Миссия в Англии; губернатор Милана; вице-король Неаполя; война против папы; переговоры с Францией

После краха своих планов наследования в им­перии и всей германской политики император Карл обратил свои мысли в другую сторону ре­шив теперь сделать основой для будущего вели­чия Дома Габсбургов атлантические страны. С этой целью он начал подготовку к брачному со­юзу своей кузины Марии, королевы Англии, и сына Филиппа. В июне 1554 года Филипп, кото­рого отец сделал королем Неаполя и Милана, прибыл в Англию; его сопровождало высшее ис­панское дворянство во главе с герцогом и герцо­гиней Альба. Поручение, данное Альбе, было политическо­го характера. Используя почти патологическую страсть сорокалетней Марии к Филиппу, кото­рый был на одиннадцать лет моложе нее, гер­цог вначале старался смягчить обоюдное непри­ятие между испанцами и англичанами, которых его соотечественники считали варварами, вос­становить католическую религию и смягчить противоречия в самой Англии. Он поддержал примирение, по крайней мере внешнее, между королевой и ее сводной сестрой Елизаветой, помог уладить религиозные волнения после восстания Томаса Уэйтса и вместе с женой хо­датайствовал о помиловании мятежного семей­ства Дадли.

Несмотря на все усилия, его задача была невы­полнимой из-за религиозных противоречий меж­ду испанцами и англичанами, а также экономи­ческой конкуренции между обеими странами и их претензий на господство в море. После полугодо­вой работы герцог обратился к императору с просьбой отозвать его и поставить во главе воен­ных действий в Германии. Однако Карл отклонил эту просьбу. Лишь когда в следующем году было объявлено, что Мария беременна и от этого анг­ло-испанского брака можно теперь ожидать столь необходимого для реализации планов Карла на­следника, герцог получил возможность покинуть Англию и прибыть к Карлу в Нидерланды. Гер­цогиня же осталась при королеве.

После менее чем полугодового перерыва перед Альбой были поставлены совершенно новые за­дачи. Французы вновь вторглись в Италию, и Альба был назначен губернатором Милана и глав­нокомандующим всей Италии.

Вначале Карл отклонил кандидатуру Альбы. Ему казалось, что этот прямолинейный, ценимый им преимущественно как полководец человек не может быть дипломатом, способным справиться с итальянскими распрями. Кроме того, Альбе необ­ходимо было предоставить полномочия, которые император прежде доверял только члену своей се­мьи. Однако за это высказался Филипп, который вскоре должен был стать преемником Карла и уже был королем Италии. Возможно, сыграли свою роль незначительные факторы, и прежде всего влияние Руя Гомеса, принца Эболи. После­дний надеялся, что в решающий момент, когда новый властитель займет свое место, он сможет избавиться от опасного соперника, который сво­ей бестактностью задел его честь. Он готов был скорее примириться с тем, что король удовлетво­рит желание Альбы иметь широкие полномочия, чем с тем, что тот останется при дворе.

Итак, Альба отбыл, получив должность, кото­рая ему, почти 50-летнему, предоставляла доселе не виданную им самостоятельность. Однако нача­ло было малообещающим. Впрочем, герцог был принят в Милане с радостью. Было известно о его неподкупности, хотя он и считался скупым. Тер­пели его гордость; чем более высокого мнения он был о себе, тем больший авторитет имела подчи­ненная ему область. То, что он небогат и не бу­дет утопать в роскоши, утешало в осознании соб­ственной бедности.

Однако о его политических и военных способ­ностях существовали различные мнения. Многие боялись его искусства скрывать свои планы, стрем­ления завязать дружеские отношения с не слиш­ком любимой Венецией, а некоторые сомневались в его военном искусстве. Они считали, что Карл терпел его во главе армии лишь когда сам нахо­дился поблизости. Говорили даже, что герцогу было вручено письмо, адресованное «верховному командующему Миланом в мирное время и дво­рецкому — во время войны».

Когда Альба прибыл, ничего не было готово. Теперь нельзя точно установить, правда ли, что Эболи сорвал пересылку необходимых средств. Во всяком случае, уже через несколько недель Альба находился в таком положении, что опасал­ся самого плохого и для Испании и для своей соб­ственной персоны. В стране стояли французы. Ранее Альба похвалялся, что за несколько недель он очистит страну от врагов и освободит Пьемонт. Теперь проходил месяц за месяцем, не принося никакого прогресса. Приходилось снимать осаду за осадой; местечко Вульпьяно, которое занима­ло ключевое положение на равнине По, попало в руки французов; войска бунтовали, драгоценно­сти герцогини вновь пришлось заложить. Лишь перемирие, заключенное испанским и французс­ким королями в другом месте и из-за других событий, вызволило герцога из положения, которое могло означать конец его карьеры.

Из-за своей занятости в Италии Альба не смог принять участия в событии, которое можно на­звать одним из самых потрясающих в этом сто­летии: отречении императора Карла V. Оно про­изошло в Брюсселе в 1556 году, когда Карл пе­редал управление Испанией и Нидерландами Филиппу. Альба больше не видел своего госпо­дина. Карл умер 21 сентября 1558 года в монас­тыре Сан Юсте в Испании. Даже Филипп не так долго хранил память о нем в своем сердце, как Альба. Тридцать лет, которые он провел в тес­ной работе с императором, были наиболее цен­ным периодом его жизни. На всю дальнейшую деятельность герцога легла тень, которая, не­смотря на растущую власть, никогда не давала ему испытать подлинное удовлетворение. Когда император находился в Нидерландах в связи с церемонией отречения, Альба покинул Милан и, дополнительно облеченный званием вице-коро­ля Неаполя, через Геную и Ливорно отправил­ся в Неаполь. Готовилось событие всемирно-ис­торического значения — война между католиче­ством и папистами. Поводом послужило намере­ние папы объявить о лишении короля Испании папского лена Неаполя. Альбе было поручено вести эту войну.

Герцог знал, что подобное поручение не при­несет ему мировой славы. Что означала бы побе­да? Разве мог он захватить Вечный город для короля Испании? Разве мог он сместить папу и в цепях отправить его в Мадрид? Альба должен был страшиться одинаково и победы и пораже­ния. Необходим был гений великого полководца, чтобы довести подобное обоюдоострое предпри­ятие до счастливого конца, и изворотливость ве­ликого политика, чтобы не лишиться того, что завоевал меч.

Свои дальнейшие действия герцог подстрахо­вал заключением, которое Филипп вытребовал у высших католических сановников Испании и ко­торое удостоверяло, что борьба против Рима спра­ведлива, поскольку направлена не против пап­ства, а против личности теперешнего владельца папского престола Павла IV. Альба не колеблясь использовал это заключение в любой возможной форме, чтобы избежать открытой враждебности и тем не менее достичь своей цели. Вооруженный им, слал папе одно послание за другим как и Филипп из Нидерландов. В одном из посланий он указывал на то, что папа призван быть «пас­тухом», а не «волком» христианского мира. Павел IV быстро расправился с несколькими гонцами, доставившими письма, приказав заключить их под стражу и даже подвергнуть пыткам. Поэтому Альбе, который ежедневно опасался прибытия в помощь папе французского вспомогательного корпуса, пришлось начать войну.

В сентябре 1556 года Альба оставил жену, при­бывшую вместе с ним в Неаполь, и старшего сына Фадрике своими заместителями в Неаполе и от­правился воевать. С пятнадцатью тысячами чело­век он вступил на территорию Папской области. Поскольку французы не появлялись, папа вско­ре оказался в крайне затруднительном положе­нии и Рим был бы для него потерян, если бы Аль­ба мог решиться на нападение. Однако им все больше овладевал страх перед собственным успе­хом. Чтобы косвенным путем вынудить папу к ус­тупкам, он двинулся против римской гавани Ос-тия, осадил и захватил ее, но дальнейшие колеба­ния помешали ему использовать победу и напасть на Рим. Вместо этого он заключил перемирие. Однако теперь действительно появились францу- зы, и военные действия приняли новый оборот, ведь теперь речь шла о войне не только против папы, но и против Франции.

Под руководством Франсуа де Гиза, великого противника Альбы под Мецем, французская ар­мия двинулась на Рим, встретилась с армией папы и, отвоевав назад Остию, вторглась в Неапо­литанскую область. Чтобы достойно встретить ее, Альбе пришлось использовать весь свой гений. Как и в шмалькальденском походе, он начал ис­пользовать тактику выжидания. Дав Гизу, кото­рому мешали интриги при папском дворе, воз­можность приблизиться к удобно расположенно­му местечку Чивителла, он реорганизовал свое войско, завербовал союзников и обеспечил себе поддержку неаполитанцев и особенно их влия­тельного дворянства. Затем он вынудил Гиза, ко­торый лишился симпатий сельского населения из-за мародерства своих солдат, снять осаду с Чи-вителлы, вошел в город под ликование населения и пожаловал ему привилегии, которыми город мог пользоваться целое столетие.

И в дальнейшем ходе войны Альба избегал ка­кой-либо битвы. Он отвергал с пренебрежением любые победы, если они не приближали его к цели — выиграть войну. Возможно, он не обладал стра­тегическим гением, но показал необычайный ум и талант государственного деятеля — терпение.

Однако решение опять пришло извне. Как и в североитальянском походе, исход был предре­шен событием, не зависевшим от действий Аль­бы. В то время как величайшие полководцы Ев­ропы противостояли друг другу в Италии, ведя войну, к которой оба чувствовали отвращение, — Альба, нападая на папу, которому он как гла­ве церкви должен бы целовать ноги, и Гиз, за­щищая его, хотя был брошен им в беде, — их военные действия, людей верных долгу и зна­ющих свое дело, только растрачивали силы в чужой стране, — на другом конце Европы про­изошла битва при Сан-Квентине. Она принес­ла французам полный разгром, и герцогу Гизу пришлось учитывать то опасное положение, в котором оказалась Франция. Он предоставил Павла IV его судьбе, покинул театр военных действий, и в конце августа Альба вновь оказал­ся перед воротами Рима.

То, что произошло дальше, неизвестно. Может быть, жители спугнули войска Альбы, которые собирались под покровом ночи войти в Вечный город, и они отступили; может быть, папские солдаты настолько бесчинствовали в городе, что испанцам уже не было смысла входить и грабить его; может быть, начало мирных переговоров предотвратило захват Рима, или же Альба опа­сался засады, когда его солдаты займутся грабежом; во всяком случае Рим не был захвачен, а в середине сентября 1557 года заключили мирный договор.

Безустовно мирные переговоры относятся к наиболее ставным делам как короля Филиппа, так и герцога Альбы. Они позволили побежден­ному диктовать им условия, отказались от завое­ваний; даже были готовы возместить ущерб. Гор­дый герцог Альба публично на коленях просил прощения и получил отпущение грехов. Супруге герцога в знак возвращенной милости папы была передана Золотая Роза, а самому герцогу пожало­вано освобождение от церковных налогов всех его имений.

Итак, поход Альбы закончился успехом не только политическим, поскольку папскому вме­шательству в дела Испании был положен конец, но и личным. Укрепив свое положение, а не ос­лабив его, как ожидали его противники, герцог вначале вернулся в Неаполь, а затем отправился через Милан, где провел зиму, ко двору Филип­па в Брюссель. Он прибыл туда в июне 1558 года и был принят с величайшими почестями. За зас­луги ему пожаловали подарок стоимостью 150000 дукатов.

В Брюсселе Альба пришел к выводу, что по­ход против Франции, который после победы при Сан-Квентине принес еще второй успех — под Гравелингеном, — приближается к концу. Поэто­му ему, стремившемуся к верховному командо­ванию испанской армией, ничего не оставалось, как примкнуть к сторонникам заключения мира. В начале 1559 года ему было поручено возглав­лять испанскую делегацию, которая заключила мир в Касто-Камбрези. Таким образом, второй раз в течение двух лет герцог Альба стал пред­ставителем победоносной Испании при заключе­нии важного мирного договора. Однако сети договор с папой, основанный на отказе от войны, создавал длительную основу для взаимоотноше­ний между Испанией и папой, то договор с Францией, заключенный под влиянием блестя­щих военных успехов, создавал только новые сложности.

В условия мира входил брак между овдовев­шим к этому времени Филиппом и Елизаветой, дочерью Генриха II Французского. Обязанность представлять Филиппа при заключении брака выпала на этот раз герцогу Альбе, несмотря на все старания принца Эболи. Вместе с принцем Оран­ским и графам Эгмонтом он отправился в Париж как заложник для соблюдения мирного договора, как посредник в международных вопросах и как почетный гость, где на торжественном богослуже­нии протянул принцессе Валуа руку в знак союза между Францией и Испанией.

В Париже Альба стал свидетелем трагедии, случившейся с королем Генрихом на турнире в честь свадьбы и ставшей причиной его смерти. За­тем он возвратился к Филиппу, который тем вре­менем отправился в Вальядолид. После более чем пятилетнего отсутствия он вновь ступил на род­ную землю.