Марта 1904 года 21:10 по местному времени

Окрестности маневровой базы японского флота на островах Эллиот

БПК «Адмирал Трибуц»

Павел Павлович Одинцов

Сегодняшний день выдался бурным, да и вечер ему под стать. Два часа назад на связь вышел майор Новиков и, не моргнув глазом, доложил о захвате стратегического объекта – японского походно-полевого борделя… Смягчающим обстоятельством было то, что инициатива завести здесь эту службу принадлежала не майору Новикову, который доложил о захвате. И даже не старшему лейтенанту Рагуленко, который этот захват произвел. А, очевидно, самому мистеру Того или кому-то из его ныне покойных помощников. Но вот его же сообщение о наличии на всех трех основных островах объектов, подозрительно напоминающих гитлеровские рабочие концлагеря в миниатюре, было куда серьезней и наводило на мысль, что строили базу совсем не японцы, или японцы, но заключенные. Разбирательство с этим вопросом было благоразумно отложено на утро, все равно в темноте там ничего не сделать. Терпели полтора месяца, потерпят и еще ночь. Но утром разберемся; если там согнанные на работу корейцы – это одно, а если японские зэки, так совсем другое. Мысли о русских пленных у меня не возникло, потому что у японцев просто еще не было достаточного количества пленных, а потом, Россия – это европейская держава, и учинять что-либо подобное против ее подданных начинающие международные людоеды просто не рискнут. А что касается борделя… «Ну и Бог с ними», – подумал я и вдруг меня осенило. Я-то ломал голову, как организовать в пункте постоянного базирования приемлемый соцкультбыт, как говорили в советское время. У меня здесь находятся высококвалифицированные врачи и инженеры, некоторые из них настоящие ученые, кроме того, имеются подготовленные гражданские и флотские техники. Эти люди были согласны на спартанско-минималистские условия жизни в походе, но не стоит и пробовать заставлять их жить так же на берегу. Теперь есть кому их обстирывать, обштопывать, кормить и укладывать спать. А мне от них потребуется полная отдача, да и не только от них, а от всех и от каждого кто составляет наш коллектив. Кое-что мы получим как вспомогательные крейсера за те пароходы, что привели в Порт-Артур. На первое время хватит. Дело в том, что во вспомогательные крейсера зачислены только «Трибуц», «Быстрый» и «Вилков» со своими командами – вот им пока и идет жалование и снабжение продовольствием. Хорошо еще, что, расставаясь с австралийским рефрижератором, мы на всех кораблях до упора забили морозильные камеры австралийской бараниной. Здесь нам в руки достались продовольственные запасы Того, правда, состоящие в основном из риса. Ничего, будет чем кормить местных рабочих, которые все равно понадобятся нам при строительстве базы и военного городка. Нам надо строиться, строиться и еще раз строиться. Черт, лишь бы в лагерях были корейцы, а не японские уголовники, тогда у нас сразу будет рабочая сила! Хорошо хоть, от Того в наследство остались стройматериалы – и те, что складированы на берегу, и те два парохода стоящие на якорях, один с английским цементом и гвоздями, а другой с отличными канадскими пиломатериалами. О-о-х! Еще и проблема дележки трофеев, и проблема реализации той их части, которую мы не можем использовать в натуральной форме. Вот в данном случае, кроме двух пароходов со стройматериалами, на внутреннем рейде островов Элиота захвачены четыре угольщика, груженые кардифом и два парохода с фугасными снарядами, снаряженными шимозой и пороховыми зарядами британского образца к ним. Завтра надо будет попросить у Степана Осиповича в обмен рефрижератор с бараниной и обмундирование с сапогами с немецкого трампа. В случае если на стройке у японцев работали корейцы, можно будет их одеть-обуть и еще останется. Новиков вроде докладывал, что его бойцы видели в лагерях много женщин и подростков. В упор не помню, как японцы наказывали в уголовном порядке эти категории населения, но ожидать можно всего. Потом, когда все кончится, надо будет посоветоваться, где и чего будем строить. Вообще-то лучше всего было бы начать с бани – так сказать, и культура, и гигиена…

Мысли вернулись к походному дому терпимости. Одна там беда, Рагуленко доложил, что из трех с лишним десятков женщин трое или четверо выглядят не как кореянки, а как японки. Это я их не различу, а местные запросто. Что-то не хочется оставлять среди нас лицо японской национальности… Морпехи, когда гонялись за разбежавшимися по острову японскими зольдатиками, нашли яму, доверху заполненную обезглавленными телами. Спросите, как нашли, отвечу – очень легко, по запаху – она так воняет! Но не пополнять же мне ее содержимое этими японками, будь они неладны…

И что мне с ними теперь делать? Отправить в Артур с другими пленными? А много ли будет этих пленных? Ребята Новикова разошлись от души и помогли японским солдатам и офицерам почти поголовно умереть за своего императора. Посадить в джонку, дать бутылку воды, кусок хлеба и послать на все четыре стороны? Держать под стражей до конца войны или пока не помрут?

Только вот решение о том, как с ними быть, надо будет принять до утра.

Смотрю на часы – 21:35  по местному времени. Только что на связь вышел командир «Страшного», кавторанг Юрасовский, сообщение для адмирала Макарова:

– На «Баяне» к нам в гости прибыл самолично его высокопревосходительство Наместник Императора Всероссийского на Дальнем Востоке адмирал Алексеев.

Во как длинно. Что услышал Макаров, услышал и радист на «Трибуце». А дальше… Карпенко дураков и безынициативных не держит, и в двадцать первом-то веке «Трибуц» постоянно был в «боях и походах», и все закрутилось по инстанциям. Радист – старшему смены, старший смены – командиру БЧ-4, а тот уже Карпенко… ну и, естественно, Карпенко – мне. Ну, для меня этот визит сюрпризом не был, и Степана Осиповича я тоже предупредил. Понятно, зачем этот солидный государственный деятель прибежал сюда как мальчишка, вместо того чтобы с достоинством сидеть во дворце и ждать доклада. Пряники-с! А от Макарова он может ничего и не дождаться, были прецеденты. Да и мы утром слишком сильно пошумели, чтобы он мог усидеть в Артуре – ведь в первую очередь Наместник Алексеев – это политик, и только потом адмирал. Очевидно, что как только «Баян» бросит якорь, Наместник пожалует к нам в гости… Карпенко со мной согласен. Если Алексеев прибыв сюда лично, думая, что выиграет у Макарова темп, то он просто не в курсе того, что мы со Степаном Осиповичем обо всем уже заранее договорились. Но вот сам по себе Наместник Алексеев для нас и значительно интереснее, и намного опаснее, чем Командующий Флотом. Наместник может нам все порушить или, наоборот, вывести нас сразу на высшие сферы, минуя всех посредников. А посему, возможно, сейчас случится самый важный для нас бой во всей этой кампании. Мы уничтожили ударные силы японского флота, захватили их базу, но если мы не сумеем закрепить эти военные победы политическим результатом, то тогда все было зря, по крайней мере, для нас лично.

В 21:55 «Баян» бросил якорь в трех кабельтовых от нас по правому борту, через три минуты последовал запрос ратьером.

– К вам следует Их высокопревосходительство Наместник…

Ага, адмирал Алексеев пошел напролом.

– Так, Пал Палыч, решайся! – Карпенко дрожащими руками закурил сигарету. – Этот Алексеев, как ты выражаешься, из Первой Категории, ни одна наша легенда не выдержит проверки на таком уровне. Я сделал все что смог, теперь твоя очередь. С курсантских времен не переношу общения с начальством, и чем оно дальше, тем для меня лучше. С Макаровым еще как-то проще было, он нам, можно сказать, социально близкий. А тут… – Карпенко махнул рукой, – всегда я с ними немею и дураком становлюсь.

– Не бзди, Сергеич, прорвемся! Иванова зови, это его епархия. Караул к трапу, все прочее, как если бы ты комфлота с официальным визитом встречал. И самое главное, не суетись! Все делай в два раза медленней, чем хочется, меня самого мандраж бьет, но раз надо, так надо.

* * *