Глава 45. Двор кровавого короля

Ревик моргнул, когда зажёгся свет.

Его рука легла на рукоятку пистолета.

Несколько секунд спустя он вытащил его из кобуры, продолжая осматривать пещеру в поисках дверей, людей, входов и выходов. Его свет полыхнул, проверяя каждый дюйм того, что было видно вокруг них, хоть он и оставался за щитом Джона.

Фантом Элли исчез.

Он почувствовал, как эта штука уходит. Где-то в глубине души ему было больно, хотя он и знал, что это не она.

Иррациональность его собственных реакций тоже причиняла боль, но он не мог позволить себе ни одного из этих чувств, не сейчас. Ему нужно держать себя в руках, если не для себя, то для остальных.

Ему нужно держать себя в руках ради дочери.

Воспоминание о ней, крошечном существе с лицом Элли, заставило его ещё больше сосредоточиться, и он сделал глубокий вдох. Выдохнув этот вдох, Ревик почувствовал, что более стратегические части его разума снова включились в работу.

Их время на исходе, он это чувствовал.

Почему они до сих пор не попытались убить его?

Когда он впервые очутился в том каменном коридоре под лифтами, он был уверен, что всё кончено. Они заблудились в одном из извращённых залов кривых зеркал Тени. Они потеряли связь с Балидором извне. Они потеряли половину своей команды. Он полагал, что это лишь вопрос времени, когда они окажутся внизу, либо пленными, либо мёртвыми.

Он говорил серьёзно, когда сказал Балидору, что они погибнут, если не смогут взломать эту конструкцию нижнего уровня.

Насколько мог судить Ревик, они её не взломали.

Но Ревик до сих пор стоял на ногах. Почему?

Они явно хотели заполучить его для чего-то. Возможно, они хотели заполучить их всех; Менлим никогда не тратил ресурсы впустую.

Он знал, что его неспособность осознать это была формой избегания — он активно потакал этому избеганию с тех пор, как перечислил имена видящих, которых хотел взять с собой. Он подписывал им смертные приговоры, приводя их сюда. Какая-то часть его знала это. Он просто не признавался себе до сих пор.

Интересно, простит ли его Элли за то, что он включил Джона в этот список?

Впрочем, сейчас он тоже не мог об этом думать.

Что бы ни хотел заполучить Менлим — его кровь, его сына, его друзей, его свет — Ревик не мог не думать, что они уже могли бы получить это. Это означало, что либо они чего-то ждали, какого-то момента, либо хотели чего-то другого.

Он не высказал свои мысли остальным, но знал, что Врег, по крайней мере, думает примерно так же. Врег как никто другой понимал, насколько ничтожны их шансы с тех пор, как они оказались в этом лабиринте.

Более того, Врег знал Менлима. Он знал, с чем они имеют дело.

Ревик думал обо всём этом на заднем плане, продолжая оглядывать пространство размером со склад. Он держал пистолет поднятым, его глаза смотрели в углы комнаты, его свет сканировал стены. Даже после сканирования он не знал, находились ли они всё время в этой комнате, или по-прежнему стояли в коридоре шириной в восемь футов — или вообще в комнате другого размера.

Он знал, что большая часть того, что он видел сейчас, была чистой иллюзией.

Он посмотрел на высокие каменные стены, выполненные в том же средневековом замковом стиле. Его взгляд скользнул по дубовым балкам потолка, а затем вниз, к толстым факелам, стоящим в рядах железных скоб над старыми деревянными столами.

Вся атмосфера массивного зала, несмотря на высоту потолка и колонны из гранёного камня, усеивавшие более обширное и открытое пространство, вызывала чувства и ассоциации, очень похожие на тот охотничий дом/шато в Аргентине.

На стенах висели вышитые гобелены, которые изображали пантеоны, похожие на Памирские, но в более кровавых и мрачных интерпретациях, чем те, что Ревик помнил со времён своего пребывания у монахов. В образах не было ни одного из тех фрагментов света и присутствия, которые он помнил. Они мерцали, как тени, сохраняя дезориентирующее и более жестокое присутствие, как и сама конструкция.

Его взгляд вернулся к передней части комнаты, где в каменном камине бушевал огонь. Банкетные столы в форме подковы сходились перед очагом, окружённым деревянными стульями с высокими спинками и украшенным кроваво-красным ковром.

Это было похоже на замки, которые он видел в Европе, только в какой-то версии из ночного кошмара.

Менлим всегда отдавал предпочтение средневековой эстетике.

Когда Ревик был мальчиком, он купился на эту эстетику каменных замков, считая их роскошными и впечатляющими. Возможно, тогда он был слишком близок к мышлению своего дяди, или, возможно, думал, что они могут защитить его от внешнего мира, создавая образ короля, который никого не должен бояться — или тогда он был достаточно наивен, чтобы поверить в это.

Теперь он видел только кровь, впитавшуюся в камень.

Кровь... и эго.

По его опыту, эти две вещи обычно шли в комплекте.

Он стоял совершенно неподвижно, осматриваясь по сторонам, впитывая в себя размеры комнаты, осторожно пытаясь заглянуть за образы, увидеть физическую реальность за их пределами.

Будучи элерианцем, он мог уловить проблески физической структуры, но также мог чувствовать, как конструкция препятствует его ощущениям. Большинство фрагментов, которые он улавливал, были искажены и не соответствовали другим элементам комнаты. Каменные колонны казались настоящими, но в неправильном месте, не сочетаясь со стеной, которая по его ощущениям разрезала комнату пополам, и с более низким потолком, сделанным из органического металла вместо камня.

Некоторые компоненты ощущались более или менее «реальными», но размеры и расстояния казались не соответствующими, что делало эти проблески лишь незначительно полезными, по крайней мере, когда дело доходило до составления пригодной для работы карты.

Тем не менее, он поделился увиденным со своими людьми, наблюдая, как они хмурятся и в замешательстве разглядывают элементы комнаты, следуя за его элерианскими беглыми взглядами на физическую структуру стен, полов и потолков.

Он всё ещё оглядывался, когда в центре комнаты появился полукруг фигур, стоявших лицом к ним.

Ревик моргнул, уставившись на них.

Они появились так бесшумно и мгновенно, что он сначала усомнился в своих чувствах, а потом засомневался, не упустил ли их раньше.

Но нет, они были новыми — несмотря на полное отсутствие изменений в вибрации комнаты.

Очертания полумесяца, который они образовали, показались ему намеренно угрожающими, почти испытующими. Ревик заметил, что он стоит в самом центре этой дуги.

Он чувствовал, как его люди реагируют вокруг — искры страха исходили от их света, пока они рассматривали группу вновь прибывших. Ниила подняла винтовку. И Джакс тоже. Джон держал пистолет в здоровой руке, прикрывая Ревика слева. Врег сделал то же самое справа. Ревик не сводил глаз со стоящих перед ними людей, но почувствовал, как Мэйгар с другой стороны поднял ружьё и отстегнул ремень безопасности на винтовке. Чинья дёрнула винтовку вниз и вперёд, как и Джораг.

Только закончив осмотр своих людей, Ревик сосредоточился на новоприбывших. Его челюсти напряглись, когда он встретился взглядом с желтоглазым видящим в центре.

Он чувствовал, что она где-то здесь.

Не его дочь — Элли.

Он знал, что это ненастоящее, что это не может быть реальным, но шёпот её присутствия всё равно сильно ударил по нему — даже сильнее, чем с той копией в коридоре. Ревику потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и приспособиться, взять под контроль своё сердцебиение, дыхание, свет.

Он чувствовал её, и, боги, это было больно.

Он заставил себя взглянуть на образ Менлима.

— Здравствуй, племянник, — сказал худощавый видящий.

Ревик не потрудился ответить.

Он не верил, что видящий физически находился «здесь», так же как не верил, что ударил свою жену в том каменном коридоре. Он не верил ни в каменный камин, ни в бокалы с вином, которые стояли вдоль ближайшего деревянного стола, словно часовые, наполненные кровью. Менлим и остальные тела были просто ещё одной фабрикацией конструкции.

Как и всё здесь.

Но даже в таком случае присутствие, наполняющее эти формы, не позволяло полностью отмахнуться от них.

Он не встречался лицом к лицу со своим дядей больше ста лет.

Реакция искрила в его свете и теле, независимо от того, что он знал. Чем дольше он смотрел на пожилого видящего, тем сильнее становилась эта реакция. Свет Элли по-прежнему обвивался вокруг него, эмоции, возникавшие при взгляде на Менлима, только усиливались… их также становилось всё труднее классифицировать, и тем более контролировать.

Менлим уставился на него, и его лицо было таким же бесстрастным и похожим на череп, каким его помнил Ревик. Хотя по возрасту он уступал и Тарси, и Вэшу, он определённо был в преклонном возрасте — как минимум на сто лет старше Балидора… если не на сто пятьдесят, а то и на двести.

Каков бы ни был его точный возраст, он не постарел с тех пор, как Ревик видел его в последний раз.

Внешность Менлима, казалось, нисколько не изменилась за прошедшие годы — ни цвет его волос, ни цвет кожи, ни вес, ни глубина этих жёлтых глаз, ни очертания его скульптурно очерченного рта. Ревик не мог удержаться, чтобы не рассмотреть фигуру мужчины в деталях, напоминая себе её основные очертания, ощущение мужчины-видящего за ней. Он попытался отделить факты от фантазий, от кошмаров своего детства, которые, вероятно, превратили видящего в мифическое существо в его сознании, но обнаружил, что это тоже почти невозможно.

Он начал с одежды, которая также не сильно изменилась по сравнению с тем, что помнил Ревик. На нём были тёмные замшевые брюки. Он заправил кремовую рубашку с воротником за простой чёрный кожаный ремень. Тёмно-зелёный плащ длиной до икр обрамлял его худую фигуру, тоже пошитый из какой-то мягкой кожи, возможно телячьей. Его волосы со стальной проседью были стянуты назад точно так же, как Ревик помнил по Баварии — простой металлической заколкой у основания шеи, которая сильно оттягивала его похожее на череп лицо.

Козлиная бородка была новой, но вполне соответствовала тому, что помнил Ревик.

Это также соответствовало тому, как Менлиму нравилось представлять себя — своеобразным отставным профессором, проводящим много времени на открытом воздухе, высокообразованным и начитанным.

Ревик переступил с ноги на ногу, чувствуя себя иррационально юным при взгляде на это лицо. Стиснув зубы, он ничего не добился. Вспомнить Элли — вспомнить о его дочери, или о Касс, или о видящих, которые стояли вокруг, защищая его — ничто из этого не помогало.

Сердце бешено колотилось в груди.

Интересно, слышат ли они его биение?

Его взгляд переместился на других в этом полукруге, изучая лица, не позволяя себе полностью увидеть, что стоит за ними. Он задержался на знакомом лице Териана меньше чем на мгновение, затем ещё меньше времени уделил лицу Касс, отметив лишь отсутствие якобы нацистского шрама, прежде чем перейти к следующему. Он почти не смотрел ни на Салинса, ни на старуху, которую помнил по какой-то телепередаче о Белом Доме под правлением Веллингтона.

Следующие четыре лица Ревик вообще не знал.

Однако последнее лицо заставило его слегка вздрогнуть от неожиданности. Эта знакомость потрясла его, но больше из-за кажущейся здесь несообразности.

Эддард.

Эддард, который был его слугой в Лондоне, делил с ним квартиру более двенадцати лет, пока Ревик работал в Королевской Военной Академии в качестве лектора по межвидовым войнам. В последний раз Ревик видел Эддарда в аэропорту Гатвика вместе с Элли, вскоре после того, как взорвал свою квартиру, чтобы сбежать от СКАРБа и Скотленд-Ярда.

Ревик моргнул, но лицо его не изменилось.

Он окинул взглядом своего старого слугу — от очков в проволочной оправе и редеющих, невзрачных каштановых волос до дорогого, сшитого на заказ синего костюма и чёрных итальянских лоферов. Если не считать одежды, он выглядел точно так же.

Рейвен как-то сказала ему, что Эддард был частью этого.

Ревик ей не поверил.

Чёрт возьми, он вообще почти не думал об этом факте.

Конечно, Рейвен сообщила ему это в том же разговоре, когда сказала Ревику, что Мэйгар — его биологический сын, так что детали отсеялись. Ревик мимоходом передал это Балидору вместе с физическим описанием, чтобы лидер Адипана смог подтвердить рассказ Рейвен. После этого ему и в голову не приходило спросить об этом Балидора. Это было чисто стандартное введение в курс дела, вроде описания автомобиля, которым управлял один из приспешников Тени, или курьера, которым когда-то воспользовалась их мишень.

Сама мысль о том, что Эддард может оказаться в ближайшем окружении Тени, показалась Ревику нелепой.

Он помнил Эддарда. Он хорошо помнил его, учитывая, сколько времени провёл с ним, и как много у человека было доступа к некоторым более интимным деталям его жизни. Ревик был вынужден принять Эддарда «в подарок» от своих британских работодателей, прекрасно понимая, что он здесь главным образом для того, чтобы шпионить за ним.

По этой причине он никогда не был настолько глуп, чтобы доверять человеку, но он также не был в состоянии скрыть все аспекты своей жизни от кого-то настолько близкого к его личным делам. Эддард следил за его домашним хозяйством, организовывал для него поездки, одевал его для официальных встреч с Министерством Обороны, занимался его стиркой, покупал ему одежду и туалетные принадлежности, забирал его вещи из химчистки, готовил для него еду, арендовал для него автомобили, приносил ему книги с первоисточниками и информационные карточки, необходимые для исследований или лекций... наряду с несколькими сотнями других мелких и крупных задач, которые возникали в ходе их совместной жизни.

Он хорошо справлялся со своей работой.

Сдержанный, по крайней мере, на первый взгляд. Эффективный, ориентированный на детали, безошибочно вежливый.

Ревик ввёл Эддарда в менее важные детали своей жизни, чтобы скормить информацию британцам, включая детали его несколько непостоянной сексуальной жизни.

Главное, он не хотел, чтобы они узнали что-нибудь об Элли.

Он щедро использовал Эддарда для этого, в основном прося его время от времени нанять случайную проститутку, а также следя, чтобы Эддард подслушивал гораздо менее случайную секс-работу, которую Ревик брал на себя за дополнительную плату. Он позволял Эддарду прослушивать ряд переговоров с потенциальными клиентами, включая правительственных чиновников — как британских, так и иностранных граждан, главным образом дипломатов — а также женатых людей и ряд известных бизнесменов, которые посещали те же фетиш-клубы, что и Ревик в центре Лондона.

Ревик знал, что с людьми секс был неплохим развлечением.

Действительно, лучше много другого.

Он знал, что они всё равно считали его извращенцем, учитывая то, кем он был. У них, вероятно, возникло бы гораздо больше вопросов, если бы он не занимался подобными вещами на полурегулярной основе.

Было странно даже думать о тех годах, учитывая то, что произошло с тех пор. Из того, что Ревик помнил, Эддард даже как человек был не особенно запоминающимся, и уж тем более не проявлял признаков того, что он был каким-то знатоком видящих.

Однако теперь, глядя на это знакомое лицо, Ревик поймал себя на том, что заново оценивает эти мутные глаза, лишённую подбородка челюсть под слегка отвисшим ртом, который расплылся в улыбке, когда они посмотрели друг другу в глаза.

Как только Эддард сделал это, челюсти Ревика напряглись, и он непроизвольно вздрогнул.

Мысль о том, что Менлим, возможно, шпионил за ним все эти годы, точно так же, как когда Ревик был ребёнком, вызывала у него физическую тошноту.

Даже сейчас этот человек, Эддард, не казался ему видящим.

С другой стороны, он также больше не казался ему человеком.

Ревик взглянул на Джона, потом на Врега. Глаза Джона безошибочно сфокусировались на Касс. Врег уставился на Менлима. Оба они выглядели слегка сбитыми с толку, настолько, что Ревик резко щёлкнул светом в их сторону.

«Эй, — позвал он, не заботясь о том, что их могут подслушать. — Сосредоточьтесь».

Джон подпрыгнул, уставившись на него. Врег тоже взглянул на него. Его мускулистые плечи расслабились, когда он встретился взглядом с Ревиком.

Как только Ревик почувствовал, что они более или менее вернулись в строй, он снова посмотрел на Менлима. Ему пришло в голову, что старый видящий всё ещё был на дюйм или два выше его, даже сейчас. Он взглянул на Салинса, который возвышался почти так же высоко.

Чувствуя, как напряглись его мускулы, Ревик очистил свой разум от эмоций. Теперь уже слишком поздно для всего этого. Он знал, зачем он здесь, что бы он ни говорил себе.

Он опустил пистолет и увидел, что Джон, Врег и даже Джораг опустили своё оружие.

Даже с опущенным пистолетом он все ещё чувствовал себя так, словно вступил в какое-то противостояние Старого Запада, как за несколько мгновений до перестрелки у корраля О-Кей[6].

— Чего ты хочешь? — спросил он, глядя на Менлима.

Старый видящий улыбнулся.

Что-то в этой улыбке заставило Ревика отшатнуться. Всё ещё борясь со своей более интуитивной реакцией на то, что видит своего бывшего опекуна во плоти, он попытался увидеть его, сосредоточиться на его словах.

— Ты пришёл ко мне, племянник, — старик тихонько щёлкнул, и от этого звука и от его голоса по телу пробежал холодок. — Я бы задал этот вопрос тебе.

— Вот как? — парировал Ревик.

Он пристально посмотрел на строй видящих. Он взглянул на Джона, возможно, просто чтобы успокоиться, напомнить себе, что всё это реально, независимо от того, были ли реальны люди, стоящие перед ним. Переглянувшись с Джоном и Врегом, он снова перевёл взгляд на Менлима. Он схватился за рукоятку пистолета, который убрал обратно в кобуру.

— Я скажу это один раз, — сказал Ревик. — Отдай мне мою дочь.

Менлим улыбнулся, протягивая руки в грациозном жесте. Ревик понял, что это извинение в старой форме языка жестов видящих.

— Как видишь, племянник, её здесь нет. А теперь почему бы тебе не рассказать мне, зачем ты на самом деле пришёл?

Ревик уставился на него. Он посмотрел вверх и вниз по дуге людей, стоящих там.

Его челюсти напряглись ещё сильнее.

— Ты и твои... — он с трудом контролировал голос с усилившимся акцентом, используя свободную руку (ту, что не лежала на рукоятке пистолета), чтобы жестом показать на Касс и Териана с резкими щелчками пальцев. — …Подмастерья. Лакеи. Вы из кожи вон лезли, чтобы привести меня сюда.

— И всё же ты здесь, — сказал старик, широко взмахнув длинными руками. — Ты намекаешь, что наши мотивы и способы вызвать тебя сюда не были чистыми. Но ты всё равно пришёл. Поэтому ты не можешь находиться здесь только ради ребёнка.

Слабая улыбка тронула его бескровные губы.

—...Должен сказать, что, каковы бы ни были твои причины, я рад, что ты пришёл. Очень рад тебя видеть, Нензи.

Ревик крепче сжал пистолет пальцами.

Всё ещё изучая его лицо, Менлим сложил руки перед кремовой рубашкой.

— Чего ты хочешь, Нензи? — он нахмурился. — Я думаю, что этот разговор будет легче для всех заинтересованных сторон, если ты просто изложишь свои пожелания.

Губы Ревика изогнулись в недоверчивой улыбке.

—...Ты не можешь использовать здесь свой телекинез, — мягко предупредил его Менлим. — Ты должен это знать, племянник. Ты должен понимать, что не можешь выиграть эту битву. Только не так.

Окинув взглядом своих видящих, затем комнату, Ревик почувствовал, что на его губах заиграла невесёлая улыбка.

Здесь он почти ничего не видел, это правда.

Он чувствовал присутствие других существ.

Он мог ощущать махинации конструкции.

Он чувствовал, что комната оборудована газом.

Другие существа жили в стенах и полах. Какое-то силовое поле, вероятно, чтобы запереть их внутри. Какое-то поле, сдерживающее способности видящих. Электронный разряд жужжал и извивался в плитках под его ногами. Возможно, этого будет недостаточно, чтобы дотянуться до него через подошвы органических ботинок, но, вероятно, этого хватит, чтобы вырубить его и причинить адскую боль, если он упадёт.

Он мог видеть все эти вещи и их назначение: как функциональное применение, так и запугивание.

Он чувствовал, что какая-то его часть хочет воспользоваться телекинезом, несмотря на слова дяди.

Мишени рассыпались, как звёзды, вращающиеся вокруг центра своей маленькой галактики, сверкая перед ним, зовя его — притягивая его свет. Оглядев каждого из них, Ревик почувствовал, что его губы изогнулись от по-настоящему мрачного веселья.

Нах*й это всё. Что ему терять?

Вытащив пистолет из кобуры, он одним плавным движением поднял его, целясь в голову Менлима.

— С чего ты взял, что мне нужен телекинез? — сказал он.

Видящие по обе стороны от него тоже подняли оружие, целясь в полукруг видящих в гражданской одежде. Ревик заметил движение на периферии и посмотрел направо.

Стражники хлынули в зал через два разных входа, через двери, которых он не увидел из-за того, как легко они сливались с каменными стенами. Он насчитал более дюжины видящих, и все они держали винтовки, похожие на те, что были у Ниилы и Чиньи. Он пробежался по их свету, показывая их своим людям, и получил ответные сигналы.

В этот момент Локи и его команда ворвались в зал через третий боковой вход.

— Босс! — крикнул Локи. — Это ты?

В его голосе звучало явное облегчение.

— Оставайтесь на месте! — Ревик поднял руку, снова глядя на Менлима. — Займитесь охранниками вдоль стены. Не позволяйте никому из них напасть ни на одного из нас.

— Да, сэр! — сказал Локи, всё ещё испытывая облегчение.

— Они могут быть ненастоящими, — тихо напомнил ему Врег. — Локи. Остальные.

Ревик не оглянулся, но один раз кивнул.

Несмотря на слова китайского видящего, он чувствовал, как команда Локи и видящие из его группы обмениваются улыбками. Он чувствовал по их общей конструкции, что Локи ещё никого не потерял — при условии, что они настоящие, а не очередная проекция.

Каким-то образом, даже помня предупреждение Врега, он ощутил прилив оптимизма.

Несмотря на это, он не опустил пистолет с того места, где целился в Менлима.

— Ну и что? — настаивал Ревик.

— Это немного грубо, тебе не кажется, племянник?

— Я бы назвал это «действовать прямо», — сказал Ревик. —...Но ладно. Как скажешь.

Менлим улыбнулся.

— Знаешь, ты действительно говоришь, как она. Твоя жена.

Ревик почувствовал, как его челюсти превратились в гранит.

— Отдай мне моего грёбаного ребёнка. Сейчас же.

— Нет, я серьёзно, — голос Менлима стал мелодичным, в нём зазвучала открытая привязанность, когда он улыбнулся Ревику, а затем другим видящим в их группе. — Вы действительно думали, что вы одни наблюдали за ней все эти годы? Неужели вы правда считали, что я приставлю людей следить только за тобой, но не за твоей будущей супругой? — он кивнул в сторону Эддарда, прежде чем встретиться взглядом с Ревиком. — Должен сказать, это было очень трогательно — увидеть вас вместе после стольких лет. Очень трогательно. Очень долгожданное воссоединение.

Когда Ревик не заговорил, Менлим поднял руки в просящем жесте.

— Расскажи нам, племянник, — сказал он с теплотой и сочувствием. — Позволь нам помочь тебе, сын мой. Дело не может быть только в ребёнке, какой бы важной она ни была для тебя, наверное. В конце концов, ты не выживешь, чтобы вырастить ребёнка самостоятельно. Всё это не может быть местью, независимо от того, насколько оправданной тебе она кажется, — Менлим замолчал, и его жёлтые глаза по-прежнему пристально смотрели на лицо Ревика. — Чего ты на самом деле хочешь от нас, племянник? Ты вообще сам знаешь?

Ревик с неверием уставился на него.

Затем, почувствовав, что его челюсти ещё сильнее напряглись, он выстрелил.

Ни одной мысли не промелькнуло в его голове, когда он сделал это.

Пистолет отбросило назад. Ревик почувствовал запах кордита, машинально принимая отдачу, и мышечная память компенсировала удар плечом, не сдвигая прицела.

В середине лба его бывшего опекуна появилась красно-чёрная дыра. Высокий видящий с лицом, похожим на череп, стоял там, как подвешенный в пространстве, и на долю секунды тело его оставалось в вертикальном положении.

Затем он рухнул, повалившись на спину.

Он лежал там, дёргаясь и истекая кровью.

Остальные, стоявшие в этом полукруге, вздрогнули и почти комично отступили назад, с потрясёнными вздохами отпрыгнув от трупа. Ревик услышал визг одной из женщин в группе. Она показалась ему человеком, но он предположил, что она, должно быть, видящая. Несколько человек побледнели, переводя ошеломлённые, недоверчивые взгляды с тела Менлима на Ревика.

— Ещё будут глупые вопросы? — зарычал Ревик, оглядывая лица. — Или кто-нибудь принесёт мне моего грёбаного ребёнка?

Вокруг него послышались движение и шум, когда стражники-видящие у дверей подняли оружие. Его собственные люди, включая группу Локи у дальней стены, развернули свои винтовки, прикрывая его и основную команду с разных сторон.

До сих пор никто, кроме Ревика, не стрелял.

Ревик оглянулся на своих людей. Внезапно до него дошло, что всё кончено. Они не хуже него знали, что должно произойти дальше. Он ни на секунду не обманывал себя, что это решит его проблему — либо непосредственную, либо ту, которая привела его сюда.

Но это уже начало.

Не успел он подумать об этом, как снова выстрелил из Глока, на этот раз убив старуху с лицом ящерицы. Он выстрелил ей сначала в сердце, а затем во второй раз в голову, когда она уже начала падать назад.

В эти полсекунды она подняла руку, но вместо страха на её лице Ревик увидел ярость — ненависть настолько глубокую, что её взгляд сделался ровным. Она смотрела на него так, будто знала его, будто презирала лично, очень сильно — может быть, годами, может быть, столетиями.

Ревик её не знал.

Ему также было наплевать.

Он прицелился в следующего видящего в очереди, женщину, которая выглядела примерно ровесницей Балидора, так что, возможно, ей было пятьсот лет, если она видящая, или сорок с чем-то, если она человек. Тёмно-каштановые волосы ниспадали ей на плечи. Она выглядела вполне прилично, с привлекательным лицом. Если бы она была человеком, то по цвету кожи и чертам лица её можно было бы назвать выходцем Ближнего Востока, а её одежда и aleimi ассоциировались у Ревика с успешной деловой личностью.

Именно она вскрикнула ранее и показалась ему человеком.

Когда Ревик сосредоточился на ней, она издала ещё один испуганный, почти умоляющий крик. Отшатнувшись, она подняла руку с выражением пустого, потрясённого ужаса на лице.

— Остановите его! — воскликнула она, глядя на остальных. — Вы же говорили, что он будет благоразумен! Что он не станет рисковать ребёнком!

— Похоже, мы ошиблись, — пробормотал Териан. — …Упс.

Обернувшись, Ревик увидел, что Териан слегка улыбается ему, приподняв одну бровь.

— Веди с ним переговоры, чёрт побери! — рявкнула женщина. — Предложи ему что-нибудь!

— Например, что? — спросил Териан.

— Что угодно! Ты же его знаешь! Поговори с ним, чёрт возьми!

— Поговорить с ним? О чём именно, сударыня? — голос Териана прозвучал сухо, почти скучающе. — Вы забрали его ребёнка. Вы убили его жену. Разве сейчас он выглядит особенно покладистым и восприимчивым к взяткам, дорогая? Или ты думала, что я просто брошусь под пули ради тебя?

— Отдай ему проклятого ребёнка! — огрызнулась она.

— Почему ты думаешь, что мы можем сделать это, даже если захотим? — пробормотал мужчина-видящий рядом с ней.

Ревик выстрелил в него следующим.

Он намеренно ранил мужчину в живот, не убивая его сразу. Иллюзии или нет, но, может быть, это мотивирует остальных — по крайней мере, крикунью. Может быть, она сумеет урезонить других, если он оставит её в живых подольше.

Может быть, может быть, может быть.

Ревик тихонько щёлкнул себе под нос, чувствуя, как сжимается его горло, когда он почувствовал ещё один шёпоток света Элли. Он заставил себя отстраниться, сжав губы и переводя взгляд с одного лица на другое, гадая, даст ли это хоть что-нибудь.

Видящий, которого он только что застрелил — пожилой белый мужчина с рябой кожей, то есть, ещё один видящий с необычным цветом кожи и чертами лица — лежал на каменном полу и стонал, схватившись за кровоточащий живот.

— Боги... — воскликнул он по-английски. — Боги... помогите мне! Он убил меня…

Ревик снова направил пистолет на женщину.

— Я уже дважды спрашивал, — сказал он. — Вы действительно заставите меня спросить ещё раз? Или мне просто пристрелить вас всех сейчас? Избавить себя от раздражения?

— Ты уверен, что это хорошая идея, Реви’? — спросил Териан.

— Это не выглядит плохой идеей, Терри, — ответил Ревик, по-прежнему глядя на женщину. — А что? У тебя есть ко мне предложение, приятель?

— Разве мы тебе не нужны, Реви’?

— Ты ведёшь со мной переговоры, Терри? — он невесело улыбнулся. — Серьёзно?

— Возможно, просто указываю на факты.

— По-моему, в первый раз ты понял всё правильно, Терри, — сказал Ревик, по-прежнему целясь женщине в лицо. — Может, тебе лучше держать рот на замке.

— Я не веду переговоров, мой старый друг, — сказал Териан. — Просто напоминаю тебе, зачем ты здесь. Мы вам нужны, не так ли? И ты действительно не знаешь, кто из нас здесь настоящий, а кто аватар... не так ли? Не будет ли это слишком рискованно, если ты действительно перестреляешь нас всех?

Ревик повернул голову и уставился на видящего. Териан поднял руки в универсальном знаке капитуляции, но выражение его лица всё ещё выглядело скорее скучающим, нежели сердитым.

—...Чтобы найти её? — добавил Териан, неопределённо жестикулируя поднятой рукой, как будто эта часть оставалась неясной. — Разве ты не нуждаешься в нас, чтобы найти её, Реви’? Твою дочь?

Ревик недоверчиво рассмеялся.

— Нет, — сказал он. — Я действительно не нуждаюсь в вас, Терри.

Не меняя выражения лица, он повернулся к Мэйгару, который теперь стоял по другую сторону от него, а также к Чинье и Нииле, стоявшим рядом с Мэйгаром.

Он посмотрел направо, на Джона, Врега, Джорага и Джакса.

Он сделал паузу ровно настолько, чтобы оглядеть их лица и увидеть, как изменилось их выражение за последние несколько минут. Он отметил ожесточившиеся глаза, стиснутые челюсти, поджатые губы. Он не знал, повлиял ли на них его собственный свет — то есть, его внезапный отказ играть в какую-то дурацкую игру — или что-то другое изменило всё для них.

Он полагал, что это не имеет значения.

К тому времени, когда он дошёл до выражения последнего из лиц, Ревик поймал себя на том, что невесело улыбается, а потом спрятал модифицированный Глок в кобуру.

— Я устал от этого дерьма, — сказал он. — Убейте их. Всех до единого, бл*дь. Если мы убьём хотя бы одного из них в реальной жизни, это того стоит.

За его словами не последовало ни единого мгновения тишины.

Затем вокруг него раздались выстрелы, эхом отозвавшиеся в комнате с высоким потолком.

Глава 46. Напрасная любовь

Ревик стоял, положив пальцы на рукоятку пистолета и не двигаясь, пока его люди расстреливали каждого видящего в полукруге перед ним.

Другая группа, возглавляемая Локи, начала устранять охранников по периметру комнаты, стреляя реже, но, вероятно, с гораздо большей точностью, так как эти охранники стреляли в ответ.

Ревик и семь видящих, которых он повёл вниз по шахтам лифта, были в основном защищены каменными колоннами, которые обрамляли центр комнаты. Несмотря на это, Врег и Джон вместе с Ниилой передвинули Ревика за одну из этих колонн, прикрывая его с обеих сторон.

Удерживая его на месте, они начали целиться из пистолетов в охранников, стоявших по краям комнаты.

Остальные присоединились к ним секундой позже, как только закончили с полумесяцем видящих вокруг Менлима. Они сгрудились за колоннами справа и слева от того места, где стоял Ревик.

Ревик видел, что команда Локи тоже использует в качестве прикрытия колонны, а также альковы у стены, в конце этих длинных, средневекового вида деревянных столов.

В голове Ревика раздался голос.

«Ты действительно думаешь, что это будет так просто, брат?» — спросил голос.

Ревик невесело улыбнулся, наблюдая, как Чинья убивает охранника, бегущего к одной из потайных дверей в длинной каменной стене.

«Нет, — ответил Ревик, давая Шулеру на другом конце почувствовать его юмор. — Но это весело, Терри. И учитывая все обстоятельства, я хочу увидеть бл*дскую кровь прямо сейчас».

«Твоей дочери здесь нет», — осторожно ответил Териан.

«Я уверен, что тебя здесь тоже нет... старый друг».

«Мы... присутствуем здесь духом».

«Недостаточно хорошо, Терри. Отдай мне мою дочь. Тогда, может быть, я позволю тебе покинуть остров живым. Но я не могу ничего обещать насчёт твоей новой подружки».

«Мы хотим помочь тебе, Реви’…»

Ревик невольно рассмеялся.

Как только он это сделал, выстрелы вокруг него стали стихать, а затем и вовсе прекратились.

Он посмотрел через полукруг и увидел тело Териана, который смотрел на него, зажимая окровавленной рукой огнестрельную рану на груди. Ревик знал, что это, вероятно, тоже иллюзия, но всё равно вытащил пистолет и направил его в голову другого видящего. Ему доставляло извращённое удовольствие видеть страдальческое выражение на его лице, реальном или нет, тем более что он лежал, раскинув ноги, рядом с изувеченным телом Касс.

— Да, — сказал он, надвигаясь на другого видящего. — Ты всегда хотел мне помочь, Терри.

Он выстрелил, и тело обмякло на каменном полу.

Оглядев остальных, Ревик понял, что они смотрят на него с озадаченным выражением на лицах. Ревик видел там восторг, что-то вроде возбуждённой эйфории в их свете и глазах, может быть, просто от всего сдерживаемого напряжения, наконец-то получившего разрядку.

Ревик видел в этом и опасность, понимая, что конструкция влияет на них и в этом отношении. Дренги всегда любили хорошую кровавую баню, независимо от того, кого убивали.

Он играл в их игру, даже сейчас.

При этой мысли он позволил своим глазам блуждать по красно-чёрному залу.

Трупы валялись неэлегантными грудами возле нескольких потайных входов. Гораздо ближе к тому месту, где он стоял, на каменном полу лежал поверженный и истекающий кровью полукруг видящих. Кто-то избавил от мучений крикунью и парня с раной в животе. Гобелены на стенах забрызгались кровью, мозгами, плотью, осколками костей. Кровь растекалась по каменному полу, просачиваясь в щели между прямоугольниками из вулканической породы.

Проверив магазин пистолета на оставшееся количество выстрелов, он через секунду щёлкнул затвором, только тогда осознав, что его бронежилет спереди заляпан кровью. Вытерев руку о штанину, Ревик оглядел остальных.

По крайней мере, он никого не потерял, кроме Гаренше, хотя Джакс снова выглядел значительно хуже, и не только из-за истощения света. Он указал несколькими пальцами на Джорага и Чинью, и они тут же придвинулись поближе к Джаксу.

Они прямо на глазах Ревика начали кормить его светом от конструкции.

«Не давай ему слишком много, laoban, — предостерёг его Врег. — Твой телекинез нам сейчас нужен больше, чем его способность передвигаться. Мы не можем рассчитывать на то, что Адипан будет подпитывать здешнюю конструкцию. Я их вообще больше не чувствую».

«Я знаю, — послал в ответ Ревик. — И понял».

«Мы могли бы отправить его обратно, — мысленно добавил Врег. — При первой же возможности... как только освободимся от этой проклятой конструкции, — он огляделся, стискивая челюсти. — Если только ты не считаешь, что нам всем пора подниматься, laoban? Или спускаться к тому транспорту, который у них есть в этом месте? — снова поколебавшись, он добавил: — Ты же знаешь, что всё это, возможно, просто отвлекающий манёвр. Что они уже уехали».

Ревик кивнул, чувствуя, как напрягаютс