Глава 5. Угро-тюрки. Финно-угры.

Автор: Малышев Алексей Владимирович.

Все I тысяч. до н.э., на территорию Верхнего и Среднего Поволжья, в пределы Окско-Сурского, Волго-Окского междуречий, и в Волго-Камье, шло непрерывное продвижение самых разных расовых и этнических групп и племен. Сперва западные европеиды, встретившие потом волны индоиранцев с юга и уральцев с севера, а затем, в новую эру Среднее Поволжье сделалось объектом влечения степняков угро-тюрок, и к началу II тысяч., уже находилось под угро-тюркским владычеством, чтобы еще через полтысячелетия, быть завоеванным русским славянским натиском. Все эти племена и народы приняли участие в этногенезе современного населения Среднего Поволжья и Приволжья, и вклад первых поселенцев нисколько не меньший, нежели вклад последних, а в чем-то даже и больший. Для понимания этого вклада необходимо рассказать, хотя бы вкратце обо всех этих народах, их роли и месте в истории Среднего Поволжья.

На бескрайних просторах от Дуная до Тихого океана, от Сибирской тайги до Гималаев и джунглей Индостана живут две огромных языковых семьи народов - Уральская и Алтайская.

Самым древним народом (или народами), праязык которых лег в основу семьи Уральских языков, являются выходцы из регионов Урала (отсюда и название семьи), Предуралья и Западной Сибири - племена угров (угр, огр - мужчина, человек - древнейшее самоназвание). И хотя уральская родина угров - всего лишь гипотеза, тем не менее, в истории, в антропологии и лингвистике принято такое название. Угры - древнейшие племена с удивительной антропологией. Уральская раса к которой они принадлежат являет собой как бы смешанные между европеидами и монголоидами черты, представляя пример самого древнейшего «плавильного котла народов», восходящего своей древностью к мезолиту. Котла в котором сошлись племена востока и запада, расы Европы и Азии.

Если не принимать во внимание Геродотовых «иирков», то племенное имя «угр» известно с первых веков нашей эры, с начала Великого Переселения. Угры были в первых рядах «армий» в которых сплотились древние кочевники степи, не случайно родовое имя «угр-угур-огур-огр» рефреном звучит в названиях крупнейших гуннских племен. Кутригуры, утигуры, ононгуры, и другие племена, да и сама древняя орда называлась уральским словом «гунны» - «огунры» (люди). Этноним угур, угр присутствует во всей ранней истории кочевых племен, словно указывая на истоки их генезиса. Две мощнейших волны степных завоевателей VI-VIII в.в., буквально «разорвавшие» Центральную и Южную Европу носили названия огры (обры-авары) и просто угры (мадьяры). Угорским по происхождению были и племена печенегов, и главные рода башкир составившие «ядро» башкирского племенного союза. Можно быть уверенным, что не случайно древний (VIII век) среднеазиатский, как будто бы тюркский народ, прославившийся своей культурой и письменностью, своими городами, носил имя «уйгуры». Огромная, как принято считать, тюркоязычная орда, сложившаяся в VIII-IX вв. на просторах Приаралья также называлась «огуры» (огузы). Корень – гур - свидетельствует о присутствии в их этническом сложении угорского начала. Угорский компонент, угорское начало, пронизывает вообще всю Восточную Европу, и Сибирь, и Среднюю Азию, соединившись на западе от мест своего происхождения с финнами, а на юге и востоке с тюрками, но если с восточными финнами действительно произошло соединение на основе взаимного проникновения, то с тюрками скорее можно предполагать «взаимное разделение», потому что в конце I тысяч. до н.э., в начале I тысяч. н.э., эти прототюркские и протоугорские племена будущего Гуннского союза, представляли из себя скорее «однородную этническую массу», нежели предков разных народов.

Группы кочевников, говорящие на прототюркских и южноуральских угорских языках, стали выделяться из этой «однородной массы» в первых веках новой эры, причем и западнотюркские диалекты, и угорские были густо «сдобрены» заимствованиями друг из друга. Во всяком случае те значительные древнетюркские включения, которые наблюдают лингвисты в современном венгерском языке (который мадьяры принесли в Европу из Предуралья), не оставляют сомнения в своем происхождении из первых веков нашей эры, т.е. тогда когда предки онгров-венгров и предки тюрок вместе кочевали в одних ордах, чтобы потом разделиться. Это деление началось вероятно в IV-VI вв., когда угро-тюркские племена сабиров, онгров-венгров, протобашкир, ранних печенегов стали смещаться к северным кочевьям, в лесостепь и степь между Волгой и уральскими предгорьями, а оставшиеся в южных степях Приазовья, Прикаспия и Приаралья кочевники, все более вбирали в себя восточнотюркские элементы, которые смешавшись с угро-тюркскими стали платформой кипчакского (куманского) языка западных тюрок.

Что же касается собственно тюрок, то явившись на историческую сцену практически в одно время со славянскими народами, в середине I тысяч., они немедленно стали одним из народов, что называется «пишущих историю». Тюркоязычные элементы обозначившись сначала в гуннских ордах, стали затем охватывать все большее и большее число степных родов. Сначала это были племена североиранцев «андроновцев» и среднеазиатских саков, которые принесли в «тюркский мир» не только богатейшую культуру, но и огромный духовный пласт (религиозная борьба двух начал, летоисчисление, эпос, легенды о происхождении). Тюркская и североиранская культуры за тысячелетнюю совместную историю переплелись настолько тесно, что порой трудно отличить что пришло от тюрок, а что от иранцев.

Разрастаясь, тюркоязычная семья народов принимала в свои ряды все новых и новых членов, при этом не зная расовой дискриминации, охватывала и племена монголоидов, и уральцев и европеидов, одним словом всех готовых жить подчиняясь законам стени, и в итоге создала великую цивилизацию «степного типа», конечно не похожую на привычную нам европейскую «цивилизацию городов», но, тем не менее, доказавшую свое право на существование.

Предки тюрков (торк-крепкий) переняли у сарматов-иранцев родовой термин «ар» (арья)[19], и стали строить названия своих родов используя этот корень: сув-АРы, хаз-АРы, булг-АРы, ав-АРы и др., эти этнонимы построены по одному принципу. В свое время известный тюркский среднеазиатский ученый Махмуд Кашгарский (IX век), этимологизировал термин «татар» как «пришлый (чужой) человек», выделяя -ар как обозначение человека. От иранцев восприняли предки тюрков и письменность. Как это не удивительно, но «дикие» кочевники умели писать! Византийский дипломат Менандр Протиктор (VI век) указывал в своих записях, что прибывший в 568г. в Константинополь, ко двору императора Юстина II тюркский посол Маннах, привез послание от кагана тюрок написанное так называемым «скифским письмом». Из этого «скифского письма», впоследствии, в V-IX вв., было модифицировано тюркское руническое письмо, просуществовавшее до X века и замененное на уйгурский алфавит, которым пользовались и в Золотой Орде. «Дикие» тюрки имели передовую для своего времени армию, обладавшую отличным вооружением и техникой ведения боя, опиравшейся на использование тяжеловооруженной конницы.

Из-за скудности источников история древних тюрок нам практически неизвестна. Л.Н.Гумилев (1912-1992), в своих трудах пытался построить стройную концепцию истории древних тюрок, но ввиду отсутствия сколь нибудь надежных данных очень многое что называется «допускал». Читать эту «историю» интересно, но реальности в ней едва ли больше чем в ином историческом романе. Однако рассказывая о уграх и тюрках, средневековых кочевниках, наследниках древних скифов и сарматов, думаю, будет уместным привести цитату из произведений Гумилева, посвятившего изучению кочевников всю жизнь, и искренне любившего тюрок. «Кочевники вообще, а гунны и тюрки в частности изобрели такие предметы, которые вошли в обиход всего человечества как нечто неотъемлемое. Такой вид одежды как штаны, без которых невозможно представить себе мужской пол изобретены кочевниками в глубокой древности. Кочевая повозка, служившая домом, изогнутая сабля, превосходившая по боевым качествам и вытеснившая тяжелый прямой меч европейцев, сложный многосоставной лук, метавший стрелы до 700 метров, стремена без которых не мыслим бой верхом - все это дали миру кочевники и тюрки в их числе…».

Народы говорящие на тюркских и угорских языках ныне разделены лингвистами на две разных языковых семьи – Алтайскую (по имени предполагаемой прародины тюрок- Алтая), и Уральскую (по имени предполагаемой родины угров -Урала). При этом и та и другая языковые семьи объединяют в своих рядах настолько разные в расовом смысле, да и по укладу жизни народы, что провозглашенное лингвистами родство многие ученые склонны объяснять не общим происхождением, а скорее длительными контактами этих народов между собой, в зонах совместного проживания.

Алтайская языковая семья объединяет в себе кроме тюркских наречий еще монгольские, тунгусо-манчжурские и корейско -японские языки, имеющие весьма отдаленное сходство с тюркской основой, но такая же ситуация присутствует и в Уральской языковой семье, куда сведены народы не менее разные чем «алтайцы». Достаточно того примера что очень близкие по языку обские угры (ханты и манси) и венгры антропологически принадлежат к разным расам, но те же самые венгры, будучи антропологически сходными с жителями Финляндии, в языковом отношении стоят с финнами на двух разных «флангах» Уральской языковой семьи. Для того чтобы хоть как то объяснить создавшееся противоречие, в исторических дисциплинах принято положение что родство языков не всегда означает родство народов, и приведенные выше примеры тому подтверждение, однако что то общее, что то что объединяет эти народы сильнее чем язык и раса, безусловно имеется.

Берясь за столь сложную тему как финно-угры, автор ни в коей мере не претендует на всеобъемлющую характеристику этногенеза и истории этой языковой общности. Научные точки зрения на происхождение и историческое развитие как всей совокупности финно-угров, так и отдельных ее народов, порой настолько различны, что формулировка каких-то общих выводов и положений, вряд ли вопрос ближайшего времени. Родство финно-угорских языков, провозглашенное в конце XVIII века в Западной Европе, носило, безусловно, более политический нежели научный характер. Преподнесенное в те времена обществу как открытие -генеалогическое родство финно-угорских языков, не нашло подтверждения в дальнейших исследованиях. А уж антропологическая несхожесть представителей западных и восточных финно-угорских этносов бросается в глаза и без всяких научных изысканий. Однако за 200 лет изучения проблемы, были созданы университеты и институты, проведены различные фестивали, конференции, «съезды народов». Тезис о родстве вдолблен ученикам, а учителя получили награды, ученые степени и звания. Тем не менее главный вопрос остался нерешенным - является ли финский язык генетическим продолжением древнего угорского, а западные финны потомками охотников Урала, или финно-угорские языки есть «плод» смешения прафинского и праугорского языков в «контактной зоне» Поволжья и Волго-Камья? Точного ответа на этот вопрос нет и сегодня.

Итак финны. Кто они? Не вдаваясь в глубь тысячелетий начнем с того доказанного положения, что в I тысяч. до н.э., очагом откуда расселялись прибалтийские и волжские финны, была территория от современного г. Риги до валдайской возвышенности и верховьев реки Оки. Отсюда прафинны начали свое движение в северную часть Прибалтики и в бассейны верхней Волги, Оки и Клязьмы. На западе, в Прибалтике, прафинны рано столкнулись с древними германцами, от них и получили свое этническое имя «финны», которое германцы передали потом римлянам. Упомянутый в предыдущих главах Тацит называет «феннов» в I веке, среди германских племен, правда отмечает что фенны пользуются орудиями, сделанными из камня.

Этноним «фенн» связывают с древнегерманским словом «фенна» - «болото, грязь», что перекликается с самоназванием современных жителей Финляндии-«суоми», от финского слова suo - болото, и maa - место обитания. Возможно, древние финны предпочитали селиться по глухим, лесистым местам, в изобилующих болотами лесах северо-запада Восточной Европы, за что и получили свое имя. Крупные, сильные люди, неутомимые охотники, знающие и любящие лес, типичные европеиды так называемого, Беломоро-Балтийского светлого типа, прафинны расселившись по Прибалтике и северо-западу Восточной Европы, образовали в начале I тысяч. несколько родственных племен, о которых упоминает в VI веке Иордан называя их общим именем «Thiudos».

«Thiudos» - «Чудь»…так называли древних финнов славяне (этноним «финн» пришел в русский язык очень поздно). Считается что это название - «чудь» - древние славяне заимствовали от готов, когда готы начали в III веке свое движение на юг Европы, прибалтийские финны примкнули к Готскому союзу племен, и стали для окружающих народов частью готской орды, называвшей сами себя «тьюдд»[20](народ, люди). В славянских языках слово «Тьюдд» переосмыслилось как «чудь» - «чужой», и на долгие века стало названием финских народов. Всех сходных с финнами по образу жизни и языку жителей Европы, славяне называли «чудь», отмечая только локализацию-«Чудь Заволоцкая», «Чудь Заонежская» и др.. В средневековых новгородских диалектах чудь трансформировалась в чудна-чухна (отсюда чухнарь, чухонец, чухна) -этноним, распространившийся со славянами и на Урал и в Сибирь.

Племена чуди (ливь, эсть, карела и др.) жившие на северо-западе Руси приняли активное участие в русской истории. Они на равных с новгородскими словенами участвовали в «изгнании», а затем в «призвании» варягов, чудские воины участвовали в походах князя Олега на Киев и на Царьград, участвовали в походе князя Владимира на Полоцк. Чудь была в числе «лучших людей» переселенных князем Владимиром на юг Руси для защиты от половцев. Чудь участвовала в убийстве князя Глеба, при этом в одной из летописей автор оговаривается что «чудь-иже суть немцы» (т.е. немы -не говорят по русски). Именно в среде Чудских народов образовались знаменитые отряды «кульфингеров»[21]- «кульбяги» русских летописей, на равных сражавшиеся с дружинами скандинавских викингов. Живя долгое время среди славян чудские племена северо-запада Руси постепенно смешались с ними (только в Прибалтике оформившись в самостоятельный народ эстонцев, близкий по языку к скандинавским финнам) и растворились в великорусской среде, оставив этнический термин «чудь», «чухня» в топонимике Русского Севера, Северо-запада и Приуралья, и в русских фамилиях Чуднов, Чудинов, Чудин, Чухнарев, Чухнин и других им подобных.

Прафиннов, расселившихся на восток от мест первичного обитания, новгородцы называли «Чудь Заволжская». Это были также упомянутые Иорданом васинброги (весь), и меренс (меря). Восточно-финские племена меря, весь, водь и мурома занимали все Волго-Окское междуречье, и левобережье верхней Волги вплоть до реки Унжи. На ранних этапах своего расселения меря, весь, водь и мурома активно контактировали с племенами древних балтов и сарматов, усвоив от них металлообработку и земледелие, и навыки скотоводства.

Самым сильным и самым многочисленным из волжско-финских народов был народ меря. Они же и наиболее плотно контактировали с сарматами, от них кстати и получив свое имя «меря» (об этом ниже). Меря, меряне, вообще были «ведущим» волжско-финским племенем средневековья. О них упоминает Иордан, они не сходят со страниц русских летописей. В 859 году меря упоминается как платящая дань варягам наряду со славянами и другими племенами, в 907 году меряне участвуют в победной экспедиции князя Олега в Византию. В начале II тысяч., меря, мурома, весь и водь подвергаются славянской русской экспансии, и ассимилируются славянами, становясь частью русского населения северо-восточных русских княжеств, и «вливаются», таким образом, в средневеликорусский этнос.

Живой мерянский язык не дошел до нас, но оставил память о себе в топонимике русской земли. Сотни названий географических объектов имеют восточно-финское, мерянское происхождение, в том числе и главный город России- Москва, названный по имени мерянской реки, на которой стоит.[22] Великий русский ученый М.В.Ломоносов (1711-1765) очень высоко оценивал «чудский» компонент в русской истории, указывая что: «и то правда что от переселений и дел военных немалое число чудского поколения соединилось с племенем словенским и участие имеет в составлении российского народа». Анализируя происхождение и расселение славян, ученый пишет, что: «Многие области, которые в самодержавстве русских князей чудским народом обитаемы были, после словенами наполнились. Чудь частью с ними соединилась, частью уступив место уклонилась далее к востоку и к северу. Показывает сие некоторые остатки чудской породы, которые по словесным преданиям от словенского поколения отличаются, забыв употребление своего языка. От сего не токмо много сел, но и рек и городов и целых областей чудские имена в России, особливо в восточных и северных краях поныне остались. Немалое число чудских слов в нашем языке употребляются». Ломоносов пишет о чудских народах с уважением, считая их равными партнерами славян еще с древности: «…уже тогда чудь со словенами в один народ по некоторым местам соединилась…после того в первые христианские времена, и в средние веки, еще много больше меж ними совокупление воспоследовало».

Мурома, меряне, весь и водь были последними финно-язычными племенами к которым мог быть применен средневековый этноним чудь. Они в наибольшей степени сохраняли и прафинский язык, и европеидный Беломоро-Балтийский антропологический тип. Племена прафиннов ушедшие еще дальше на восток и юго-восток, столкнувшись с древними обитателями этих территорий, и пришельцами с юго-востока, смешались с ними, сумев сохранить свой прафинский язык и свой антропологический тип только как субстрат -составную часть нового лингвистического и антропологического облика.

В начале 1-го тысяч. н.э., практически в центре Восточно-Европейской Равнины, от истоков Оки, и по ее правобережью, до самого слияния с Волгой, и дальше на восток до устья Суры расселились древние племена которые можно условно назвать «прамордвой». С самого начала своего образования эти племена складывались под очень разнородным влиянием других более развитых экономически и культурно народов. Западная часть прамордвы попала под сильное влияние восточнобалтских племен голяди. Эта прамордва, которую также условно можно назвать «Рязанской» (т.к. она размещалась на территории совр. Рязанской обл.), испытала сильное восточно-балтское проникновение, узнав от голяди и металлургию, и навыки скотоводства. От балтов пришли в мордовский язык такие слова связанные с хозяйственной деятельностью, как: стойло, нож, поросенок, невод и др. Культура балтов также оставила свой след в фольклоре мордвы; балтский богатырь Чимпас стал у мордвы именем Бога, а мордовский громовержец Пуркинесе, есть не что иное как балтский Перкун (Перунас). Оставили балты свой след и в антропологии мордвы, привнеся в нее черты западных европеидов. Но не меньшее влияние на «Рязанскую» прамордву оказали южные соседи. С юга их окружала скифско-эллинская земледельческая культура (будины и гелоны)[23], также внесшая свой вклад в экономическое и культурное развитие «Рязанской» прамордвы.

Впрочем еще большему, теперь уже скифо-сарматскому влиянию подверглась расположенная восточнее, прамордва, которую можно условно назвать «Окско-Сурской». Влияние сарматского (аланского) мира на эту этническую группу племен было колоссальным. Металл, скотоводство, земледелие (названия некоторых сельхозкультур и орудий в мордовских языках: просо, серп и др., имеют иранское происхождение), значительные лингвистические заимствования в языках мордвы пришли от иранцев.

Кроме этих вышеперечисленных соседей, в места расселения «Окско-Сурской» прамордвы не прекращался приток с севера и северо-востока, немногочисленных групп охотников угров (Геродотовых иирков) следовавших за добычей и ищущих лучшие места для охоты. При этом чем дальше на восток, тем сильнее шел этот приток. Окско-Сурское междуречье было крайней зоной проникновения угров-иирков не переходивших границ леса и степи. Иирки смешивались и растворялись среди «Окско-Сурской» прамордвы, привнося в ее язык и антропологию уральский субстрат.

К началу I тысяч., на указанных выше территориях существовало большое количество племенных групп древней мордвы, которые в первые века нашей эры стали складываться в племенные союзы. При этом в каждом конкретном регионе складывалась группа племен с особенностями местного развития, присущего только этой группе (эта ситуация для мордовских племен сохранялась до позднего средневековья). К западу это были племена состоявшие из балто-финского субстрата, а в Окско-Сурском междуречье это были племена пронизанные угорским субстратом находящиеся под очень сильным сарматским аланским влиянием. Однако к востоку, в Присурье и в левобережье средней Волги, угорский субстрат уже преобладал над финским, постепенно, чем дальше на северо-восток, вытесняя его вообще. Впрочем по образу жизни и по своему хозяйственному укладу все эти племена продолжали оставатся жителями леса, умелыми охотниками и рыболовами, добытчиками меда диких пчел. Представляя из себя конгломерат сходных в целом племен они получили от своих южных соседей иранцев общее обозначение «мард» (марди), означавшее в иранских языках «мужчина». Этноним мард (мар) разошелся по среднему Поволжью, став общим для всех финских и финно-угорских этносов живущих здесь, и вошел в литературный обиход раннесредневековой Восточной Европы и Византии, хотя на Ближнем Востоке остался неизвестным.

Каждый кто пишет о древней мордве «обязан» назвать Иордана, упомянувшего народ «мordens» уже в VI веке (только забывают что Иордан описывал события IV века), а уже в X веке византийский император Константин Багрянородный (913-959) в своем труде «Управление империей» страну лежащую между Хазарией и Волжской Булгарией называет «Мордия». Славяне состоявшие с сарматами-аланами в племенных союзах, воспринимают от них этот термин, переосмыслив его как «мордва» где суффикс –ва служит обозначением множественности (по типу лит-ва, татар-ва, брат-ва), и начиная с XII века этноним «мордва», «мордвич», повсеместно появляется на страницах русских летописей[24].

Как уже сказано выше, термин «мар(д)» стал нарицательным для древнего населения Среднего Поволжья. Он слышится и в этнониме меря, и в этнониме мари, а в Покамье он становится одним из самоназваний народа коми (морт-человек), и удмуртов (уд-морт-сильный человек), хотя сама древняя мордва никогда так себя не называла (возможно понимая двусмысленность названия (вспомните «мардвай»-«людоед»). Они предпочли в качестве самоназвания иранский термин «ар» (человек), в значении «арсайя» (героический человек). Возможно так себя называли гордые аланы, жившие среди мордвы. Арсайя в мордовских языках трансформировался в «эрзя» (ар-са)[25] став этнонимом, а термин «мард» сохранился в мордовских языках как название мужчины-супруга («мирдье»).

Начиная с VIII века мордовские племена Окско-Сурского междуречья вместе с другими народами Поволжья попадают в зависимость от Хазарского каганата (см. след. главы). Хазарский каган Иосиф в X веке, в числе подвластных ему народов упоминает народ «арису» который большинство современных ученых идентифицирует с мордвой эрзей. Упоминает об «арса» и арабский хронист Ибн Хаукаль в X веке. Видимо на Ближнем Востоке термин «арса» стал главным для обозначения мордовских народов (этноним мордва, как и этноним мокша (речь о нем пойдет ниже), арабы не знали).

Культура Хазарского каганата- средневековой восточноевропейской империи, оказала положительное влияние на мордовские народы, в частности привнеся в ее религиозные верования идею единобожия и наполнив эти верования ветхозаветными мотивами. Наследником Хазарского каганата в Среднем Поволжье с X века стало государство волжских булгар. Мордовские племена жившие в непосредственном соседстве с племенами угро-тюрок, все сильнее и сильнее стали тяготеть к «степному миру», а племена «Рязанской» прамордвы стали постепенно смешиваться со славянскими переселенцами вятичами и радимичами прибывавшими с юго-запада. Вслед за славянскими земледельцами, в земли «Рязанской» мордвы пришли киевские князья Рюриковичи, а после христианизации, и вятичи, и местные балты «голядь», и местная мордва «вливаются» в древнерусский народ, став одной из основ Южновеликорусского этноса.

Память о себе рязанская мордва сохранила в топонимике (академик А.А.Шахматов(1864-1920) не сомневался что название «Рязань» есть измененное в славянских наречиях «эрзя(нь)»), а также в особенностях южновеликорусского говора (знаменитое я-канье; вЯдро, сЯстра, чЯво и т.п.). В то же время среди племен «Окско- Сурской» мордвы, находившейся в более независимом положении строятся отношения так называемой «военной демократии».

Средневековая мордва не сумела создать независимого государства все время находясь в вассальной зависимости от более сильных соседей, однако из «хазаро-булгарского» периода своей истории мордовские предания вынесли память о каком то былом единстве народа. Имеется ввиду цикл песен о вожде носящем титул «Тюштя»[26], и если в ранних песнях о Тюште, этот термин имеет смысл как титул выборного вождя, то в позднем цикле песен, Тюштя есть уже собственное имя мордовского властителя, с добавлением титула «Тюштя каназор» (оцязор у эрзи, инязор у мокши) -повелитель. В некоторых песнях он вообще называется как «Масторонь кирди» -«Держатель страны» (самодержец), а древний период мордовской истории называется «Тюштень пинге»- «век Тюштеня».

Феодальные отношения в Волжской Булгарии способствовали формированию феодальных образований среди мордовских племен. Из русских летописей известно о мордовских княжествах-волостях Пургасовой и Пурешевой. Термин «волость» в древнерусском языке означает самостоятельно управляемый удел-княжество. Таким образом это были первое (кстати и последнее) упоминание о мордовских государственных образованиях в Окско-Сурском междуречье, управляемых мордовскими князьями (панками).

Начиная с XIII века мордва фигурирует как подвластный народ в составе сначала Золотой Орды, затем Казанского царства, а затем уже и Московской Руси. Правда в Золотой Орде мордва выступает скорее как вассал Джучидов, участвуя и во внешних войнах Золотой Орды, и во внутренних конфликтах- междуусобицах русских князей. Например в 1319 году в отрядах московского князя Юрия Даниловича (1280-1324) воевавшего с тверским князем Михаилом Ярославичем (1272-1319) были татары и мордва, а в 1339 году, в походе ордынского царя Узбека (1313-1342) на Смоленск (бывший литовским владением) вместе с рязанскими, московскими, ростовскими князьями участвовали «мордовские князи с мордвичи». А вот в Московской Руси и Российской империи, мордва подвергалась закабалению, закрепощению и русификации. Свободолюбивые мордовские народы не желая мирится с этим, не только участвовали во всех восстаниях против имперского центра, начиная со Смуты и заканчивая Пугачевщиной, но и уходили из Среднего Поволжья и на восток, и на юг, подальше от царских чиновников и помещиков.

За, без малого, четырехсотлетнее пребывание мордвы в подданстве Российской короны, мордва расселилась на территориях современной Башкирии, Татарстана, Чувашии, Самарской, Пензенской, Оренбургской, Ульяновской, Саратовской областей, в Сибири, на Дальнем Востоке, на Украине, и даже в Предкавказье, Закавказье и в Средней Азии. Новые места конечно не спасли мордву от царской кабалы и русификации, но даже утратив родной язык многие переселенцы помнили что они «мордва».

Жесткая политика царизма по обрусению поволжских народов нанесла сильный удар по этническому самосознанию мордвы. В конце XVIII и в XIX веке огромное количество мордвы заговорило по русски, их дети стали считать себя русскими и даже славянами, и потомки этой обрусевшей мордвы вряд ли уже поверят что их предки принадлежали к древнему храброму и свободолюбивому народу. Трудно сказать хорошо это или плохо. Может быть в этом и заключается смысл истории этносов, когда из малых племен складываются великие народы «пишущие» историю земли, к которым безусловно принадлежит русский народ. И принадлежит во многом потому что вобрал в себя энергию и волю народов «влившихся» в него.

Эти слова про «влившийся народ» можно в полной мере применить еще к одному народу Волжско-финской языковой группы, к народу мари. Этническая история марийцев имеет отношение к Окско-Сурскому междуречью поэтому заслуживает упоминания. Марийцы делятся на две основных группы- «луговые» и «горные», из которых луговые живут на левом, пологом берегу Средней Волги (отсюда и название) и представляют из себя в большей степени носителей уральского антропологического типа в отличии от горных марийцев занимающих земли на правом, высоком берегу(«на горе», отсюда и название) Волги, между устьем Суры и Большого Сундыря, и имеющих уже более европеидную внешность.

В начале I тысяч. предки марийцев жили рядом с прамордвой, занимая территории по обеим сторонам Средней Волги, от устья Оки до устья речки Казанки, и были «передовым отрядом» волжских финнов в деле освоения бассейна Ветлуги и Прикамья где они смешивались с многочисленными здесь уграми-иирками. Восточные (Волжские) финны принесли в хозяйственный уклад марийцев унаследованную от балтов металлургию и навыки ведения сельского хозяйства, о чем говорят балтские заимствования в марийском языке относящиеся к первым векам нашей эры: кузнец, мякина, шест, деньги, удача, серп, поле, горшок и др. О том что марийцы это наиболее далеко на восток ушедшие волжские финны говорит и «внешнее» название средневековых марийцев-«черемисы». «Черемис» можно разделить на две части, одна из которых- «мис», без сомнения финское mies-человек, а первая часть отвечает на вопрос «какой?», и у разных исследователей толкуется по разному. «Восточный», «боевой», «передовой» и др. В любом случае этот этноним выделяет марийцев из числа других волжско-финских народов, как отдельный этнос, хотя сами себя они называют «мари»[27]-этнонимом близким к меря, мард, морт и др., будучи очень близкими по происхождению остальным восточным финнам.

Впервые этноним черемис (цармис) упомянут в X веке у уже известного нам кагана Иосифа, в списке народов подвластных хазарам, а уже с XII века этноним «черемиса(ы)» прочно входит в русское летописание. Мордва и марийцы имевшие в древности очень близкие язык и культуру, общие религиозные верования, жили бок о бок на территории Окско-Сурского междуречья и со временем часть марийцев слилась с мордвой, а часть ушла на восток, оставив в память о себе незначительные следы в топонимике региона[28].

Средневековые марийцы (особенно луговые) занимали по отношению к московскому империализму позицию еще более радикальную чем мордва. Рано попав в сферу влияния «степного мира» марийцы довольно легко подвергались тюркизации (считается что северная отрасль чувашей- «вирьял», это отюреченные марийцы), а затем и отатариванию. Связав свою судьбу с «тюркским миром», марийцы после присоединения в XVI веке Казанского царства к Московии, оказали ожесточенное сопротивление завоевателям развернув национально-освободительную борьбу («Черемисские войны») продолжавшуюся 30 лет. Они потерпели поражение и были буквально растерзаны карательными отрядами, однако принимали участие и во всех последующих антимосковских выступлениях и восстаниях, и в XVII, и в XVIII веках, при этом понесли такие потери что в XIX веке оказались практически на грани исчезновения. Во всяком случае доктор медицины, профессор М. Ф. Кандаратский долго изучавший в конце XIX века марийцев, указывал: «грустно писать о таком племени как черемисы. Печально настоящее этой народности, печально прошедшее, и еще печальней будущее. До настоящего времени, а может быть и до конца существования этого племени, что очень вероятно- одна только непроглядная темень».

Немало черемисов крестившись стали русскими «влившись» в этнос великороссов Поволжья, и только события октября 1917-го года открыли новую страницу в этнической истории марийцев. Известно что все финно-угорские народы обязаны своей государственностью Русской революции 1917 года. До этого как будто бы финно-угры до собственной государственности нигде не поднялись. Однако это не так –государство древних финно-угров существовало, и было одним из первых государств на территории Восточной Европы.

Этим государством была Великая Пермь- Биармия (от финского пере- дальнее и маа-место обитания). В бассейне средней Камы и Печоры находилась самая легендарная страна финно-угров -Перемаа (Биармия), в скандинавских сагах называемая Бьярмаланд. В IX веке норвежский мореплаватель Октар первым описал уже существовавшую страну, сложившуюся на пересечении важных торговых путей, и разбогатевшую на транзитной торговле. Из средневековых описаний известно что жители Великой Перми были весьма цивилизованным народом, имевшим торговые сношения с Индией и Персией, и с европейскими странами. Храм верховного божества Перьми- Юмалы был так изукрашен драгоценными камнями, что «освещал» своим блеском все окрестности. Видимо существовала у пермяков и письменность, во всяком случае известный православный миссионер Стефан Пермский(1345-1396) принесший в XIV веке пермякам свет христианства, видел надписи сделанные неизвестным местным письмом. Выгодное положение Биармии на пути из Волги в Каму а оттуда на Вычегду и Двину (путь проложенный скандинавами викингами- неутомимыми путешественниками средневековья), обеспечило невероятное богатство этой страны. Кроме того жители Биармии занимались промыслом пушного зверя, и добычей моржовых клыков, а торговля этими товарами приносила в средние века огромные доходы сравнимые с работорговлей. Из-за своих богатств Биармия не раз подвергалась набегам викингов, но скандинавский эпос повествует, что разбойники получали вооруженный отпор от древних финно-угров умевших защищать свои богатства. В X-XI веках в Волго-Камье усилилось государство волжских булгар, вступившее в ожесточенную борьбу с русскими князьями за обладание «Великим северным торговым путем». Пока русские сражались с булгарами на Средней Волге, Биармия вассальная булгарам, подверглась мощной атаке викингов, подорвавшей ее могущество и окончательно превратившей ее в Булгарскую колонию, а с приходом в XIII веке в Поволжье татар наступил мир на «Великом Волжском пути», и торговцы стали использовать более короткий путь через Среднюю Волгу. После этого северная торговля стала хиреть. Пришедшие на север тюркские и славянские колонизаторы переформатировали товарные потоки и память о Великой Перми стала уходить в небытие. Финно-угорское северное государство перестало существовать на рубеже XIII-XIV веков, оставив о себе память среди местных колонистов- славян и угро-финнов легендами о могучей «чуди» владевшей когда то этими землями.

Родство языков не всегда означает родство народов. Люди живущие на одной территории, в одной стране, на земле где жили их предки, даже если говорят на разных языках всегда найдут «общий язык» между собой. И напротив- даже говорящие на родственных языках но живущие в разных странах народы не могут найти общий язык из-