Николай Шульц, переводчик и кандидат в добровольные переселенцы

 

Ну вот, все хотя бы немного наладилось. И вот начинается снова… Можно сказать, что я влюбился в фройляйн Марин с первого взгляда, потом постарался о ней забыть, приняв предложение, от которого нельзя отказаться, и отдавшись работе. И вдруг эта роковая девушка снова встречается на моем пути, и я вынужден бежать от нее и ее улыбки. Ведь кто такой я – человек без родины, места жительства и даже определенных убеждений. И кто она – успешная и красивая, как рождественская игрушка, журналистка, у которой множество друзей и подру, г и наверняка есть тот единственный друг, которому она будет отдана навеки. Поэтому я должен делать то, для чего мы немцы и созданы – то есть работать, работать и еще раз работать! И может быть, тогда когда-нибудь я и сумею очаровать девушку, хоть немного похожую на фройляйн Марин, и быть с ней счастливым.

 

* * *

 

Августа 1941 года. 10:05

Смоленская область, райцентр Гжатск (Гагарин)

Штаб Резервного фронта

 

Маршал Шапошников свалился в штаб внезапно, как снег в июне. Генерал армии Жуков, натура до невозможности живая и деятельная, на должности командующего на две трети бездельничающего Резервного фронта чувствовал себя откровенно плохо. Нет, он не запил и не пошел по бабам – для такого человека это было бы примитивно. Он нашел себе другое занятие и долбился, как дятел, в Ельнинский выступ противника. Фактически те же удары растопыренными пальцами, как у Тимошенко, только вид сбоку.

При встрече маршал достал из нагрудного кармана письменный приказ, подписанный им самим и товарищем Сталиным, и вручил его Жукову.

– Товарищ Жуков, – сказал он, – собирайтесь, товарищ Сталин и Ставка нашли для вас другую, более подходящую вашему темпераменту должность.

Обалдевший Жуков, быть может, быть впервые в жизни, бледнел, краснел и не знал, что сказать, ибо первый раз после Халкин-Гола, где он стал героем и знаменитостью, его перемещали так внезапно, без всяких намеков и предупреждений. Сначала генерал армии подумал о своем возможном аресте, но потом решил, что Шапошников так мараться не будет. Берия или, лучше всего, Мехлис – это совсем другое дело, а Шапошников – нет.

«Быть может, и в самом деле новое назначение?» – подумал Жуков, разворачивая приказ. И точно – над знаменитой не менее, чем трубка с усами, подписью И. Ст. значились слова: «…назначить командующим Брянским фронтом». Дата, печать, подпись Сталина, подпись Шапошникова.

– Значит так, Георгий Константинович, – произнес маршал Шапошников, – товарищ Сталин приказал ввести тебя в дело как можно скорее. Но ты не просто назначаешься командующим Брянским фронтом. Вся суть в том, с кем тебе при этом придется взаимодействовать. Вот смотри.

С этими словами он вытащил из своего портфеля карту (сестру той карты, что осталась в кабинете у Сталина) и расстелил ее на столе. Жуков склонился над этой картой, внимательно ее изучая, потом вопросительно посмотрел на Шапошникова.

– Что это за хрень, Борис Михайлович? – стараясь казаться равнодушным, произнес он.

– Это не хрень, Георгий Константинович, – назидательно подняв палец вверх, ответил Шапошников, – а наши новые союзники, и в то же время не столь уж отдаленные потомки. Между прочим, их близкое знакомство с нынешними немцами началось с того, что через дыру между временами к ним влезла уже хорошо известная тебе третья танковая дивизия генерала Моделя. И уже через сутки они ее того… – Шапошников показал будто давит пальцами жирную окопную вошь, – унасекомили до последнего человека. На этой стороне они тоже неплохо погуляли. Немецкий двадцать четвертый моторизованный корпус, находившийся в районе их высадки – уже разгромлен, а его командующий и весь штаб находятся в плену. Все у них есть – самоходная артиллерия, танки, моторизованная пехота; чего не хватает, так это живой силы или обычной пехоты.

– Зато у нас обычной пехоты хоть отбавляй, – проворчал Жуков, – считай, что кроме нее ничего и нет. Танки или старые, или ломаются чуть что, чини их потом. Артиллерия вечно без тягачей и почти без снарядов. О моторизованной пехоте я вообще молчу, вся она ходит на врага собственными ножками, и при этом совсем не жалуется, потому что грузовики, на которых ее перевозят, способны пройти только по шоссе.

– Вот именно, Георгий Константинович – кивнул Шапошников, – поэтому в район, который заняли потомки, перекрывая немцам путь на юг, сейчас подтягиваются передаваемые в состав Брянского фронта дивизии двадцать шестой и тридцать восьмой армий. Задача, которую ставят тебе ставка и товарищ Сталин, очень проста. На первом этапе, действуя тем, что есть из наших резервов и арсенала потомков, ты должен будешь стабилизировать фронт по указанной здесь линии. На втором этапе, накопив в резерве наши стрелковые соединения и ударные части потомков ударить на север в направлении Смоленска, после чего главные немецкие ударные группировки окажутся у нас в окружении. Задача ясна, Георгий Константинович?

– Ясна, Борис Михайлович, – кивнул окончательно повеселевший Жуков, которому не терпелось начать претворять эти планы в жизнь. А дальше, как говорил Наполеон – бой покажет.

Оставив Жукова сдавать дела заместителю, маршал Шапошников выехал в Вязьму, где на аэродроме «Двоевка» его уже ждал транспортный «ПС-84» и истребители сопровождения. В штаб Брянского фронта он заглядывать не будет, Жуков там справится самостоятельно, а сразу же направится к потомкам, чтобы как можно скорее отправиться в XXI век и подписать тот договор, о котором они говорили с товарищем Сталиным.

 

* * *

 

Августа 1941 года. 11:45