Четвертый период: с XVI-XX вв.

Последний период в истории ветхозаветного канона стоит в связи с разными направлениями протестантского движения в Западной Европе после Тридентского собора. Отношение Православно-Восточной, греческой и русской, Церкви к ветхозаветным каноническим и неканоническим книгам покоилось на тех же основаниях и было вполне сходно с отношением ее во все предыдущие периоды. Точно также и официальное отношение западной католической Церкви к этим книгам было вполне тождественно с предыдущими соборными и папскими по сему вопросу определениями, причем, как и в предыдущие периоды, встречало себе не мало сильной оппозиции у ученых католических богословов. Все разнообразные протестантские общины ограничивались одним еврейским каноном и неканонические книги исключили из состава и изданий Библии. Эти протестантские идеи и стремление протестантских общин к сношению и объединению с восточной Православной Церковью послужили поводом к точной формулировке на соборах последней вопроса о каноне. В последовательном хронологическо-историческом порядке учение Православной Восточной Церкви можно изложить в следующем виде.

В последний период учение о ветхозаветном каноне в Православной Церкви было выяснено в соборных определениях Константинопольского (1672 г.) и Иерусалимского (того же 1672 г.) соборов. Эти соборные определения были вызваны двумя «исповеданиями православной веры», опубликованными на западе от лица представителей Православной Церкви. Митрофан Критопул, апокрисиарий константинопольской Церкви, впоследствии патриарх александрийский, посланный Кириллом Лукарисом в Англию и Германию по церковным делам, опубликовал в Германии в 1625 году свое исповедание веры, в коем в протестантском духе отверг всякий авторитет неканонических книг. Вскоре после того, в 1629 году, появилось на западе же, адресованное во Францию, исповедание веры патриарха константинопольского Кирилла Лукариса, в коем также исключались из состава Библии неканонические книги и признавались апокрифами. Эти исповедания были осуждены на православных соборах. В виду важности для православного богослова выраженного в этом деле учения Православной Церкви, изложим точнее как самые Исповедания, так и соборные определения[177].

Митрофан Критопул в своем Исповедании исчисляет в Ветхом Завете «22 книги святого и Божественного Писания», причем называются одни лишь канонические книги еврейского канона. Перечень обычен. «Все эти книги суть подлинные (ajuqentikav) и канонические (kanonikav). Остальные же книги: Товита, Иудифи, Премудрости Соломона, Премудрости Сираха, Варуха, Маккавейские не считаем отвергнутыми (ajpoblhvtouõ), потому что в них много нравственного, очень много достойного похвалы содержится, но каноническими и подлинными никогда Церковь Христова их не принимала. Так, между многими другими, святой Григорий Богослов, святой Амфилохий и позднейший из всех святой Иоанн Дамаскин свидетельствуют. Посему догматы наши только из 22-х (а с новозаветными — из 33-х) оных канонических и подлинных подтверждаем, которые и называем богодухновенным (qeovpneuston) и Святым Писанием (ajgivan grafh;n)». В Новом Завете Критопул насчитывает всего 11 книг (4 Еванг., Деяния, 14 посланий ап. Павла «в одной книге», два Петровых послания «в одной книге», 3 Иоанновых в одной книге, Иакова, Иуды, Апокалипсис), а с 22-мя ветхозаветными насчитывает «33 книги по числу лет земной жизни Иисуса Христа»[178].

Взгляд на вероисповедный характер этого исповедания существует различный. Западные католические богословы называют его прямо «протестантским»[179], арх. Макарий называет его «свидетелем православного учения» о ветхозаветном каноне и приводит наряду с Дамаскиным[180]. По сличению с ранее изложенными отеческими и соборными определениями о каноне, у Критопула можно находить разность: 1) в том, что он не признает неканонических книг «источником церковного учения», чего никогда не говорили православные отцы и соборы и что принято лишь у протестантов, а также во 2) в том, что неканонические книги он не желает называть «Священным Писанием», — также у отцов и православных соборов этого не было, а у протестантов появился такой взгляд.

Кирилл Лукарис в своем Исповедании говорит так: «Священным Писанием называем все канонические книги, которые признаем правилом (kanovna) нашей веры и спасения, и наиболее по той причине их храним, что они заключают богодухновенное учение, которое необходимо как для назидания, так и для просвещения и совершенствования всякого приходящего к вере. Число канонических писаний веруем и признаем то самое, которое определил Лаодикийский собор и доселе исповедует кафолическая православная Христова Церковь, просвещаемая Святым Духом. Те же книги, которые называем апокрифами, не получили, ради сего наименования, авторитета и одобрения (ku`roõ) от Святого Духа, каковые имеют собственно и без всякого прекословия книги, считаемые каноническими, в числе коих суть Пятикнижие, агиографы и пророки, которые назначил читать Лаодикийский собор, Ветхого Завета двадцать две (о новозав. книгах опускаем). Сии подлинно считаем каноническими и признаем и исповедуем называть Священным Писанием»[181].

Как видно, в Исповедании Кирилла Лукариса нет полного исчисления ветхозаветных книг и так как термин «апокрифы» в древней отеческой письменности имел иное значение, то и у Лукариса он давал обоюдность, уясняемую лишь числом 22 и Исповеданием Критопула. — По суду Иерусалимского и Константинопольского соборов (1672 г.) неправым в этом исповедании найдено, преимущественно, наименование неканонических книг апокрифами, не принадлежащими к составу Священного Писания, и непризнание за ними высокого, необычного для естественных (ejqnika) произведений человеческого разума, авторитета.

Действительно, сличая терминологию этого Исповедания с изложенными православно-восточными определениями о каноне, не можем не заметить в ней значительного уклонения от последних. 1) Таково особенно название неканонических книг апокрифами. Последний термин отцами Церкви восточной прилагался к книгам вредного еретического направления, чтение коих запрещалось христианам. К неканоническим же книгам в Православной Церкви было всегда иное отношение. Очевидно, называя их апокрифами и намеренно не разъясняя свой новый термин, Лукарис заключал в нем ясное указание на очень невысокий авторитет неканонических книг. 2) Это понимание смысла Исповедания подтверждается заключающимся в Исповедании ограничением состава Библии: «Священным Писанием именуем все канонические книги». Стало быть, неканонические или, по его терминологии, апокрифы не должны входить в состав «Священного Писания»; это — совершенно не библейские памятники. В Православно-восточной Церкви никто и никогда такого взгляда не высказывал; напротив, отцы Церкви читали и цитовали неканонические книги как «Священное Писание» и вводили их, как неизменную часть Библии, в церковное употребление. — Посему справедливо соборы Православно-восточной Церкви увидели в Исповедании Лукариса протестантский характер и осудили его.

Первоначально Исповедания Лукариса и его единомышленника Критопула осуждены были на соборах в Константинополе (1638 г.) и в Яссах (1648 г.). Здесь преимущественно разбирались догматические положения сих Исповеданий. Позднее, через 30 почти лет, на Константинопольском и Иерусалимском соборах, бывших в 1672 году, подвергнут был церковному обсуждению и затронутый ими вопрос о ветхозаветном каноне. На Константинопольском соборе (в январе 1672 г.) было постановлено: «хотя некоторые ветхозаветные книги, писанные священными писателями, в исчислениях (т.е. соборных и отеческих) не причисляются к священным книгам (th`/ ajpariqmhvsai tw`n ajgiogravfwn oju shmperilambavnontai), но не должны быть отвергаемы, как естественные и обычные (ojuk ajpotropiavzontai wjõ ejqnika; kai; bevbhla), а должны быть всегда считаемы добрыми и назидательными (kala; kai; ejnavreta) и отнюдь не презираемы (ojuk ajpovblhta diovlou)[182].

На Иерусалимском соборе (в марте 1672 г.) этот спорный вопрос был решен почти так же. «Следуя правилу (kanovni) кафолической Церкви, называем Священным Писанием все те книги, которые признаны Лаодикийским собором, а равно и те, которые Кирилл неразумно и злостно назвал апокрифами: Премудрость Соломона, книгу Иудифь, Товию, историю дракона и Сусанны (т.е. Дан. 13-14 гл.), Маккавейские и Премудрость Сираха. Их признаем наравне со всеми другими книгами неизменной и действительной частью Священного Писания. Как предала Церковь действительной частью Священного Писания Евангелия, так и сии предала без сомнения такой же частью Священного Писания, и кто отвергает их, тот и первые (Евангелия) отвергает. И все, что всегда, всеми соборами, древнейшими в кафолической Церкви и знаменитейшими богословами, счисляется и включается в Священное Писание, — все то и мы считаем каноническими книгами (kanonika; bibliva) и признаем Священным Писанием (ojmologou`men th`n ijeran grafhvn)»[183].

Это соборное определение было подписано многими представителями русской Церкви. Таковы: Исаия-Трофим, игумен монастыря св. Николая; Игнатий Ксеновикий, проповедник Евангелия; Иосиф Ксеновикий, игумен монастыря св. Богоявления. Его же подписали, как согласное с учением русской Церкви и русский монах Тимофей и апокрисиарий русского царя Алексея Михайловича, святогробский архимандрит Иосафат[184]. Таким образом, было формально выражено согласие русской Церкви по вопросу о каноне с греческой Церковью.

Как видно из вышеприведенных соборных определений, в них не было полного исчисления Священных книг, преимущественно же решался поднятый Критопулом и Лукарисом вопрос о неканонических книгах и их авторитете. Отцы собора возмущены были тем, что эти книги приравнивались к обычным произведениям естественного разума, исключались из состава Священного Писания и назывались апокрифами. Эти три положения протестантского характера и осуждаются соборами. 1) Неканонические книги должны быть считаемы не «естественными и обычными (ejqnika; kai; bevbhla)», а «добрыми и назидательными (kala; kai; ejnavreta)» (по Константинопольскому собору). 2) Они, наравне со всеми другими каноническими книгами, должны считаться неизменной частью Священного Писания и в этом смысле каноническими. 3) Умалчивается об авторитете книг Варуха, Послания Иеремии, второй и третьей книг Ездры; неизменной частью Священного Писания признаются и неканонические отделы из книги прор. Даниила. 4) Из общего соборного положения о неизменности библейского кодекса можно делать вывод, что все неканонические отделы и в других книгах (Есфири, 2 Паралипоменон, Псалтири) также признаются частью Свящ. Писания. Косвенный вывод, пожалуй, можно делать, что и книга Варуха, Послание Иеремии и вторая книга Ездры, как находящиеся в греческой Библии, должны быть признаваемы также частью Свящ. Писания. Но третья книга Ездры, не находящаяся в греческой Библии, едва ли могла соборами признаваться «неизменной частью Свящ. Писания». 5) Умолчано о термине «богодухновенность» в приложении к неканоническим книгам, термине, который, как видно было из всей предыдущей истории ветхозаветного канона, имеет здесь существеннейшее значение. Таким образом, православный богослов освобожден от обязанности признавать неканонические книги богодухновенными наравне с каноническими и тем существеннейше отличено православное учение о ветхозаветном каноне от католического. 6) От протестантского же учения православное существенно отличено признанием неканонических книг неизменной частью Священного Писания, как книг священных и всегда содержимых Церковью, вызывающих общее почтение и благоговение.

По сравнению с предыдущими соборными и учено-богословскими православными определениями о ветхозаветном каноне, в рассматриваемых определениях Константинопольского и Иерусалимского соборов существует полное согласие в том, что неканонические книги признаются неизменной частью Свящ. Писания. Так всегда учили все отцы Православной Церкви и все соборы. Этот же взгляд распространен и на неканонические прибавления к каноническим книгам, чтó на восточных соборах доселе не было выяснено, хотя и нуждалось в выяснении и имело таковое на соборах западной Церкви: Тридентском и Ватиканском. В каком отношении стоят эти соборные определения к 22-книжному канону, принятому в предыдущих счислениях соборов и отцов Православной Церкви? Думаем, что по этому пункту как всегда прежде существовало полное согласие у представителей Православно-восточной Церкви, так и в рассматриваемых позднейших соборных ее определениях должно быть такое же согласие. Это видно из того, что соборы не касаются и не осуждают принятого в Исповеданиях Критопула и Лукариса 22-книжного канона. Они, стало быть, с ним вполне соглашаются, а осуждают лишь мнения Критопула и Лукариса о неканонических книгах. Говоря, далее, в соборном определении Иерусалимского собора о своем полном согласии «с древними отцами и знаменитыми богословами Православной Церкви по вопросу о каноне», очевидно собор не мог отвергать принятого в Православной Церкви 22-книжного канона. Последний оставался для него аксиомой и не подлежал обсуждению. Так, и только так, можно понимать соборные определения, как последнее слово Православной Церкви о каноне.

Из позднейших богословов греческой Церкви большинство держалось того же взгляда. Так, Евгений Булгар (1716-1806) и его ученики: Феофил Папафил (1780) и Афанасий Фаросский (1725-1813 гг.). Катихизис Митрополита Филарета переведен и многократно издавался по-гречески с одобрения высшей церковной власти, также и Догматики Антония (1858 г.) и Макария (1882) переведены и служат руководством в Халкинском, Иерусалимском и других богословских училищах. Кондаки в своем катихизисе отвергает авторитет неканонических книг (1906 г.). Андрустос в своей догматике (1907 г.) признает, «согласно древнему преданию» различие канонических и «читаемых» книг[185]. Но высказывали греческие богословы и близкий к католическому взгляд. Таковы: Викентий Далюдас (1692-1752), Никифор Феотоки (1736-1800), К. Экономос (1857), Мелетий Сириг, Контогин, Стурдза (1828), Кефала (катихизис, изд. 1899 г.)[186].

На соборах русской Церкви вопрос о каноне не поднимался. У русских богословов XVIII в. было некоторое колебание в его решении. Довольно резко осуждали авторитет неканонических книг Феофан Прокопович (Христ. Прав. богословие), Ириней Фальковский (Догмат. Богословие. 1795 г.), Сильвестр Лебединский (Compend. theol. classicum. 1799 г.), автор «Догматик. Христ. Православной Вост. Церкви» (М. 1831 г.). Более благоприятный взгляд с частыми цитациями их высказывали: Стефан Яворский, Димитрий Ростовский. Более определенный и единодушный взгляд на них стали высказывать русские богословы со времени митр. Филарета.

В Катихизисе митрополита Филарета и во Введении архим. Макария ветхозаветный канон ограничен еврейским каноном, неканонические ветхозаветные книги признаны полезными и назидательными, назначенными для чтения оглашенных. Согласно постоянной церковной практике, эти книги всегда помещались в славянских изданиях Библии: в Геннадиевском, Острожском и Елизаветинском. В русском переводе по благословению Св. Синода они также всегда помещаются, кроме изданий, назначаемых для Британского библейского общества.

Приведем дословно выдержку из катихизиса, из отдела «о Священном Писании в особенности». Вопр.: Сколько священных книг Ветхого Завета? — Святый Кирилл Иерусалимский, святый Афанасий Великий и святый Иоанн Дамаскин считают их двадцать две, применяясь к тому, как их считают евреи на своем первоначальном языке. Афан. Посл. 39 о празд.; Иоан. Дамаскин. Богосл. Кн. 4, гл. 17. Вопр.: Почему достойно внимания счисление евреев? — Потому что, как говорит апостол Павел, вверена быша им словеса Божия, и новозаветная христианская Церковь приняла ветхозаветные священные книги от ветхозаветной Церкви еврейской. Рим. 3, 2. Вопр.: Как же исчисляют ветхозаветные книги святый Кирилл и святый Афанасий? — Следующим образом: 1) Книга Бытия, 2) Исход, 3) Левит, 4) Числ, 5) Второзаконие, 6) Иисуса Навина, 7) книга Судей и вместе с нею, как бы ее прибавление, книга Руфь, 8) первая и вторая книги Царств, как две части одной книги, 9) третья и четвертая книги Царств, 10) первая и вторая книги Паралипоменон, 11) книга Ездры первая и вторая его же, или по греческому наименованию, книга Неемии, 12) Есфирь, 13) книга Иова, 14) Псалтирь, 15) Притчи Соломона, 16) Екклезиаст его же, 17) Песнь Песней его же, 18) книга пророка Исаии, 19) Иеремии, 20) Иезекииля, 21) Даниила, 22) двенадцати пророков. Вопр.: Почему в сем исчислении ветхозаветных книг не упомянуто о книге Премудрости сына Сирахова и о некоторых других? — Потому что их нет на еврейском языке. Вопр.: Как должно принимать сии последния книги? — Афанасий Великий говорит: они назначены отцами для чтения вступающим в Церковь[187]. — В дальнейших вопросах и ответах канонические книги разделяются в катихизисе, по содержанию, на четыре отдела: законоположительные, исторические, учительные и пророческие. О неканонических книгах совершенно умалчивается, а речь ведется, затем, о новозаветных книгах. Архимандрит Макарий, во Введении в православное богословие, ссылаясь на приведенное место из катихизиса, говорит: «канон ветхозаветный, содержимый ныне Православной Церковью, составляют следующие книги: 1) книга Бытия, 2) Исход, 3) Левит, 4) Числ, 5) Второзаконие, 6) Иисуса Навина, 7) Судей и вместе с нею, как бы ее прибавление, книга Руфь, 8) первая и вторая книги Царств, как две части одной книги, 9) третья и четвертая книги Царств, 10) первая и вторая книги Паралипоменон, 11) книга Ездры первая и вторая его же, или по греческому надписанию книга Неемии, 12) Есфирь, 13) книга Иова, 14) Псалтирь, 15) Притчи Соломона, 16) Екклезиаст его же, 17) Песнь Песней его же, 18) книга пророка Исаии, 19) Иеремии, 20) Иезекииля, 21) Даниила, 22) двенадцати пророков». — Затем идет ряд исторических доказательств, что именно этот канон, содержимый издревле и доныне иудейской церковью, содержала всегда и православно-восточная Церковь и даются даже краткие сведения об образовании ветхозаветного канона»[188]. Через параграф о. Макарий говорит и о неканонических книгах, исчисляет их так: 1) книга Товит, 2) Иудифь, 3) Премудрости Соломоновой, 4) Премудрости Иисуса сына Сирахова, 5) вторая и третья книги Ездры, 6) все три книги Маккавейские. Согласно взгляду иудеев палестинских и александрийских и отцов Церкви, они признаются священными, полезными и назидательными, но не богодухновенными, наравне с каноническими книгами[189]. — Этими корифеями русского богословия закончим свой обзор[190].

Согласно всем вышеизложенным историческим данным, имеем право исчислить ветхозаветные книги по православно-богословской системе следующим образом. Канонические книги — законоположительные: 1) Бытие, 2) Исход, 3) Левит, 4) Числ, 5) Второзаконие. Исторические: 6) Иисуса Навина, 7) Судей и Руфь, 8) 1 и 2 Царств, 9) 3 и 4 Царств, 10) 1 и 2 Паралипоменон, 11) 1-я Ездры и Неемии, 12) Есфирь. Учительные: 13) Иова, 14) Псалтирь, 15) Притчи Соломона, 16) Екклезиаст, 17) Песнь Песней. Пророческие: 18) Исаии, 19) Иеремии, 20) Иезекииля, 21) Даниила, 22) двенадцати малых пророков. Неканонические книги: исторические: 2-я Ездры, Товит, Иудифь, 1, 2 и 3 Маккавейские; учительные: Премудрости Соломона и Премудрости Иисуса сына Сирахова; пророческие: Послание Иеремии, Варуха и 3-я Ездры. Неканоническими же должны считаться и отделы: 151-й псалом, молитва Манассии (в конце 2 Паралипоменон), 3, 25-95 и 13 и 14 глл. Даниила и из кн. Есфирь (1, 1; 2, 13; 3, 17; 4, 1; 8, 13; 10, 3) — отделы, не находящиеся в еврейском тексте. Указанное исчисление, вполне совпадающее с еврейским каноном, составляет точный и логически-правильный вывод из всего православно-отеческого учения о ветхозаветном каноне. Положенный всегда в основу этого учения еврейский канон, не содержащий в себе и никогда не содержавший книг Варуха, Послания Иеремии и Маккавейских, несомненно, должен преимуществовать перед счислениями некоторых отцов и соборов, принимающих эти книги в число канонических. К такому предпочтению побуждает и разногласие в христианских исчислениях, допускающих неканонические книги, а также и то, что не все богословы их перечисляют, а многие православные учители (начиная с Мелитона, Афанасия, Кирилла, Епифания, кончая Дамаскиным и катихизисом) не помещают ни одной неканонической книги. Это неполное согласие в сопоставлении с единогласием еврейского исчисления и руководственным его значением, с несомненностью, по православному учению, утверждает вышеизложенное наше исчисление. Колебание архим. Макария (Введение § 124 прим. и § 126) и семинарской программы, относящих Варуха и Послание Иеремии к каноническим книгам, справедливо устраняется единогласием новых академических программ (за 1896-й г.), относящих их к неканоническим книгам.

В западной католической Церкви в рассматриваемый период, как и в предыдущие, был официально признанным взгляд на объем ветхозаветного канона, установленный в предыдущие века и формулированный на Флорентийском и Тридентском соборах. Ортодоксальные католические богословы этого периода поддерживали и научно подкрепляли его. — Так, Мельхиор Канус († 1550 г.) признает ересью протестантское мнение о книгах Варуха, Иудифи, Маккавейских. Ученый толковник Корнелий а Ляпиде († 1637 г.) признает равно богодухновенными все канонические и неканонические ветхозаветные книги, «согласно определению тридентского собора», и порицает Кайетана, назначавшего неканонические книги лишь для назидания нравов: «Все священные книги имеют одинаковую природу и одинаковое значение». Иезуит Бонфрер († 1643 г.) также признает «все книги, принятые Церковью в канон», одинаково авторитетными для учения веры. Боссюет, в письме к Лейбницу (1700 г.), признает безусловным авторитет тридентского определения, независимость церковного учения о каноне от иудейского предания и одинаковую богодухновенность и каноничность всех ветхозаветных книг. Калмет († 1757 г.), также один из знаменитых католических толковников рассматриваемого периода, ревностно защищал тридентский канон и авторитет неканонических книг против протестантских возражений, особенно о книге Иудифь.

То же всегда господствовавшее мнение было утверждено Ватиканским собором 1871 года (Ses. III, cap. II, can. 4). Здесь изречена анафема на всякого, «кто не признает богодухновенными книг, утвержденных Тридентским собором».

Кардинал Францелин (в 1875 г.), посему, в заключение своих обширных апологетических рассуждений о ветхозаветном каноне в строго католическом духе[191], по поводу определения Ватиканского собора говорит: «без всякого сомнения, под строгой анафемой определено верить, что все исчисленные (на Тридентском соборе) книги — канонические, потому что они все божественно-вдохновенны. Так, и только единственно так, определил собор». Это мнение повторяют и им заканчивают историю канона Люази (Hist. du Canon. 1890 г.), Тельх (Hist. du Canon. 1908 г.) и Жюжи (Hist. du Canon. 1909 г.).

Но как во все предыдущие периоды, так и в рассматриваемый, приведенное официальное суждение о ветхозаветном каноне разделялось далеко не всеми учеными католическими богословами. Во весь этот период, несмотря на анафемы Тридентского и Ватиканского соборов, высказываются суждения о различии авторитета канонических и неканонических книг. Исходным пунктом, видимой защитой, а вместе и опорой в подобных суждениях для богословов этого времени служило установленное Тридентским собором разграничение ветхозаветных книг на протоканонические и девтероканонические[192]. На этом разграничении и стали построять свои смелые суждения. Так, кардинал Беллярмин († 1621 г.) объяснил это разграничение «существованием в древней христианской Церкви споров и сомнений относительно авторитета девтероканонических книг». Поэтому хотя девтероканонические книги суть «добрые и святые, и даже священные и непогрешимые…», но тем не менее Церковь, в виду древних споров и неясности определения о них, «не дала им привилегии каноничности, каковая принадлежит книгам несомненно божественного происхождения»… С большей ясностью этот тезис проводит «контроверсист» Стаплетон (1596 г.). Он уже прямо ссылается на то, что девтероканонические книги «не пользовались авторитетом у Иисуса Христа, апостолов и их преемников, сочтены сомнительными и не внесены в канон на Никейском и Лаодикийском соборах, как говорит Иероним». Согласно с этими соборными определениями Стаплетон утверждает, что девтероканонические книги «не должны быть читаемы публикой… не суть совершенно божественные, но только святые и полезные… назначаемые для назидания народа»[193]. В ученом отношении особенно авторитетно из того же XVI-го столетия суждение Сикста Сиенского († 1599 г.), редкого знатока древнего иудейского и христианского предания о Священных книгах и всей обширной исагогической и толковательной литературы, к ним относящейся[194]. Он также утверждает, что девтероканонические книги «не были общепризнанными во всей Церкви во времена апостолов и даже в более позднее время по причине неопределенности их авторитета. Древнейшие отцы считали их апокрифами и неканоническими, назначали их читать только оглашенным; позднее дозволили их чтение и верным, но не для подтверждения веры, а для назидания, и как читаемые публично в церквах, они стали называться церковными. Поэтому они стали и помещаться между Священными книгами, имеющими бесспорный авторитет». Такими же неканоничными должны быть, по его мнению, и отделы из книги Есфирь, не находящиеся в еврейском ее тексте. В подтверждение себе он, далее, приводит подобные же взгляды Николая Лиры, Дионисия Картузианского, а особенно «святого Иеронима» (Bibliotheca sancta. 44 p.)[195].

В следующих столетиях тот же взгляд имел себе защитников в лице Дюпэна, Лями, Яна. Елий Дюпэн (в Библиотеке церк. писателей. Изд. 1690 г., и в Пролегоменах к Библии. Изд. 1701 г.) говорит: «христианская древность следовала еврейскому канону в отношении к книгам ветхого завета. В новозаветных книгах цитуются лишь книги, принятые в каноне иудеев. Древние каталоги канонических книг, составленные греческими и даже латинскими церковными писателями, не заключают иных книг. Но должно заметить, что впоследствии присоединенные к канону книги несколько раз цитуются древними и иногда под именем Писания. Первый каталог, в коем присоединены некоторые книги к еврейскому канону, это — третьего Карфагенского собора 397 г.». Все такие новоприсоединенные, цельные ли книги или неканонические отделы (напр., в книге Есфирь), Дюпэн не признает строго каноническими, как позднейшую вставку.

Бернард Лями († 1714), повторив суждение Иеронима и Руфина и сопоставив их с терминологией Тридентского собора, делает вывод: «итак, книги девтероканонические, хотя и присоединены к книгам протоканоническим, но не имеют одинакового с последними авторитета». — Ян († 1817 г.) ссылается на Тридентский собор и на споры отцов его, также на суждение Иеронима, Кайетана, Августина, Григория Великого и осторожно замечает: «различие в книгах обоих канонов (т.е. протоканонического и девтероканонического) ученым мужам Тридентского собора было хорошо известно…, особенно епископам, кардиналам и пр. и посему никоим образом не может быть отвергаемо это различие и в этом отношении вполне прав Лями, признававший разность в авторитете сих книг». Иногда он яснее говорит, что протоканонические книги — богодухновенны, а девтероканонические — небогодухновенны[196].

Наконец, и много раз поцитованный нами аббат Люази, автор позднейшей католической монографии по истории канона, кажется, может быть причислен к полупредставителям этого же взгляда. В приложении к Истории текста (изд. 1893 г.) oн, правда, оспаривает толкование тридентского определения, данное Яном и др., но, наталкиваясь на некоторые повествования неканонических книг (напр. Тов. 11, 7-12), замечает, что «в священных книгах можно допускать погрешности, исправляемые церковным толкованием. Библия верна, но Церковь непогрешима»[197]… Таково последнее, нам известное, в этом направлении слово католического богословия по рассматриваемому вопросу. Видно, что оно произнесено с не совсем спокойным духом…

Протестанты, поставив единственным источником своего учения Библию, для ветхозаветных книг в еврейском оригинале или в сделанных с последнего переводах, естественно, не могли включить в свой канон неканонических книг. Они должны были неизбежно признать лишь один еврейский канон. А потому понятно, что ранее еще какой-либо определенной общей формулировки своего учения о каноне Лютер в споре с Экком, в 1519 г., когда последний поцитовал книгу Маккавейскую (2 Мак. 7 гл.) в подтверждение учения о чистилище, заметил, что «эта цитата не имеет авторитета Писания, потому что Маккавейская книга не находится в каноне и не может быть употребляема в спорах». А когда Экк сослался на церковное признание сей книги, то Лютер заметил, что «Церковь не может дать авторитета более того, что дает самая книга». Согласно такому взгляду, в первых же протестантских изданиях Библии, напр. в цюрихском (1529 г.), неканонические книги напечатаны особо от канонических, с предисловием: «вот книги, которые древними не помещались между библейскими писаниями и которые не находятся у евреев». В изданиях Библии с переводом Лютера, печатавшихся с 1534 г. и позднее, неканонические книги названы прямо апокрифами в древне-христианском смысле и перед ними помещено пояснение: «т.е. книги, которые не должны считаться равными Священному Писанию, но могут читаться как полезные и добрые». Впрочем, сам Лютер иногда колебался в суждениях о канонических и неканонических книгах, руководясь лишь своим личным чутьем. Так, он находил недостойными для помещения в каноне книги Есфирь, Екклезиаст и Паралипоменон, но достойной помещения в нем признавал первую Маккавейскую книгу. На частном лютеранском собрании в Сене, в 1528 г., признавался еретиком «всякий, не признающий каталога Карфагенского собора и пап Иннокентия и Геласия». Но это постановление не имело авторитета. В формуле конкордии признаны единственным авторитетом для догматического учения пророческие книги Ветхого Завета и апостольские Нового. Карлштадт (в 1520 г.), «согласно древним отцам и Иерониму», признал каноническими лишь книги еврейского канона; неканонические книги, по его (а не по отеческому конечно) мнению, суть «не божественные, не библейские, а только назидательные». «Варух, неканонические отделы Даниила, Есфирь полны апокрифических сказаний, также как 3 книга Ездры и молитва Манассии» (De canonicis scripturis libellus. 89-95 p.). Очевидно, Лютер и Карлштадт строго не стеснялись ни иудейским, ни христианским преданием и по-своему определяли состав канона. Так и должно быть в духе протестантского учения.

Официальные исповедания протестантских общин: галликанское (1552 г.), англиканское (1562 г.), гельветское (1564 г.) согласно признали канон в объеме еврейского канона, а апокрифы «полезными для назидания нравов, но не авторитетными для учения веры».

Цвингли решительно отвергал неканонические книги и их значение для учения веры. Кальвин колебался: в 1543 г. он отделял их от канонических, а в 1547 г., находя в них подтверждение своему учению, причислял себя «не к противникам чтения сих книг».

С течением времени, протестантские ученые, особенно под влиянием споров с католиками и анафем Тридентского собора, начали пристрастно и придирчиво исследовать неканонические книги и находить в них различные «погрешности», «несообразности», противоречия канонической истории и учению и т.п. А потому возникла уже мысль о полном удалении их из состава библейских кодексов[198]. На Дортрехтском собрании кальвиниан (1618 г.) были продолжительные споры по этому вопросу между представителями швейцарскими и французскими, и после таковых споров постановлено: перевести на голландский язык неканонические книги с греческого языка и по примеру других протестантских общин печатать их в составе Библии, но с предварительным общим замечанием, что это — книги «человеческие, а не божественные», перед каждой книгой перечислять ее «погрешности», противоречия с каноническими книгами отмечать особым шрифтом, печатать книги с особой пагинацией и т.п. Так издавалась Библия в Голландии и Швейцарии.

В Англии, в переводах Ковердаля и Тиндаля, Библия издавалась (в 1536, 1537, 1540 гг.) в порядке книг Вульгаты с каноническими и неканоническими книгами без особого наименования и выделения последних. В позднейших изданиях, особенно с 1547 года, стали выделяться неканонические книги с заглавием: «книги церковные». В 39 членах (особ. 6-й чл.) о них сказано: «Церковь, согласно Иерониму, признает их назидательными и моральными, но не источниками вероучения». Особенно жаркую полемику против них поднял Райнольд. Английские пресвитериане в Вестминстерском собрании (1648 г.) постановили: «так называемые апокрифы небогодухновенны и не могут быть принимаемы в канон Свящ. Писания; они не должны иметь никакого авторитета в Церкви и должны быть признаваемы чисто человеческими произведениями».

Но несмотря на подобные протестующие резкие взгляды континентальных и английских протестантов, отдельных лиц и целых общин и собраний, неканонические книги печатались в их изданиях Библии. Только развившиеся в XIX столетии Библейские общества удалили их из Библии. В Лондонском Библейском Обществе (3 мая 1826 г.) было впервые постановлено: печатать Библию на всех языках и распространять ее среди разных народов, но в составе одних лишь канонических книг. Это постановление, с тех пор, стало всюду применяться отделами этого общества[199].

О восточных сектантах, по вопросу о каноне, трудно сказать что-либо определенное. В каталоге Ебед-Езу, митрополита несторианского († 1318 г.), перечисляются все канонические и неканонические книги, но тут же помещена и Мишна, и басни Езопа… Монофизиты: Иаков Эдесский († 708 г.), Бар-Гебреус († 1286) перечисляют неканонические книги наравне с каноническими, также и сирийские яковиты, хотя присоединяют апокалипсис Варуха. В древних манускриптах и новых печатных изданиях армянского, эфиопского и коптского переводов находятся и неканонические книги. Но есть в списках и апокрифы, напр. Заветы патриархов, История прекрасного Иосифа и Асенефы и пр. — Вообще, так как эти общины получили Библию от греческой Церкви в подлиннике и своих переводах, то, очевидно, всегда содержали и содержат ее в составе греческой Библии[200]. Тонкости и отличия разных книг Библии им были и теперь, по слабости их образования, пока еще недоступны.

* * *

В заключение, изложим главные мысли, раскрытые нами в законченном отделе — о каноне. 1) Ветхозаветный канон есть собрание Священных богодухновенных ветхозаветных Писаний. Таковым он признавался всегда в иудейской и христианской Церкви и доселе признается. — 2) Как таковой священный сборник, ветхозаветный канон собирался священными богодухновенными мужами иудейской ветхозаветной Церкви, хранился, особенно в автографах, во святилище, существовал во множестве списков у благочестивых, ученых и священных мужей иудейской Церкви, изучался священными ветхозаветными мужами. — 3) Окончание собрания ветхозаветного канона и последнее его заключение совпадает со временем жизни и деятельности последних богодухновенных мужей ветхозаветной Церкви: Ездры, Неемии и пророка Малахии и Великой Синагоги. Ими приданы ветхозаветному канону та форма, тот порядок и состав, в каких он содержится в еврейском тексте и доныне. — 4) В таком виде канон принимался и содержался иудеями палестинскими и александрийскими до появления христианства. — 5) Иисус Христос и апостолы признавали ветхозаветные канонические книги богодухновенным Писанием и умолчали об авторитете и богодухновенности неканонических книг. — 6) Православная восточная христианская Церковь, с самого начала и до последнего времени, руководилась в вопросе о каноне иудейским преданием и иудейским каноном; так решался здесь этот вопрос отцами, соборами и учеными богословами. Неканонические книги не уравнивались в авторитете с каноническими и назначались для чтения оглашенным и для нравственного назидания. Но они по авторитету всегда ставились выше обыкновенных естественных произведений, помещались всегда в библейских списках и изданиях и считались неизменной частью Библии — слова Божия. — 7) Западная римская Церковь издревле и до последнего времени, в общецерковных собор