Пасмурным летом 1886 г. Левитан впервые увидел Волгу.

Он писал оттуда отчаянные письма: залитые дождем речные просторы повергали его в тяжелую тоску. Как все очень нервные и впечатлительные люди, Левитан остро воспринимал хмурые дни. Но он привез оттуда две хорошие (особенно вторая) вещи: «Пасмурный день на Волге» и только начатый «Вечер на Волге» (1886-1888). Первая из них - взволнованная ветром река с низкими треугольниками барж - впоследствии повторялась им неоднократно, пока не нашла своего окончательного выражения в тревожно-радостном, «Свежем ветре» (1895).

«Вечер на Волге» был большим шагом вперед в творчестве художника. Левитан нашел в нем то строгое «немногословие», которым он впоследствии владел с большой силой. Широкое и сонное течение по вечернему притихшей реки, ее низкие луговые берега, высокое пасмурное небо потому так притягивают зрителя, что художник сумел здесь сосредоточить внимание на главном в волжском пейзаже - серебрящемся свинце широкой воды, «тушит» и скрадывает подробности, оставляя лишь широкую кривую линию берега и подчеркивающие ее мощный изгиб темные силуэты лодок. Он так же чутко скромен в цвете: весь пейзаж выдержан в лилово-сером тоне с мягкими зелеными акцентами в береговой траве, как нельзя лучше передающими свет и воздух сырых речных сумерек.

Левитан уже начинает не только наблюдать: он отбирает из множества признаков те, что могут в первую очередь передать действительный характер и реальное впечатление увиденного. А тихий волжский вечер не был порождением одной только печальной мысли Левитана. Каждый бывавший на Волге в пасмурные дни мог увидеть ее такой же. Такой увидел ее впервые А. П. Чехов, писавший в 1890 г.: «Солнце спряталось за облако, стало пасмурно, широкая Волга представляется мрачной. Левитану нельзя жить на Волге. Она кладет на душу мрачность». Мы знаем, что Левитану можно было жить на Волге: он показал нам ее и в ликующий летний день. Но правдивейший хмурый ее облик сохранен в «Вечере на Волге».

Летние поездки конца 80-х и начала 90-х годов, отмеченные в жизни Левитана дружбой с ученицей-художницей С. П. Кувшинниковой, положили начало таким его известным пейзажам, как «У омута», «Тихая обитель», ее варианту – «Вечерний звон», «Над вечным покоем» и др.

Первый большой этюд картины «У омута» был написан в 1891 г., по рассказу Кувшинниковой, на месте, где, по преданию, утопилась девушка, которую разлучили с возлюбленным - конюшим, отданным в солдаты. Но левитановское «У омута» не носит на себе следов этого трагического происшествия.

Подобно более раннему «Заросшему пруду» (1887) это - верный и тонкий взгляд реалиста-художника, создающий из тысячи зеленых оттенков прибрежных верб, из прудовой ряски, из легкой речной ряби картину такой строгой и простой правдивости, что иной и отмахнется от нее, как от будничной „фотографии". В «Омуте» Левитан не порывает с деталями, как в «Вечере на Волге». Не порывает потому, что «Омут» - не широкий речной простор: художник смотрит на него вблизи и пристально; он видит отдельные ветки, бревна старых мостков, молодой побег лозняка. Этот «близкий взгляд» здесь необходим; здесь пригодился и строгий, точный рисунок. Однако, отдавая дань подробному уточнению форм, художник добивается здесь единства цветом: «Омут» выдержан в суровом зеленом тоне густого затененного кустарника; последнему вторит глубокая, темная вода и даже струящийся над омутом воздух.

«Тихая обитель» появилась на Передвижной выставке 1891 г.

К тому времени ежегодное появление работ Левитана на Передвижных выставках вызывало неизменный интерес и публики и прессы. Но появление «Тихой обители» сопровождалось особенно шумным успехом. Критика Враждебного передвижникам лагеря, в лице Александра Бенуа, впоследствии даже утверждала, что до «Тихой обители» Левитан не создал ничего хорошего, что она была подобна «свежему, душистому воздуху», хлынувшему в «спертое выставочное зало». В эти дни «Тихая обитель» была на устах у всей интеллигентской Москвы.

Приехавшего туда А. П. Чехова немедленно повели на выставку. „Левитан празднует именины своей великолепной музы, - писал Чехов сестре. Его картина производит фурор. По выставке чичеронствовал мне Григорович [...], от левитановского пейзажа он в восторге [...] Плещеев видит разлад между названием картины и ее содержанием: помилуйте, называют это тихого обителью, а тут все жизнерадостно...» и т. д. Во всяком случае успех у Левитана не из обыкновенных». Сам Чехов от подробной критики воздержался, хотя обычно в письмах своих неоднократно писал о «прекрасных» работах Левитана; но известно, что он отметил во всех работах художника, связанных с Плесом, появившуюся «улыбку».

И. Гинзбург - "Левитан". Страница 8

1-2-3-4-5-6-7- 8 -9-10-11