Опрометчивость интеллектуалов

У интеллектуалов не хватало терпения и проницательности, чтобы увидеть разницу между истинной религией и ее самозванными вождями. Они не попытались разобраться, спокойно и беспристрастно, кто на самом деле был ответствен за происшедшую трагедию, – религиозное учение или невежество и фанатизм священников; а если последнее, то справедливо ли осуждать религию за грехи ее так называемых служителей.

Они также не обладали широтой кругозора и подлинной жаждой истины, которые могли бы привести их к непредубежденному изучению ислама, хотя он к этому времени уже стал верой многих соседних могущественных народов. Ислам мог бы легко дать прямое и простое решение их интеллектуальных и духовных проблем, развеяв мрак схоластической теологии Средних веков и освободив их дух от оков обскурантизма[183]. Он мог бы провозгласить зарю лучших времен, даровав полную свободу естественных желаний и законных стремлений ума и тела, ни на миг не переставая запрещать низкое и порочное.

«…который (пророк) побуждает их к доброму и удерживает от злого, разрешает им пользоваться благами и запрещает им мерзости, снимает с них бремя и цепи, которые были на них». _{Коран, 7:157}

Расовые предрассудки европейцев тоже были препятствием. Барьеры ненависти, воздвигнутые крестовыми походами между христианами и мусульманами, и последовавшая за этим недоброжелательность христианских миссионеров тоже изрядно способствовали враждебному отношению Запада к исламу. Однако доля вины лежит и на мусульманских проповедниках, потому что они, к сожалению, пренебрегли возможностью познакомить такой важный континент, как Европа, с посланием ислама, хотя к их услугам были все ресурсы могущественных империй.

Западный материализм

В образовавшемся таким образом духовном вакууме Европа совершила трагический поворот. Постепенно она опустилась в глубины материализма. Ее социальные мыслители и ученые продолжали исследовать сущность мира и жизни так, как если бы не существовало никакой абсолютной силы, которая создала их и руководила ими в соответствии» с определенным планом и целью, не подчиняясь в свою очередь никаким законам. Они объясняли материальную вселенную и ее проявления по законам механики и называли это объективным и научным методом, с презрением отвергая как рабскую верность традициям все, что было основано на вере в существование Аллаха. Постепенно они отреклись от всего, что существовало вне материи и энергии, всего, что не могло быть воспроизведено в эксперименте или не могло быть взвешено и измерено.

В течение долгого времени европейцы открыто не отвергали идею Бога – даже и теперь не все они являются атеистами, – но интеллектуальная и моральная позиция, которую они занимали, исключала всякое влияние религии на жизнь. После Ренессанса делались попытки примирить религию и науку, потому что некоторые виды религиозных мероприятий считались необходимыми для сохранения спокойствия в обществе ввиду их воздействия на социальные отношения между людьми. Однако темп, заданный материалистической цивилизацией, был таким высоким, что религия не могла его выдержать. Стремление согласовать материализм с трансцендентальными истинами причиняло много неудобств. По мере того, как проходили десятилетия и века, формальности были отброшены, и Европа безоговорочно предалась поклонению материи.

Знаменательно, что в это время в Европе появилось множество выдающихся социальных и политических писателей и проповедников, которые без разбора сеяли материализм в умах людей и придавали особое значение эпикурейским и механистическим подходам к морали. Макиавелли уже проложил для них дорогу, отделив политику от этики и провозгласив двойную мораль – одну частную, другую публичную. Если религия должна существовать, наставлял он, пусть она будет ограничена областью личной жизни. Она вовсе не должна вмешиваться в политику. Государство само устанавливает для себя законы. Предмет христианства – мир иной; мир, в котором живет человек, его не касается. Государству не нужны религиозные люди, потому что их религиозность нередко причиняет ему вред и в трудные для него моменты не позволяет им преступить моральные заповеди. Принцы и государственные чиновники должны развить в себе лисьи качества и быть готовыми прибегнуть к обману, лжи и предательству для достижения национальных целей.

Эти философы и писатели разрушили критерии и ценности религии. Они насмехались над вековыми принципами религиозной морали и, представив грех в привлекательном виде, призывали людей дать волю своим аппетитам. Западная цивилизация вернулась к своим истокам. Она стала всего лишь новым изданием языческих цивилизаций Древней Греции и Рима. Все приметы и черты этих древних цивилизаций, отвергнутые под влиянием восточного христианства, были возрождены мастерами культуры 19-го столетия. То же отсутствие религиозного чувства, та же неспособность верить, которые характеризовали религии греков и римлян, явно выступают в религиозном облике современного Запада. Та же чрезмерная чувственность, с которой сталкиваешься в культуре Греции и Рима, ярко проявляется в сегодняшней цивилизации Запада. Душа современного молодого человека совершенно неотличима от души демократического молодого человека Древней Греции, изображенного Платоном в его «Республике», поскольку он считает, что имеет полное право удовлетворять свои желания.