Генерал армии Георгий Константинович Жуков

Возбужденно вдыхая терпкий утренний воздух, Жуков стоял на наблюдательной вышке, наскоро возведенной на вершине поросшей лесом безымянной высоты с отметкой 179, и оглядывал в бинокль окрестности. Еще сутки назад он закисал в штабе Резервного фронта, и вот – его первое по-настоящему боевое со времен Халкин-Гола назначение. А посмотреть здесь ему было на что. Именно тут, где дорога Мглин-Клетня пересекает протекающую среди заболоченных лесов речку Воронуса, позавчера в одиночку, а вчера при поддержке частей 290-й стрелковой дивизии один танковый полк потомков остановил продвижение на юг 47-го моторизованного корпуса немцев. Теперь там, за рекой, дорога и заболоченный придорожный лес пестрели обгорелыми изувеченными коробками разбитых немецких танков. Снаряды крупнокалиберных танковых пушек потомков наносили «тройкам» и «четверкам» такие тяжелые повреждения, что немцы даже не пытались эвакуировать их с поля боя для ремонта, ибо при любых обстоятельствах эта бронетехника была неремонтопригодной и годилась только в переплавку.

Жуков не мог не признать, что позиция для обороны тут была просто идеальная. Займи в свое время этот рубеж стрелковая дивизия Красной армии со всеми средствами усиления – и немцам пришлось бы искать для своих прорывов другое направление, и не факт еще, что его бы удалось найти в приемлемые сроки. Местность тут болотисто-лесистая, на одну дорогу, пригодную для снабжения войск [74] по фронту возможного наступления, приходится сотня километров заболоченных чащоб, где могут пройти только медведи, да еще русские солдаты, тащащие на руках батальонные минометы и противотанковые пушки. Немцы тоже пытались совершать такие обходные моменты, чтобы взять в кольцо закрепившихся на выгодном рубеже российских танкистов, но раз за разом их мелкие группы частью уничтожались, а частью отгонялись перемещающимися по рокадным дорогам российскими мотострелковыми ротами, к которым постепенно присоединялись выходящие из окружения под Кричевом подразделения 13-й армии.

В настоящий момент генералу армии все это на пальцах объяснял подполковник из будущего, командир танкового полка, и для будущего Маршала Победы многие его слова звучали настоящим откровением свыше. В принципе Жуков испытывал определенную слабость к таким вот уверенным в себе, немногословным командирам, которые способны не только успешно выполнить поставленную задачу, но еще и спокойно, деловым тоном и без хвастовства объяснить вышестоящему начальству, что и как было сделано для достижения этого успеха.

Будь этот подполковник из рядов РККА и попади он в поле зрения генерала армии по такому вот поводу, то при отсутствии крупных «косяков» быть ему и командиром бригады, и командиром дивизии, и даже, возможно, командующим танковым корпусом. Потом Жуков подумал, что по пробивной мощи на открытой местности этот полк как раз и тянет на добротно укомплектованный новой техникой механизированный корпус довоенного формирования. На этой же болотистой и лесистой местности, малопригодной для действий подвижных частей, подполковник сделал все что мог. И врага отразил с большим для него уроном, и сам не понес чувствительных потерь, сохранив свою часть для дельнейших действий. В принципе, танковый полк потомков отсюда можно уже снимать, перебрасывая на более уязвимое суражское направление. Со всеми дальнейшими задачами 290-я стрелковая дивизия должна справиться уже самостоятельно.

Насколько дела шли хорошо здесь, у потомков, настолько же плохо было в штабе Брянского фронта. Новоназначенный командующий даже не смог добиться внятных ответов на вопросы о положении на линии фронта и точной дислокации своих войск и войск противника. Если положение дел в 50-й армии, чей правый фланг примыкал к войскам 43-й армии Резервного фронта, а левый фланг сомкнулся с правым флангом «потомков», было более-менее ясным, то отведенные в ближний тыл для проведения переформирования 3-я, а также 13-я и 21-я армии создавали впечатление партизанского колхоза на колесах.

Тяжелее всего дела обстояли в оторванной от основных сил фронта 21-й армии, отходящей на юг под давлением превосходящих сил противника. До самого последнего момента она даже не имела командующего, и сведения о ее положении в штабе фронта были самые скудные. Эта армия даже не установила локтевого контакта с левым флангом «потомков». Что касается 3-й и 13-й армий, то они обе участвовали в злосчастном для Западного фронта приграничном сражении, обе попали в окружение и вырывались из него по вражеским тылам. Обе понесли тяжелейшие потери, сильно снизившие их боеспособность, и обе нуждались в пополнении и переформировании.

От 3-й армии имелся только штаб, дислоцированный за стыком 50-й и 13-й армии, так как остатки ее войск были переданы в состав сражающейся под Гомелем 21-й армии, а новые стрелковые дивизии, частью с переформирования, частью сформированные в июне-июле пока не прибыли. В 13-й армии, располагавшейся южнее Почепа, а значит, уже фактически в советском тылу, дела обстояли еще хуже. Штаб армии и ее командующий генерал-майор Голубев (бывший командующий 10-й армией, в самом начале войны разгромленной на вершине Белостокского выступа) не представляли ни точного положения своих дивизий, ни их истинной численности.

Правда, активно прибывающие маршевые пополнения позволяли надеяться, что в самом скором времени старые названия наполнятся новым содержанием, но поскольку на уровне полков и батальонов почти не осталось имеющего боевой опыт первоначального состава, то боевую ценность этих дивизий без переподготовки и боевого слаживания, по мнению потомков, можно считать весьма сомнительной. Нет, сражаться эти войска будут яростно и самоотверженно, как это и подобает настоящим защитникам советской родины, но из-за отсутствия боевого опыта будут нести тяжелые неоправданные потери, что поставит под вопрос выполнение поставленной перед ними боевой задачи.

Тогда, плюнув на все, генерал армии связался по ВЧ со Ставкой (которая уже имела кодированную радиосвязь со штабом группы экспедиционных войск РФ) и сообщил, что дела в штабе фронта он принял, а теперь ему необходимо наладить прямую связь с «потомками», а также побывать у них на линии соприкосновения с противником, чтобы собственными глазами увидеть то, что они из себя представляют на самом деле. Ставка ответила, чтобы он, генерал армии Жуков, оставался на месте и не суетился. И точно, меньше чем через час рядом со штабом Брянского фронта опустился винтокрылый аппарат потомков, из которого выгрузился их делегат связи, при котором было радиооборудование с комплектом ЗАС [75] Убедившись, что связь установлена, Жуков погрузился в вертолет и вылетел по маршруту, первой промежуточной точкой посадки в котором был город Мглин…

И во теперь, когда он думал о проблемах потомков, имеющих на вооружении зашкаливавшее все нормы количество танков и артиллерии, великолепную связь и разведку, но в то же время не имеющих достаточного количества живой силы, чтобы суметь закрыть каждую щелочку фронта, Жукова вдруг озарило. Если соединить дивизии 13-й армии, наполненные пока одними только маршевыми пополнениями и не имеющие в своем составе ни минометов с артиллерией, ни средств ПВО-ПТО, ни танков с бронемашинами, с их прямой противоположностью, имеющей все то, чего не имеют дивизии РККА, но испытывающие острую нехватку стрелковых частей. Пока речь идет об организации обороны, ничего лучше такого синтеза не придумаешь. В наступлении такая химера, правда, сразу же начнет распадаться на подвижный и малоподвижный компоненты. Расстояние, которое стрелковая дивизия РККА преодолевает за сутки, мотострелковый полк, если он действует в чистом прорыве и не вступает в столкновение с отступающими частями противника, преодолеет за полтора-два часа.

Но и этот вопрос можно будет решить ко всеобщему удовольствию, передав стрелковым дивизиям количество автотранспорта достаточное для их превращения в мотострелковые дивизии. Автотранспорт для этого можно взять трофейный, взятый «потомками» в ходе стремительного разгрома 24-го моторизовано корпуса. Поняв, что все, что он хотел увидеть в районе Мглина, он уже увидел, и что враг здесь не только не пройдет, но даже и не проползет, а боевые возможности потомков ему теперь более-менее ясны, генерал армии Жуков начал торопить своих сопровождающих с вылетом в следующую точку на линии противостояния, передовой опорный пункт потомков в деревне Смолевичи. Жукову было интересно посмотреть на то, как опирающаяся на эти Смолевичи батальонная тактическая группа потомков вот уже третий день сковывает продвижение одной кавалерийской и нескольких пехотных дивизий противника.

* * *

Тогда же и почти там же