Глава 2. Археология и антропология

Автор: Малышев Алексей Владимирович.

Дописьменную историю человечества, его материальную культуру, жизнедеятельность, а также вопросы происхождения народов, их этнические взаимоотношения изучают такие науки, как археология и антропология. Причем выводы и оценки, сделанные учеными на основании материальных останков и антропологического материала, зачастую не совпадают с выводами и оценками, сделанными при изучении письменных источников или данных этнографии и лингвистики. Тем интереснее будет краткое ознакомление с археологической и антропологической историей нашего региона и среднего Поволжья в целом. О антропологии позже, а начать следует с археологии – науки, которая благодаря раскопкам восстанавливает социально-экономическую историю человечества, определяет места становления первых цивилизаций и пути миграций древнего населения, установив разделение дописьменной истории на эпохи и периоды.

Первые человеческие стоянки на территории Поволжья археологи относят ко времени среднего палеолита (т.е. к периоду 30-40 тыс. лет назад). Широко известны стоянки верхнего палеолита (20-25 тыс. лет назад) на территории современной Владимирской обл., возле местечек Сунгирь и Карачарово, относимые к этому периоду. Но активное заселение лесной зоны Восточно-европейской равнины началось с эпохи мезолита (11-13 тыс. лет назад), сразу после отступления ледника. Это было последнее в истории земли оледенение – «Валдайское», после которого в северной части Восточной Европы стали устанавливаться природные и климатические условия, в целом похожие на современные (от мезолита и ведет свою историю все современное человечество). Отступивший ледник в основном создал современный ландшафт Восточно-Европейской равнины: моренные гряды, валунные глины, ледниковые наносы песка покрывают большую ее часть. До последнего времени в лесах нашего региона можно было найти крупные камни, оставленные отступающим ледником, и глубокие борозды в грунте, «пропаханные» этими камнями.

Наступившее где-то порядка 10 тыс. лет назад, послеледниковое потепление покрыло лесами холодные степи, оставленные ледником. Отступили на север мамонты и шерстистые носороги, а вместо них в леса пришли лоси и кабаны, косули, волки и медведи, и следом за ними древние охотники – немногочисленные лесные кочевники.

Первые жители лесной зоны Восточной Европы, эпохи мезолита, обитали совсем рядом с нашим регионом – в бассейне верхней Волги и Верхней Оки и в бассейне Клязьмы. Отсюда первобытные племена расселялись по окрестным лесам, вступив в эпоху неолита.

Наступивший 8000 – 10000 лет назад, период неолита характерен тем, что древний человек уже начал осваивать навыки ведения примитивного хозяйства. Улучшаются его орудия труда и охоты, с собаки начинается приручение домашних животных. Племена растут и расселяются на все большей территории, появляется какая-то специализация позволяющая археологам дифференцировать, главным образом по керамике, наиболее крупные археологические культуры.

В эпоху раннего неолита (6000-8000 лет назад) на территории бассейна реки Клязьмы, в результате очередного потопления климата широко распространяется т.н. «Верхневолжская» неолитическая культура. Племена этой культуры за 1000 лет до возникновения Шумера и Египта достигли очень высокого развития, производили весьма совершенные орудия труда, знали лук и стрелы, гончарный круг. Верхневолжская культура стала родоначальницей местных поздненеолитических культур, встретивших бронзовый век. Из этих культур для нас наиболее интересна т.н. «Волосовская» культура, названная так по имени деревни Волосово (близ г. Навашино в устье реки Велетьмы), где впервые были обнаружены ее материальные следы. Волосовцы, жившие 4000 – 6000 лет назад, расселялись и на юго-запад в нынешние рязанские земли, и на восток. Первые стоянки неолитического человека, обнаруженные в нашем регионе (возле сел Саконы, Личадеево и др.), имеют возраст порядка 5000 лет и относятся к волосовской культуре. Нужно отметить, что представители и верхневолжской и выделившихся из нее культур были бесспорными европеидами, и только волосовцы имели легкую примесь лапаноидных черт, т.е. в области расселения волосовской культуры уже проникали северные монголоиды из Приуралья.

На пороге бронзового века (4000 лет назад) северная часть Восточной Европы подверглась нашествию с юго-запада племен культуры «боевых топоров» (Фатьяновская культура). Археологи отмечают жестокие столкновения волосовцев с фатьяновцами и полную победу «боевых топоров», завоевавших Восточно-Европейскую равнину и поглотивших волосовскую культуру. Боевые топоры-фатьяновцы также были ярко выраженными европеидами характерного западного (условно германо-балтского) типа.

Начало «бронзового века» было периодом важных изменений и в экономике, и в социальной сфере всего древнего мира, но в условиях достаточно сурового климата Поволжья развитие «бронзы» здесь несколько задержалось, по сравнению с областями Южной Европы и Средиземноморья, где переход к «бронзовому веку» отмечался уже на рубеже 4000 лет назад, а 2500 лет назад там уже существовали высокоразвитые земледельческие общества, со сложной социальной организацией, создававшие свою государственность.

Где-то около 3500 лет назад, в Поволжье отмечается проникновение индоиранцев – представителей «абашевской» культуры, тесно связанной с другими культурами степной зоны Восточной Европы и Северного Казахстана (балановцы, андроновцы и др.). Абашевцы наряду с другими подобными им культурами объединены в археологии под общим названием «срубной» культуры, т.к. они хоронили своих покойников в деревянных срубах. Абашевцы были скотоводами – они разводили лошадей и принесли в Поволжье зачатки металлургии. Археологи также в этот период отмечают в Поволжье появление первых сельскохозяйственных растений. Абашевцы, поселившиеся в Окско-Сурском междуречье вскоре выделились в отдельную «срубную» культуру - «Поздняковскую», названную по имени села Поздняково в Навашинском р-не, где были впервые зафиксированы ее следы. Поздняковцы, вобрав в себя фатьяновцев вступили в «бронзовый век».

Рост производственных форм ведения хозяйства в «бронзовом веке» способствовал развитию первобытных племен. Древние люди Поволжья больше занимаются земледелием, они стали разводить свиней, лошадей, коров, бронзовые орудия постепенно стали вытеснять из обихода каменные. Племена «срубной культуры» расселились на пространстве от современной Калужской обл. до степей Башкирии, и продолжали занимать все новые и новые территории, пока на них не обрушились с запада племена «Городецкой», а с востока «Ананьинской» культур. Это случилось в самом начале «железного века» (2700 – 3000 лет назад). Следует отметить что, если представители городецкой культуры (названа так потому что они строили укрепленные поселения - городища) были абсолютными европеидами северного типа, то ананьинцы (первая находка возле местечка Ананьино) были носителями финно-пермского антропологического типа (т.е. европеиды с лапаноидной примесью).

«Железный век» изменил жизнь древних людей. Железный топор был дешевле бронзового, болотная руда была повсюду, железные орудия труда позволяли расчистить больше места под пашню, вспахать больше земли, получить больше урожая, благодаря чему увеличился рост населения. У занявших Окско-Сурское междуречье городецких племен, археологи уже отмечают имущественное неравенство. Городецкие племена принято считать предками современных народов Поволжья, хотя сами археологи сомневаются, и полагают их роль в образовании этих народов не главной.

К началу письменной истории (конец I тысяч. до н.э.) городецкие племена, вобравшие в себя племена «срубной» культуры расселились уже на всем пространстве от Верхней Оки до территории современной Самарской обл. Позже они были оттеснены на север пришедшими в Поволжье скифами и сарматами – народами индоиранской антропологической группы, дальними родственниками современных жителей Ирана, вторгшимися в южные степи из-за Кавказа и Аральского моря. Они полностью завладели степной зоной Восточно-Европейской равнины, постоянно проникая за границу леса и степи, а с северо-востока не прекращали свое проникновение в Поволжье праугры.

Таким образом мы видим, что по мнению археологов, вся дописьменная этническая история Среднего Поволжья была в общем-то историей европеидов, с некоторым попаданием сюда лапаноидного субстрата, и только на заре нашей эры в Средневолжский регион начинается проникновение древних представителей

уральской[2] расы, смешивающихся с местными европеидами. Территория Среднего Поволжья становится в это время, своего рода контактной зоной двух рас и двух миров – лесного и степного, и такая ситуация продлится в регионе, по большему счету, до нового времени.

Установить расовую принадлежность древних обитателей Восточной Европы археологам помогли антропологи.

Антропология в рамках археологии – наука о развитии и формировании облика современного человека, называется в более широком смысле Расологией, и является наукой, изучающей проблемы классификации современных рас, а также распространение и формирование общества на основе расовой принадлежности. Расология, получившая бурное развитие в конце XIX начале XX вв., на стыке с дарвинизмом, мальтузианством и другими модными тогда европейскими течениями превратилась в расизм–лженауку, обосновывающую тезис о физической и психической неравноценности рас, и о решающем влиянии расовых различий на историю и культуру общества. Проще говоря, разделила людей на «высшие» и «низшие» расы, с правом «высших» повелевать «низшими».

К середине XX века в Германии расология, уже как расизм вместе с национализмом и еще одним модным тогда политическим течением – фашизмом, превратилась в высшую форму человеконенавистнического учения – нацизм. Нет нужды перечислять, какими усилиями и какими жертвами был побежден нацизм. Какие семена ненависти были посеяны тогда и дают всходы до сих пор. Нужно сказать только, что расология как наука, была очень сильно дискредитирована расизмом, и те здравые положения, родившиеся в ее рамках, застенчиво именуются сегодня антропологией, и ее разделом краниологией (наука о строении черепа человека), а главные выводы антропологии всегда сопровождаются осторожной оговоркой об «отсутствии влияния расового типа на социальное и культурное развитие общества».

На самом деле расизм (а уж тем более нацизм) имеет под собой весьма сомнительную научную основу, хоть и был изобретен «просвещенными» европейцами. Тезис о превосходстве одной расы над другими был разработан в Европе в XVIII-XIX в.в. как прикладной, оправдывающий колониальную политику Европейских империй. До этого на протяжении всей европейской истории, нигде никогда не ставился вопрос о превосходстве одной расы над другой.[3]Вся средневековая история Европы представлена нам как идея превосходства одной религии над другими, и ведущихся на этом фоне религиозных войн (крестовые походы, реконкиста, тридцатилетняя война, гуситские войны и др.), и нигде не было и речи о расовом превосходстве. Более того, история рабовладельческого Cредиземноморья нигде не знает даже намеков на то что людей порабощали на основе каких-то учений о превосходстве одной нации над другой. Рабами становились военнопленные, но могли стать и соплеменники (должники, преступники), но никто из древних не разрабатывал концепций расовой нетерпимости. Да и в условиях средневековой религиозной вражды, любому представителю гонимой конфессии всегда давался шанс (правда порой теоретический) спасти свою жизнь приняв веру победителей, независимо от своей расовой или национальной принадлежности.

Миф о превосходстве одной расы над другой развился как это не парадоксально в просвещенной Европе, и был немедленно принят на вооружение в «демократической» Северной Америке. Ведь несмотря на длительную эпоху «рабовладельческого строя» о которой мы знаем из школьных учебников наивысшее развитие рабство получило именно в эпоху Просвещения, в XVIII-XIX в.в., в южных штатах Северной Америки, где рабовладение составило основу экономики целого региона, причем приобрело самые гнусные формы. Чернокожий раб считался вещью; белый рабовладелец мог поступить с ним, как ему вздумается: продать, покалечить, убить. Такое обращение с людьми, пусть и другого цвета кожи, вызывало возмущение в передовых кругах интеллигенции. Требование запретить рабство звучали в самых высоких кабинетах Европы, и тогда в недрах Американской дипломатии родился ответ о «невозможности отмены рабства, так как негры принадлежат к «низшему человеческому виду» и нуждаются, чтобы ими управлял белый человек». Но этот тезис пришелся как нельзя кстати, и ко двору тогдашних главных Европейских колониальных империй, и самой главной из этих империй – Британской.

Британская империя владела колониями по всему земному шару, и была «владычицей морей». В оправдание колониальной политики, в среде английских ученых была генерирована идея о том, что европейцы обязаны нести свет цивилизации всем остальным народам. Это своего рода долг, «бремя белого человека». От этой идеи вкупе с выкладками американцев, было «рукой подать» до расизма.

Считается что основоположником «научного расизма» был антрополог С.Мортон (1799-1851гг). Он построил свою концепцию на изучении формы черепов принадлежащих разным людям разных рас. Зная что черепа европейцев (европеоидов) в ширину меньше чем в длину (длинноголовость-долихоцефалия), а ширина черепов негров (как и большинство других рас) равно длине, или даже больше ее (круглоголовость-брахицефалия), Мортон сформулировал тезис о принадлежности всех «долихоцефалов» к «высшей расе», якобы существовавшей с глубокой древности, и всегда повелевавшей «неполноценными» черными «брахицефалами». Его последователи пошли еще дальше. Манипулируя данными измерениями черепов они убеждали общество в том что негры стоят в своем развитии почти на уровне обезьян, и не могут считаться полноценными людьми. На основании этих спорных, с точки зрения науки исследований, в Америке, в конце XIX в. были приняты законы о расовой сегрегации по которым негры, и их потомки до 8-го колена умалялись в правах перед белыми. Любопытно, что по этим законам А.С. Пушкин, будучи потомком негра Абрама Ганнибала, не мог бы сидеть в одном кафе с белыми людьми, хотя в России был вхож в высшие круги общества.

В Европе под эти «исследования» подвели «научную-историческую базу». Когда англичане захватили в XVIII в. Индию, их поразила эта древняя цивилизация. Огромные города, великолепные храмы, глубокая метафизика философских учений ошеломили колонизаторов, а после того как они ознакомились со священными «Ведами», в которых была записана древнейшая история Индии, стало ясно что язык на котором сложены «Веды» (Санскрит) родственен европейским! Конечно, европейские ученые пересмотрели многие свои выводы касательно древней истории, а расисты, изучив легенды, записанные в «Ведах», выдвинули теорию о существовании 1500-2000 назад некоего народа «белой расы» называемого в «Ведах» ариями[4](полноправными людьми), которые боролись с неполноценными людьми «черной кожи» и поработили этих людей. Постепенно эта теория «арийского завоевания», почерпнутая из текстов «Вед», стала превалировать в европейском обществоведении. Пытаясь объяснить упадок культуры современной им Индии по сравнению с уровнем создателей «Вед», расисты выдумали тезис о «смешении», суть которого в том, что пришедшие в Индию «арийцы» (белая раса) будучи обладателями высокой культуры и великолепного языка[5], смешавшись с местным населением, утратили свой творческий потенциал и деградировали.

Была генерирована идея о превосходстве «арийской расы» (к этой расе из-за сходства санскрита с европейскими языками, были отнесены европейцы)[6] над всеми другими расами. Над «туранцами» («помесь» монголоидов с европеоидами, к ним отнесли тюрок, монголов, угро-финнов, восточных славян, народы дальнего востока), над «семитами» (к ним отнесли евреев, арабов, берберов), и само собой над «хамитами» (негроиды). Родилась теория о непрекращающейся борьбе арийцев с другими расами, в которой арийцы носители позитивного начала а остальные негативного.

Несостоятельность этих «научных изысканий» была видна уже тогда. Попытка смешения языковой и расовой классификаций, и самим расистам виделась надуманной, но они выполняли «социальный заказ», т.е. по меткому выражению пропагандистов марксизма-ленинизма, наука о расах стала «продажной девкой на службе империализма». Зерна теории «расового превосходства» упали на благодатную почву, а расизм еще не раз потом подгонял свои выводы по нужды «заказчиков».[7]

На самом деле никаких мифических «древних ариев» не было. В древних текстах «Вед» речь идет о предках действительно существовавшей культурно-исторической и языковой общности Арья (так они себя называли), занимавших огромное пространство древнего мира, от Дуная до Гималаев, и от степей Казахстана до Персидского залива и Индостана. Эта языковая общность включала в себя многие этнические группы не представлявшие единой расы, но говорившие на родственных языках. В Европе это были скифы, которых греки описывали как светловолосых и голубоглазых дикарей, в Средней Азии и на берегах Персидского залива это были черноглазые и чернобородые персы, а в северных степях Казахстана это были (судя по описанию антропологов) рослые, крупноголовые европеиды кавказского типа.

Что же касается разделения людей в ведах на «высшие» и «низшие» касты – варны (мы еще будем впоследствии касаться этого вопроса), то известно, что члены этих каст делились не по внешнему виду, а по уровню развития, и переход из одной касты в другую считался возможным. Безусловно, из древних священных текстов иранцев – зороастрийцев (последователей пророка Заратустры-Зороастра) можно сделать вывод о борьбе неких древних ариев с окружающими их полулюдьми-полузверьми, но это деление носило скорее социальный характер, нежели расовый.

Люди всегда во все времена отличали членов своего круга, рода, племени, от других, не своих, чужаков, награждая своих близких всеми лучшими чертами характера, и соответственно лишая этих черт «не своих». С первобытных времен так было, и видимо так будет всегда. Во всех преданиях, мифах, народных сказаниях, герои повествования – соплеменники автора (или авторов), представлены умными, добрыми и справедливыми, а их противники – чужаки, наоборот злыми, коварными, кровожадными и. т.п. Например упоминавшийся выше пророк Заратустра (Зороастр) называл в своих «гатах» кочевников туранцев[8] нападавших на землевладельцев Ирана (Эран-Ведж),[9] порождением злых духов девов, и самого главного духа Аримана. Таким же порождением иранцы считали не только туранцев, но и «этнически близких» парфян. В священной «Авесте» говорится о борьбе арийцев с народами «храстра» (мерзость, скверна) - такой эпитет был подобран для чужаков. Позже историк Иордан (VI в) в своей «Истории готов» называл противников готов, гуннов, «плодом совокупления колдуний Алиорун со злыми духами». Король Людовик IX «святой» объявлял татар исчадием ада - «тартарами». Это надуманное превосходство одного народа над другим проще всего «научно обосновать» физическими различиями. Причем обосновывается превосходство одной расы на другой, как в одну, так и в другую сторону – не секрет что в XX веке получил развитие «черный расизм», т.е. «учение» о превосходстве негроидной расы над всеми другими.

Несмотря на такое «бурное» прошлое, антропология, как наука о расах продолжает развиваться, и антропологические исследования часто вскрывают такие глубинные корни происхождения народов, какие недоступны другим специальным историческим дисциплинам. Краниологические исследования позволяют изучать расовые ареалы древности, движение народов, их взаимное проникновение. На основании многолетних антропологических исследований известный советский антрополог В.П. Алексеев (1929-1991) пришел к парадоксальному с точки зрения современной письменной истории выводу. Он утверждал что несмотря на все описываемые в истории «этнические катаклизмы», если опираться на данные антропологии, то следует признать что: «современные народы истоками своими уходят в глубокую древность, что человечество при всех событиях, потрясших мир, сейчас расселено приблизительно также, как и несколько десятков тысяч дет назад, и, говоря о больших расах, их приуроченность к отдельным территориям – один из законов географии и истории человечества. На каждом материке историческое развитие шло в основном в его границах, и многие современные народы восходят корнями своими к верхнепалеотическим предкам, которые жили в тех же областях, где живут сейчас их потомки». То есть как появились европеиды в древней Европе, а монголоиды в Азии, так они и оставались там на протяжении всей истории человечества. Например, славянские, тюркские народы и народы Сев. Кавказа сложились по антропологическим меркам довольно-таки недавно – в конце I тысяч. н. э., но преемственность между ними и археологическими культурами предшествующего времени прослеживается до 2500-3000 лет назад.

Антропология огорчит ревнителей «чистоты славянской крови». Увы, русские с точки зрения краниологии представляют из себя, по мнению известного советского антрополога Т.И. Алексеевой (1928-2007): «…неоднородную восточно-европейскую расовую общность, со значительной долей субстрата в сложении антропологического облика. В данной расовой общности очень сильно проступают черты, присущие балтам, финно-уграм, и ираноязычным группам, населявшим Восточную Европу до прихода славян». Выводы краниологов говорят о различии в черепной морфологии средневековых ранних славянских черепов (долихоцефалов) и современных типов русских черепов (брахицефалов), что обусловлено смешением средневековых славян с дославянским, преимущественно угро- финноязычным населением, которое славяне застали при заселении Восточно-Европейской равнины. Сказалось это смешение и на родстве западных, южных и восточных славян. Эти общности складывались в окружении разных соседних народов, смешивались с этими народами, поэтому у западных славян отмечается сильное тяготение физического облика к средненемецкому антропологическому типу, а у южных славян имеются черты свойственные древним фракийцам, древним иллирийцам, сарматам, даже грекам, поэтому различий в антропологическом облике между тремя родственными по языку группами славян едва ли меньше чем сходства.

«Плохие» новости приготовила антропология и для некоторых псевдоисториков, сокрушающихся о «чистом славянском ключе-роде, который замутнила монгольская орда». Однажды автору попалась на глаза листовка на столбе, с огромным «русским крестом» (стилизованная свастика), в которой было напечатано стихотворение, наполненное националистическим пафосом. Что-то вроде того, что «придет время и сбросит великий русский народ ярмо ненавистных бусурман...», в общем, ничего особенного, обычная националистическая чушь, но одна строчка врезалась в память: «...нас точит кровь орды». Нас, имелось в виду, русских. Для таких поэтов и их поклонников нужно привести один факт, может и удивительный, но абсолютно точно установленный антропологами; «монголо-татарское нашествие» и почти 250-летнее «иго» никакого следа в антропологическом облике русского народа не оставили. То есть как находили черепа европеидов, уральцев и смешанных «туранских» типов во временных слоях раскопок датируемых до «нашествия», также их находят и в слоях датируемых «нашествием» и «игом», также и в последующих после них горизонтах раскопок, но что особенно интересно – останков ярко выраженных восточных монголоидов, какими рисуют «монголо-татар» иные историки, как не было, так и нет.

Расселение племен на территориях «старого света» было длительным и сложным, и без «монголо-татарских нашествий». Процесс смешения рас и их частей не закончен и сегодня[10] (если вообще можно говорить о конце этого явления), и говорить о превосходстве одной расы над другими, по меньшей мере, глупо. Соотношение этих рас, их частей, связей между ними, преемственности между старыми и новыми расами еще только изучаются наукой. Границы между расами нечеткие, и как указывал основоположник русской антропологии А.П. Богданов (1834-1896): «Родство племен по языку, быту и обычаям не есть еще родство по происхождению».

Например, тюркские народы: татары, чуваши, киргизы, казахи, узбеки, туркмены, азербайджанцы, якуты и другие имеют близкий между собой язык, однако по антропологическому типу различаются кардинально. Казахи, киргизы, якуты – явные монголоиды, у узбеков, татар, чувашей этот тип смягчен, а в чертах азербайджанцев монголоидности вообще нет. Тоже можно сказать и об угро-финских народах – удмурты и марийцы (особенно луговые) имеют явную монголоидность в чертах, мордва, напротив, тяготеет к европеидности, а финны и эстонцы уже явные европеиды. При формировании антропологического типа нужно учитывать и влияние окружающей среды – люди могут жить в определенном климате, только если они приспособлены к этому климату. Тип сложения людей зависит и от образа жизни, и от питания – скотоводы монголоиды крупнее и сильнее монголоидов Южного Китая, питающихся в основном растительной пищей, а жители севера всегда несколько крупнее южан из-за особенностей теплоотдачи организма.

Говоря же непосредственно о антропологической ситуации в Среднем Поволжье и Окско-Сурском междуречье, мы установили, что этот регион с начала «железного века» стал «контактной зоной» двух великих рас – европеидной и уральской, что привело к созданию своеобразного «плавильного котла» народов, в котором сложились современные этносы Среднего Поволжья, и в том числе и этнос Великороссов Поволжья.