле ярла Исаборга.

Ярлу Альварду Торгильсону – союзнику Ульврика, сыну древнего и могущественного рода Др а критт а р, предстоит разобраться в сложных вопросах, ответы на которые предопределят судьбу Норскьяндура и всех норскенов. Хватит ли у людей сил и мужества, чтобы приспособиться к новым условиям быстро меняющегося мира?

Аллэд Гленсак, 30 год Шестнадцатой Эры

Персонажи в этой повести:

Альвард Торгильсон – главный герой истории. Представитель рода Дракриттаров, правящего одноимённым кланом в Дымных Пиках Норскьяндура

Торбальд

дружинники, соратники и друзья Альварда

Боргильда

Сигурд

Фростгильс

Снорри

Ульврик Рориксон – союзник Дракриттаров, правит кланом Стенборгов. Самый могущественный ярл на полуострове Атварф

Ингрид Гердоттир – дочь Ульврика

Рунгрим – боевой маг Стенборгов, единственный дипломированный чародей в их клане

Гюннар – один из командующих дружинников Ульврика

Льётольв Эйлевсон – вождь древнего племени Моркир, растерявшего своё влияние. Вассал Стенборгов

Рагнар – телохранитель Льётольва

дети Рагнара

Эйрик Рагнарсон

Хельга Гутрундоттир

Колдун - чернокнижник/некромант, чьё имя автор решил до поры оставить в тайне

 

 

 

Глава 8. Судьба Стенборгов

Норскены уже не таились – зажёгши факелы, они во весь опор мчали коней по хорошо знакомой Альварду дороге. Впереди ехал отряд Тронфъялла. Альвард прокручивал в уме их короткую беседу с Боргильдой и Торбальдом на общей с Моркир трапезе в Скоггеборге.

- Ты твёрдо вознамерился изъять у чародея свой меч? – с лёгким беспокойством спрашивала его Боргильда.

- Браннинг отняли у меня силой, Боргильда. Теперь я должен вернуть украденное. Стенборги должны поплатиться за предательство. И это – мой собственный рок. Следствие того, что я с миром отпустил колдуна.

- Ну будет себя накручивать, ярл, - покачала головой воительница. – Что-то ты больно мрачен.

- Такова Ночь, - ответил Альвард не совсем ясно, и Боргильда отступила от него.

...- Что, если повстречаешь Ульврика? – спросил его Торбальд, когда все садились в сёдла.

- Не знаю, - проворчал Альвард. – Старик предал и унизил меня. Не обещаю, что сдержу ярость, кипящую в моём сердце.

Торбальд понимающе кивнул.

- Что бы ты ни совершил дальше, ярл – твои воины с тобой. Мы знаем, что ты следуешь правильному пути.

Альвард, сидевший на коне, хлопнул товарища по плечу.

- Знаю, друг Торбальд, - серьёзно кивнул он ему, и братья по оружию крепко, с размаху пожали руки.

...На их последнем отрезке пути в Исаборг жители Моркхайма держались чуть позади, но Льётольв постепенно нагнал ярла Горного Престола.

- Эх, помнится мне, проезжал здесь больше тридцати лет назад. Похоже, дорога стала натоптанней! - крикнул он ярлу.

- Неудивительно, - пожал плечами Альвард.

Ехали они добрую половину ночи – так что, едва тьма начала рассеиваться - когда густой мрак ночи, окутывавший мир, начал слабеть, превращаясь в сизую мглу утренних сумерек - они как раз выехали из леса к поднимавшимся уступам скал Димфьорда.

И сразу увидели тлеющие останки некогда славного города – от догорающих развалин струями поднимался дым, сливаясь в немалую тучу, которую относил прочь лёгкий северо-западный ветер.

Исаборг уже настигло разорение штурма.

Норскены, придержавшие было коней при виде столь необычайного зрелища, снова понеслись вперёд.

Через некоторое время, подъехав к городу, они расслышали слабый звон мечей, раздававшийся, кажется, с верхних ярусов города. И почти сразу же, ощутимо громче, раскатывавшиеся эхом ритмичные фразы – кто-то творил здесь заклинания.

Альвард почему-то понадеялся, что этим кем-то был Рунгрим. Хотя ярл уже и не испытывал к нему тёплых чувств, а рассуждал с чисто прагматических позиций – в конце концов, у кого он будет требовать вернуть свой меч?

Въехав в разрушенный и сожжённый Исаборг, норскены, наконец, сбавили скорость, и несколькими малыми отрядами разъехались по соседним улочкам, направляя коней на звуки битвы – не забывая при том осматривать руины павшего города. В свете огня это было очень просто сделать – и норскены видели трупы. Искалеченные тела других норскенов – с сине-белыми щитами Стенборгов, и их врагов – с чёрно-жёлтыми.

- Остхейм, - проговорил правитель Моркир. – Больше некому. Норскены Гримхавна не могли взбунтоваться против Стенборгов – и уж тем более сжечь здесь всё дотла. Могучая сила явилась из-за моря.

- И направлялась она Шаттмааром, я уверен, - подхватил Альвард. – За этим нападением стоит Обскурат. Всё сходится – не осилив магическое сожжение Исаборга, они решили действовать старыми способами. Идём же в битву! Узнаем, что же у них получилось!

- Три дюжины воинов – между молотом и наковальней? – с сомнением возразил Льётольв. – Мы погибнем в этой битве! Великие силы схлестнулись здесь…

- Да мы должны хотя бы узнать, чем дело кончилось! – горячо парировал Альвард. - Во всяком случае, свой меч я врагу не отдам! Этот враг куда хуже Стенборгов, и рано или поздно нам придётся столкнуться с ним лицом к лицу – и уж лучше теперь узнать о нём сколь возможно. Идёмте, братья! – позвал он своих друзей, и те тотчас же последовали наверх за своим ярлом.

Наверх - к звону мечей, песни клинков, что будоражили сердце любого норскена.

- Эх, да чего это я! – воскликнул в сердцах Льётольв, и жестом также указал своим людям следовать за ярлом Горного Престола.

…Альвард услышал знакомый голос Рунгрима, и поспешил туда, к самому верхнему ярусу, толком не понимая, зачем он это делает - подчинённый лишь желанию вернуть то, что принадлежало ему по праву рождения, и что столь бесчестно у него отобрали. Бесчестно, подло, неправедно. Выскочки с Атварфа решили обладать наследием Дракобоев, бережно хранимым ярлами Тронфъялла веками – не бывать тому. Но ещё хуже было бы, если бы его отобрали подлые предатели Остхейма. Тогда Браннинг окажется в злых руках, и проклятье падёт на Дракриттаров – и на весь Норскьяндур. Так говорилось в песнях, которым Альвард, бесспорно, верил – и теперь воочию видел опасность, нависшую над Севером. Не было никаких причин не верить сказам древних.

Но, пока волновалось сердце Альварда, он услышал другие голоса по пути на вершину горы Исаборга. И эти голоса, полные злобы, старались подавить другой, тоже очень хорошо знакомый Альварду голос, отчаянно звавший на битву.

Ярл не смог продолжить восхождение на вершину. Он повернул туда, где слышал слабый на фоне зловещих выкриков врагов голос Ингрид.

И на очередном дворике, окружённом проломленными стенами из тёсаных брёвен, он увидел её.

С окровавленным лицом, окружённая упавшими телами воинов, освещаемая пламенем горящих строений, воительница собрала вокруг себя уцелевших Стенборгов. Они стояли, отбросив сломанные щиты, заслонив собой согбенного старика, спускавшегося по стене дома, оставляя полосу крови на закопчённом дереве, из последних сил сжимавшего пальцами рукоять меча.

- Твоя борьба окончена, Ульврик Рориксон, - с насмешкой произносил великан, стоявший спиной к пламени - его чёрная тень протянулась до воинов Ингрид. Он опускал огромный лук – страшных размеров стрела пронзила ярла Стенборгов.

Неужели этот старик – Ульврик? Да, точно. Вот он обернулся на подъезжавшего Альварда – и столь много было в этом взгляде боли, удивления, сожаления, что Альварду стало даже почти жаль старика. А ведь он готов был – видят боги, готов! - пронзить его сердце острой сталью! Но Ульврик уже поплатился за то, что совершил в Моркхайме. Теперь ярость и злоба малозначительны, а месть не имеет больше смысла.

Он бросил взгляд на меч. Не его. Но где же Браннинг?..

- Ты явился слишком поздно, пёс Стенборгов, - обратился великан к Альварду.

Это, без сомнения, был человек – но столь огромного роста, какого Альвард ещё не встречал, хотя и сам был отнюдь на маленьким. Ещё одно отличало великана от прочих – его доспехи. Все вокруг были одеты подобно норскенам – в небогатые кожаные либо железные доспехи из нагрудных пластин. Но великан был весь закован в броню, и тогда Альвард понял, что он из империи Шаттмаар. Наверное, слуга Обскурата – ибо его испещрённые волнистыми гранями доспехи воронёной стали выглядели в точности как у солдата тёмного ордена - усеянные шипами на плечах, руках и ногах, они производили устрашающее впечатление.

Гигант подскочил к коню Альварда – и голова его была перед глазами всадника. Огромный человек что есть мочи ударил Альварда в грудь, подбросив и выбив ярла из седла. У Альварда перехватило дыхание – и его припечатало о землю, чуть не выбив дух.

- Убирайся прочь, порождение Хель! – крикнула Ингрид надорванным от горя голосом.

Тут же раздалось отчаянное ржание, оборвавшееся столь же внезапно, как и начавшееся – и громкий стук упавшего лошадиного тела заместил собой пропущенный удар сердца Альварда.

- Я уничтожу здесь всех, дочь Ульврика! – обернулся великан к Ингрид.

Альвард не мог пошевелиться. Но он услышал, как пронеслись где-то позади воины Льётольва. И тогда твёрдая надежда на преданность вождя Моркир пошатнулась в нём. Альварду казалось, что вот сейчас он бесславно умрёт, лишённый своего меча – а Браннинг достанется Моркир, и племя Дракриттаров падёт. Но, быть может, так решили норны у корней мирового древа, и именно семья Льётольва теперь обретёт наследие Дракобоев. Что угодно - только бы меч не попал в руки этим пришельцам! Кажется, они пока не знают о том, что Браннинг здесь…

Чьи-то сильные руки подняли его на ноги. Альвард, чтобы не упасть, инстинктивно схватился за уздечку коня – не своего. Его несчастный конь уже пал жертвой безмерной жестокости огромного человека.

- Исаборг падёт – как и все мелкие кланы Атварфа. И тогда Тёмный Зрак Обскурата обратится дальше на запад… на горделивые Дымные Пики! Пора покончить с отродьем Дракобоев!

Альвард не мог выдать себя. Не мог вступиться за честь рода. Он всё ещё не знал, где его меч – а без волшебного меча противостоять великану казалось просто невозможным, непростительно глупым предприятием. Лишь робкая надежда тлела в душе Альварда: что тридцать воинов как-то помогут Рунгриму – который в данный момент перестал быть Альварду врагом – и спасут положение.

- Я остался здесь, чтобы покончить с семьёй Стенборгов – но битва наверху зовёт меня, - проговорил великан, устремившись к группке Ингрид.

Из тени вышли ещё несколько врагов - но они были куда ниже своего предводителя, будучи привычного для норскенов роста.

И тут люди Альварда метнули в них топоры, ножи и стрелы – и враги заслонились щитами. Но и у Ингрид были люди под началом, и они, подавшись стеною вперёд, также не сплоховали, отправив свою порцию железа в мясные тела. И предсмертные крики пронзаемых копьями и стрелами врагов огласили пространство дворика.

Великан яростно вскричал и обнажил меч. Его крик, переходящий в утробный нечеловеческий рык, вселил в Альварда чувство тревоги. Стенборги же попросту отступили назад – но его меч внушал страх ещё больший. Невиданно огромный, как и его владелец – кусок железа трёх альнов длиною с гулом рассёк воздух. И тут же запел свою ужасную песнь, круша сталь противников, ломая древки копий, разрывая человеческую плоть – и теперь крики ужасной боли агонизирующих Стенборгов подпевали ему.

Но не дремали люди Альварда - Снорри и Торбальд пустили коней вперёд, стремясь зайти за спину разъярённому великану; Торбальд нацелил меч в щель между пластинами на спине, меж лопаток - а Снорри размахнулся своей тяжёлой секирой, метя в шлем врага.

Великан, рыкнув, чуть повернул голову на звук, и успел увернуться от меча, лишь проскрежетавшего о его доспех – но у Снорри времени было чуть больше. Здоровяк смог достать ещё более огромного врага – правда, уже не по голове, а мимо огромного шипастого наплечника, близко к шее - и сумел выдернуть секиру. Стрелы, пущенные Фростгильсом и Сигурдом, попали ему в лицо. Правда, великан успел отдёрнуть голову, так что одна стрела попала в стальной нащёчник шлема; другая же вонзилась в закрытую кольчугой бычью шею - непонятно было, сильно ли впилась она в плоть. Но гигант поперхнулся кровью, обильным фонтаном брызнувшей изо рта, и развернул цвайхандер в совершенно чудовищном горизонтальном круговом размахе, переломав задние и передние ноги коням Торбальда и Снорри – и те попадали в усеянную пеплом землю; а гигант дёрнул головой и согнулся, воткнув меч в землю и ломая рукой стрелы.

Ингрид метнула в него один из своих боевых топоров, но гигант поймал топор другой рукой (в ней он смотрелся почти как игрушечный) и, почти не глядя, отбил летевшие в него новые стрелы. А затем отправил назад с чудовищной скоростью, так что Ингрид пришлось резко упасть в сторону, чтобы её же топор её не убил. Девушка поползла к умиравшему отцу.

К Альварду возвращалось дыхание – и он совершенно опешил от того, что происходило перед ним. Пусть и гигант – этот человек должен был упасть замертво от тех ударов, что обрушились на него; но он не просто жил, а ещё и перебарывал нападающих!

С ним оставались Боргильда и Сигурд с Фростгильсом. Гигант, опираясь на монструозный двуручник, уже выпрямлялся – в то время как Торбальд со Снорри оставались, по сути, единственными, кто держался на ногах, бросая вызов его звериной мощи. Им повезло не попасть под туши своих коней - и они убили их, обрывая мучения несчастных животных.

- Сигурд, - выдавил ярл, - скачи на вершину. Узнай, что там у Льётольва и Рунгрима.

- Нет нужды, ярл. Волшебник неплохо справляется. Оглянись!

Альвард повернул голову назад и вверх. Наверху разгорался золотистый шар тёплого света – сияя среди сумерек нерождённого рассвета, он давал прилив надежды. Возможно, потому, что Альвард чувствовал – этот свет имел ту же природу, что и огонь его меча. Лишь бы Браннинг оказался в нужное время в нужных руках. Лишь бы не оказалось поздно.

Огромный человек поднялся на ноги, направившись к Торбальду и Снорри, и Сигурд поскакал вперёд – но, приближаясь к великану, он взобрался ногами на седло и, когда конь его был уже в нескольких альнах от врага, выпрыгнул высоко в воздух, воспаряя над головой противника. В это же время Фростгильс продолжал прицельно стрелять по врагу – а великан тем временем проворачивал меч назад, на привычной ему высоте шеи всадника. Но меч прогудел в пустоте, и враг быстро развернулся, ища пропавшего Сигурда – в то время как тот, извернувшись в воздухе, со всего размаху врезал боевым молотом тому по голове, сминая сталь шлема – уж наверно череп великана треснул от такого удара. А стрела Фростгильса на этот раз угдила точнёхонько в глазницу шлема, залив кровью глаз врага; на два пальца выше - и, возможно, тот и вовсе оказался бы выбит. Но и того оказалось достаточно, чтобы сразу и под ударом молота, и от боли, великан откинул голову назад – а тут же и Снорри в диком прыжке вновь ударил секирой сзади, оставив на шлеме ещё и глубокую зарубку. Из новой раны полилась кровь, красными каплями оросив усеянную пеплом землю.

Наконец-то подогнулись ноги гиганта от ударов его врагов. Доблестные Дракриттары смогли совладать с чудовищной силой и живучестью своего врага – но пока что он был жив, им нельзя было расслабляться. Сигурд не смог спокойно приземлиться – падая, великан так сильно отмахнулся мечом, стремясь таки достать ловкого норскена, что храбрый воитель едва успел нырнуть под несущееся лезвие, просто рухнув на спину и перекатившись вбок. А меч тем временем продолжил описывать смертоносную дугу: великан развернул его над головой, послав за спину - туда, где стоял Снорри. Воин Альварда принял меч на топорище секиры – и, вонзившись в него, меч почти расколол лезвие. Но гудящий полёт меча был остановлен, а раненый в голову великан стоял на коленях, окружаемый подступавшими врагами. Его лицо и шею заливала бежавшая из ран кровь, и он хрипло рассмеялся.

- Вы сильнее обычных Стенборгов! - и великан закашлялся, вновь пытаясь подняться на ноги и осторожно отламывая стрелу. Похоже, с обломком он решил разобраться позднее (с помощью имперских лекарей, наверное), и Альвард невольно зауважал гиганта за такую выдержку. Его явно начинало покачивать – но он всё равно отбился от замахнувшегося мечом подбежавшего Торбальда, просто отбросив его в сторону рукой. Значит, мечом он уже не столь горазд размахивать, подумалось Альварду – единственное утешение, которое он мог придумать, глядя, как падает оземь его товарищ. Снорри и Сигурд были осторожнее – Снорри отступил на шаг назад, бросив разломленную секиру, а Сигурд поднимался с земли в нескольких альнах от раненого гиганта.

В стороне тем временем прорывался снизу новый большой отряд врагов – основная их часть явно рвалась к вершине, очевидно взбудораженная непонятным золотым сиянием, что разгоралось там всё сильнее. Но с дюжину воинов забегало во дворик из переулков и через пролом, стремясь к своему воеводе.

Альвард уже чувствовал себя вполне уверенно, чтобы, взяв пару обоюдоострых глеф с седельной сумки Боргильды, развернуться к врагам и попотчевать их острой сталью. Налётчики из Остхейма уже шли со всех сторон, но пока что разрозненно. И ворвавшийся в их нестройную толпу ярл сеял смерть, кружась между ними безжалостным вихрем, напаивая холодную сталь горячей кровью; сам же уклоняясь от топоров и копий, подныривая под мечи, проскальзывая мимо щитов и вонзая твёрдые закалённые клинки в мягкие животы, бока, ноги и шеи.

Боргильда спешилась, и, вооружившись небольшим щитом и полуторным мечом, присоединилась к своему повелителю, опрокидывая не готовых к встрече с разъярёнными норскенами врагов; а Фростгильс теперь обстреливал новоприбывших. Они, грабители Остхейма, были хороши в скорых набегах на спящие деревни, но Дракриттары были искусными воинами.

Торбальд, отряхиваясь, подбежал к Ингрид – а Снорри и Сигурд обернулись теперь к новой опасности; им пришлось бросить ослабленного страшного врага истекать кровью. Враги же стремились выручить своего повелителя, и их нужно было остановить.

А великан тем временем обернулся в ту сторону, куда, как он заметил, в основном бежали его ратники – и сощурил здоровый глаз, не веря происходящему.

Наверху бушевал золотой шар огня, испуская в разные стороны молнии и языки пламени, пожигавшие нападающих.

Человек неимоверно огромного роста нахмурился. И резко поднялся, усилием воли преодолевая телесную слабость.

- Уходим! – проревел он своим, и, опершись на здоровенный меч, закашлялся, поперхнувшись вылившейся изо рта новой порцией крови.

Ингрид, приняв от Торбальда подобранное им чьё-то копьё, поднялась от испустившего дух отца, и внезапно рванула на всей скорости к великану, стремясь пронзить ненавистного убийцу – но тот, услышав её шаги, смог повернуться к ней, перехватить копьё, а её саму отшвырнуть прочь от себя пинком ноги. Воительница успела осознать в последний миг, что её затея провалилась – лишь это спасло её.

Ингрид отлетела далеко назад и беспомощно растянулась на земле. Но великан не стремился добивать столь досаждавших ему врагов. Он, кряхтя и кашляя, хромая и спотыкаясь, на бегу отзывая ближайших к нему воинов, помчался к тлевшему пролому в городской стене - откуда, похоже, и прорвался сюда.

Слишком поздно Снорри, отбивавшийся щитом от лезших отовсюду врагов, заметил, как его главный враг ковыляет прочь. Торбальд, проверявший состояние Ингрид, не мог ничего сделать, а Сигурд, севший на своего коня, и вовсе был занят тем, что прорывался обратно к Фростгильсу и Боргильде с ярлом. Снорри не стал преследовать врага, а побежал к Торбальду и Ингрид, взвалил ту на плечи, и вместе они помчались к Сигурду. Лишь быстро оглянулся он на догоравшие стены пролома, в который улизнул побежденный, но не уничтоженный враг.

А его воины тем временем старались совладать с кучкой яростных норскенов, объединённых неукротимой силой Альварда Торгильсона – ярл Горного Престола крушил врагов со всей жестокостью обозлённого пережитым поражением воителя. К счастью для Дракриттаров, вражеских воинов, спешивших прийти и умереть, было всё же не слишком много; все в основном рвались наверх, - туда, где разворачивались сейчас самые важные для защиты Исаборга события.

Альвард, чьё измазанное вражеской кровью и копотью догоравших пожаров лицо исказила гримаса боевой ярости, громким криком созвал к себе свою малочисленную дружину.

Друзья были уже подле него. Все вместе они безжалостно рубили всех, кто дерзал прорваться в небольшой проулок.

Ингрид оставили приходить в себя, усаженную в седло Боргильдовой лошади; сама же воительница Дракриттаров присоединилась к своим соратникам.

Быстро приходя в себя от боевого запала, когда враги начали бежать прочь от могучих воинов, Альвард осознал, что наверху происходит что-то важное – и спустя полмига вспомнил о существовании ужасного врага, силе и выносливости которого он столь поразился недавно. Он огляделся - но его взор не нашёл никого похожего на страшного супостата.

- Куда он делся? – отрывисто вопросил Альвард.

- Сбежал. В тот горящий пролом, из которого явился, - проворчал Снорри, хищно рыская глазами в поисках недобитых врагов, на которых можно было обрушить свою досаду по поводу озвученного факта. - Он кричал ещё своим, чтобы отступали.

- Увидел, что творится на вершине?.. – предположил Альвард. - Не будем гоняться за ним. Пусть уползает. Наверх нам надо, братья! - вскричал он, и первым помчался на вершину.

Туда, где, медленно расширяясь во все стороны, продолжала гореть золотистым огнём магическая сфера.

Мчась наверх по ставшим тесными улицам Исаборга, Альвард рассмотрел, что её с разных сторон стремились пронзить, словно стрелы, тонкие струи некоей тёмной энергии.

Работа вражьих колдуны. Они где-то прятались, творя свои злые чары. Но Альвард не стал искать их, а прямо побежал к вершине. И тут же столкнулся с тем, что снизу всё прибывали вражеские отряды, целыми дюжинами стекаясь на самый верх города. Исаборг ещё держался. Последний бастион на самой вершине горы, горделиво возвышающийся островом порядка и силы над развернувшимся морем насилия, разрухи, огня и смерти.

Альвард не мог стерпеть творящегося безобразия. Стенборги, конечно, перестали быть его союзниками, но как человек, он не мог оставить простых жителей просто так умирать в мучениях, и повернул к ближайшему дому, во дворе которого чинилось беззаконие.

Он видел, как защищавшие своё жилище простые люди падали под ударами топоров, пронзались копьями, как отрубленные конечности дёргались в агонии, и кровь хлестала из обрубленных вен; катились в канавы головы, тела живых и мёртвых людей падали в огонь, и повсюду стоял великий плач, и крики ужасной боли оглашали светлевшие небеса, на которые не взойдёт солнце. Вот, шагах в двадцати, очередная отсечённая от тела какого-то нового несчастного голова полетела в раздувшийся костёр - и огонь поглотил её, с жадным шипением охватив вспыхнувшие длинные светлые волосы…

С довольным хохотом пропащих людей, содеявших злодеяние, ворвались в ещё не сгоревший дом разбойники и мародёры - безжалостные, беспринципные выродки Остхейма – и Альварда захватил праведный гнев.

- Идите дальше. Я сейчас вернусь, - процедил он своим соратникам. – Нужно расправиться с теми ублюдками…

Он услышал крики, раздавшиеся в доме. Ему требовалось прекратить зло хотя бы там, где он ещё мог это сделать - всё его существо требовало того.

– Боргильда, останься с Ингрид. Идите же! – повторил он замешкавшимся друзьям. – Наша цель впереди, но я должен сделать тут кое-что, - он задвинул меч в ножны и выхватил с бедра большой топор, сняв со спины щит.

Дрожа от ярости, глухо рыча, он ринулся туда, перепрыгивая через горящие брёвна, – и, едва Альвард ворвался в дом убитого Стенборга, он огласил стены жилища оглушительным низким воплем – увидев, что ублюдки нашли в доме женщин, над которыми немедленно вознамерились надругаться. А слабые и жалкие, ничтожные для грубых вояк попытки отбиться только раззадорили мелочный, злобный разум примитивных существ, которых ярл и людьми-то не мог признать.

Насильников Альвард ненавидел и презирал до глубины души. Что за муж поднимет руку в попытке унизить слабейшую его женщину? И потому ярл не жалел их, разворачивая за плечи или шеи топорищем, с размаху вонзая его грубое, широкое и мощное лезвие тем в пах, разрубая не только мясо, но и круша кости. От попыток окружить его Альвард отмахивался щитом – столь же размашисто отбиваясь то всей площадью ивового, полутора альнов в диаметре, щита, то вгоняя его кромкой в лица и горла врагов. И те падали назад, захлёбываясь кровью - либо крича от боли переломанных носов, челюстей или выбитых глаз, или хрипло, натужно вдыхая последние крохи воздуха; перед тем как прекратить цепляться пальцами за жестоко дарованные мучительные секунды - инстинктивно, но тщетно пытаясь заглушить дикую боль в разбитых трахеях. Таков был безжалостный конец презренных жизней - и столь неумолим был Альвард в те секунды, что сами женщины, которых он спасал, убоялись его страшного гнева и с ужасом выбежали из дома, в котором насилие разбойных людей было прекращено воителем, орудием смерти.

И, убегая, они наткнулись ещё на двух женщин, воительниц – одна из них едва держалась в седле, а вторая нетерпеливо оглядывала окрестности.

- Стойте здесь, - рявкнула та на перепуганных беглянок.

И отсалютовала мечом выбежавшему из дома забрызганному кровью ярлу.

- Спрячьтесь где-нибудь, - бросила она им.

Более-менее пришедшая в себя Ингрид слабо попросила оставить её защищать женщин, и двое Дракриттаров помчались наверх, стремясь ворваться в основное сражение. Друзей своих они повстречали у самой вершины – те прятались в каком-то совсем узком пятачке – небольшом гроте, в котором, видимо, местные устроили загон для скота. Но резкий запах, стоявший там, был мелочью  – вонь горящих трупов, крови, испражнений и блевоты теперь стояла по всему Исаборгу.

Как только Дракриттары объединились в свою шестёрку, они с криками врезались в подбегавший к верху горы отряд врагов, с другой стороны небольшого дома. Их отбросили прочь большими щитами, и Дракриттары приготовились к яростной резне - но, на их удачу, тех как раз приготовились встречать люди Льётольва. Их было уже не более двадцати, как мигом прикинул Альвард. Но воссоединились силы ярла Тронфъялла и вождя Моркир – разбивая в щепы вражеские щиты, они расправились с парой дюжиной нападавших на узком проходе, и вернулись на свои позиции на вершине.

И тогда Альвард наконец увидел картину сражения с самого высокого места в Исаборге.

На скальном уступе, к которому стекались все оставшиеся узкие улочки, чуть выделяясь из торчащей вершины горы, высилась ещё полуразрушенная башня, сложенная из камня. А на втором этаже башни, окруженный разваливающимися стенами, стоял чародей с усталым, хмурым от напряжения лицом. Одну руку, в которой он держал деревянный посох, Рунгрим воздел в воздух, иногда жестикулируя магическим орудием; а в другой руке был сжат двуручный меч с чёрным алмазом в оголовье. Браннинг - у чародея! Тот держался изо всех сил, отражая неустанно наступающих врагов. Больше забот ему приносили вражеские колдуны, нежели воины – передний край уступа был усеян трупами защитников и нападавших, да ещё стоял цепочкой в два ряда отряд Льётольва, к тому же дюжины три оставшихся в живых Стенборгов поддерживали другую дюжину Моркир. Прямо перед ними колыхалась лёгкая золотистая завеса, куполом поднимавшаяся от каменных уступов, укрывая собой всю вершину горы. И воины пока успешно отражали наседавших отовсюду врагов; и как же хорошо - содрогнулся в душе Альвард - что нет здесь страшного гиганта-воителя. Иначе, вполне вероятно, дела Рунгрима обернулись бы куда сквернее.

И тут донеслись снизу звуки боевых рогов – и воины Остхейма тут же схлынули с вершины, которую они, казалось, чуть было не покорили.

Альвард поддался всеобщему ликованию, когда Моркир и Стенборги спрыгнули с невысоких каменных уступов, и острия копий, словно жала, догоняли врагов в спины, и топоры летели тем вслед. И сам устремился вперёд. От сил защитников отделились и понеслись по глыбам камня и крышам домов несколько людей, закутанных в чёрные одежды с капюшонами – они мигом рассредоточились, скрывшись из виду. Занятное было зрелище, но Альварду было на что ещё обратить внимание.

Вместе с защитниками подвинулась вперёд и волшебная завеса – медленно, словно с неохотой. И – почудилось ли то Альварду? – что стала она чуть тоньше?

Альвард остановился. Повернул назад голову, и попристальней вгляделся в чародея. Даже несведущему глазу было видно, что Рунгрим держится из последних сил.

Рунгрим перехватил взгляд ярла, и глаза его расширились. Но через миг они и вовсе округлились, и рот приоткрылся в немом ужасе – ибо по ту сторону золотистой завесы вражеские колдуны, по-видимому, сплели своё могучее заклятие. Чёрно-зелёный круг эфирных энергий обручем охватил сферу, и изверглись из него длинные отростки, как щупальца. Они прорвали защиту чародея – и сфера лопнула, рассыпав вокруг себя золотые искры, взрывавшиеся золотым огнём при падении на землю, или дома. Щупальца, правда, прожили немногим дольше, устремившись к чародею на вершине.

Наверное, Рунгрим мог бы сотворить что-то ещё, но чародей, едва отмахнувшись широким взмахом посоха от устремившихся в его сторону и растворившихся тут же щупалец, без сил упал вниз, на каменистую неровную поверхность горы.

Похоже было на то, что упали и вражеские колдуны – потому что никаких новых тёмных заклинаний не последовало. Но как были они повержены, оставалось загадкой - над которой, впрочем, ярл не стал задумываться.

Из руки чародея выпал меч, на котором виднелись вырезанные, лишённые блеска, безжизненные руны.

Браннинг покинул своего ложного владельца, чтобы вернуться к истинному хозяину. Возликовав, Альвард кинулся к мечу, и быстро поднял его с земли, вложив другой, одолженный меч, в руку недвижно лежащему старику. Прошлые обиды теперь не имели значения. Кажется, чародей умер, и надо было снабдить его оружием для пути к златым чертогам Всеотца.

А на Браннинге вновь заблестели мягким золотом его руны.

Альвард оглядел Исаборг с вершины. Вот бегут Стенборги и Моркир, догоняя убегавшие группки врага; но чем ниже спускались они, тем в более редких местах вспыхивали стычки, а взору воителя представал город.

Новый день разгорался над Димфьордом – и он снова был сумеречный. Но теперь это понятие подходило ему как нельзя более кстати.

Были убиты сотни воинов, и немногим поменьше мирных жителей: по всему обширному городу валялись трупы – где-то целыми кучами возле порушенных стен и остовов башен, где-то поодиночке или разбросанные по дворам – но весь Исаборг был усеян ими.

Ночные твари не могли пока обглодать мертвецов, валявшихся в лужах крови, внутренностей и собственных нечистот; но за них это делали другие падальщики. Вороны, деловито расхаживавшие по телам мертвецов, уже принялись выклевывать у иных глаза. Иногда они поднимали карканье, разносившееся их собратьями по окрестностям – наверное, в те моменты из трупов исходили газы. Лисы и собаки грызлись друг с другом за остывающее мясо. Морозный ветер и вонь гари, смешиваясь загадочным образом воедино, немного скрывали смрад разложения, а сильный ветер разгонял его, но запах всё равно стоял тот ещё. Растущие из обледенелой земли сосны и ели были забрызганы застывшей кровью – иногда брызгами, а кое-где целыми пятнами. Дома стояли разорённые, обгорелые и покрытые копотью, многие и многие сгорели дотла.

Исаборг пал.

И пускай пока живы немногочисленные защитники, Стенборги уже не оправятся от такого чудовищного разгрома. Налётчики нагрянули внезапно, разметав всю хвалёную морскую защитную флотилию Ульврика, пристав к гаваням Исаборга (Альвард видел с вершины потопленные корабли среди прибрежных льдин) и прорвавшись разрушительным смерчем через весь город практически до самой вершины. Наверное, не изрань Дракриттары того великана, всё было бы кончено. А так – осталось от Стенборгов несколько дюжин воинов, да немного простых жителей Исаборга; может, в каких-то иных селениях уцелели ещё люди. Но ядро их могущества было разрушено, а ярл славного прежде клана убит, - как и волшебник, доблестно защищавший остатки сопротивления до самого своего славного конца.

Альвард, всё ещё крепко сжимая новообретённый Браннинг, повернулся к старику, чтобы почтить память чародея. И был несказанно удивлён тому, что увидел.

Рунгрим не был мёртв.

Волшебник, скребя пальцами по каменистой, почти лишённой почвы поверхности, кряхтя, пытался подняться. Одной рукой, из которой так и не выпускал своего посоха, он нащупывал точку опоры. Меч он положил рядом с собой – видимо, не собираясь пока что покидать этот мир.

Альвард лишь молча стоял, наблюдая за попытками чародея встать.

Рунгриму удалось перевести своё положение из лежачего в сидячее – но и только. Маг осел на землю – и потянулся рукой к мечу. Перехватив рукоять, он прижал крестовину к себе; поманил пальцем Альварда.

- Ярл Альвард, - едва слышно прошептал тот. – Подойди.

Алвьард подошёл к чародею, которого некогда почитал другом и наставником; присел подле него. Тот начал говорить – тихим, но твёрдым голосом, явно пересиливая в себе нараставшую слабость.

- Я умираю. Силы оставляют меня, и я вознесусь в высшие сферы. А этот мир поглощает Тьма… наступило её время. И как горько мне, что я не смогу более сдерживать то, что грядёт с севера. Но ты, ярл – у тебя достанет воли и мудрости, чтобы провидеть истину в сгустившемся мраке. Прости меня, неразумного старика, что отвернулся от тебя. Мне следовало быть мудрее… хотя теперь тебе не важно. Того, что сотворил я, уже не искупить. Но я всё же молю тебя о прощении – ярла Дракриттаров. Ты вознесёшь своё могущество над этими землями, если… если будешь мудрее меня. Тебе нужно учиться чародейскому искусству – постигнув его, ты возрастёшь в могуществе. Оно тебе понадобится, чтобы провести наши народы сквозь тёмные времена. Тебя хранят боги - и ты сумеешь найти правильный путь в хитросплетениях судьбы; но тебе недостаёт ещё силы, чтобы пробивать его… отправляйся в Дантем, как сочтёшь нужным - скажи, что получил мою рекомендацию; но не медли, ибо мало времени осталось у северян. Мир меняется – но у тебя хватит сил, чтобы сохранить Норскьянд