Глава 49. Восход дурной луны

Чандрэ нахмурилась, глядя вперёд на высокую женщину-видящую, шедшую рядом с Ригом, который всё ещё нёс тело Моста. Анале шла бесшумно и держала в руке пистолет, направленный в тёмный коридор, который вёл в вестибюль.

Теперь они находились в заднем фойе здания.

Продолжая хмуриться, Чандрэ последовала за ними по коридору, который погрузился в кромешную тьму, как только за ними закрылась дверь. Сделав ещё несколько шагов, они оказались на краю вестибюля, где потолок становился открытым. Чандрэ обнаружила, что стоит в тускло освещённой нише, сразу за главным постом охраны здания.

Через открытую стену перед ними было видно, как перед зданием взад и вперёд ходили солдаты в военной форме, держа в руках гораздо более крупное оружие, чем то, что имелось у них.

Однако солдат было немного, заметила она, и танки, очевидно, двинулись дальше, возможно, чтобы присоединиться к остальным в отеле.

Чандрэ наблюдала, как Анале осторожно вошла в главный вестибюль, оставаясь в тени у стены и держа пистолет перед собой. Она оставила Рига, Мост, Тарси и Варлана стоять позади и слева от стола охраны, где они были совершенно не видны солдатам, стоящим перед Башней.

Чандрэ прищурилась, вглядываясь в тусклое освещение вестибюля с высоким потолком, потом посмотрела вниз, на полы, покрытые дорогой и настоящей с виду мраморной плиткой.

Прямо перед собой Чандрэ увидела два ряда лифтов, едва заметных за поворотом коридора, но отлично видимых со поста охраны.

Но не это привлекло её внимание.

— Что, dugra a’ kitre, здесь произошло? — пробормотала она.

Копируя Анале, она подняла своё оружие на уровень плеча, отталкивая Тарси глубже в нишу позади поста охраны, затем подала Варлану знак оставаться с ней.

Старший видящий кивнул, и его фиолетовые глаза слабо блеснули в тусклом свете, пробивавшемся сквозь разрушенную стену, которая когда-то выходила на парк. Чандрэ почувствовала, как всё её тело напряглось, когда снаружи послышался шум двигателей и машин. По звуку она поняла: что бы там ни было, это всё ещё находилось в нескольких кварталах отсюда, но всё быстрее приближалось.

Она снова уставилась в пол вестибюля, пытаясь собраться с мыслями.

Мёртвые тела лежали прямо перед постом охраны.

Она моргнула, глядя на них.

После их смерти она сначала не могла сказать, были ли они людьми или видящими.

Она заметила несколько более высоких тел, одетых в немного иную униформу по сравнению с людьми, и решила, что эти более высокие тела, скорее всего, принадлежат видящим. Как только она заметила разницу в униформе, идентификация расы стала проще.

Почти три дюжины тел были разбросаны по всему помещению, по крайней мере, так она прикинула после беглого осмотра. Только около четверти из них были видящими.

Но она понимала, что тянет время. Ей нужно думать быстрее.

Чандрэ увидела, как Риг осторожно обошёл ещё несколько тел, лежащих вдоль стены, по-прежнему осторожно держа Мост на руках.

Она жестом велела ему оставаться на месте, затем ещё раз окинула взглядом комнату, прежде чем хмуро покоситься на открытые шахты лифта. Она осмотрелась в поисках двери, ведущей на лестницу. В этой двери тоже виднелись дырки от пуль, а ручка выглядела деформированной, как будто её расплавили в какую-то извращённую форму, чтобы она не открывалась.

Заглянув в следующий коридор, Чандрэ увидела дверь, ведущую на вторую лестницу. Эта дверь оставалась приоткрытой. Мёртвое тело подпирало её, втиснутое боком в отверстие и покрытое усиленным кевларом.

Оглянувшись на главный вестибюль, она насчитала ещё несколько трупов у одной из шахт лифта, а также как минимум один пистолет, который, похоже, взорвался, оставив чёрные ожоги и разбитую плитку.

Она поймала взгляд Данте и поморщилась, заметив, как побледнела девушка, когда огляделась и увидела всю эту смерть. Зеленоватое свечение монитора, который она держала в руках, делало её призрачной и даже более бледной, чем она выглядела на улице. Чандрэ увидела, как её полные губы поджались, а на лице появилось болезненное выражение, прежде чем она отвела взгляд от ближайшего из трупов.

Взглянув туда, куда смотрела девушка, Чандрэ увидела женщину, чей череп наполовину разлетелся, вероятно, от пули.

— В какую сторону, старуха? — спросила Чандрэ, переводя взгляд на Тарси. Она воспользовалась связью, переключившись на субвокалку, чтобы сохранить тишину. — Вверх или вниз?

Женщина, казалось, на мгновение задумалась.

«Вверх», — показала она на языке жестов.

Чандрэ нахмурилась.

Судя по открытым шахтам лифта, всё выглядело чертовски похоже на то, что Меч и остальные спустились вниз. И именно там конструкция казалась наиболее интенсивной, учитывая то, что Варлан и Ярли рассказали им снаружи.

— Ты в этом уверена? — уточнила она.

«Вверх, — повторила Тарси, жестикулируя, без сомнения, на её лице. — Я уверена, маленькая сестра».

Чандрэ невольно фыркнула.

— Хорошо, — сказала она через коммуникатор.

В какой-то смутной растерянности ей пришло в голову, что она уже решила последовать за старухой, в какое бы дурацкое место та их ни завела. Она кивнула на Анале, потом на Варлана.

— Лестница. Вот эта, — она указала на вторую найденную лестницу, ту, на которой лежало тело. — Остальные, похоже, заблокированы. Там внизу случился какой-то пожар. Увидев отсутствующее выражение на лице Анале, она нахмурилась. — Сейчас же. У нас не так много времени. Тот же порядок, что и раньше, сестра, если ты не против.

Выражение лица Анале прояснилось.

Она кивнула, стоя у стены, на которой не хватало половины плиточных панелей. Дотронувшись до уха, она включила гарнитуру и переключилась на субвокалку.

— У нас есть примерно минута до того, как прибудет следующая группа, — сказала она Чандрэ.

— Та же принадлежность, что и раньше? — спросила Чандрэ.

— Нет, — Анале покачала головой. — Похоже, та компания отправилась в отель, как мы и думали. Это больше СКАРБ. Меньше Агентства по чрезвычайным ситуациям и федеральных военных. Возможно, эти люди также направляются в отель или пытаются отрезать путь к отступлению и эвакуации.

Чандрэ увидела, как тёмные глаза женщины обвели взглядом безмолвное фойе.

— Это место кажется мне мёртвым, — сказала она. — Как будто бой закончился.

— Или, может быть, переместился в другую локацию? — предположил Варлан, тоже по связи.

Чандрэ не ответила, но почувствовала, как напряглись её челюсти.

— Мой приказ остаётся в силе. О лифтах не может быть и речи. Главная лестница оплавлена, и мы не можем здесь оставаться. Они просканируют вестибюль, когда будут проходить мимо. Было бы глупо не сделать этого, если у них имеются люди внутри.

Анале кивнула.

Она уже быстро пересекала комнату.

Она добралась до двери на вторую лестничную клетку справа, когда Стэнли и Деймон закончили бесшумно вытаскивать тело из проёма, а Викрам придержал дверь. Чандрэ наблюдала, как они отнесли мёртвого человека к ближайшей к столу охраны стене и так же бесшумно положили рядом с телом, достаточно невысоким, чтобы оно тоже могло быть человеческим.

Не то чтобы это имело значение в данный момент.

Вознеся краткую молитву за души, окружавшие её, Чандрэ во второй раз махнула рукой в сторону Анале, показывая, чтобы та осветила путь.

— После тебя, — сказала Чандрэ через коммуникатор.

Коротко кивнув ей, Анале сделала, как просила Чандрэ, по-прежнему держа пистолет перед собой. Она помедлила ровно настолько, чтобы дотронуться до гарнитуры. Как только она оказалась вне поля зрения улицы снаружи, а следовательно, и солдат в форме, она активировала второй выключатель, вызвав резкий, синий свет, встроенный в правое плечо её бронежилета.

Свет озарил лестницу и ещё одно тело, лежавшее там, через которое Анале перешагнула, едва взглянув.

Чандрэ смотрела, как она тихо поднимается по лестнице на первую площадку.

Она ждала выстрелов, любого звука, который указывал бы на то, что у них есть компания, но ничего не услышала. Ну, ничего, кроме случайного чириканья радио на одном из солдат снаружи, и того, что звучало как приближающийся танк на улице.

Оглядев стены, Чандрэ заметила, что Меч уже уничтожил главную систему наблюдения. Других она не чувствовала и не могла уловить их своим портативным частотным сканером.

— Хорошо, — сказала она, выдыхая в канал связи. — Все остальные, — она многозначительно посмотрела на Данте. — Держи свет от монитора подальше от улицы, девочка. Вообще-то, выключи его, пока за нами не закроются двери.

На этот раз Данте не стала спорить. Она тут же приглушила наладонник.

Затем, взглянув на Рига, Чандрэ сказала ему:

— Дай нам знать, когда одному из нас понадобится забрать Мост у тебя, брат. Не позволяй себе переутомляться. Если понадобится, мы все будем нести по очереди.

Риг кивнул, но выражение его лица было слегка нетерпеливым.

По правде говоря, Мост не выглядела особенно тяжёлой в его руках. Однако Чандрэ знала, что это может измениться, в зависимости от того, как высоко старуха намеревалась их тащить.

Чёрт возьми, одному из них, возможно, в итоге придётся нести Тарси.

Тарси тихонько усмехнулась и, оглянувшись через плечо, последовала за Ригом через дверь на лестницу.

Наблюдая, как остальные исчезают вслед за ней, Чандрэ оставалась на месте, держа пистолет наготове, пока они один за другим поднимались по лестнице вслед за Анале, Ригом и Тарси.

Ожидая ответа, она поймала себя на том, что снова хмуро смотрит на открытые двери лифта.

Анале была права. Тут чертовски тихо. Даже если бы бой переместился в другое место, он не должен быть таким тихим. Похоже, происходит что-то не то.

Что бы это ни было, оно происходило под землёй, а не наверху.

Однако Чандрэ не высказала эту мысль вслух, даже Стэнли.

Когда она оказалась последней, Чандрэ тоже попятилась к двери на лестницу, всё ещё целясь из пистолета в тусклый свет у входа в Башню.

Никто не вошёл.

Ни один звук не шевельнул тела, прожжённые дыры, разбитое стекло или расколотые плитки, разбросанные по полу вестибюля.

Всё это было просто мёртвым.

Глава 50. Белый Кролик

Через несколько десятков лестничных пролётов Тарси по-прежнему ничего им не сказала.

Она даже не сообщила Чандрэ, на какую высоту в Башне им нужно подняться.

Она, конечно же, никому из них не говорила, что ждёт их здесь.

Она даже не потрудилась ответить, когда Чандрэ указала на то, что по результатам их сканирования на верхних этажах находится гораздо меньше людей, чем на нижних. А на нижних этажах существенно меньше народу по сравнению с подвальными помещениями.

Тарси не сказала им, почему тело Моста нужно тащить вместе с ними, или к чему это тело должно быть «ближе», прежде чем они сделают следующий шаг.

Она, конечно, не сообщила им, каким будет этот шаг.

Чандрэ не могла отделаться от мысли, что у старухи развилась какая-то человеческая форма слабоумия. Она чуть было не пустилась в разглагольствования на эту тему, но тут на площадке сорок второго этажа Тарси приказала им остановиться.

Жестом приказав им замолчать, она с помощью трости направилась к металлической двери, которая, по-видимому, вела в ряд офисных помещений или, возможно, в элитные апартаменты. Не касаясь двери, Тарси склонила голову набок, словно прислушиваясь.

После почти бесконечной паузы она посмотрела прямо на Чандрэ.

«Четверо, — послала она. — Всего четверо. Вы их чувствуете?»

Озадаченная Чандрэ посмотрела на Стэнли, потом на Варлана. Заметив, что Анале не сводит глаз со старухи и поджимает губы, Чандрэ пожала плечами.

Оглядев остальных, Тарси внезапно полностью изменила своё поведение. В её глазах и свете проступил резкий военный блеск. Её мысли стали откровенно нетерпеливыми, неся более сильный акцент даже в их умах.

«Вы хотите, чтобы мой племянник умер?» — холодно послала она.

«Нет, сэр», — сразу же отозвался Варлан.

Чандрэ лишь ошеломлённо уставилась на неё. Тарси тихонько щёлкнула, но гнев в её глазах померк, когда она указала на дверь.

— Слепы, как летучие мыши, — пробормотала она. «Вам не нужно ломать щит, — послала она, и в её мыслях по-прежнему ощущались жёсткие нотки. — Просто почувствуйте их. Почувствуйте их отсюда. Они люди. Слепые, как и вы. Но не подходите слишком близко…»

«Люди? — Чандрэ растерянно уставилась на неё. — Ты привела нас сюда ради четырёх человек?»

— Нет, не только ради них, — вздохнула Тарси.

Однако на этот раз её голос звучал более весело.

Прежде чем Чандрэ успела придумать подходящий ответ, Тарси жестом приказала Ригу опустить тело Моста на площадку.

— Хорошо, — сказала она. Её голос звучал буднично, словно она размышляла, что бы такое съесть на завтрак, или, может быть, какую передачу посмотреть перед сном. — Думаю, сейчас — хорошо. Мы всё равно не можем больше ждать. Надо сейчас. Хорошо или нет.

— Сейчас хорошо для чего? — Чандрэ заговорила вслух, не подумав и последовав примеру старой видящей. Она всё ещё держала пистолет в руке, хотя он был направлен в пол. Или, точнее, прямо в металлическую рифлёную лестницу, на которой она стояла. — Старуха? — переспросила она, когда Тарси не ответила.

— Тссс,— пожурила Тарси. — Мне нужно сосредоточиться.

— Для чего? — настаивала Чандрэ.

Тарси сурово посмотрела на неё своими бесцветными глазами.

— Держи себя в руках, сестра. Ты получишь ответы на свои вопросы. Я не могу рисковать утечкой информации ранее положенного времени. Вот почему мы должны быть рядом.

— Утечка? — пробормотала Чандрэ.

И всё же она замолчала, когда Тарси бросила на неё ещё один свирепый взгляд.

Борясь с нахлынувшим раздражением, смешанным с неподдельным недоумением, Чандрэ сунула пистолет в кобуру с большей силой, чем требовалось, скрестила руки на груди и уставилась на старуху, склонившуюся над телом Моста.

Риг осторожно, почти благоговейно положил Мост на рифлёный металл лестничной площадки. Прежде чем выпрямиться, он притянул руки Элли к её телу, чтобы они скрестились на груди. Сделав это, он оставил место для Тарси, чтобы та смогла встать на колени рядом с ней. Тарси так и сделала, отчего её суставы громко заскрипели.

Чандрэ закусила губу, но заставила себя промолчать.

Она не могла не думать о другом — о том, что Тарси сказала про Меч. Неужели они действительно теряют здесь время, если его жизнь в опасности? Что может быть настолько важным, что они не идут первым делом помогать ему?

Несмотря на это, она обнаружила, что наблюдает за старухой вместе со всеми остальными. Когда в течение нескольких долгих секунд ничего не произошло, она взглянула на Стэнли, и её грудь сжалась от затаённого дыхания, когда она пыталась решить, что делать.

Неужели Тарси действительно сошла с ума? Неужели они должны безоговорочно доверять старухе только потому, что она была старшей и провела столько лет с Предками в этих пещерах?

Чандрэ знала, что говорит ей на этот счёт традиция.

С другой стороны, традиция с самого начала втянула их во все эти неприятности.

Тарси тихо засмеялась, но её глаза не отрывались от лица Моста.

— Я знаю, что ты беспокоишься о нём, — мягко прошептала Тарси. — Она тоже.

Чандрэ не знала, что на это ответить.

Она даже не знала наверняка, о ком из них говорит Тарси... или кого имеет в виду. Закусив губу, она переступила с ноги на ногу, глядя на склонённую голову старухи.

Стэнли не ответил на взгляд Чандрэ, когда она покосилась на него во второй раз.

Или в третий раз. Или четвёртый.

Глаза мужчины-видящего не отрывались от Тарси.

Вместо беспокойства или даже озадаченности на его лице читался нескрываемый интерес. Сосредоточенность жила в его тёмных глазах — более интенсивная форма сосредоточенности, чем Чандрэ когда-либо замечала за ним. Она вспомнила, что видящий африканского происхождения тоже провёл много лет в пещерах, медитируя, как и Тарси. Возможно, он лучше остальных понимал это, что бы это ни было.

Его тёмные полные губы слегка хмуро поджались, пока она смотрела на него.

Чандрэ проследила за его взглядом до Тарси.

Древняя видящая склонилась над неподвижным мёртвым телом Моста и теперь схватила её за плечи. На глазах Чандрэ Тарси наклонилась ещё ближе и прижалась губами к бледному уху Моста. Она начала бормотать старые и мягкие слова, слова, которые Чандрэ чувствовала, но не понимала.

Даже Данте выключила свой наладонник, чтобы смотреть и слушать старуху. В её тёмных глазах было столько же недоумения, как и у Рига с Анале. Данте не отвела взгляда, но замолчала вместе со всеми, глядя вниз сквозь завесу своих топорно подстриженных тёмных волос.

Тишина затянулась.

Должно быть, на этой лестничной площадке всё сделалось намного неподвижнее, чем предполагала Чандрэ.

Когда резкий, потрясённый вздох нарушил тишину, она, должно быть, подпрыгнула сантиметров на тридцать в воздух. Новые вздохи и шипение дыхания заполнили пространство вокруг неё. Однако шок от этих звуков в гулком лестничном пролёте мерк по сравнению с тем, что она увидела, когда посмотрела вниз.

Глаза Моста были открыты. Они слабо светились, глядя в потолок. Резкая нефритовая зелень её радужек плавала в жидком потоке.

Чандрэ почувствовала, как у неё отвисла челюсть.

Каждый мускул в её теле обмяк.

Она не могла говорить, не могла сформулировать слова. Она не могла пошевелиться.

Она всё ещё пыталась сосредоточиться на том, что видела, когда Викрам закричал рядом с ней, чуть не заставив Чандрэ выпрыгнуть из её кожи.

— Святые грёбаные боги на небесах! Что это, di’lanlente a guete, такое?

По какой-то причине Варлан расхохотался.

Но Чандрэ было не до смеха. Она не могла заставить свою челюсть двигаться, не могла втянуть воздух, чтобы издать хоть звук. Она пыталась подобрать слова, чтобы задать вопрос. С трудом сглотнув, она посмотрела вниз на лицо Моста, наблюдая, как та смотрит вверх, но не на Тарси, а на Стэнли.

И всё же в сознании Чандрэ мелькнула мысль, что кто-то мог услышать Викрама в коридоре за металлической дверью.

Если так, то эта возможность больше не тревожила Тарси.

Может быть, теперь уже не имело значения, услышат ли их.

Чандрэ по-прежнему смотрела вниз, изо всех сил стараясь контролировать свои мысли и заставить себя думать хоть сколько-нибудь связно…

Когда Мост заговорила.

Звук этого голоса, такого знакомого, такого безошибочно узнаваемого, заставил Чандрэ резко отпрянуть. Она вцепилась в Деймона, которого едва знала, но который случайно оказался рядом с ней на лестнице.

Через секунду до неё дошли сами слова Моста.

— Привет, — сказала она, моргая и глядя своими горящими глазами на Стэнли. Она прищурилась, словно пытаясь разглядеть что-то за этим светом. —...Это кролик?

Глядя на неё сверху вниз, Чандрэ поняла, что не замечает ничего из того пустого взгляда, который она помнила у Моста в последний раз, когда видела её бодрствующей. Это было через виртуальную связь с Дигойзом, когда она видела Мост, свернувшуюся на коленях её мужа в викторианском доме в Сан-Франциско.

Это тоже нервировало, да.

Почему-то это было ещё хуже.

При виде лица Элли, при виде её в этом выражении, на глаза Чандрэ навернулись такие обильные слёзы, что она ослепла. Она моргнула, чтобы прояснить зрение, но не потрудилась вытереть их со щёк. Она не могла заставить себя оторвать взгляд от сияющих радужек Моста.

Она всё ещё прижималась к Деймону, но никто из них этого не замечал.

Элли, казалось, изо всех сил старалась работать челюстью. Она по-прежнему смотрела на Стэнли, как будто его лицо придавало ей силы или имело какое-то глубокое значение.

— Кто-нибудь собирается мне ответить? — сказала она. — Я имею в виду... это он, верно? Это кролик. Стэнли... я права? — она продолжала моргать, глядя на него. — Я тебя знаю?

По какой-то необъяснимой причине Стэнли расхохотался.

Тарси посмотрела на него, её бесцветные глаза сияли, а на губах играла улыбка.

Чандрэ подумала, что в эти несколько секунд Тарси выглядела лет на тридцать. Она почти могла представить её себе девушкой на Памире, с цветами в волосах и гибким телом, нежащимся на солнце.

Образ исчез, но почему-то Чандрэ не могла его развидеть.

Она всё ещё растерянно переводила взгляд между ними, когда Стэнли наклонился к Элли со слезами в тёмно-карих глазах и широкой улыбкой, растянувшей его полные губы, и взял её за руку.

Крепко сжав её в своих ладонях, он поцеловал её руку, по-прежнему сияя.

— Да, Святейшая, — сказал он с благоговением. — Я кролик... и ты меня знаешь. Я очень, очень счастлив быть здесь, когда ты пришла с другой стороны.

Тарси хмыкнула, глядя на Элли сверху вниз.

И всё же улыбка не сходила с её узких губ.

— А теперь вставай, лентяйка, — проворчала она, хлопнув Мост по руке. — Твой приятель кролик забыл тебе сказать... Ты опаздываешь.

Почему-то это заставило Стэнли расхохотаться ещё громче.

Тарси, Викрам и Варлан тоже засмеялись. И Ярли тоже.

Чандрэ смотрела между ними, нахмурившись и скрестив мускулистые руки.

Она не поняла шутки[7].

Глава 51. Белая комната

Ревик снова принял боевую стойку.

Они прижали его к стене.

Ну, во всяком случае, насколько он мог судить, учитывая, как выглядела комната для его физических глаз. Он не мог пользоваться своим зрением видящего.

С таким же успехом за ним мог находиться ещё один люк — или электрическое поле, или дротики с наркотиками, или шеренга солдат с сетями и винтовками. В их распоряжении могло иметься множество способов нейтрализовать его.

Если у них и были такие штуки, то они ими до сих пор не пользовались.

Его глаза говорили ему, что он стоит в углу комнаты с низким потолком, сложенной из побеленных цементных блоков, которую нарушала только одна выкрашенная в белый цвет дверь.

Последние двадцать минут, по подсчётам его внутренних часов, Ревик провёл в этой же комнате. Он приземлился примерно посередине цементного пола, вышибив весь воздух из лёгких; лодыжка и одно колено до сих пор болели от падения. Всё остальное время он находился здесь, отбиваясь от них или, по крайней мере, стараясь не допустить, чтобы его загнали в угол.

Его лодыжка до сих пор болела. Его колено болело ещё сильнее, благодаря нескольким метким ударам. У него было ещё несколько травм, но ни одна из них не являлась достаточно серьёзной, чтобы думать об этом.

Как бы то ни было, его пребывание здесь подходило к концу. Он повидал достаточно сражений, чтобы знать, что долго не продержится на ногах.

Чего он не понимал, так это почему он по-прежнему стоит на ногах.

Он не понимал, почему они просто не вырубили его.

Во рту у него чувствовался привкус меди. Так что да, у него шла кровь. Некоторые из охранников Менлима были неплохими бойцами, что его не удивляло, учитывая, где он обучался в детстве. Трое или четверо из них сумели нанести хорошие удары. Ревик поморщился, в промежутке вытерев рот и бросив беглый взгляд на кровь, которая упала на цемент.

И всё же, как он уже заметил, это было несерьёзно.

Они даже не пытались на самом деле навредить ему.

Ряд лиц, по-прежнему наблюдавших из полукруга на другой стороне комнаты, не дрогнул, да Ревик и не ожидал этого. До сих пор он держал их солдат подальше от себя, в основном кулаками и ногами. Ему удавалось избегать Барьера с тех пор, как он опустошил около восьми магазинов на людей, пытавшихся загнать его в угол — он подозревал, что эти люди были реальными, хотя он сомневался в отношении Менлима и его приятелей.

Когда он пытался застрелить тех людей, пули рикошетом отскакивали от них, создавая своего рода щит.

Так что да, это отличалось от верхнего этажа, но, скорее всего, это какая-то проекция.

Реальные они или нет, но Ревик чувствовал, как они работают на краешке его света, пытаясь проникнуть внутрь. У него не было настоящего щита. Здесь у него ничего не было. Он ощущал, как они пытаются резонировать с ним, стараясь настроить частоту его aleimi так, чтобы ему пришлось прикладывать больше усилий, чтобы почувствовать и увидеть проблемы в их свете.

В конце концов, он даже не заметит отсутствия связи в своём свете.

Вэш уже пропал.

Он не чувствовал Джона. Он не чувствовал ни Врега, ни Мэйгара, своего сына. Он не чувствовал ни одного из них. Он мог только надеяться, что они всё ещё где-то живы.

Он мог только надеяться, что выигрывает для них время, даже сейчас.

Пора возвращаться наверх. Самое время отдать Балидору приказ взорвать здание, что он и поручил сделать Врегу в случае его гибели или пленения.

Ревик гадал, принесёт ли это хоть какую-то пользу.

Неужели Касс до сих пор здесь? Его дочь?

Почему они не вырубили его?

Охранники казались более или менее реальными. Удары по ним ощущались иначе, чем удар по иллюзии Элли наверху. Он чувствовал кости под своими руками и ногами. Он ощутил плоть и кости, хрящи и сухожилия. Он чувствовал зубы и кожу, и когда его костяшки соприкасались со щекой, ртом или челюстью, и контуры казались правильными для лица человека или видящего.

Оставшиеся пять охранников из двух дюжин, которым Менлим первоначально приказал забрать его, пока что отступили. Ближайший стоял в нескольких метрах от него, настороженно наблюдая за Ревиком. Его щека распухла от удара, который Ревик нанёс ему в лицо. Все пятеро запыхались. Другой открыто нахмурился, его рот и ухо кровоточили. Покрасневший и тяжело дышащий третий охранник выглядел так, словно в любой момент у него может остановиться сердце.

Слава богам, что последние несколько месяцев он провёл на ринге.

Как только он подумал об этом, Менлим издал мурлыкающий вздох, мягко щёлкнув языком.

— Племянник, — сказал он. — Это бессмысленно. Ты пойдёшь с нами. Хочешь ты этого или нет, сейчас не имеет значения.

Ревик тихо рассмеялся, снова вытирая подбородок тыльной стороной ладони.

Но даже в этом случае он не мог спорить с основной логикой своего дяди.

Почему они просто не накачали его наркотиками?

Когда один из солдат подошёл ближе, Ревик сместил своё тело, боковым зрением сосредоточившись на других мужчинах, которые держались позади. Интересно, они уже вызвали подкрепление? Он подумал, не выигрывает ли он им время, пока остальные люди Тени эвакуируются через нижние этажи здания.

Интересно, его дочь уже не здесь?

Когда охранник подошёл ближе, Ревик метнулся вперёд. Он отвёл в сторону голову и шею, избегая удара в лицо, и парировал атаку, ударил низко, дважды и сильно, выбив колено человека, прежде чем развернуться на пятке, чтобы ударить его тыльной стороной кулака в горло.

Он не стал дожидаться, пока охранник упадёт, а скользнул вбок, стараясь выбраться из угла. Один из них понял, что он задумал, и попытался преградить ему путь, но Ревик ожидал этого. Он уже отметил невысокого рыжеволосого мужчину как худшего бойца в этой компании.

Схватив того же мужчину за плечи вслед за тем, как он проскользнул позади него, Ревик использовал его как щит, когда отступил из угла в более широкую комнату.

Отойдя достаточно далеко, он толкнул рыжего вперёд, подставив ему подножку под лодыжки, чтобы тот свалился на других. Они отступили в сторону, и рыжеволосый упал лицом вперёд на цементный пол.

Даже Ревик услышал хруст, когда у мужчины сломался нос.

В любом случае, он получил то, что хотел: больше пространства.

Шагнув вглубь комнаты, он боковым зрением сосредоточился на двери. Он резко обернулся, когда в том же проёме появились ещё трое охранников. Двое заблокировали дверь, а третий вошёл, присоединившись к остальным.

Подмога. Ещё и здоровяк.

Он двигался как боец, как будто его позвали сюда, чтобы победить Ревика.

Судя по тому, как двое у двери постоянно оглядывались назад, ещё больше подкрепления направлялось сюда.

Ревик взглянул на пустые пистолеты на полу. Он уничтожил большую часть солдат в первом раунде, пока у него не кончились патроны. Жаль, что он не захватил с собой больше магазинов. Он посмотрел на охранников у двери, потом на здоровяка, который присоединился к остальным пятерым. Ни у кого из них не было оружия — вероятно, чтобы Ревик не смог забрать его.

Может быть, чтобы один из них не разозлился и не пристрелил его.

Он попытался решить, стоит ли ему начать использовать свой нож, просто чтобы немного уравнять шансы.

Он чувствовал, как всё больше нитей тянется к его свету.

Он сморгнул пот, пытаясь собраться с мыслями.

— Посмотри на себя, племянник, — Менлим тихо щёлкнул, качая своей похожей на череп головой. Сложив руки на пояснице, он глубоко вздохнул. — Мы действительно вернулись к этому? К той более физической фазе твоей юности? Неужели ты действительно не перерос это?

Древний видящий всмотрелся в лицо Ревика, и его жёлтые глаза внезапно стали жёстче.

— Ты заставишь меня захватить тебя таким образом? Как животное? Избитого и окровавленного... в цепях? Величайшего из наших посредников? Неужели ты потребуешь, чтобы я даже сейчас навлёк на тебя это унижение, мой любимый племянник?

Почувствовав, как его челюсти напряглись, Ревик оглядел ряд лиц. Он ощутил, как его собственное недоумение отразилось на лице, когда он сосредоточился на Териане и Касс.

Почему они просто не накачали его наркотиками?

Ответ был очевиден, но знание ответа ничего не проясняло.

Они хотели, чтобы он оставался в сознании, или нуждались в этом. Почему?

Он пристально посмотрел на Касс. Она наблюдала за ним, сложив тонкие руки и поджав губы.

Раньше, во время пауз между схватками, Ревик был занят своими мыслями, пытаясь решить, кто из видящих, стоящих перед ним, на самом деле находится в комнате. Он перебирал их всех, но в конце концов решил лучше исходить из предположения, что никто из внутреннего круга Тени не присутствовал здесь на самом деле. В любом случае, зачем им рисковать своей шкурой, даже имея щит?

Это ещё один зеркальный зал, только с несколькими дополнительными физическими опорами и менее сложным назначением.

Он находился в клетке для захвата, во всех смыслах и отношениях.

Охранники, скорее всего, были настоящими.

Знание этого не очень помогло Ревику и не ответило на вопрос о том, почему охранники просто не вышли за дверь, не закрыли её и не отравили его газом, пока он не отключился бы. Даже он не смог бы оставаться в сознании, если бы они избили его достаточно сильно.

Им нужно, чтобы он оставался в сознании.

Но почему?

— Бессмысленно задавать себе эти вопросы, племянник, — голос Менлима смягчился, сохраняя эту сводящую с ума нить сочувствия. — Мы не можем на них ответить. Ты достаточно умён, чтобы задать их, но ты должен знать, что я не дам ответа, который удовлетворит тебя.

Ревик поймал себя на том, что тоже верит в это, но не в том смысле, который подразумевал его дядя.

Всё здесь было чертовски знакомым.

То, как они вплетались в его свет, было знакомым. То, как они старались подкупить его свет, усиливая его через свою конструкцию, пытаясь заставить Ревика тоже хотеть этого.

Но сейчас это ничего для него не значило.

Ничто из того, что они ему предлагали, не имело никакого значения.

В молодости Ревик был достаточно глуп, чтобы гордиться тем, что имеет доступ к такому большому количеству света и структур. Ему показалось, что это что-то говорит о нём. Он думал, что это делает его особенным.

Теперь это казалось бредом сивой кобылы.

Это усиление его света показалось фальшивым, бессмысленным, как только он перестал нуждаться в нём. Он помнил, как всё было по-другому, когда он был моложе. Тогда это было похоже на наркотик — вкус во рту и ощущение заряда, которого он жаждал. Оно сверкало в его свете, как кокаин для aleimi. Это заставляло его чувствовать, будто он может сделать всё что угодно, но так и наркоман думал, что он может сделать всё что угодно, сидя в халате на своей кухне.

Ревик чувствовал то же самое, когда работал на Салинса, даже в те несколько месяцев, когда стоял во главе нового Восстания.

Вполне логично, что он смешивал этот заряд с настоящими наркотиками, ещё когда работал на Шулеров. В некоторые из тех лет он принимал много наркотиков, обычно с Терианом, но и с другими тоже. Тот горький привкус в горле и носу после того, как он втягивал полоску, был похож на свет Дренгов. Зависимость, да — но также и суровая, отвратительная реальность, проступившая, как только зависимость ослабела, как только он смог посмотреть на неё объективно.

Сам факт зависимости пугал его меньше, чем раньше — вероятно, потому, что всё в этой зависимости стало менее привлекательным, чем прежде.

Может быть, со временем это изменится. Странно, но впервые Ревик усомнился в этом. Что-то в нём наконец изменилось — возможно, безвозвратно.

Здесь, внизу, заряд казался сильнее.

Даже сейчас он был сильнее. Они только начали взламывать его свет, но это чувство умножалось с каждой секундой. Ухудшилось не только чувство вторжения, но и ощущение, будто его вытащили из его тела, будто его свет покрыт отвратительным дерьмом, делающим Ревика маниакальным, агрессивным, холодным.

Теперь он чувствовал это сильнее, с тех пор как…

Разум Ревика запнулся и замер.

Он оглядел побеленную комнату, наполовину ослепнув, когда частички мозаики встали на свои места. Правда поразила его, как удар, настолько очевидная, настолько, бл*дь, очевидная, что он не мог заставить себя не заметить её, как только она стала ясной в его глазах.

Боги, он был идиотом.

Он был слепым дураком.

Это его свет.

Им нужно держать его в сознании, потому что его собственный грёбаный свет питал какую-то часть конструкции. Они использовали его всё это время — вероятно, и в Южной Америке тоже. Балидор сказал, что они взломали эту проклятую конструкцию в Аргентине только после того, как свет Ревика сокрушили, после того, как его структуры повредились до такой степени, что перестали работать.

Балидор признался, что он вообще не мог проникнуть в первичные структуры этой конструкции, пока это не произошло. Он предполагал, что действие по отключению света Ревика каким-то образом повредило конструкцию, возможно, направив через неё слишком много энергии и закоротив её — но гораздо более простое объяснение смотрело им всем в лицо.

Нокаут Ревика равнялся нокауту части конструкции.

Всё это время они пользовались его светом.

Они и теперь им пользовались.

Они использовали его структуры — сами его способности — для питания своей конструкции с тех пор, как он впервые приземлился на Манхэттене. Вот почему Элли так ясно ощутила эту конструкцию, когда они вернулись из Южной Америки. Вот почему он чувствовал это так ясно, почему он ощутил себя полностью погруженным в эти болезненные нити почти сразу же, как они проникли за карантинные стены. Даже после того, как Балидор рассказал ему, какой неуловимой эта конструкция казалась остальной команде разведчиков — даже ему, даже Тарси — Ревик не понял правды.

Он был одним из бл*дских столпов их проклятой сети.

Он был столпом — тем самым столпом, который Балидор не смог опознать.

Неудивительно, что Менлим не хотел, чтобы Ревик использовал свой телекинез. Он не только защищал свет Ревика от повреждений — он знал, что если Ревик воспользуется своим телекинезом здесь, это взорвёт его собственную бл*дскую конструкцию и, возможно, освободит Врега и остальных наверху.

Неудивительно, что они с Врегом так и не смогли как следует разведать эту проклятую штуку.

Одним из универсальных качеств всех конструкций было то, что ты не мог ясно видеть их, когда находился внутри. Если Ревик представлял собой структурный столп и в конструкции Менлима, и в конструкции Адипана, это связывало их… затмевало основные структурные точки для всех членов проклятой инфильтрационной команды.

Они были слепы к этому по той простой причине, что нужно по