Глава двадцать первая, в которой темнота сменяется светом

Ты смотришь на Млечный Путь.

Я — ночь, а ты — утра суть.

Я — сон, я не виден тебе.

Я слеп, но я вижу свет.

 

Сначала Силь почувствовал запах. Специфический такой, кабинетный запах. Пыль, старые бумаги, пересохшая земля в кадушке с фикусом, закатившийся под стол обломок сургучной печати, яблочный огрызок в мусорном ведре.

На мгновение даже показалось, что они вернулись в управление. Что Долан воспользовался отключкой шефа и утащил его в безопасное место. Что всё было зря…

А потом по ушам ударил вой сигнализации — пронзительный, мерзкий — и Силь открыл глаза.

Обоняние не подвело, он действительно находился в кабинете. Или точнее — в небольшой комнатке, где, скорее всего, коротала рабочие часы местная охрана.

Сейчас комната была пуста. Не считая, разумеется, Силя, лежащего на продавленном диване, и Долана, отстранённо изучавшего какой-то плакат на стенке.

Выглядел бывший милит так, будто разыгранная авария была самой настоящей: растрёпанный, на лице и руках подсохшие следы крови, рубашка разодрана у ворота.

Последнее, кажется, было на совести Силя. Он смутно помнил, что цеплялся за какую-то ткань, пытаясь хоть так удержаться в реальном мире. Сильно, видать, цеплялся. Только всё равно не помогло. И смотрелся он сейчас, должно быть, гораздо живописнее Долана.

— Долго меня не было, — хриплым шёпотом спросил Силь.

— Полчаса, или около того, — так же хрипло, даже не пытаясь переорать сигнализацию ответил Долан. — Вы как?

Вопрос Силь проигнорировал. Не со зла, просто не сразу сообразил, что ответить. Как он? Да если б знать! И даже проверить нечем!

— У тебя не завалялся случайно какой-нибудь мелкий бытовой арфактум?

— У меня — нет, здесь — да. — Долан кивнул на светлячка, зависшего над диваном. — Вроде не гаснет и не падает. Значит, нормально всё.

Силь вдохнул.

Потом осторожно протянул к светлячку подрагивающую руку. Почти дотянулся, всего пара дюймов осталась, но арфактум даже не моргнул.

Силь выдохнул. И, кажется, только тогда вспомнил, как вообще положено дышать в нормальном ритме.

Хоть что-то хорошее: Яна прошла инициацию и выжила. Значит, у Истока есть королева, а у начальника разведки — ещё немного свободы. Хотя если дальше всё пойдёт в том же духе, то в начальниках ему ходить осталось очень недолго. Но это уже мелочи.

— Тогда, раз всё нормально, давай рассказывай, как мы сюда попали и что происходит.

Долан вытянулся по стойке смирно, и на миг Силю показалось, что сейчас ему начнут отчитываться во всей форме, начиная с «господин полковник» и завершая «доклад окончен», но бывший милит внезапно отмер и совершенно по-человечески пожал плечами:

— Да непонятно ничего. Сигнализация не затыкается, все бегают туда-сюда и ругаются. Вроде как подмогу из министерства подогнали. И, кажется, стреляли, но далековато, могу ошибиться.

«Стреляли» — мысленно повторил Силь.

Выстрелы он слышал, но так и не понял, звучали они на самом деле, или в его голове. Слишком много всего в тот момент там звучало: крики, плач, тиканье какое-то и мешанина из чужих и своих эмоций.

— Я вас сначала хотел просто за угол затащить, подальше от шумихи. А там толпа. А в коридоре окошко открытое, там же ни решёток, ни ставень — ничего нет. Ну я и влез. Потом комнату нашёл. Заперся изнутри — никто даже не сунулся.

— М-да… — протянул Силь.

Эмоции были противоречивые. С одной стороны, хотелось вслух обматерить безответственных раздолбаев из местной охраны, с другой — выписать им благодарность от лица разведки, на официальном бланке с печатью и подписью. И формулировкой «За клинический идиотизм».

Пожалуй, второй вариант выглядел привлекательнее.

Надо не забыть сказать Ирме, чтоб…

То есть...

Надо не забыть. Всё.

— Пошли, — велел Силь, решительно поднимаясь с дивана. Организм вёл себя почти прилично. По крайней мере, рухнуть обратно не пытался.

— Куда?

— На звук. Где ты там выстрелы слышал?

— А, тогда нам налево.

Долан распахнул дверь и первым вышел в коридор. Силь задержался ненадолго, обернулся к светлячку. Надо было ещё кое-что проверить.

 

* * *

 

Ракун делал что-то непонятное. Обстукивал стены, шуршал арфактумами, бубнил себе под нос странные рифмованные фразы — не то стишок, не то считалочку. Когда текст пошёл по третьему кругу, Алекс наконец-то опознал детскую колыбельную, только лишённую всякой мелодичности и читаемую монотонным речитативом.

Через каждые две строчки магос делал перерыв и клал на пол что-то мелкое и, судя по звуку тяжёлое. Иногда это мелкое и тяжёлое норовило укатиться, поэтому Алекс мысленно начал обзывать непонятные штуковины подшипниками.

Надо же было как-то их идентифицировать.

Воспринимать мир без помощи глаз оказалось намного сложнее, чем представлялось раньше.

Когда Ракун ослеп, разница «до» и «после» со стороны почти не ощущалась. Он немного мешкал на уличных поворотах и перекрёстках, перестал шутливо комментировать газетные заголовки и пялиться ночами на звёздное небо, но в остальном перемещался по городу вполне уверенно, в дверные косяки врезался намного реже, чем вполне себе зрячий Алекс, управлял лодкой, брился, резал пирог Хильды на идеальные куски… словом, делал всё то же, что и обычно.

Конечно, этому сильно помогали разнообразные арфактумы, но ведь иногда он их снимал. Например, в ванной. И что тогда?

Алекс подумал, что если бы он оказался в ванной с закрытыми глазами, то не смог бы даже кран с водой сходу найти. Хотя, казалось бы, сам устанавливал.

И сейчас он пытался хоть как-то представить себе помещение, в которое их занесло — и раз за разом терпел поражение.

Наверное, это была котельная или что-то похожее. Многочисленные трубы вдоль стен, запах металла, ржавчины и плесени…

Совсем местные за качеством оборудования не следят!

Шахта, из которой они с Сандрой вывалились, осталась чуть сбоку. Алекс бы, наверное, даже не вспомнил сейчас, с какого боку, если бы из дыры не тянуло лёгким сквозняком. А тогда просто некогда было думать и осматриваться, только оттащить бесчувственную девушку подальше, увидеть, что с ней стряслось, и осознать, насколько паршиво всё складывается.

Сама Сандра осознавать, кажется, начала только сейчас. Перестала хорохориться, с тихим стоном повернула голову, уткнулась лбом в руку Алекса, словно прося поддержки.

Лоб был влажный от пота. Пол вокруг тоже был влажный, но уже от крови. Она никак не хотела останавливаться, так и продолжала течь, пропитывая одежду.

Вместе с кровью утекало и драгоценное время.

А Ракун всё ходил туда-сюда, отмерял расстояние шагами и бубнил свою песенку.

Наверное, ей он тоже что-то отмерял.

 

Замолчал он буквально за несколько секунд до того, как за дверью послышались шаги.

Скорее всего, за дверью.

Потому что звук явно доносился из другого помещения, но вряд ли он смог бы просочиться сквозь толстые каменные стены. Да и должна же где-то здесь быть дверь!

В правильности догадки Алекс убедился, когда раздался отчётливый стук кулаком по дереву.

— Мы знаем, что вы там! Бросьте оружие и выходите с поднятыми руками! — сообщили снаружи.

— Ага, уже бегу! — без стеснения среагировал Ракун. — Может, лучше сами в гости зайдёте? Без оружия и с поднятыми руками.

— Последний раз предлагаю…

— Всего-то второй! В сказках про нечисть обычно три раза просят.

В шахте раздался шорох и на пол со стуком упало...что-то.

«Всё-таки бомба, — подумал Алекс. И сам себя поправил: — Или дымовая граната опять».

Но Ракуну он о своих подозрениях сообщить не успел. Да тот, кажется, в подсказках и не нуждался.

— Ну ребят, вы совсем идиоты, или притворяетесь? — вполголоса буркнул магос, и в следующий момент в руку Алекса легла круглая пластинка, похожая на монетку или крупную рыбью чешуйку. — Зажми зубами и дыши через неё.

— А Сандра? Она же не сможет…

— Смогу, — упрямо выдавила девушка.

— Сможет, — подтвердил Ракун. А если и нет, это просто сонный газ. Ей сейчас не повредит.

Газ выходил с тихим посвистыванием.

Алекс, старательно дышавший через чешуйку, так и не понял, когда он достиг в воздухе нужной концентрации, зато Ракун этот момент явно отследил, воспринял как сигнал к действию и, не слишком разборчиво выругавшись, нарочито громко рухнул на пол. Ещё и зацепился за что-то звенящее, чтоб снаружи уж точно услышали.

Однако нападающие предпочли немного выждать для верности.

Только спустя пару бесконечно-долгих минут раздался скрежет в дверном замке, тихое поскрипывание, а затем в тёмную котельную хлынул свет.

Целая стая светлячков ворвалась в помещение, ослепляя присутствующих.

То есть Алекса, который не догадался вовремя зажмуриться, поэтому наблюдал сквозь набежавшие от яркого света слёзы, как в дверь гурьбой проталкиваются тёмные фигуры в защитных масках…

Больше рассмотреть не удалось: Ракун ухмыльнулся и фонарики дружно погасли.

А затем зазвучали выстрелы.

Алекс подобрался, прижался поближе к Сандре и насколько возможно прикрыл её собой, но очень скоро стало понятно, что стрелял только Ракун, и точно зная, куда.

Судя по вскрикам, отборному мату и падениям, в цель попали все пять имеющихся пуль. В шестого охранника полетел пистолет. Чем приложило седьмого, Алекс так и не понял, услышал только резкий свист, а затем болезненный вопль.

В шахте снова зашуршало, но теперь через неё не летело что-то мелкое, а лезло крупное. И, наверняка, вооружённое.

Но сперва на пол котельной упало желтоватое пятно света. Упало — и не исчезло. Похоже, свет был не магическим, а обычным, от какого-нибудь электрического фонарика.

Прежде, чем Алекс успел это осознать и задуматься над решением проблемы, с пола сорвался маленький круглый шарик. Тот самый «подшипник». Взвился в воздух, на ходу набирая скорость, резко вильнул вверх. За ним следом устремились ещё два. Зазвенело разбитое стекло, свет погас, на пол с грохотом и треском упало очередное тело.

Почти наверняка подшипники летали не сами по себе, а подчиняясь воле Ракуна, но магос каким-то чудом действовал быстрее, чем Алекс успевал осознать ситуацию, и из-за этого всё происходящее казалось вдвойне волшебством.

Волшебство закончилось резко, как по щелчку пальцев.

Исчезли вспышки, топот и вопли. Стоны, правда, остались, да и то странно тихие, сонные. А, ну да, газ же!

— Хватай Нину и пошли, — велел Ракун. Говорил он невнятно, цедил слова сквозь чешуйку, не разжимая зубов.

Алекс не был уверен, что сможет повторить этот трюк, поэтому промолчал. Бережно обхватил Сандру двумя руками, осторожно поднялся. Она не реагировала: то ли потеряла сознание, то ли тоже наглоталась сонного газа — оба варианта казались одинаково паршивыми.

Шаги Ракуна стремительно удалялись.

— Свет дай, — окликнул его Алекс. Получилось не слишком разборчиво, но магос понял.

В воздух взмыл светлячок. Горел он неярко, вполсилы, но и этого хватило, чтоб наскоро оглядеться и убедиться в предположениях. Действительно, котельная. Ржавые трубы, клапаны, краны, датчики давления. Лужа тёмной крови на каменном полу, тела охранников, сорванные дыхательные маски, неаккуратная кучка оружия с вытащенными магазинами. Едва заметная голубоватая дымка в воздухе.

Алекс поспешил в коридор, где дымки не было. Догнал Ракуна. Тот шагал навстречу неизвестности совершенно спокойно, расслабленно даже. Не крался, не вслушивался в шорохи, не замирал на поворотах, выстраивая в голове маршрут.

Да, арфактумы наверняка давали полную картину происходящего футов на сто вокруг, но всё равно от такой показной беспечности в дрожь бросало.

 — А если… — не выдержал Алекс. Мысленно выругался, сплюнул уже изрядно пожёванную чешуйку и продолжил. — А если они магов на подмогу вызовут?

— В том отряде были маги. У одного искуственный милитский камень, ещё у одного — настоящий.

— Совсем слабаки, что ли?

— Да нет, нормальные ребята. Просто я лучше.

Сказано это было без обычной бравады, и именно поэтому намертво завязло в голове.

Он лучше.

Лучше, чем толпа военных, охраняющих секретную тюрьму?

Алекс поймал себя на мысли, что никогда не видел, как Ракун дерется в полную силу. Даже в детстве он постоянно сдерживался, чтоб ненароком не выпустить на волю магию Устья. А потом, уже получив камень, зачастую предпочитал выпендриваться и махать кулаками вместо того, чтоб колдовать.

Нет, с кулаками у него тоже неплохо получалось, но всё же обычный мордобой не шёл ни в какое сравнение с тем, что произошло сейчас в котельной.

Раздолбай и позёр исчез, на смену ему пришёл серьёзный и собранный человек, который полностью контролировал свои действия. И сразу стало понятно, что этот человек за двадцать с лишним лет работы в разведке не только лодку туда-сюда гонял.

Впрочем, легко ли управлять лодкой? Алекс никогда раньше об этом не думал, а ведь путешествие в дальние витки — это не в соседний район на машине прокатиться, иначе от любителей поплавать по другим мирам отбою бы не было.

И уж точно не в уникальности лодки дело, а в том, что с ней ещё справиться надо, не врезаться в незнакомый берег, не сесть на мель, не заблудиться в тумане. И силы рассчитать, чтоб на обратную дорогу хватило.

И кнут его этот! Тоже энергию выкачивает, как насос. Ракун как-то упомянул об этом, а Сандра не сдержалась, выпросила попробовать. Активировать смогла, а вот размахивать даже не пыталась, потому что спустя несколько секунд уже едва на ногах стояла от усталости, а магос со смехом объяснял про личные резервы и необходимость тренировки.

Сам он если и тренировался, то исключительно в одиночестве. Терпеть не мог, когда кто-то видел его неудачи и промахи.

Хотя Силь наверное, был в курсе. Он всегда знал всё и обо всех. Зато о нём, как выяснилось, даже друзья не всё знали.

Может и хорошо, что не знали. Такие тайны хранить сложно, что-нибудь да прорвётся наружу: случайная оговорка, многозначительный взгляд, невольный жест.

Но когда правда наконец вскрылась, прозвучала вслух… Алекс видел, каким стал Силь в тот момент. Испуганным, уставшим, печальным — но вместе с тем таким живым, таким настоящим, таким благодарным за то, что ему больше не надо тащить этот груз в одиночку.

Только вот спустя несколько минут всё стало ещё хуже, чем прежде.

— Он… не знаешь, как он там? — спросил Алекс. Забыл уточнить, о ком речь, но Ракун и так понял.

— Бывало и лучше. Но ничего, держится вроде. Сам увидишь, когда выберемся.

Коридор закончился резким поворотом и дверью. Магос замер перед ней, но открывать не торопился. Оборачиваться тоже. Помялся немного, и всё-таки решился:

— А она там… как?

— Отключилась ещё в котельной. — Алекс поудобнее перехватил Сандру. Окровавленные руки скользили, железные браслеты кандалов натирали, держать было неудобно, хоть и не очень тяжело. — Давай поторопимся.

— Давай, — кивнул Ракун. Потом всё-таки обернулся. Постоял немного, склонился над Сандрой, осторожно, едва касаясь провёл кончиками пальцев по её щеке, сдвинул в сторону прилипшую к коже прядь волос. — Держись, Нинк. Сказал же, что вытащу. А ты… — Он перевёл взгляд на друга. — Отойди-ка подальше на всякий случай. Я лучше позову, когда всё чисто будет. И трусы с головы сними, тебе эти розовые цветочки не идут.

— Ты… их видишь?

— Трусы или цвето...? — начал было Ракун, но замер на полуслове. И как зачарованный повторил: — Я их вижу…

И ошарашенно моргнул.

Алекс тряхнул головой. Неопознанная тряпка, которую он и разглядеть-то не успел, съехала на глаза: на ткани действительно оказался узор из мелких бледных розочек.

Ракун нерешительно протянул руку, снял этот цветник, помял в кулаке, поднёс к лицу, разве что носом не уткнулся. Потом перевёл взгляд на Алекса.

— Я и тебя вижу.

— Давно?

— Не знаю. Ты же сам сказал, в котельной темно было. А потом я просто глаза не открывал, чтоб не отвлекаться. С закрытыми драться удобнее, пыль не летит. — Магос попялился ещё немного на друга, затем на Сандру. Сглотнул. — Я просто её хотел увидеть. Очень. Вот оно и…

Алекс не слишком хорошо представлял, как работает сила Устья. Да что там, Ракун и сам-то, кажется, не вполне понимал, что и как он делает. Но основной принцип знали все: надо просто захотеть и представить. Представить, как перемещаешься из одного дома в другой, как пробиваешь дыру в стене, как меняешь структуру смертельного проклятия в чужом теле... Как открываешь глаза — и видишь лицо любимой девушки.

— Это теперь навсегда?

— Пора идти. — Ракун развернулся обратно к дверям.

Ровно в тот момент, когда они с грохотом распахнулись, и коридор залил яркий свет.

— Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками, — раздалось, кажется, со всех сторон одновременно.

— А у нас нет оружия, — нахально улыбнулся Ракун, продолжая машинально комкать в кулаке розовую тряпку. — Могу трусы бросить. Но не хочу. Симпатичные же, жалко!

За дверями угадывалась лестница и очертания людей, но подробнее рассмотреть не получалось, встречный свет слишком слепил. Алекс чувствовал себя мелким мышонком, застуканным посреди кухни, который от страха не знает, куда бежать, поэтому начинает панически метаться из угла в угол, упрямо таща за собой кусок колбасы.

Видимо, на это и был расчёт.

На то, что Ракун просто закроет глаза, расчёта не было.

«Замереть и не отсвечивать», — напомнил себе Алекс.

Нырнуть за угол, найти подходящую нишу, сгрудить Сандру на пол, чтоб дать рукам хоть немного отдыха. И не делать больше ничего.

Было в этом нечто стыдное — отсиживаться в тылу, когда другие дерутся. Но не бросать же девушку без присмотра!

Да и без неё… Обычный невооружённый человек, пусть даже очень сильный, в магическом круговороте мог только мешаться и подставляться под удар. А в том, что круговорот сейчас начнётся, сомнений не было.

Алекс даже успел рассмотреть его начало: взвившиеся в воздух металлические «подшипники», искрящуюся вязь кнута в руке Ракуна, блестящую серебристую сеть, вылетевшую из дверного проёма…

Видимо, в приказе значилось «поймать», а не «убить».

«Или не убить совсем уж насмерть», — мысленно исправился Алекс, услышав первый выстрел.

Куда попала пуля, он разглядеть не успел, потому что свет погас.

И почти сразу же загорелся снова.

Ракун, выругавшись сквозь зубы, разрубил сеть на подлёте, свободной рукой швырнул перед собой горсть какого-то порошка. Коридор перегородило лёгкое прозрачное облако. Очередная пуля попыталась его прорвать, но завязла в мареве, повисела немного — и бесславно рухнула на пол.

Свет снова начал гаснуть, но в этот раз медленно.

А потом снова разгораться — быстро.

Кажется, местные выделили специального человека, ответственного за освещение. Додумались наконец-то. К сожалению.

Магос ругнулся, хлестнул кнутом в обход облака. Кого-то, кажется, зацепил. Возможно, даже двоих, потому что вопль раздался громкий и дружный.

Снова началась стрельба.

Ракун прыгнул вбок, вжался в стенку, притулившись за узким кирпичным выступом. Облако-щит величаво поплыло дальше, к Алексу. Точнее, к Сандре, конечно.

К ним обоим.

От того, что этот дурной енот сам готов подставляться под пули, а всю защиту отдать друзьям, стало особенно стыдно за собственную недогадливость. Не мог в котельной запасной пистолет прихватить?

Не мог! Во-первых, они там разряженные валялись, а во-вторых, руки были заняты.

Причём кое-чем поважнее пистолета.

Сандра на выстрелы и шумиху не реагировала. Вообще не на что не реагировала, и это было страшнее, чем всё остальное. Она ведь ради него сюда пришла, а он эту отважную девочку даже защитить не сумел. И сейчас ничего сделать не может.

Вокруг творился хаос.

Волшебные «подшипники» летали по немыслимым траекториям, резко меняя направление и скорость. Что-то искрило и взрывалось. Свет мигал. Кнут свистел. По полу стелилась какая-то разлапистая магическая дрянь, пытаясь щупальцами ухватить Ракуна за ноги. Пока что не получалось.

Облако слегка прогнулось, поймав ещё две пули.

Что-то (уже непонятно, кем из враждующих сторон выпущенное) в силой ударилось в потолок, в ушах зазвенело, на пол посыпалась каменная крошка и ошмётки штукатурки.

Снова мелькнула сеть — и в этот раз Ракун не успел перехватить её на подлёте. И увернуться не успел. Только резко дёрнулся, когда правую руку захлестнуло переплетением серебристых нитей.

Кнут развеялся. Магос выругался, снова тряхнул рукой, но как-то неловко, ватно, словно сеть выпила все силы. А может быть и действительно выпила.

Она была довольно большая, свободный конец вился по полу. Алекс, не особо задумываясь, что делает, рванулся вперёд, ухватился за него. Не голой рукой, а всё теми же многострадальными трусами. Дёрнул изо всех сил.

Сеть поддалась, выпустила Ракуна и немедленно переключилась на новую жертву. Силы она умудрялась вытягивать даже через ткань. Голову сразу же повело, в ушах загудело. Перед глазами мелькнул сапог: магос пинком отправил злополучный арфактум подальше, но и сам на ногах не удержался, рухнул на колени.

Поморщился, мельком глянул в сторону, туда, где изрядно обмахрившееся облако всё ещё прикрывало Сандру. Попытался вызвать кнут, но добился только искры, пробежавшей по пальцам.

— Именем закона, вы все арестованы, — пафосно прозвучало от дверей. Из-за угла показались тёмные теневые силуэты, а потом и вполне реальные вооружённые люди.

Грохнул выстрел. И ещё один.

Алекс инстинктивно сжался, и даже успел подумать, что это нечестно. Обида была глупой, детской, но совершенно искренней: зачем стрелять, если уже арестовали? Да ещё и прикрываясь именем закона.

Или уж палили бы молча, не размениваясь на этот выпендрёж…

Но выстрелы всё ещё звучали, а Алекс был всё ещё жив. И Ракун тоже.

Более того, местные охранники, которых удалось наконец-то разглядеть, смотрели вообще в противоположную сторону. И стреляли, кажется, тоже не они. Ну, то есть не только они.

— О, какая знакомая аритмия, — пробормотал Ракун.

Алекс вслушался. В отличие от обвешанного арфактумами магоса, чужое сердцебиение он распознать, конечно, никак не мог, но зато в других звуках ориентировался прекрасно. И от этих звуков губы сами собой расплылись в улыбке и на душе потеплело.

— Силь!

— Ага. — Ракун дёрнул друга за рубашку, заставляя отползти подальше, чтоб не попасть ненароком под свои же пули. Шевельнул рукой, подзывая рассыпанные по полу шарики. Те катились неохотно, застревали в трещинках пола, то и дело натыкались друг на друга. Кажется, сил у магоса совсем не осталось. — Ты-то как опознал?

— Так это ж «Веста», пятая модель. Там щелчок такой характерный после выстрела, его не спутать. Брак, конечно, так не должно быть. Потом поправлю. Это пробная партия, даже в продажу не пошла ещё. Силь уволок себе одну штуку протестировать. Сказал, удобно. Ствол короткий, гладкий, за одежду не цепляется. Я его с таким расчётом и делал.

Ракун даже не дослушал, выразительно закатил глаза, показывая, где он видел эту лекцию. А зря! Мог бы хоть иногда интересоваться новинками…

Перестрелка тем временем затихла.

Финальным аккордом прозвучал дикий вопль, и в двери влетел один из охранников. Не вбежал, а самым натуральным образом пролетел по воздуху, вписался в стену и сполз на пол. Судя по хрусту — чудо, если шею не сломал.

— А это уже Долан развлекается, — определил Ракун.

— Довели человека.

На пару мгновений наступила полнейшая, ничем не прерываемая тишина.

Молчала даже сигнализация. Кажется, она заткнулась ещё несколько минут назад, но в общем безумии никто не обратил на это внимания.

А потом из-за угла снова показался теневой силуэт. Маленький и удивительно хрупкий.

— Извините, я опоздал, — неловко улыбнулся Силь, выходя на свет.

— Ты пришёл. - Алекс почувствовал, что улыбается.

А потом разглядел, как выглядит их спаситель, раскрыл рот, чтоб хоть как-то это прокомментировать — и тут же закрыл, так и не найдя слов.

Силь был весь как алебастровая статуя, пережившая взрыв на скотобойне. Одежда в красных пятнах, лицо и руки в разводах, даже волосы — и те местами слиплись красновато-бурыми сосульками.

И аритмия ещё, да.

Алекс подумал, что это у него сейчас от такого зрелища аритмия начнётся. Или сразу инфаркт.

В коридор сунулся Долан. Выглядел он немногим чище — разве что не такой бледный.

Впрочем… Алекс перевёл взгляд на собственные окровавленные руки.

Кажется, и он не особо отличался от окружающих.

— Машина есть? — прервал коллективное молчание Ракун, не размениваясь на предварительные «Как дела?» и «Ну и видок у вас, ребята».

— Если ещё не угнали. — Силь подался вперёд, разглядел в тени Сандру, помрачнел.

— Я двери запирал. — Долан, повинуясь едва заметному жесту, подхватил раненую девушку на руки.

Ракун благодарно кивнул. У него на это сейчас точно сил бы не хватило, да и у Алекса тоже.

— Какие двери? Там лобового стекла нет!

— Тем более. Кому нужна машина без стекла и с дымящимся двигателем?

— Эвакуатору, например.

Договаривали почти на бегу, каким-то чудом не нарвавшись больше ни на какую охрану. Видимо, местные закончились, а подмога ещё не подоспела. Но Алекс всё равно вздрагивал от каждого шороха и постоянно оглядывался. Получить пулю в спину очень не хотелось, и ещё меньше хотелось, чтоб эта пуля досталась кому-то другому.

Машина, к счастью, оказалась на месте. Из под помятого капота струился бледный, едва заметный дымок.

— Вы движок маслом облили, что ли? — принюхался Алекс.

— Ну да, для наглядности. Остыло уже. Садись вперёд.

Долан прыгнул за руль, остальные загрузились на заднее сидение. Сандру уложили туда же, головой на колени Ракуну.

Уместились разве что чудом — машинка была маленькая. И знакомая, доводилось уже на ней ездить, умиляться весёленькой расцветке сидений и ворчать на слишком низкую крышу. Силю и Ирме было нормально, а вот Алекс вечно головой о потолок стукался.

Он осторожно выковырял из рамы пару застрявших осколков, выкинул в окно и заметил:

— Ирма не обрадуется, что вы ей машину раздолбали.

— Эм… — сказал Долан. И так резко рванул с места, что из распахнувшегося бардачка посыпалась косметика.

— Налево, — скомандовал Силь.

— Мы же в больницу? Тогда направо, тут до ближайшей рукой подать.

— А ещё туда сейчас повезут всю ту толпу, которую мы так эффектно размазали по стенкам. Как думаешь, что выйдет из такого соседства? Твои бывшие коллеги-милиты нашу выхухоль подушкой придушат сегодня же ночью, и никто концов не найдёт. Гони в центральную.

Долан не спорил. Он давно уже свернул туда, куда приказали. Привык, что Силь знает лучше.

Но всё же пробормотал вполголоса:

— Не довезём…

— Заткнись и рули. — Силь пнул спинку водительского сидения. Потом цапнул из-под пассажирского аптечку, достал оттуда шприц, почти не глядя набрал лекарство и так же быстро, не особо осторожничая, вколол его Сандре. Потом ещё раз, но уже что-то другое. — Довезём.

— Довезём, — эхом повторил Алекс.

Ракун молчал. С того момента, как они выбрались из тюрьмы, он не проронил не слова, и это выглядело очень странно. Обычно магоса было не заткнуть, и чем хуже складывалась ситуация — тем больше он болтал.

Но сейчас молчал.

И даже не улыбался.

Сидел с абсолютно каменным лицом, закрытыми глазами и отстранённо гладил Сандру по волосам.

— Эй, енот, ты сам-то как? — окликнул Алекс.

Ракун не ответил, только дёрнул уголком губ, обозначая улыбку.

Силь продолжал копаться в аптечке. Чего-то нужного явно не нашёл, снова пнул переднее сидение:

— А те таблетки ты куда дел?

— Там где-то. — Долан не оборачиваясь перебросил назад куртку.

Силь прощупал карманы, выгреб наружу женскую заколку, огрызок карандаша, мелкое фото и, наконец, стеклянный пузырёк без этикетки. Вытряхнул пару драже на ладонь, посмотрел на них с сомнением.

Алекс тоже посмотрел. Таблетки были приметные, зелёненькие. А ещё маленькие и гладкие, глотать можно даже не запивая.

Что Силь и сделал.

— Совсем рехнулся? — прошипел Алекс, вспомнив наконец-то, что это такое. — И даже не пытайся врать, что первая доза за сегодня. Ты себя в зеркало видел? У тебя же сердце не выдержит!

— Предпочитаешь, чтоб не выдержало всё остальное? — Силь попытался запихать весь вытащенный хлам обратно в карман куртки, но тут машину тряхнуло на повороте. Рука дрогнула: заколка укатилась на пол, фотография попыталась улететь в открытое окно. Ракун машинально поймал её, покрутил в пальцах, вслушиваясь в шелест бумаги. Потом любопытство победило, магос всё-таки открыл глаза.

И оторопело уставился на карточку.

— Тина?

— Кто? — не поверил Силь. Вырвал фото, вгляделся. — Да брось, тебе кажется. Даже не похожа.

— Просто ты её вживую никогда не видел! А я тебе точно говорю, она это! Глаза её. Шея её. Лицо не её, да. Но хороший хирург такое сотворит безо всякой магии, сам знаешь.

— Знаю, но… Нет, быть не может!

Алекс обернулся назад всем телом, но портрет не ему показывать не спешили, пришлось довольствоваться надписью на обратной стороне.

— Тут говорится, что это какая-то Берта Веллас.

— Берта! Альбертина! Какие тебе доказательства ещё нужны? — прорычал Ракун.

Силь шёпотом выругался. Снова вгляделся в фото, запоминая черты. Спросил хрипло:

— Виктор, откуда у тебя в кармане взялась эта широко известная в узких кругах дама?

— Понятия не имею. Последний год это был карман Алины.

— А где, кстати, Алина? — опомнился Ракун.

— В школе, где ж ей ещё быть. — Силь перевернул карточку и так же внимательно изучил надпись на обороте. Царапнул ногтем остатки клея.

— Сегодня? Разве что её к кровати привязали…

Машину снова тряхнуло.

А потом ещё раз.

Нормальная асфальтовая дорога закончилась, начался участок брусчатки, бережно любимый городскими властями и поклонниками старины, но искренне ненавидимый автовладельцами.

— Почти приехали, — с наигранным оптимизмом заявил Алекс.

— Почти. — Долан снизил скорость, не дожидаясь, пока машина начнёт молить о пощаде.

Сандра открыла глаза.

 

— Ты знаешь, что река — традиционный путь в страну мёртвых? — спросила Нина. Голос едва слышался за рёвом мотора и дребезжанием колёс по брусчатке.

Машину трясло.

— Чего? — оторопело переспросил Ракун.

Потом вспомнил, как ощущается огнестрельное ранение при тряске и понадеялся, что хотя бы в одном из шприцов было обезболивающее. Хотя, зная альтернативные отношения Силя с медициной, там могло оказаться вообще что угодно. Судя по тому, с каким расслабленно-благодушным видом Нина разглядывала потолок машины, коктейль ей вкололи забористый.

— Миф такой есть древний. Когда умрёшь, тебя встретит лодочник и повезёт в загробный мир. Откуда не возвращаются. Вот ты Галку забрал — и она не вернулась. А потом забрал меня…

— Хватит болтать глупости.

— Это не глупости. Я же всё понимаю. Я умру. Или уже умерла? Я ещё год назад в окошко вышла, как и собиралась, а ты меня подобрал и увёз. На лодке. А остальное всё — бред просто, привидилось… Чтоб не так страшно, не так обидно, чтоб хоть что-то хорошее напоследок… — Нина дёрнулась, всхлипнула.

Из глаз текли слёзы. Скапливались во внешних уголках, потом катились вниз.

Ракун попытался их вытереть, но руки были в крови, в пыли и чёрт знает в чём ещё, поэтому вместо влажных прозрачных полос на лице Нины остались грязно-бурые.

— Так, женщина! Я не знаю, что ты там себе напридумывала, но ты совершенно точно не умерла и ещё много лет не умрёшь. Поняла? Я не позволю! Так что потерпи, чуть-чуть совсем осталось. Чуть-чуть, слышишь?

— Слышу. А ты меня видишь?

— Вижу.

— Хорошо. А то я тебя не очень...

Нина шевельнула рукой, будто пыталась нащупать что-то. Ракун подсунул свою ей под пальцы. Нина улыбнулась. Слёзы потекли снова.

В кармане звякнула склянка с омолаживающим зельем. Бесполезным.

Если бы он не напоил её этой дрянью год назад, сейчас можно было бы попробовать. Помогло бы, наверняка помогло! А теперь — нет, только гарантированная передозировка. И ещё один повод обвинять себя в недальновидности.

Сделал глупость — а расплачиваются другие.

За его глупости всегда расплачивается кто-то другой!

— Ты только себя не грызи, — шепнула Нина. — Это ведь был мой план.

— Ты — моя женщина. Значит, ответственность за твои планы несу я! — буркнул Ракун.

Нина сжала его руку. Совсем легко, едва ощутимо. А потом пальцы и вовсе расслабились, скользнули вниз. И слёзы тоже течь перестали.

— Мы можем ехать быстрее? — спросил Ракун, поражаясь собственному спокойствию.

— Не уверен, — откликнулся Долан. Но честно попытался. Тряска немедленно усилилась, участок с брусчаткой казался бесконечным.

Тишина в машине — траурной.

А серёжка в ухе — тяжёлой и лишней.

Ракун щёлкнул застёжкой.

— Не вздумай! — Силь вцепился в его руку, почти повис на ней.

— Отпусти, пожалуйста, — попросил магос.

— Мы в Истоке. Если ты это сделаешь — умрёшь.

Да, наверное. Потому что откуда бы Нина не взяла ту штуку, которая позволила хотя бы ненадолго воспользоваться магией Устья, второй пробирки в кармане точно нет. Ни в одном из карманов. Ракун проверил.

— Я смогу её вытянуть.

— Сгоришь, дебил!

Вместо ответа магос мягко высвободил руку из пальцев Силя, коснулся лба подруги, провёл по щеке. Холодная, совсем холодная. И бледная такая, почти серая.

 

Серый пепел, рассыпающийся в обожжённых пальцах.

Всё, что осталось от мамы…

Ракун моргнул, отгоняя непрошенное видение.

Сказал:

— Ещё никто из Эллертов не умер от старости.

И спокойно, даже медленно поднял руку и вытащил серёжку.

В этот раз ему не препятствовали.

Только смотрели напряжённо, боясь моргнуть или на мгновение отвести взгляд. Даже Долан, наверное, пялился краем глаза в зеркало заднего вида. Лучше б за дорогой следил!

Ракун усмехнулся, зажмурился (почему-то так показалось проще) и мысленно воззвал к тому, что с детства тяжело ворочалось в груди, ожидая своего часа.

 

И впервые не получил ответа.

 

Там, где до этого дремала магия Устья, теперь не ощущалось ничего. Звенящая тишина вместо концентрированного хаоса.

Пустота.

Ничто.

— Ха… — сказал Ракун. — Ха-ха. Забавно.

— Не получилось? — У Алекса глаза были — как два лисапедных колеса. И лицо совсем белое.

Силь просто молчал.

Лучше бы говорил.

Лучше бы обозвал идиотом.

Можно было бы огрызнуться в ответ и хоть ненадолго отодвинуть объяснение. Признание, что он и правда идиот.

Хотя, чего тянуть-то...

— Я нарушил клятву, ради того, чтоб спасти её. Но я не могу спасти её именно потому, что нарушил клятву.

— Не понял, — буркнул Долан.

— Куда уж тебе… — Магос пнул спинку водительского кресла, откинул голову назад. — Я пуст, ребята. Никакой силы. Я пообещал больше не применять её — и соврал. И она просто ушла. Обиделась, что ли…

Истерика вырвалась из горла непрошенным смешком. В глазах щипало. Дышать было тяжело и больно. И всё это — совсем не из-за потери магии.

Ракун с трудом сглотнул густой шершавый воздух. Он не раз представлял себе, что делал бы, лишившись силы Устья. Психовал и злился, как Алина? Радовался, что стал свободнее? Горевал, что потерял часть способностей?

Всё ерунда.

Ничего он не чувствовал. Совершенно ничего, кроме болезненной досады от того, что это случилось именно сейчас.

Досады и совсем слабого, едва ощутимого дыхания Нины.

Он склонился над ней, обнял обеими руками, разрываясь от желания прижать к себе и боязни лишний раз потревожить.

— Продержись, хорошо? Пожалуйста. Немножко осталось, почти приехали. Помнишь, ты про магазинчик с фурнитурой рассказывала? Который на углу Северной и Тихой? Вот там и проезжаем. Тут пешком-то минут пять идти. Ну, может десять. Так что на машине мигом домчимся, тебе даже болтовня моя надоесть не успеет. Хотя остальным, ка