Второй поход и гибель Теночтитлана

 

После разгрома в «ночь печали» летом 1520 года остатки экспедиции Кортеса двинулись западным берегом озера Тескоко на север Мексики, намереваясь добраться до Тлашкалы.

7 июля 1520 года у Отомпана, или, как его называют испанцы, Отумбы, Кортес встретился с огромной армией индейцев. Казалось, не было конца сверкавшим на солнце копьям, развевавшимся знаменам и перьевым украшениям вождей, выделявшихся на белоснежном фоне хлопчатобумажных панцирей рядовых воинов. Это были отряды вождя Сиуаки, известного своей храбростью во всей Мексике. Они должны были, по замыслу Куитлауака, истребить остатки армии Кортеса, не дав ей добраться до Тлашкалы. Многотысячная армия ацтеков преградила путь горстке уцелевших и измотанных боями конкистадоров, которым ничего не оставалось, как принять неравный бой. После многочасового сражения испанский отряд находился на грани уничтожения, но неожиданно в ходе битвы произошел перелом и сражение закончилось… бегством ацтекской армии. Свою победу в бою при Отумбе сами испанцы воспринимали как чудо – чудом она и была.

Судьбу битвы решил сам Кортес, который во главе небольшого отряда кавалеристов атаковал ядро неприятельского войска, где находились военные вожди ацтеков. Ацтеки от одного только вида скачущих на них лошадей пришли в смятение и обратились в беспорядочное бегство. Сражаясь, Кортесу удалось смертельно ранить копьем индейского вождя Сиуаку Убив вождя, Кортес завладел его флагом. Он высоко поднял его над головой – и все увидели, что боевым знаменем ацтеков овладели испанцы. Потеря знамени для индейцев была равносильна поражению. Такова воля богов… Суеверный ужас охватил индейцев. Они еще быстрее бросились бежать, оставляя поле битвы. Испанцы не верили своим глазам. Сильная, боеспособная армия с позором бежала от них – горстки обессиленных людей. Испанские историки считают, что в этом бою было убито более десяти тысяч индейцев. Beроятно, эта цифра сильно преувеличена, но бесспорно, что потери ацтеков были огромными. Подавляющая часть погибла при паническом отступлении после захвата знамени.

Разгромив индейские войска, Кортес не торопился миновать долину, чтобы скорее достигнуть границ Тлашкалы, о чем мечтал совсем недавно. Закончив преследование неприятеля, он вернулся на место побоища для сбора «трофеев». Они были значительными: кольца, серьги, браслеты, дорогие головные уборы и пышные одеяния из перьев. Несколько часов испанцы были заняты тем, что обирали мертвых, частично возместив то, что было утрачено в злосчастную «Ночь печали». Когда же испанцы‑победители достигли Тлашкалы, они были с почестями приняты ее жителями. Самые знатные персоны города явились к Кортесу, чтобы подтвердить свою верность союзу и готовность продолжить борьбу с ацтеками.

22 дня люди Кортеса отдыхали и набирались сил в Тлашкале. Местные вожди не только дали завоевателям возможность оправиться от разгрома, но и выделили им в помощь несколько тысяч воинов. Опираясь на них, Кортес совершил несколько карательных экспедиций против соседних племен, нападавших на испанцев во время отступления из Теночтитлана. В то же время Кортес перехватывал у берегов Мексики одиночные корабли с солдатами, оружием, припасами и лошадьми, которые губернаторы Кубы и Ямайки посылали в помощь экспедиции Нарваэса. Пополнив свой отряд людьми и снаряжением, Кортес, располагая десятитысячной армией союзных индейцев, начал новую подготовку к наступлению на Теночтитлан. Город, стоящий на воде, надо было взять во взаимодействии с флотом. Для этого Кортес приказал построить 13 больших бригантин, рассчитывая с их помощью завладеть озером, окружить со всех сторон и взять измором столицу ацтеков. Тысячи людей валили деревья, обтесывали стволы, пилили их на доски и, под руководством испанских моряков, строили суда, приспособленные для плавания по озеру. Тысячи других доставляли на своих спинах из крепости Вера‑Крус в Тлашкалу железные якоря, канаты, паруса, оружие и снаряжение. Небольшая экспедиция, снаряженная на дымящуюся гору Попокатепетль, раздобыла там серу, из которой испанцы изготовили порох. Когда постройка судов была закончена, разобранные корабли были доставлены к озеру Тескоко, где их вновь собрали. Тысячи индейцев были заняты рытьем канала, ведущего к озеру. Почти семь месяцев длились эти приготовления. Столица Мексики была обложена со всех сторон. Кортес запретил окрестным племенам посылать туда часть урожая в виде дани. Он разрешил своим союзникам грабить ацтекские селения и предоставлял им часть добычи, чтобы слава о его «справедливости» разнеслась по всей стране.

Овладеть городом предполагалось после полного его окружения, прорвавшись по трем дамбам. Поскольку мосты на дамбах были разобраны, наступающим предстояло под градом стрел и копий восстановить дамбы и по ним прорваться в город. Между тем новый правитель ацтеков Куитлауак развернул деятельную подготовку к защите Теночтитлана.

В столице пополняли запасы вооружения и боеприпасов. Для борьбы с конницей Куитлауак изобрел страшное оружие. К длинным шестам привязывались стальные клинки шпаг, отнятые у испанцев. С помощью такой своебразной «косы» можно было подсекать ноги скачущей лошади с меньшим риском быть раздавленным ею или проколотым копьем всадника. Нелегко было ацтекам отвыкать от вековых навыков и привычек и усваивать европейскую военную тактику. Куитлауак, находясь в плену у испанцев, пригляделся к их военному искусству и в полной мере оценил его преимущества. Он понял, что нет ничего зазорного в том, чтобы учиться у врага, которого потом можно попытаться уничтожить его же оружием. Когда Куитлауак скончался от оспы, свирепствовавшей в столице, его преемником стал Куаутемок. Он был правой рукой Куитлауака во время уличных боев в столице и одним из организаторов «ночи печали». Своей храбростью и, главное, непримиримостью к испанским захватчикам 24‑летний Куитлауак завоевал огромный авторитет в народе. Принимая на себя всю полноту власти, Куаутемок поклялся не щадить ни сил, ни жизни в боях с испанцами. С еще большей энергией и решительностью продолжал он подготовку к обороне Теночтитлана.

Между тем Кортес, захватив зимой и весной 1521 года все значительные города ацтеков вокруг Тескоко, 13 мая этого же года начал осаду Теночтитлана. Три штурмовые колонны возглавляли Педро де Альварадо, Кристобаль де Олида, Гонсало де Сандоваль. Эрнандо Кортес осуществлял общее руководство, находясь на одной из бригантин. Первые же попытки испанцев овладеть дамбами наткнулись на такой яростный отпор, что они вынуждены были поспешно отступить. Тысячные отряды воинов защищали подходы к столице и с суши, и с озера.

Первый серьезный бой на воде подтвердил исключительное значение флотилии для овладения Теночтитланом. Теперь войска, боровшиеся за дамбы, имели надежную защиту. Кроме того, флотилия позволяла полностью блокировать густонаселенный город, нуждавшийся в регулярном подвозе продовольствия и питьевой воды. Перехват жизненно важных для населения грузов стал второй задачей, которую Кортес возложил на своих моряков. Далее неожиданно для ацтеков Кортес напал на Холок – важный узел на пересечении двух магистралей, расположенный у самых стен столицы. Испанцы засели в крепости, установили пушки. Хотя защитники города предприняли несколько отчаянных атак, им не удалось изгнать конкистадоров из захваченных укреплений. Затянувшаяся борьба истощала силы испанцев, завоеватели были вымотаны, так как помимо боевых действий страдали и от непривычного климата – продолжался сезон дождей.

Осажденный город отчаянно защищался больше трех месяцев. Неоднократно ацтеки делали удачные вылазки, но каждый раз железное кольцо все сильнее стягивалось вокруг города. Испанцы уничтожили водопровод, питавший водой Мехико, так что осажденные начали страдать не только от голода, но и от жажды. Кульминацией трехмесячных боев был трагический для испанцев эпизод. Один из отрядов, которым к тому времени командовал Кортес, сошедший с бригантины на сушу, ацтеки заманили в ловушку. В бою погибло около 15 воинов и более 50 попало в плен. На протяжении следующих десяти дней под громкие стуки барабанов проводились обряды жертвоприношения этих пленных в главном храме бога войны Уицилопочтли. Их сердца скармливали идолу, а головы метали в осаждающих. Союзники‑индейцы в суеверном страхе покинули окрестности столицы. Испанцы же продолжали удерживать дамбы, отражая многотысячные атаки ацтеков.

В августе 1521 года испанцам наконец удалось ворваться в город. Они разрушили все колодцы Теночтитлана, из которых жители брали воду после уничтожения водопровода. Но еще несколько дней умирающие от жажды ацтеки защищали улицы города. Когда последний квартал был взят, испанцы увидели, что весь он «был переполнен мертвецами, которые лежали повсюду – в домах и каналах, и у самого озера; порой их было так много, что они лежали друг на дружке, точно поленицы дров». Кортес немедленно вывел свои войска из зараженного смрадного города. Мексика была покорена. По разным данным, за время осады Теночтитлана погибло и умерло от голода или болезней от 24 до 70 тысяч индейцев. Точное число потерь испанцев тоже не установлено: по меньшей мере, 100 человек попали в плен и были принесены в жертву языческим богам, примерно столько же погибло. Потери их союзников приближались к 10 тысячам. Осада продлилась 75 дней, и, согласно сообщениям Кортеса, не было дня без боя с индейцами. Вождь ацтеков Куаутемок во время бегства попал в руки испанцев и был закован в цепи. Добившись от него сведений о местонахождении спрятанных сокровищ ацтеков в обмен на то, что истощенным ацтекам будет разрешено покинуть разрушенный город, испанцы захватили золото, оцененное в сумму около 130 тысяч испанских золотых дукатов. Однако основная часть сокровищ, ради которых, собственно, и затевалась эта грандиозная операция, бесследно исчезла. Вероятно, индейцы затопили богатства в озере или надежно спрятали. Даже под пытками Куаутемок не сказал, где спрятаны сокровища Монтесумы. Богатства эти так никогда и не были найдены. Уцелевшие здания поверженного Теночтитлана были разрушены, похоронив под собой тела павших защитников. На руинах индейской столицы был основан город Мехико.

 

После завоевания

 

До 1524 года испанские конкистадоры основали в Мексике несколько городов. Кортес бо́льшую часть времени проводил в Койоакане, откуда лично руководил строительством города на развалинах Теночтитлана. В 1522–1524 годах это строительство продвигалось быстрыми темпами: на руинах разрушенной столицы ацтеков строился новый город Мехико, ставший главным центром испанских владений в Новом Свете. 15 октября 1522 года Кортес указом короля был официально назначен губернатором и капитан‑генералом Новой Испании. Кортес на протяжении всей жизни пользовался доверием туземцев, для которых он часто выступал в качестве адвоката и которые, по свидетельству очевидцев, очень уважали и почитали его. Однако недоверие испанского двора к конкистадору и подозрения со стороны королевских чиновников в самой Мексике не позволили Эрнандо Кортесу осуществить свою мечту – распространить власть Испании до Южного моря и берегов Азии.

Тем временем его, принесшего монарху в качестве трофея могущественную державу, завистники обвинили в стремлении к отделению от испанской короны. Из‑за постоянной военной опасности и заговоров, возникающих в среде его ближайшего окружения, Кортес проявлял все большую жестокость. В 1525 году он приказал подвергнуть пыткам и казнить Куаутемока, последнего правителя ацтеков, а также намеревался совершить поход на Кубу и расправиться с Веласкесом (тот скончался в 1524 году). Такие непродуманные решения побудили короля Карла V снять Кортеса с должности. И всего через месяц после возвращения из похода в Гондурас, в конце июня 1526 года, в Мехико прибыл Хуан Понсе де Леон II (сын первооткрывателя Флориды), ранее обличавший преступления Кортеса, который в свое время выхлопотал ему назначение на должность губернатора Новой Испании. Впрочем, через очень короткое время новый губернатор умер (в дальнейшем Кортеса обвиняли в его отравлении), следующие правители, Маркос де Агиляр и Алонсо де Эстрада, также относились к Кортесу неприязненно, и Кортес был вынужден оставить Мексику, чтобы отправиться в Испанию и отчитаться перед королем.

Весной 1528 года конкистадор со своей свитой высадился в испанском порту Палое. При дворе императора его приняли со всеми почестями. Кортес поклялся в своей верности монарху. 6 июля 1529 года император пожаловал ему титул маркиза дель Валле‑де‑Оахака, наградил большим крестом ордена Святого Иакова и подарил обширные земельные угодья в Мексике. Однако должности губернатора Новой Испании на этот раз Эрнандо не получил. Назначенный генерал‑капитаном Новой Испании и островов Южного моря, Кортес не обманывался относительно того, что новые большие экспедиции смогут закончиться успешно лишь в том случае, если первооткрыватель будет располагать губернаторскими полномочиями.

Слава Кортеса‑завоевателя гремела по всей Европе и в Новом Свете, так что конкистадор, по свидетельству современников, соперничал в славе полководца с Александром Македонским, а в богатстве с Крезом. Женившись на Хуане Суньига, дочери графа де Агилара и племяннице герцога де Бехара, Эрнандо Кортес получил доступ в наиболее влиятельные дома высшей испанской аристократии. Один из его подарков молодой невесте – два сказочно красивых изумруда, вырезанных в форме роз, – вызвал восхищение всего двора. Весной 1530 года он вместе с женой и своей матерью вернулся в Мексику, где проявил себя как талантливый колонизатор. Он завез с Кубы сахарный тростник, разводил мериносовых овец и разрабатывал золотые и серебряные рудники. И именно Кортес стал ввозить африканских негров для работы на плантациях. Но все эти занятия не могли удовлетворить его деятельную натуру.

В 1535 году Кортес отправился в экспедицию, прошел вдоль побережья Калифорнийского залива до 30‑го градуса северной широты. На юге Калифорнийского полуострова он основал город Санта‑Крус, нынешний Ла‑Пас. В 1539 году три корабля не вернулись назад. Финансовый ущерб, нанесенный Кортесу, составил в итоге почти 200 000 золотых дукатов. Тем не менее, географические открытия были весьма значительными. Было установлено, что Калифорния не остров, а часть материка. Наконец Кортес исследовал большие участки западного побережья Американского континента и Калифорнийский залив. В 1541 году Кортес вместе с сыном принял участие в памятном алжирском походе Карла V. Во время шторма, который уничтожил часть флота, галера маркиза также стала жертвой стихии. Кортесам едва удалось спастись.

К сожалению, все инициативы Кортеса в Испании не находили отклика у дворян. По возвращении на родину король также не поддержал его планов расширить границы испанской империи за счет всей территории вновь открытого континента. После трех лет, проведенных в ожидании, Эрнандо Кортес решил вернуться в Мексику. Однако ему удалось добраться лишь до Севильи, где он заболел дизентерией. Кортес успел завершить свои земные дела и 11 октября подписал завещание, в котором просил придать законный статус его детям‑метисам от индейских наложниц, включая первенца – Мартина Кортеса, рожденного от Малинче.

Умер Эрнандо Кортес 2 декабря 1547 года в возрасте 62 лет, незадолго до смерти переселившись из города в более спокойное место – селение Кастильеха‑де‑ла‑Куэста. Вначале завоеватель Мексики был погребен в фамильном склепе герцогов Медина‑Сидониа. Через 15 лет его бренные останки были перевезены в Мексику и захоронены во францисканском монастыре в Тескоко рядом с могилой его матери. В 1629 году останки еще раз перезахоронили во францисканской церкви в Мехико. В 1794‑м саркофаг еще раз был перенесен – теперь в «Больницу Иисуса из Назарета», когда‑то им же учрежденную. Для того чтобы спасти останки от уничтожения, в 1823 году их пришлось тайно извлечь. В Неаполе, в склепе герцогов Террануова‑Монтелеоне, потомков правнучки завоевателя, они обрели, наконец, покой. Всего останки Кортеса перезахоронялись не менее 8 раз. Однако высказанное в завещании последнее желание Кортеса – найти вечное пристанище в Койоуакане – осталось невыполненным. Великий первооткрыватель и завоеватель Мексики похоронен вдали от тех мест, где познал успех и триумф, вдали от страны, с которой навеки связано его имя.

 

 

[1] Согласно египетской версии, Александр являлся сыном не Филиппа, а египетского царя Некталеба, который, будучи низложен с престола, проник в Македонию под видом астролога и влюбил в себя Олимпиаду.

 

[2]  Хамсин – сухой, знойный ветер – Прим. авт.

 

[3] В различных исторических сочинениях встречаются такие варианты этого имени, как Иолай и Гермолай.

 

[4] Относительно достоверности этого исторического источника С. Фишер‑Фабиан писал следующее: «Мы знаем многое о последних днях Александра благодаря Эфемеридам. Историки подозревают, что здесь имела место подтасовка фактов, потому что сохранились именно эти страницы дневников. Но, как заметил однажды Моммзен, его коллеги проявляют повышенную недоверчивость, когда история становится захватывающей».

 

[5] Об этом факте упоминает только Клитарх и те историки, которые на него ссылались. Кроме того, стоит обратить внимание на указание Курция Руфа, который писал, что существовали две печати – македонская и персидская. Возможно, Пердикка как командир первой илы (подразделения конницы, насчитывающего около 200 человек) получил персидскую печать для издания местных приказов, и эта передача кольца вовсе не означала передачи ему верховной власти. Вряд ли Александр сделал бы своим преемником именно Пердикку, который при его жизни официально не входил в число хилиархов – ближайших помощников царя.

 

[6]  Пифагор – древнегреческий прорицатель.

 

[7]  Калан – индийский философ, весьма почитаемый Александром Македонским. Замученный болезнью желудка, он покончил жизнь самоубийством, взойдя на погребальный костер.

 

[8]  Е. Орлов – псевдоним Федора Ароновича Ротштейна (1871–1953), видного советского дипломата и историка.

 

[9]  Барсина – вдова Мемнона, взятая Александром Македонским в плен в 333 году до н. э. под Дамаском.

 

[10] Некоторые современные медики считают, что, по всей видимости, у Александра от непомерного употребления алкоголя произошло воспаление предстательной железы, которое и привело его сначала к коме, а потом к смерти.

 

[11] Версия о насильственной смерти Александра появилась лишь через шесть лет после его смерти. Она основывалась на некоем доносе, согласно которому яд ему дали в вине, а к его изготовлению был якобы причастен Аристотель. И сделал он это в отместку за смерть своего племянника. Многие из тех, кто мог участвовать в отравлении, были казнены, но сам Аристотель к тому времени уже ушел из жизни, пережив своего царственного ученика лишь на год.

 

[12] Кстати, тайна смерти Филиппа, отца Александра Македонского, несмотря на то, что убийца его известен, остается нераскрытой до сих пор. По одной из версий, к организации этого убийства мог быть причастен сам Александр, имевший немало мотивов для устранения отца.

 

[13] С. Фишер‑Фабиан указывает, что яд находился «в железной банке, спрятанной в копыте осла».

 

[14] Единственным античным автором, который был склонен согласиться с версией об отравлении Александра Антипатром, был Диодор, написавший о судьбе старого наместника и его сыновей следующее: «После смерти Александра он (Антипатр) остался в Европе самым могущественным; после него царскую власть получил его сын Кассандр, и многие не решались писать об отравлении. Действия Кассандра явно показывали, что он относится к деяниям Александра крайне отрицательно. Он убил Олимпиаду и бросил ее тело без погребения, а Фивы, разрушенные Александром, восстановил с великой заботой».

 

[15] По мнению Диодора, молодой военачальник Кратер был соперником Гефестиона.

 

[16] Еще одной официальной женой Александра стала персидская принцесса Парисатида.

 

[17] После смерти Александра Великого с 323‑го по 321 год до н. э. диадох Пердикка был регентом Македонии.

 

[18] Поскольку эта цифра фигурирует в сочинениях большинства античных авторов, на наш взгляд, ее можно считать более вероятной.

 

[19] При Страбоне мумия царя уже была помещена в стеклянный саркофаг, а золотой к тому времени якобы был украден Птолемеем XI по прозвищу Парисакт (Узурпатор). Однако некоторые исследователи приписывают этот акт грабежа и замены золотого саркофага на стеклянный царице Клеопатре. Несколько отличная версия изложена в старой греческой легенде. В ней говорится о том, что по приказу царицы, растратившей золотой фонд Египта на украшения и различные излишества, придворные тайно извлекли саркофаг Александра, переплавили золото на слитки и пустили их в оборот через римских купцов. Саму же мумию царя они якобы переложили в кедровый ящик, раскрасили его и перепрятали то ли в тайный семейный склеп Птолемеев, то ли в какое‑то другое место.

 

[20] 1 ли равен 576 метрам. – Прим. авт.

 

[21] В греческой мифологии гипербореями называли народ, живущий далеко на Севере, «за Бореем», т. е. в царстве северного ветра.

 

[22]  Мизия или Мезия – территория нынешних Боснии, Сербии и Болгарии.

 

[23] Грек Онигисий был приближенным Аттилы.

 

[24] По мнению автора книги «Секреты лидерства гунна Аттилы» Уэсса Робертса, Аттила был «наследником древней императорской династии, ведущий свое происхождение от самого Хама через тридцать два поколения».

 

[25] М. Бувье‑Ажан предполагает, что отец Аттилы умер в 401 году, когда мальчику было только шесть лет. Другие исследователи считают, что он скончался не раньше 406 года.

 

[26] Речь идет об императоре Западной Римской империи Гонории.

 

[27] Меч, найденный гуннским пастухом, считается скифским. По словам Бувье‑Ажана, история его появления такова: «Скифы – древний народ со славной историей, гордившиеся тем, что по велению богов вышли из вод Иаксарта – Сырдарьи – и заселили берега Аральского моря. Оттуда они двинулись на запад и, переправившись через Каспийское море, столкнулись с киммерийцами, пришедшими из Крыма и прочно обосновавшимися на Северном Кавказе. Киммерийцы преградили скифам путь на запад.

Тогда предводитель скифов Марак приказал вырыть глубокую яму в степи у слияния Волги и Дона, к юго‑западу от Астрахани, и, выхватив свой золотой меч, воткнул его рукояткой в землю на дне ямы, велев своим воинам засыпать ее так, чтобы виднелось только острие. Марак заявил, что выполняет волю богов: ему было знамение, и теперь его меч сам является божеством и символизирует неуязвимость и власть».

 

[28] Желая ослабить римлян, Аттила и в дальнейшем будет всегда поднимать вопрос о возврате перебежчиков. По всей видимости, их было немалое количество. Если же учитывать то, что римляне использовали их как солдат, настойчивость гуннского предводителя вполне понятна. Недаром, по словам Приска, он как‑то заявил римским послам, что «…не позволит, чтобы его рабы действовали в войне против него, хотя они и не могут принести никакой пользы тем, которые вверяют им охранение страны своей».

 

[29] По некоторым рукописям сражение гуннов с римлянами произошло при Мауриаке (в окрестностях города Труа). Точное место битвы неизвестно.

 

[30] По другим сведениям, битва состоялась 20 июня 451 года, а Бувье‑Ажан называет еще более позднюю дату – 30 июня или начало июля.

 

[31]  Торисмунд (Торизмонд) – сын Теодориха, ставший после его смерти новым королем вестготов.

 

[32] На самом деле вскоре Аквилея была восстановлена. Она угасла только в следующем веке после нашествия лангобардов, когда большинство жителей предпочли перебраться в новый, гораздо лучше защищенный морем город, получивший название Венеция.

 

[33]  Суда – название византийского толкового словаря греческого языка X века, который содержал объяснения античных реалий, биографические заметки, цитаты из древних авторов. Слово «Суда» до XX века принималось за имя автора и часто читалось как Свида.

 

[34] Интересно отметить, что тот же Папа Лев I, которому удалось уберечь Рим от разрушения армией Аттилы, в 455 году не смог убедить короля вандалов Гензериха не трогать город.

 

[35] Орнатом в средневековом восточно‑христианском искусстве называли торжественное царское одеяние.

 

[36] По словам Бувье‑Ажана, среди оружия, погребенного вместе с Аттилой, был и знаменитый меч Марса. Его якобы приковали «золотым браслетом к запястью правой руки Бича Божьего».

 

[37] Металлические украшения, служившие воинскими знаками отличия.

 

[38] Остатки гуннских племен смешались с другими кочевыми племенами, а этноним «гунны» прочно вошел в лексикон авторов VI века для обозначения варварских кочевых орд, накатывающих волнами в Западную Европу с северного побережья Черного моря.

 

[39] По словам Иордана, Бледа был не родным, а двоюродным братом Аттилы.

 

[40] Эта дата фигурирует в статье об Аттиле И. А. Стучевского.

 

[41] По мнению русского историка Л. Н. Гумилева: «В Древней Руси это слово (иго) употреблялось в разных значениях. «Иго» означало то, чем скрепляют что‑либо, узду или хомут. Существовало оно в значении «бремя», то есть то, что несут. Слово «иго» в значении «господство», «угнетение» впервые зафиксировано лишь при Петре І, в 1691 г.».

 

[42] Здесь и далее выделения крупным шрифтом или курсивом сделано А. А. Бушковым.

 

[43] По свидетельству А. А. Бушкова, каждый воин кочевого племени, как правило, отравлялся в поход, имея три или, как минимум, две лошади.

 

[44] О своенравности новгородцев и их переменчивом отношении к княжеской власти свидетельствует хотя бы такой факт: уже через неделю после того как Александр Ярославич одержал победу над шведами в Невской битве, защитив Новгород от столь грозного врага, решением вече он был изгнан из города. Правда, потом новгородцы опять обратились к нему за помощью. – Прим. авт.

 

[45] По другим данным, монголы остановились за 100–150 км от Новгорода и повернули обратно.

 

[46]  «Степенная книга» – памятник русской исторической литературы, составленный в XVI веке духовником царя Ивана IV Грозного Андреем. – Прим. авт.

 

[47] Речь идет о двухнедельной осаде крепости Торжок.

 

[48] Так назывались рукописи, украшенные миниатюрами. – Прим. авт.

 

[49] Следует заметить, что, несмотря на то, что Тимур по линии своего отца Тарагая происходил из знати отюреченного монгольского племени барласов и являлся потомком дальнего родственника Чагатая, сына Чингисхана, сам он к роду Чингизидов не принадлежал. А поскольку закон, установленный Чингисханом, гласил: править может только Чингизид, великий полководец, невзирая на все его государственные заслуги и завоевания, ханского титула так и не получил. До конца своей жизни Тимур вынужден был довольствоваться лишь званием Великого эмира, правя от имени потомков Чингисхана.

 

[50] С VII века Мавераннахр – арабское название междуречья Амударьи и Сырдарьи с городами Самарканд, Бухара и др. – Прим. авт.

 

[51] По видимости, речь здесь идет о мавзолее Надир‑Шаха. – Прим. авт.

 

[52] Улугбеку отрубили голову за то, что он якобы предал свою веру ради науки, а именно – за увлечение астрономией. На самом же деле он был убит по приказу своего сына Абдуллатифа. – Прим. авт.

 

[53] Есть и другая интерпретация этой фразы: «Тот, кто потревожит прах великого вождя, развяжет большую войну». – Прим. авт.