Самая замечательная революция в истории

Великая революция, совершенная пророком среди арабов, которая через них оказала новое и длительное влияние на все народы земного шара, была уникальной во всех отношениях. Она была самым выдающимся событием в истории человечества, однако все, связанное с ней, поддавалось рациональному объяснению. Давайте рассмотрим не как ревностные мусульмане, а как исследователи человеческой истории, характер этой великой революции, ее масштабы и влияние на судьбы человеческого рода.

Плоды веры

В доисламскую эпоху люди повсеместно поклонялись неодушевленным предметам, которые не могли ни помочь им, ни удовлетворить их просьбы и были в действительности созданы для того, чтобы служить их потребностям. Поэтому в их религиях не было ни настоящего морального энтузиазма, ни подлинной духовности. По их представлениям, Бог был ремесленником, который, завершив Свою работу, отошел в сторонку. Они верили, что Он завещал Свое царство тем, кого Он окутал плащом божественности, и теперь они правят во вселенной. Им не хватало духовного понимания Аллаха. Они знали, что Он – Творец вселенной, но это было похоже на знание историка, который на вопрос, кто построил данное здание, отвечает, что оно было построено таким-то царем, однако упоминание царя не вызывает благоговения в его сердце и не оставляет глубокого впечатления в его уме. У них не было сокровенного осознания божественных проявлений, и потому в их сердцах не было печати Божьей славы или любви.

Учение греков было негативным определением Аллаха. В нем не было места связанным с Его именем положительным качествам, таким как доброта, сострадание, милосердие и всеведение. Оно доказывало Первопричину, однако лишало ее знания и воли и выдвигало такие гипотетические предпосылки и теории, которые были унизительны для божественного достоинства. Но система культуры или веры не может развиваться на негативной основе. Соответственно, греческие философы пришли к тому, что разрушили дух религии и превратили ее в пустое собрание церемоний, развлечений и празднеств.

Мусульмане вообще и арабы в частности отвергли эту туманную и болезненную религиозность и достигли веры, которая была и интенсивной, и в то же время глубокой и пронизывала все фибры их существования. Они отдали свою веру Аллаху, Который обладает превосходными проявлениями, Возвышенному, Великолепному, Господину дня Страшного суда. Книга Аллаха гласит:

«Он – Аллах, нет божества, кроме Него, Царь, Святой, Источник мира (и усовершенствования). Верный, Хранитель веры, Сильный, Могущественный, Превознесенный: хвала Аллаху, Он превыше того, что они придают Ему в сотоварищи. Он – Аллах, Творец, Создатель, Образователь. У Него самые прекрасные имена. Все, что на небесах и на земле, восхваляет Его; Он Сильный, Мудрый».Коран, _59:23-24

Он – Аллах, который есть Творец и Хранитель вселенной, который награждает раем и карает адом, который по Своему желанию увеличивает или уменьшает блага, даруемые тому, кому Он пожелает, которому ведомо то, что скрыто на небесах и на земле, который знает уловки глаз и тайны сердец, который является воплощением красоты и возвышенности, силы и великолепия, совершенства и милосердия.

Это твердое убеждение чудесным образом изменило ранних последователей ислама. Каждый, кто подтвердил свою веру в Единого Величайшего Бога и свидетельствовал: «Ла Илаха Ил-лаллах», чувствовал в себе внезапную перемену. Сокровеннейшие тайники его души освещались величественным сиянием осознания Аллаха, его дух и плоть переставали враждовать – он достигал внутреннего равновесия – и он был в состоянии совершать необычайные подвиги смелости, стойкости и веры.

Самокритичность

Вера была замечательным источником морального воспитания. Она порождала в своих последователях изумительную силу воли, самокритичность и справедливость по отношению к себе самому. Ибо ничто другое не может так успешно противостоять внутренним побуждениям человека, как живая вера в вездесущность Аллаха.

Если кто-либо поддавался скотским желаниям и впадал в грех, то даже если никто этого не видел, он тотчас же исповедовался в этом пророку и охотно принимал самое суровое наказание, чтобы спастись от божественного неудовольствия. Многие такие случаи известны от заслуживающих доверия историков, и один из таких случаев произошел с Маизом ибн Маликом Аслами. Однажды он обратился к святому пророку и сказал: «О, пророк Аллаха, я повинен в прелюбодеянии и я молю тебя очистить меня». Пророк отослал его прочь, но он вернулся на следующий день и повторил свое признание. Пророк снова отослал его и спросил у его семьи, в здравом ли он уме. Родственники Маиза заявили, что, насколько им известно, в его поведении не было ничего ненормального. Когда Маиз пришел в третий раз, пророк спросил об его умственном состоянии, и его родственники повторили тот же ответ. Им и в голову не пришло солгать, чтобы спасти жизнь своего родственника. Маиз тоже не отступил. Он предстал перед пророком и в четвертый раз признался в своей вине. Тогда, наконец, Пророк приказал побить его камнями - насмерть, в соответствии с исламским законом[88].

Подобный же случай произошел с женщиной по имени Гамидия. Она тоже была виновна в прелюбодеянии и хотела «очиститься», чтобы в День суда на ней не было пятен греха. Когда она снова предстала перед пророком на второй день, после того, как в первый день он отослал ее прочь, она горячо спросила его: «Почему ты отсылаешь меня, как и Маиза? Ведь я беременна (и это доказывает мою вину вне всякого сомнения)». «Тогда уходи, – ответил пророк, – приходи после того, как родится твой ребенок». Она ушла и стала ждать. Когда период ожидания закончился и она родила ребенка, она снова пришла к святому пророку, держа дитя на руках. «Вот мой ребенок», – сказала она. Но ей снова пришлось вернуться, потому что пророк велел ей идти и нянчить ребенка, пока он не будет отнят от груди. «Приведи его ко мне, - сказал он, - когда он уже не должен будет сосать грудь». Когда ребенок был отнят от груди, Гамидия снова явилась к пророку с ребенком, который держал в своей крошечной ручке кусок хлеба и доказательство того, что он больше не должен сосать грудь. «Вот я, о посланник Бога, – заявила эта странная женщина. – Теперь я свободна. Мой ребенок отнят от груди». Пророк отдал ребенка на попечение мусульманки и приказал, чтобы по отношению к ней был выполнен смертный приговор через побиение камнями. Вырыли яму и закопали ее туда до пояса, и затем она была побита камнями. Когда Халид ибн Валид бросил в нее камень и брызнула кровь, несколько капель попало на его одежду. Вытирая их, Халид высказал нелестные замечания в адрес этой женщины, и святой пророк его услышал. «Нет, Халид, нет, – укорил его пророк, – клянусь Святым Существом, в Чьих руках моя жизнь, она понесла такое наказание, что если бы на ее месте был таможенный чиновник [89], даже он был бы прощен (Аллахом)». После ее смерти над ней по приказу пророка были прочитаны погребальные намазы, и она была похоронена[90].

Честность и надежность

Честность и надежность, развившиеся у ранних мусульман, были естественным следствием чувства живой веры в вездесущность Аллаха. Даже тогда, когда они были одни и никто их не видел, или в другой ситуации, когда они легко могли бы нарушить правила религиозного поведения, страх перед Аллахом держал мусульман под строгим контролем.

В «Тарих-и-Табари» рассказывается, что после победы при Мадаине, когда мусульмане собирали трофеи, один из них принес найденное им и передал казначею. Оно было настолько ценным, что все, кто его видел, были поражены. Они никогда в своей жизни не видели такого ценного сокровища. Они начали расспрашивать его: «А точно ли ты не утаил его часть?». «Клянусь Аллахом, - ответил он, - если бы я хотел, я бы мог присвоить все целиком, и вы бы ничего не узнали». Этот откровенный ответ произвел на них глубокое впечатление, и они почувствовали, что перед ними необыкновенный человек. Они стали просить его назвать свое имя, но он отказался. «Я не могу назвать вам свое имя, – сказал он, – потому что вы начнете тогда хвалить меня, а хвалить следует только Аллаха. Я вполне удовлетворен тем, что он посылает в награду». Когда он ушел, за ним послали человека, чтобы выяснить, кто он такой. Оказалось, что это был Амир из племени Абд-и-Каис[91].

Свержение рукотворных богов

Вера в Единого Аллаха, Верховного Властелина вселенной, подняла головы мусульман настолько высоко, что теперь их уже нельзя было заставить склониться перед кем-либо, кроме Всемогущего. Поскольку в их сердцах отражалась слава Славнейшего, блеск мирского великолепия не производил на них впечатления.

Абу Муса рассказывает, что когда он попал во дворец негуса вместе с другими мусульманскими переселенцами, он увидел, что Амр ибн аль-Ас сидит справа от императора, Умара – слева от него, а священники в два ряда впереди. Амр и Умара рассказали императору, что мусульмане ни перед кем не склоняют колени. Но священники настаивали, что перед императором они должны это сделать, и тогда Джафар решительно сказал: «Мы, мусульмане, преклоняем колени только перед Аллахом и больше ни перед кем» [92].

Раби ибн Амир был однажды направлен Садом в качестве его посланника к Рустуму, иранскому верховному главнокомандующему. Рустум принял его в огромном зале, украшенном великолепными коврами. Верховный главнокомандующий, в короне и одеждах, сверкавших драгоценными камнями, сидел на троне. Раби, наоборот, был очень бедно одет. Он был в лохмотьях и его щит был слишком мал для него. Гонец направился прямо к Рустуму, и его конь, мелкой породы, ступал своими копытами по дорогим коврам. Подъехав ближе к трону, он спешился, привязал своего коня и в шлеме и при оружии пошел к Рустуму. Придворные воспротивились этому. Они сказали, чтобы он, по крайней мере, снял шлем, прежде чем предстанет перед верховным главнокомандующим. Но Раби резко ответил: «Я приехал по вашей просьбе, а не по своей воле. Если я вам не нужен, я охотно уйду». Тут вмешался Рустум и велел своим офицерам позволить ему идти так, как он хочет. Раби продолжал идти, опираясь на свое копье и при каждом шаге прокалывая ковер. Его спросили о цели его визита. Он сказал: «Мы посланы Аллахом, чтобы вывести тех, кого Он пожелает, из-под владычества Его рабов (т.е. людей) в Его собственное владычество, и из тесных пределов этого мира в безграничность мира иного, и от гнетущей атмосферы других религий к благородству и справедливости ислама» [93].

Редкая смелость

Стремление к уделу в будущей жизни наделяла мусульман почти сверхчеловеческой храбростью. Мирские цели и интересы не имели больше никакого значения в их глазах, и они стремились к своей цели, к раю, с рвением почтового голубя.

В Сахих аль-Бухари рассказывается, что когда Анас ибн Надр шел на врага в критический момент битвы при Ухуде,[94] он встретил Сада ибн Мааза, которому сказал: «Клянусь Аллахом, Сад, я чувствую сладкий аромат рая, льющийся со стороны горы Ухуд». С этими словами он ринулся в самую гущу битвы. Сад говорит, что когда мертвое тело Анаса было найдено на поле битвы, на нем было обнаружено более восьмидесяти ран. Неверные буквально разрезали его на куски; в результате, только сестра смогла опознать его труп[95].

Во время битвы при Бадре[96] посланник Аллаха призывал мусульман к большим усилиям. Когда он говорил: «Идите вперед к Раю, который так же велик, как небеса и земля, вместе взятые», Умайр ибн Хамам воскликнул: «О, пророк Аллаха, он действительно так велик?». Пророк ответил: «Да. Ты сомневаешься в этом?». «Я не сомневаюсь, – сказал Умайр, – я только хотел бы достигнуть его». «Ты достигнешь», – ответил пророк. Умайр взял немного фиников и стал есть их. Но открывшаяся перед его мысленным взором перспектива Рая не давала ему есть. Разве это не глупо – тратить свое время на такие «мелочи», когда тебя манят небеса? Он отбросил прочь финики и кинулся в бой. Вскоре желание его сердца исполнилось[97].

Абу Бакр ибн Абу Муса Ашари повествует, что однажды, когда на поле битвы его отец рассказывал, как пророк говорил, что врата Рая находятся под сенью мечей, вперед выступил человек, одетый в лохмотья, и спросил, слышал ли он сам это от пророка. Отец Абу Бакра ответил утвердительно. Услышав такой ответ, этот человек вернулся к своим друзьям и попрощался с ними. Он обнажил свой меч, разломал ножны на кусочки и вступил в бой с врагом. Впоследствии он был убит[98].

Амр ибн Джамух был хромым. У него было четверо сыновей. Они обычно сопровождали святого пророка, когда он выступал в джихад. Когда пророк отправлялся к Ухуду, Амр тоже хотел присоединиться к нему, но его сыновья воспротивились по причине его физического недостатка и преклонного возраста. Видя их твердость, Амр обратился за помощью к пророку. «Мои сыновья убеждают меня, чтобы я не следовал за тобой, – сказал он, – а мое желание – войти в Рай с моей хромой ногой». Пророк объяснил, что для него джихад не обязателен. В то же время ему не понравилось, что сыновья Амра стоят на его пути в святом деле, которому он отдал свое сердце. Поэтому он сказал им: «Почему вы не пускаете его? Аллах может даровать ему мученичество». Сыновья согласились, и Амр отправился на священную войну, где он был убит.[99]

Шаддад ибн Хад рассказывает, что как-то во время путешествия к пророку пришел один бедуин и, приняв ислам, присоединился к его отряду. Пророк велел одному из сподвижников присматривать за ним. После битвы при Хайбаре пророк выделил и для него часть добычи, но поскольку он отсутствовал, – он был угонщиком скота и пользовался каждой возможностью, чтобы ускользнуть для своих дел, - ее взял один из сподвижников и передал ему вечером, когда тот вернулся. Бедуин принес эту добычу пророку и спросил, что это такое. Пророк сказал, что это его доля трофеев, на что тот заявил: «Но я присоединился к вам не для этого, – и, указывая на свое горло, он добавил: – Я присоединился к вам для того, чтобы получить вот сюда стрелу». Пророк ответил: «Аллах исполнит твое желание, если ты был честен в своих делах с Ним». Затем произошла другая битва, в которой бедуин был убит. Когда пророку показали его труп, он заметил: «Он был честен с Аллахом, и вот Аллах тоже поступил с ним честно» [100].

Полное подчинение

Непокорные арабы, такие необузданные в своих обычаях, настолько полно подчинялись руководству веры, что теперь они уже не могли нарушать божественный закон. Они приняли владычество Аллаха в самом полном смысле. В мире и в войне, в радости и печали, во всех жизненных ситуациях, в каждом повороте дел и в мельчайших деталях своих забот они обращались к Нему за наставлением и помощью и выполняли Его повеления без малейших колебаний.

Они знали язычество. В нем они родились и выросли. Поэтому они могли полностью оценить значение ислама и понять, что ислам означал замену одного образа жизни другим, переход от анархии желаний к правилам Аллаха. После того, как было услышано Слово Аллаха, не оставалось места для личных мнений. Ослушаться пророка, спорить с ним, передавать свое дело в суд, где не руководствуются законами Аллаха, ставить свою семейную традицию выше веры – теперь все это было абсолютно невозможно. Они отвергли язычество in toto (в целом) и искренне вошли в новое и более полное существование.

Однажды Фудала ибн Умайр ибн Мулауа вознамерился убить пророка во время тауафа[101] вокруг Каабы. Когда Фудала приблизился к нему, пророк осведомился: «Это ты, Фудала?». «Да, это я, о пророк Аллаха», – ответил Фудала. «Скажи мне, – спросил пророк, – с каким намерением ты пришел». «Мне нечего сказать, – ответил Фудала, – я только поминал Аллаха». На это пророк улыбнулся и положил руку на сердце Фудала. Мир в сердце Фудала был восстановлен. Впоследствии он рассказывал, что когда эта рука поднялась, пророк показался ему таким красивым, словно Аллах не создал ничего прекраснее. На обратном пути Фудала встретил свою любовницу, которая пригласила его поболтать, но он отказался. Он сказал, что для таких вещей нет места после того, как человек покорился исламу[102].

Истинное знание

Пророки делились с человеком истинным знанием о существовании Аллаха, Его свойствах и действиях. Они закладывали основы, на которых человек мог воздвигнуть здание своего духовного поведения, не вдаваясь в бесплодные метафизические рассуждения о «бытие» и «знании». Но человек оставался глухим. Вместо того, чтобы быть благодарным за божественное руководство, он позволял кораблю своей мысли дрейфовать в неведомых морях. Он вел себя, как исследователь, который, отложив в сторону географические карты и схемы, пытается самостоятельно определить каждую высоту, промерить каждую глубину и измерить каждое расстояние. Результатом таких попыток могут быть только немногие отрывочные заметки да разбросанные там и сям отдельные контуры. Поэтому, когда люди пытались постичь Аллаха с помощью одного лишь разума и без помощи света, который проливало учение пророка, знание Аллаха, собранное ими, представляло собой немногим более, чем случайные мысли, противоречивые теории и непродуманные выводы.

Сподвижники пророка Мухаммада (меиб) были дважды благословлены в этом отношении, потому что, приняв его руководство, они были избавлены от тщетных поисков спекулятивной теологии, касающейся существования и природы Аллаха, и могли свободно посвятить свою энергию более плодотворным занятиям. Они были хранителями богооткровенного Слова. Вследствие этого они смогли удержать сущность веры, в то время как другие владели только ее тенью.

Букет человечества

Исламская концепция Бога как Творца, Кормильца и Хранителя всех наций и народов и всемирный масштаб миссии пророка Мухаммада (меиб) уничтожили все барьеры крови, цвета кожи и географии, разделяющие людей, и сплотили человечество в одну семью. В исламе все люди составляли, можно сказать, единый букет человечества. Они – дети одного отца, Адама (меиб), и потому образуют одну семью. Араб не имел превосходства над неарабом, и неараб не имел превосходства над арабом. Самым почитаемым был самый праведный.

Пророк подчеркивал: «О люди, поистине Аллах снял с вас позор невежества и гордость происхождением. Есть лишь два вида людей: те, которые праведны и богобоязненны и почтенны в глазах Бога, и те, которые порочны и грешны и бесчестны в глазах Аллаха» [103].

Типичным для его учения был совет, который посланник дал Абу Зарру: «Учти, ты не выше и не лучше любого другого, если, конечно, ты не превосходишь его в добродетели».

Типичным является также утверждение, которое он повторял перед своим Создателем ежедневно во время поздних ночных намазов: «Я свидетельствую, что все люди – братья» [104].

Он сурово осуждал все, что ведет к разделению человечества на группы и течения. Он говорил: «Тот, кто живет в какой-либо группе, [105] - это не один из нас. Тот, кто умирает в какой-либо группе, - это не один из нас. Тот, кто защищает деление людей на группы, – это не один из нас» [106].

Однажды на поле битвы мухаджир ударил ансара, и ансар воззвал: «О, ансары». Следуя его примеру, мухаджир тоже воскликнул: «О, мухаджиры». Пророк сразу же остановил их. «Прекратите эти мелочные призывы, - сказал он, - они отвратительны» [107].

Пророк отменил старые племенные представления о родственных связях, которые требовали от каждого защищать своего брата, независимо от того, был ли он обидчиком или обиженным. По его мнению, «помогать родственнику в несправедливом деле – это все равно, что пытаться удержать за хвост верблюда, который намерен прыгнуть в колодец»[108]. Ему удалось создать подлинно бесклассовое общество, в котором высшие и низшие, богатые и бедные, белые и цветные были слиты в едином братстве. Люди охотно сотрудничали друг с другом и в случае необходимости стояли как один человек. Женщины были вверены Аллахом мужчинам; жены имели права по отношению к своим мужьям, а мужья имели права по отношению к своим женам.

Социальная ответственность

Мусульмане были наделены сильным чувством ответственности. Умы их были зрелыми, и они вели себя, как ответственные представители своих семей, своих профессий, своей веры и всего человеческого общества.

Они были помощниками истины; они действовали согласованно; они подчинялись главе государства – халифу – искренне, как внешне, так и внутренне, но только до тех пор, пока он оставался верен божественным повелениям. «Не существует такой верности сотворенному, которая подразумевала бы неверность Творцу»[109], – таково было основное правило в их государстве. Государственные доходы, которые раньше служили для того, чтобы наполнять кошельки правителей, стали расходоваться так, как указал Аллах. Халиф по своему положению был подобен опекуну сироты: он брал из общественных денежных средств только то, что было необходимо для его существования - если он не имел собственного дохода - в противном случае он не получал никакого вознаграждения. Земля тоже считалась собственностью Аллаха, и они верили, что будут призваны к ответу перед Ним за каждый ее дюйм, который они использовали.

Гражданское сознание

Столетия невежества и угнетения низвели простых людей до уровня животных, безмолвно подчинявшихся многим социальным несправедливостям, которым они подвергались. В справедливой и демократической среде ислама у людей возникло гражданское чувство, и исламское общество пришло к гражданскому сознанию. Ислам внедрил социальную ответственность в человеческое самосознание как религиозный постулат.

Подлинный успех любви

Благородный инстинкт любви, которому обязаны многие выдающиеся достижения в истории, до ислама оставался в бездействии. Он был опозорен. Дела приняли такой оборот, что его понимали только в свете преходящих проявлений красоты. 'В течение долгого времени не было ни одного человека, который мог бы обаянием своей личности и совершенством своего характера добиться безоговорочной преданности своих сограждан и затем направить ее в нужное русло. Мир нашел такого человека в пророке Мухаммаде (меиб), в котором Аллах соединил все, что есть достойного восхищения в человеке.

Рассказы очевидцев свидетельствуют, что любой, кто оказывался рядом со святым пророком, внезапно испытывал благоговейный трепет, а те, кто узнавал его поближе, были очарованы. Его поклонники рассказывали, что они не видели в мире никого, подобного ему. Сердца стремились к нему так, словно они все время только и ждали, когда их привлечет магнетизм его личности. В истории нет другого человека, который вызывал бы в своем народе такую любовь, послушание и уважение, как он.

Исключительная преданность

Мы приводим здесь несколько примеров исключительной преданности сподвижников пророку.

Однажды на Абу Бакра напали враги ислама в Мекке. В частности, Утба ибн Рабиа бил его так жестоко, что лицо его распухло почти до неузнаваемости. Бану Таим отнесли его домой в тяжелом состоянии. Но его любовь к пророку была так горяча, что, придя в сознание к вечеру, он первым делом осведомился о пророке. «Что с пророком Аллаха?» - слетело с его распухших губ. Те, кто ухаживал за ним, были очень рассержены этим и стали ругать его за то, что он так беспокоится о том, кто был, по их мнению, единственной причиной его злоключений. Но он продолжал свои расспросы, и когда его мать Умм-уль-Хайр принесла ему поесть, он отказался есть, пока не узнает о пророке. Умм-уль-Хайр заверила его, что ничего не знает о его друге. Он тогда попросил ее пойти и расспросить Умм-и-Джамиль, дочь Хаттаба, но та была так напугана, что не призналась, что знает пророка. «Я не знаю, кто такой Мухаммад ибн Абдуллах или Абу Бакр, но если ты хочешь, я готова проводить тебя к твоему сыну», - зявила она. Умм-уль-Хайр ответила, что она хочет этого больше всего на свете. Когда Умм-и-Джамиль пришла в дом Абу Бакра и увидела его состояние, она стала проклинать тех, кто напал на него. Она сказала: «Я клянусь Аллахом, что община, которая сделала такое, – это община бесстыжих язычников. Аллах сурово накажет его за грехи». Но это вывело Абу Бакра из терпения. «Скажи мне, – прервал он ее, – что с пророком?». Умм-и-Джамиль предупредила его, что его мать слышит их. Когда Абу Бакр заверил ее, что в присутствии его матери незачем соблюдать осторожность, она открыла ему, что пророк находится в безопасности в доме Ибн-уль-Аркама. Тогда Абу Бакр заявил, что он не станет ни есть, ни пить, пока не присоединится к пророку. Они дождались ночи, когда совсем стемнело и можно было безопасно вывести Абу Бакра из дома, и его мать и Умм-и-Джамиль провели его к пророку. Только тогда он поел[110].

Во время битвы при Ухуде, когда распространились слухи, что пророк серьезно ранен, женщина, у которой в этот день были убиты брат, отец и муж, забыла свое собственное горе и бросилась на поле битвы с криком: «Что с пророком?». Люди заверили ее, что милостью Божьей он невредим, но она отказывалась верить, пока не увидит его сама. Ее привели к нему. Когда она увидела его, она сказала: «Никакое бедствие – не бедствие, если ты невредим» [111].

Когда Хубайба вели на казнь, его спросили: «Хотел бы ты сейчас, чтобы Мухаммад (меиб) был на твоем месте?». Он воскликнул: «Я не хотел бы освободиться с тем условием, чтобы он испытал хотя бы булавочный укол» [112].

На поле битвы при Ухуде пророк послал Зайда ибн Сабита передать его приветствия Саду ибн Раби и узнать, как он себя чувствует. Зайд долго искал среди убитых и раненых и нашел его в самый последний момент, умирающего. Он получил около семидесяти ран. Зайд поспешно передал ему поручение пророка. Он ответил: «Передай мой привет пророку и скажи ему, что я вдыхаю сладкие ароматы Рая, а моей общине ансаров скажи, что если что-нибудь случится с пророком, пока хоть один из них жив, они не уйдут от божественного гнева». Сказав так, он умер[113].

Там же, на поле битвы при Ухуде, был момент, когда жизнь пророка подвергалась серьезной опасности. Без малейшего колебания Абу Дуджана закрыл его своей спиной, как щитом; стрелы вонзались в его плоть, но он не дрогнул[114]. Малик-аль-Худри начисто высосал раны пророка. Пророк сказал ему, чтобы он выплюнул кровь, но он отказался, говоря: «Клянусь Аллахом, я не собираюсь выплевывать ее (на землю)» [115].

Абу Суфиан, приехав в Медину, пришел к своей дочери Умм-и-Хабиба, которая была замужем за пророком. Когда он собрался сесть на постель пророка, она встала и скатала ее. Абу Суфиан был поражен таким обращением и язвительно заметил: «Дочь моя, я не могу понять, то ли я недостоин этой постели, то ли эта постель недостойна меня». «Нет, – объяснила его дочь, – дело в том, что это постель пророка, а ты нечистый язычник»[116].

Необыкновенная любовь и уважение, которые выказывали пророку его последователи, видны также в словах, произнесенных Урва перед его братьями курайшитами после возвращения из Худайбия. Он сказал: «Я видел многих монархов. Я бывал при дворах Цезаря, Хосрова и Негуса. Я могу поклясться, что не видел царя, которого больше бы почитали его подданные, чем Мухаммада почитают его сподвижники. Клянусь Аллахом, когда он отдает приказ, они все бросаются выполнять его; когда он совершает вуду [117], они чуть ли не дерутся из-за воды, которой он пользовался, когда он говорит, они замолкают. Они столь чрезмерно почитают его что не осмеливаются поднять глаза в его присутствии, чтобы взглянуть прямо на него»[118].

Небывалое повиновение

Благодаря этой небывалой преданности святому пророку, сподвижники никогда не жалели себя на службе пророка. Заявление, сделанное Садом ибн Муазом от имени ансаров перед самой битвой при Бадре, великолепно иллюстрирует безграничную верность этих достойных мусульман.

«Я недвусмысленно заявляю, – гласит, оно, – от имени ансаров, что ты можешь находиться, где пожелаешь, заключать или разрывать отношения, с кем пожелаешь, брать из нашего имущества то, что тебе угодно будет взять, и оставлять то, что тебе угодно будет оставить. То, что ты возьмешь, обрадует нас больше, чем то, что ты оставишь. Мы не отклонимся от пути верности, что бы не случилось. Мы будем следовать за тобой, даже если ты пойдешь до Бурк Гамдана, и если бы ты нырнул со своим конем в море, клянусь Аллахом, мы бы тоже прыгнули туда» [119].

Его приказаниям повиновались настолько безоговорочно, что когда он объявил всеобщий бойкот троим мусульманам, которые, не имея на то веской причины, не приняли участия в битве при Табуке, вся Медина сразу же стала для них мертвым городом.

Один из виновных, Ка'б, так рассказывал об этом: «Пророк запретил общение с нами. Люди стали избегать нашего общества; их отношение к нам совершенно изменилось. Казалось, даже земля сжималась под нами. Это уже не было место, которое мы знали. Когда обстановка стала невыносимой, я однажды отправился в сад Абу Катады и перепрыгнул через его стену. Абу Катада был мой двоюродный брат, сын моего дяди, и я очень любил его. Я поздоровался с ним, но он не ответил на мое приветствие. Тогда я спросил его: «Скажи мне, Аллаха ради, неужели ты не знаешь, что я люблю Аллаха и пророка?». Он продолжал молчать. И когда я в третий раз стал требовать у него ответа, он сказал: «Аллах и пророк знают лучше». При этих словах у меня на глазах выступили слезы, я перепрыгнул через стену и ушел из сада».

Еще один случай из жизни Ка'ба заслуживает упоминания. Святой пророк был разгневан по какой-то причине. Посланец принес Ка'бу приказ пророка, чтобы он держался в стороне от своей жены.

«Я должен развестись с ней?», – спросил Ка'б. «Нет, - ответил посланец, – просто не приближайся к ней».

Ка'б отослал свою жену к ее родителям, чтобы она там ожидала окончательного решения Всемогущим этого вопроса.

В разгар этого всеобщего бойкота Ка'б получил письмо от правителя Гассана, где было написано следующее: «Мы узнали, что твой Господин лишил тебя своей милости. Наверняка Аллах послал тебя в этот мир не для того, чтобы ты терпел позор и погибал. Приходи к нам. Мы окажем тебе большие почести».

Ка'б не колебался. Прочитав письмо, он сказал: «Это тоже часть моего испытания», - и бросил его в огонь. На том дело и кончилось[120].

Дух верности, внушенной пророком его последователям, позволял им преодолеть пороки, наиболее глубоко укоренившиеся в их среде. Одного его слова было достаточно для полного запрета. Абу Бурда говорил, что его отец рассказывал: «У нас была пирушка. Я встал и пошел туда, где сидел пророк, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение. По дороге я услышал, как были произнесены аяты, где объявлялась полная трезвенность:

«О те, которые веруют! Всё, что пьянит (или травит) ум, и азартные игры, и жертвоприношения идолам, и гадание – мерзость из деяния сатаны. Сторонитесь же этого, чтобы обрести истинное счастье. Сатана жаждет, чтобы опьяняющими напитками и азартными играми посеять между вами вражду и ненависть, отклонить от поминания Аллаха и от совершения намаза. Уже ли вы не воздержитесь?» _{Коран 5:90-91}

Я вернулся к своим друзьям и прочел им эти аяты до слов: «Удержитесь ли вы?». Некоторые сразу остановились. Вино, которое уже было во рту (но еще не проглочено), было выплюнуто»[121].

Всякая верность семье, дружбе и племени меркла перед этой верностью. Рассказывают, что однажды пророк призвал к себе Абдуллаха, сына Абдуллаха ибн Убайи, и обратился к нему с такими словами: «Знаешь ли ты, что говорит твой отец?». Абдуллах ответил: «Да будут мои отец и мать жертвой за тебя! О, пророк Аллаха, что же он говорит?». «Он говорит, – сказал пророк, - что если бы я вернулся в Медину, тогда почтенный прогнал бы низкого». Услышав это, Абдуллах воскликнул: «Он прав. Ты – почтенный, а он низкий». Приезжай в Медину, во что бы то ни стало. «Все знают, что нет сына, который более был бы послушен своему отцу, чем я, но если на то будет воля Аллаха и Его пророка, чтобы я отрубил голову своему отцу, я готов это сделать». Пророк просил его не делать этого.

Приехав в Медину, Абдуллах встал у городских ворот с мечом в руке, ожидая прибытия своего отца. Увидев отца, сын закричал: «Это ты сказал, что если пророк вернется в Медину, то почтенный прогонит низкого? Скоро ты узнаешь, кто почтенный и кто низкий. Клянусь Аллахом ты теперь не можешь жить в Медине без позволения Аллаха и Его пророка».

Абдуллах ибн Убай был ошеломлен, услышав эти слова от своего сына, и стал причитать: «Вы слышите, о люди Хаз-раджа, мой сын не дает мне вернуться в мой дом! Вы слышите, о люди Хазраджа, мой сын не дает мне вернуться в мой дом!» Но сын не смягчился. «Клянусь моей верой в Аллаха, ты не войдешь в Медину, если пророк не позволит тебе». Люди пытались вмешаться, но безрезультатно. Наконец, сообщили пророку. Он велел Абдуллаху, чтобы тот впустил своего отца. Тогда Абдуллах уступил, говоря: «Теперь, когда получено разрешение пророка, он может войти» [122].

Новые люди – новая умма

Таким образом, совершалось самое изумительное изменение в человеческой истории. Пророк раскрыл богатые сокровища человечества, с начала времен лежавшие в бездействии под массой невежества, и озарил их светом гения, которому суждено было чаровать весь мир на протяжении грядущих веков. Он превратил в людей тех, кто ранее были подобны стаду бессловесных животных. Он пробудил их природные возможности; он выпустил на свободу источники их подлинной жизни и сделал их знаменосцами света, учения, веры и культуры в мире. За короткий промежуток времени пустыня Аравии породила могучих личностей, имена которых до настоящего момента освещают страницы истории.

Умар, который пас верблюдов своего отца, внезапно вознесся, ослепляя мир благородством своего характера и величием своих достижений. Сокрушив мощь Цезаря и Хосроев, он усовершенствовал основы державы, которая охватила обе эти империи и намного превзошла их по управлению и организации. Нет смысла говорить о его высоком моральном чувстве, справедливости и добродетельности, о которых слагали поговорки.

Халид ибн Валид, предприимчивый молодой курайшит, который прославившись в междоусобицах, пользовался определенным уважением со стороны племенных военачальников, но в масштабах полуострова был не особенно известен, потому что не совершил ничего значимого в своей жизни. Но приняв ислам, он благодаря своей доблести по праву стал называться – Меч Аллаха. Этот меч обрушился на Рим, подобно молнии, и его великолепные победы стали украшением мусульманской истории.

Доброжелательный и надежный Абу Убайда, который командовал небольшими отрядами мусульман в ранних войнах, приняв верховное командование силами мусульман, навсегда изгнал Гераклия из Сирии. Некогда великий Гераклий, в последний раз окинув взглядом сирийскую землю, произнес: «Прощай, Сирия, больше мы не увидимся».

Амр ибн Аль-Ас, известный среди курайшитов своей проницательностью, который прошел весь путь до Абиссинии, чтобы призвать Негуса к ответу за то, что он выдал мусульманских переселенцев их мучителям, теперь стал завоевателем Египта.

Саад ибн Аби Ваккас, не стяжавший солдатской славы до того, как стал мусульманином, после чего овладел ключами Мадаин, присоединив Иран и Ирак к исламской державе и вошел в историю в качестве завоевателя «Аджама»[123].

Салман Фариси, перс по происхождению, сын деревенского священника, который покинул дом и испытал все виды страданий, меняя одно рабство на другое, пока он не добрался до Медины и не принял ислам. Затем он вернулся в страну, где родился, как ее правитель. Но эта великая честь не повлияла на простоту его натуры. Он, как и прежде, жил в скромном домике и часто можно было видеть его несущим поклажу на голове.

Абиссинский раб Билял, который достиг таких высот, что даже халиф Умар называл его своим учителем.

Зайд ибн Хариса, командующий мусульманской армией в битве при Муте, в рядах которой было много заслуженных и доблестных людей, таких, как Джафар ибн Аби Талиб, Халид ибн Валид и др.

Абу Зарр, Миклад, Абу Дарда, Аммар ибн Ясир, Муаз ибн Джабал и Убайи ибн Каб стали знаменитыми сподвижниками и выдающи