Гонимый невидимым мечом Богородицы

 

Разделавшись, наконец, с Тохтамышем, который отнял у него так много времени и сил, Тамерлан повел свою армию двумя частями вверх по берегам Дона и оказался у границ русских земель. Одно соединение под командованием самого полководца осадило пограничный город‑крепость Елец, входящий в состав Рязанского княжества. Его немногочисленные защитники, несмотря на отчаянное сопротивление, конечно же не могли выстоять против тимуровской армады, и вскоре город пал. Сквозь кольцо окружения сумел прорваться только Бек‑Ярык‑оглан, талантливый военачальник Тохтамыша, который, по легенде, храбрее всех сражался против Тамерлана в битве на Тереке и тогда уже обратил на себя его внимание. А после взятия Ельца, среди защитников которого был и татарский военачальник, великий завоеватель был настолько поражен его мужеством, что (небывалый случай!) даже распорядился не трогать членов его семьи, захваченных в плен, а отправить их вслед за главой семейства. Более того, он дал им в сопровождение конвой, дабы никто по дороге не обидел женщин и детей.

Падение пограничного Ельца открывало Тамерлану прямую дорогу на Москву. Хорошо понимая это, русские князья стали готовиться к решающей схватке. Армия Великого княжества Владимирского (в него входило и Нижегородское) была готова в июле. Великий князь Василий – сын Дмитрия Донского – сосредоточил главные силы в Коломне, а в Москве оставил своего двоюродного дядю, героя Куликовской битвы Владимира Серпуховского. Но воевать с грозным завоевателем… не пришлось. Простояв 15 дней в Ельце, Тамерлан собрал пленных и не только оставил город, но и… ушел прочь от русских границ. Почему он так поступил? Разгадать эту загадку ученые не могут до сих пор. Возможно, потому что вместо исторических фактов им приходится опираться лишь на туманные предания. А они свидетельствуют о том, что русский князь и его дружинники хорошо понимали, что русское войско, значительно уступавшее по численности армии Тамерлана, вряд ли сможет остановить его наступление и исход предстоящей битвы для них предрешен. Тогда, чтобы поднять дух воинов и жителей столицы, митрополит Киприан распорядился доставить из Владимирского кафедрального собора в Московский Сретенский монастырь чудотворную икону Божьей Матери. Крестный ход с нею начался в день Успения Богородицы, а закончился 26 августа на Кучковом поле, где митрополит со множеством православных помолился перед иконой о защите Москвы. И в тот же день Тамерлан объявил о своем решении не продолжать поход. Этот факт был расценен русскими как грандиозная бескровная победа в результате Божественного заступничества, а дата отхода вражеских орд стала с тех пор одним из самых значительных православных праздников.

Наряду с этим легенда гласит о том, что накануне 26 августа якобы «было Темир Асак‑царю (Тамерлану) страшное видение». Пришедшая к нему во сне «огнеглазая Жена приказывала ему не двигаться дальше и дала приказ небесным воинам, которые в несметном количестве бросились на завоевателя с оружием в руках». Проснувшись в страхе, он призвал своих мудрецов и попросил их истолковать ему значение сна. Предсказатели пояснили ему, что Жена – Матерь русского Бога – Христа и ему лучше прислушаться к ее словам. Тамерлан верил своим оракулам и потому поступил так, как они советовали.

У историков на этот счет свои версии. По мнению одних, скорее всего опытный полководец реально оценил свои возможности и не рискнул подвергать опасности армию на таком удалении от сердца своей империи, да еще в краях с холодным и малознакомым климатом. Другие считают, что, возможно, разведка сообщила ему о силе и организованности русского воинства, и уставший после долгих сражений с Тохтамышем завоеватель решил не затевать сейчас новой кампании. Но чтобы результаты этого похода выглядели наиболее выгодно, он представил их потом своим соотечественникам как грандиозную победу над Москвой и завоевание чуть ли не всей Руси. Видимо, великий завоеватель был непрочь немного прихвастнуть…

На наш взгляд, предположение о том, что Тамерлан мог испугаться военных приготовлений великого князя Василия, вряд ли соответствует действительности. Боялся не он, а боялись его. Русские князья прекрасно понимали, что среднеазиатский эмир намного опаснее ордынских ханов и их наместников и если он пойдет войной на Русь и далее в Восточную Европу то принесет стране огромные бедствия.

Еще одна версия состоит в том, что Тамерлан решил вместо очередного похода навести порядок в уже завоеванных им странах. Именно эта версия нам и представляется более вероятной. Доказательством тому служат последующие передвижения полководца и расправа с непокорными в различных частях его империи. Особенно часто вспыхивали восстания против среднеазиатских завоевателей в Персии и Закавказье. Но по дороге домой полководец не удержался от возможности еще больше увеличить свои трофеи: были разграблены и сожжены Азак (современный Азов), Астрахань, Сарай‑Береке и Кафа (современная Феодосия). Пройдя Перекоп, наместники Тамерлана собрали большую дань. А вот дальше начались карательные экспедиции. Одна из них была проведена против восставших черкесских племен, которые, чтобы защититься от поработителей, выжгли большой участок степи к северу от Кубани. Но армию Тамерлана это не остановило. Она молниеносным броском преодолела «мертвые» территории и нанесла по бунтовщикам сокрушительный удар. Затем полководец ликвидировал крепости восставших в Закавказье и Приэльбрусье и только потом вернулся домой.

Некоторые историки предполагают, что к моменту битвы на Тереке Тамерлана, уставшего от непрерывных войн, уже мало интересовали новые территориальные завоевания, и именно поэтому он не стал продолжать продвижение в глубь Руси. Такое предположение не согласуется с тем, что буквально через три года он осуществил большую индийскую кампанию, в 1405 году еще больше уставший от походов полководец на пороге своего 70‑летия отправился на завоевание далекого Китая. Стать владыкой этого государства он мечтал всю свою жизнь, а вот покорение Руси, видимо, такой мечтой для него не было. Скорее всего, Тамерлан после разрушения Ельца не увидел для себя в близлежащих степях ничего соблазнительного.

Но какими бы причинами не объяснялся уход Тамерлана с русских земель, ясно одно: в кровопролитной битве его с Тохтамышем решалась и судьба Руси. Великий завоеватель буквально добил разваливавшуюся на части Золотую Орду. Как ни парадоксально, но именно этот страшный враг христиан и ярый поборник Магомета стал, если так можно сказать, главной причиной полного ослабления и падения Золотой Орды. Тем самым Тамерлан, сам того не желая, помог русским землям, находящимся под властью монголо‑татар. Так получилось, что сама Золотая Орда с ее противоречиями и междоусобной борьбой за власть выступила своеобразным барьером, отделившим великого полководца от воплощения в жизнь его планов по завоеванию Руси и Восточной Европы. Да и были ли такие планы вообще? Тем не менее, порывы «Духа войны» Тамерлана европейцы на себе ощутили. В 1399 году два татарских хана, бывшие его вассалами, нагнали большого страха на Восточную Европу. На реке Ворскле они разгромили почти 100‑тысячное союзное войско под командой великого литовского князя Витовта, в которое входили поляки, литовцы, галичане, волыняне и даже тевтонские рыцари.

Впрочем, и на Руси о великом завоевателе осталась недобрая память, связанная с разрушениями ряда городов и жестокостью его воинов. Вот какая оценка дана ему в исторической повести «Роман и Ольга», принадлежащей перу декабриста и писателя А. А. Бестужева (Марлинского): «…были взяты русские в плен в Ельце. Войско монголов уходило из России, гонимое невидимым мечом. Тимур – грозное величие бича вселенной. Добыча целого света, запечатленная кровию миллионов людей, лежала горами в престольном стане Тимуровом. Цари и владельцы всей Азии служили хану рабами. Ковры персидские, украшения дворцов Багдада, стали коконами верблюдам, драгоценные пояса дев русских обратились в смычки для собак; багряницы князей веяли черпаками на конях победителя. Гордые монголы, нежась на войлоках под шалевыми палатками Тибета, пили вино разграбленной Грузии из священных чаш Царьграда».

Пройдет более шестисот лет, и имя Тамерлана мистическим образом вновь всплывет в русской истории. Оно напомнит о себе в грозные годы Великой Отечественной войны. Но обо всем по порядку…

 

Судьба нефритового надгробия и других реликвий мавзолея Гур‑Эмир

 

В конце декабря 1404 года, когда великий завоеватель во главе 200‑тысячной армии отправился в далекий поход на завоевание Китая, он находился в апогее славы и могущества. Несмотря на преклонный возраст и немощи, которые все чаще его одолевали, он до последних дней лично руководил своими войсками. Однако им удалось дойти только до города Отрара, лежавшего в нижнем течении реки Арыси. Стоял январь 1405 года. Наступившая зима оказалась одной из тех суровых и многоснежных зим, которые время от времени выпадали на долю Туркестана. Поэтому Тамерлан вынужден был остановиться в Отраре, чтобы выяснить, можно ли продвигаться дальше. Здесь он неожиданно заболел и 19 января (или 18 февраля) 1405 года скончался.

Внезапная смерть полководца в самом начале грандиозной военной кампании и неразрешенность сложного вопроса о престолонаследии вызвали справедливые опасения в его ближайшем окружении. Боясь политических осложнений на границах империи и возможной смуты, наследники великого эмира решают скрыть его смерть. Поэтому гроб с его набальзамированным и натертым благовониями, розовой водой, мускусом и камфарой телом темной ночью уложили на носилки, украшенные драгоценными камнями и жемчугом, чтобы отправить в Самарканд. Секретная миссия по его доставке на родину была поручена одному из приближенных Тамерлана Ходже Юсуфу. Сопровождающим эту процессию велено было говорить, что это возвращается в столицу одна из жен эмира. В действительности его жены и дети выехали вслед за ним через день.

По прибытии на родину останки Тамерлана тотчас предали погребению в склепе при медресе Мухаммад Султана. Это учебное заведение было построено любимым внуком эмира для обучения Корану сыновей беков и мусульманских воинов. Сам Мухаммад Султан скончался от болезни в 29 лет весной 1403 года и был погребен в этом медресе. Теперь здесь рядом с внуком упокоился и дед.

Похороны Тамерлана описаны в разных источниках по‑разному. Согласно «Зафар‑намэ» Шерифад‑дина над забальзамированным телом эмира был совершен религиозный похоронный обряд, а затем с подобающими почестями и согласно мусульманскому ритуалу гроб опустили в склеп. А по свидетельству историка Ибн‑Арабшаха, тело Тамерлана первоначально покоилось в гробу из черного дерева. Затем его переложили в стальной гроб, сделанный искусным мастером из Шираза. Жены эмира обнажили головы в знак траура, расцарапали и измазали сажей свои лица, рвали на себе волосы, бросались на землю, накрывали шею войлоком. (Таково обычное поведение при проведении траурных обрядов.)

Несмотря на меры предосторожности, весть о смерти Тамерлана мгновенно разнеслась по стране. К моменту прибытия в Самарканд его родственников печальное известие уже не было тайной. Так как вопрос о престолонаследии решен не был, некоторых военачальников и царевичей в столицу не пустили. Туда вошли только допущенные к телу приближенные. Когда стало известно, что эмир назначил своим наследником внука Пир Мухаммада Султана, это понравилось далеко не всем, и последнего никто не хотел признавать. Уже в эти трагические дни начались распри между родственниками великого завоевателя.

Известно, что сам Тамерлан предполагал быть похороненным в своем родном городе Кеше (Шахрисабз). Здесь были погребены его родственники, в частности два старших сына, и сподвижники. Там же над могилой своего отца эмир построил большой мавзолей. По свидетельству де Клавихо, в 1404 году для самого Тамерлана здесь отделывалась очень большая часовня. Но ведь в 1403 году он начал строить в Самарканде грандиозную гробницу. Этот известный во всем мире мавзолей‑усыпальница называется Гур‑Эмир («могила эмира»). Первоначально он предназначался для тела любимого внука Тимура Мухаммада Султана, но впоследствии стал усыпальницей как для самого Тамерлана, так и других его потомков – Тимуридов. Строительство этого мавзолея было завершено его знаменитым внуком Улугбеком – выдающимся правителем, астрономом и математиком, построившем обсерваторию в Самарканде, – который довел его до совершенства. По образу и подобию этого величественного сооружения впоследствии была устроена усыпальница французского императора Наполеона в парижском Доме инвалидов. Он послужил также прообразом для известных памятников архитектуры эпохи Великих моголов: мавзолея императора Хамэйуна (Хумаюна) в Дели и мавзолея Тадж‑Махал в Агре, построенных потомками Тамерлана.

Через месяц после погребения великого завоевателя преемником его власти был провозглашен его внук Халиль Султан. Он прибыл в Самарканд и с большой торжественностью справил поминки на могиле деда. Помещение (склеп), где покоилось тело Тамерлана, было украшено внутри с языческой пышностью: пол застлан бархатными и шелковыми коврами, на стенах развешаны усыпанные драгоценными камнями предметы вооружения и домашней утвари, с потолка спускались тяжеловесные золотые и серебряные люстры. На саму могилу великого эмира были возложены его одежды. Такая обстановка сохранялась в усыпальнице в течение четырех лет. Все изменилось в мае 1409 года…

Дело в том, что все это время младший сын Тамерлана Шахрух вел постоянную борьбу с Халиль Султаном, в результате которой тот вынужден был покориться более сильному. Халиль Султана отправили в персидский город Рей – он стал удельным князем. А Шахрух вновь совершил траурные обряды на могиле своего отца. При этом по его приказу все предметы одежды, утвари и вооружения, как не соответствующие правилам ислама, были переданы в государственную казну. Видимо, по его же распоряжению в Самарканд из Андхоя было доставлено тело скончавшегося еще зимой 1403‑го или 1404 года имама Береке. Оно, якобы в соответствии с желанием самого Тамерлана, было в стальном гробу перенесено из временной усыпальницы в мавзолей Гур‑Эмир. Туда же вместе с великим завоевателем пометили и тело его любимого внука Мухаммада Султана.

Шахрух же уехал в Герат, который отныне стал столицей государства, а в Самарканде в качестве правителя он оставил своего 15‑летнего сына Улугбека. Но правда заключается в том, что вся действительная власть была сосредоточена в руках его опекуна, эмира Шах Мелика. Только через два года, избавившись от опеки, Улугбек становится полновластным правителем обширных областей, а после смерти своего отца Шахруха – и всей империи. Но всю жизнь ему пришлось вести борьбу с другими претендентами на высшую власть. В 1448 году ему удалось на короткое время занять Герат. Оставляя город, он вывез оттуда тело отца и с почестями похоронил его тоже в Гур‑Эмире рядом с Тамерланом. Здесь же, по преданию, покоятся и правнуки великого завоевателя.

Улугбек постоянно заботился о мавзолее Гур‑Эмир. При нем был расширен фамильный склеп усыпальницы и изменена его первоначальная конструкция. К основному восьмигранному зданию было пристроено несколько боковых помещений, а внутри главного была установлена чудная резная мраморная решетка, окружающая надгробия всех великих Тимуридов.

А теперь стоит остановиться на легенде о нефритовом надгробии. Она гласит, что во время военного похода 1426 года в Китай Улугбек нашел два больших куска прекрасного темно‑зеленого нефрита. У китайцев считалось, что этот камень обладает особой божественной силой. Поэтому изделия из него украшали даже императорский дворец. Улугбек приказал взять найденные куски. С помощью специальных телег они были доставлены в Самарканд. Мастера обработали их и подогнали друг к другу. Им придали форму надмогильного камня и положили в качестве второго – наружного – надгробия Тамерлана в мавзолее Гур‑Эмир. Сверху была высечена надпись, свидетельствующая о том, что это гробница «великого султана, милостивого хана, эмира Тимура Гурагана, сына эмира Тарагая». Родословную указали аж до девятого колена, в котором она имела общего предка с родом Чингисхана. Видимо, эта вымышленная генеалогия, устанавливавшая родство Тимуридов с Чингизидами, была сочинена уже после смерти Тамерлана. Как известно, сам великий завоеватель всю жизнь довольствовался более скромной легендой, согласно которой его предки на основании договора были полновластными эмирами при потомках Чингисхана. На малой боковой стороне нефритового надгробия было указано, что этот камень был привезен и поставлен Улугбеком после его военного похода в Китай. Это уже было символично: поскольку великий завоеватель умер именно во время аналогичной военной операции, благодарный внук таким образом отдавал дань уважения ратным подвигам деда.

Прошло несколько столетий. В 1740 году иранский завоеватель Надир‑Шах одержал победу над ханами Бухары и Хивы. Самарканд тогда входил в состав Бухарского ханства. Для усмирения мятежных узбеков шах приказал ввести в город 20‑тысячный отряд. Помимо основной задачи его воинам было поручено специальное задание: снять с могилы Тамерлана нефритовое надгробие и семисплавные ворота соборной мечети, известной под названием Биби‑ханум. Эти священные реликвии Тимуридов должны были быть доставлены в Мешхед. Придворный историк иранского завоевателя пишет, что из надгробного камня предполагалось сделать пол и облицовку стен одного из святых зданий столицы Персии. Легенда гласит, что это ужасное святотатство было совершено в 1747 году. Но при снятии казавшихся монолитом нефритовых плит они раскололись на четыре части. Все же их вместе со створками ворот погрузили на пушечные лафеты и ценный груз доставили в Мешхед. Когда все это было доставлено в Иран, Надир‑Шах испытал противоречивые чувства. Будучи мусульманином, он прекрасно понимал, что осквернение могилы – огромный грех. Но он также хорошо знал, сколько горя принес его народу эмир Самарканда, предавая огню и разрушению иранские города и уничтожая их жителей. Возможно, своим поступком Надир‑Шах тешил свое самолюбие: он наконец‑то отомстил великому завоевателю, хотя и не самым удачным способом. Сохранились воспоминания современника тех далеких событий, визиря из города Мевр Мухаммада Казима. Он писал, что при осмотре трофеев Надир‑Шах на некоторое время задумался. Затем он прочитал фатиху для успокоения души эмира и сказал: «Ныне мир, подобно шару, вертится в моей руке. Он (Тимур) сделал камень своей гробницы из нефрита; мы выделываем одну кольчугу из стали, другую из красного золота, осыпанного драгоценными камнями, и сделаем из нефрита пол и облицовку нижней части стены куполообразного здания [51]».

Однако задуманное иранский владыка так и не исполнил. По словам одного из его придворных историков, во сне к Надир‑Шаху якобы явился духовный учитель и наставник Тамерлана Береке, который сказал ему, что камень необходимо вернуть на место. Наутро устрашенный правитель распорядился отвезти надгробие в Самарканд и поместить «на своем месте, как было раньше». Вот тогда‑то по дороге нефритовая плита будто бы упала и раскололась на два куска. Самаркандские мастера соединили их и закрепили надгробие в усыпальнице эмира. Но, возможно, не только вещий сон, приснившийся Надир‑Шаху, позволил священной реликвии вернуться на прежнее место. Есть сведения о том, что в 1747 году Иран был разрушен землетрясением, а сам шах сильно заболел и в том же году скончался. Но перед смертью он успел отдать приказ о возвращении камня в усыпальницу Тамерлана.

По другой легенде, надгробие Тамерлана было разбито неизвестными грабителями, искавшими в усыпальнице эмира несметные сокровища. Как показало впоследствии исследование надгробия учеными, оно действительно состояло из двух больших частей. Они сохранились до наших дней и находятся на своем месте. Отсутствуют лишь добавочные вставки от малой боковой грани. Скорее всего, поскольку нефрит был известен своими целебными свойствами, шейхи, которые постоянно находились подле усыпальницы Тамерлана, могли сами отбивать мелкие кусочки от камня, чтобы потом толочь их в порошок и продавать желающим исцелиться от болезней.

В 1868 году, почти сразу же после занятия Самарканда русскими войсками, генерал‑губернатором К. П. фон Кауфманом было отпущено более трех тысяч рублей на приведение в порядок мавзолея Гур‑Эмир. Но охрана памятника осуществлялась недостаточно хорошо. В 1905 году с него была украдена плита с мозаичной надписью, которая располагалась снаружи, над боковым входом в мавзолей. Пропажу обнаружили не сразу, а лишь когда турки перепродали плиту Берлинскому музею. По поручению русского царя стали требовать возвращения реликвии. Немцы начали торговаться и «отдали» плиту за шесть тысяч марок. Ее удалось вернуть в Россию лишь в 1910 году, но попала она не в Самарканд, а в Эрмитаж.

Интересна и загадочна судьба еще одной реликвии мавзолея Гур‑Эмир. По легенде, во время погребения Тамерлана рядом с его телом в усыпальнице был оставлен Коран халифа Османа, собственноручно переписанный им. В 1904 году по требованию царя Николая II он был изъят оттуда и перемещен в царскую публичную библиотеку. Вскоре началась Русско‑японская война, в которой Россия потерпела поражение. Было ли это простым совпадением или мистическим проявлением мести потревоженного «духа войны», сказать никто не сможет… После революции 1917 года Всероссийский мусульманский совет неоднократно обращался к представителям советской власти с просьбой вернуть эту реликвию в Самарканд, но получал отказ. Дело начало принимать серьезный оборот после того, как мусульманский гвардейский полк по приказу польского татарина А. Ахматовича занял здание библиотеки. Руководил этой акцией другой польский татарин – Тальковский. Только тогда было получено разрешение на вывоз Корана. Но его путь в Самарканд оказался очень долгим. До 1923 года он находился в Уфе, затем, вплоть до 1941 года – в самарской мечети. А незадолго до начала Великой Отечественной войны по указанию И. В. Сталина книга была передана в исторический музей Узбекской ССР.

Существует и другое свидетельство о судьбе этого Корана. Оно относится к началу XIX века. Согласно ему, вывез книгу из Самарканда курдский владетель Кучана, принимавший участие в походе Надир‑Шаха на Бухару. Но был ли это Коран Османа из усыпальницы Тамерлана? Некоторые исследователи считают, что этот экземпляр был написан рукой внука великого эмира Байсункаром, сыном Шахруха. Впоследствии рукопись была разорвана курдами на отдельные листы. Когда Кучана умер, его сын собрал часть листков и положил их в могилу имама. Видевший их английский ученый Фрезер утверждал, что они представляют собой великолепный образчик каллиграфического искусства.

В советские годы встала необходимость приведения в порядок уникальной усыпальницы Тимуридов. Охраной памятников старины Самарканда ведала специальная комиссия Средазкомстариса, которая сделала заключение о необходимости немедленного технического вмешательства с целью сохранения и поддержания в должном состоянии мавзолея Гур‑Эмир. И такие работы начались в 1924 году. В усыпальнице были сдвинуты надгробия, снят половой настил, вскрыты фундаменты. В течение двух лет уникальный памятник архитектуры всесторонне исследовался. В 1926 году был укреплен и облегчен свод склепа. Между ним и полом установили железобетонную платформу, которая теперь равномерно распределяла давление. Были также проведены магнитные наблюдения над могилой Тамерлана. Они подтвердили наличие в ней парамагнитного объекта, вероятно остатков гроба. А возможно, в усыпальнице великого завоевателя находились и другие интересные предметы, но саму усыпальницу тогда не вскрывали. На то было много причин, главной из которых считалось «проклятие Тамерлана», грозившее страшными бедами…

 

«Проклятие Тамерлана»

 

Согласно легенде, уже лежа на смертном одре, Тамерлан сказал своим приближенным: «Не нарушайте покой моей могилы, ибо того, кто меня побеспокоит, ожидает судьба, которая страшнее, чем я». Наследники свято соблюдали завет великого полководца. Некоторые документально не подтвержденные источники сообщают, что после смерти эмира на его надгробном камне была выбита надпись следующего содержания: «Всякий, кто нарушит мой покой в этой жизни или в следующей, будет подвергнут страданиям и погибнет». Несколько менее достоверных источников сообщают, что надпись гласила: «Когда я восстану (из мертвых), мир содрогнется».

Возможно, на основе всего этого появилась еще одна легенда. А повествует она вот о чем: существует предсказание, гласящее о том, что если прах Тамерлана будет потревожен, начнется великая и страшная война, равной которой история еще не знала. Именно об этом говорит надпись на нефритовой плите надгробия: «Нарушивший завет Тимура будет наказан, а по всему миру разразятся жестокие войны!» Существуют и другие ее переводы, но суть во всех их та же.

В самой надписи, в принципе, нет ничего удивительного. Подобными проклятиями испокон веков пугали расхитителей гробниц. Кроме того, известно, что мусульманская традиция запрещает вскрывать могилы и священные места – мазары. По правде говоря, такой прием защиты покоя мертвых вандалов не останавливал, и мало кто обращал внимание на подобные «пустяки». Но с потревоженным прахом Тамерлана случилась поистине мистическая история. Его проклятие сбылось!

С момента смерти великого завоевателя прошло более пятисот лет. Все было спокойно до тех пор, пока в 1926 году советскому академику Массону не пришла в голову идея вскрыть его гробницу. Его заинтересовали звуки, доносившиеся из могилы Тамерлана. Но тогда у советского правительства не нашлось денег на проведение таких работ. А в 1941 году, когда они наконец отыскались, академик сам отказался участвовать в этой экспедиции. Он посчитал, что исследование с научной точки зрения обставлено слишком непрофессионально. А, возможно, Массон знал больше, чем ему полагалось, и потому уклонился от участия в «авантюрном проекте». Не исключено также, что для властей главным была совсем не научная составляющая этого мероприятия. Ведь полной уверенности в том, что Тамерлан был погребен в мавзолее Гур‑Эмир, у советских ученых тогда не было.

В 1941 году в СССР торжественно отмечалось 500‑летие со дня рождения великого узбекского поэта, философа и государственного деятеля Алишера Навои. Жил он в эпоху Тимуридов, сыновей и внуков великого полководца древности Тамерлана. И тогда по решению правительства Узбекской ССР были проведены раскопки усыпальницы Тимуридов в Самарканде. Такова официальная причина раскопок в мавзолее Гур‑Эмир. На самом деле директиву о начале работ в усыпальнице сообщили члены советского правительства. Одной из основных задач научной экспедиции должно было стать установление точного места захоронения Тамерлана и документации, которая подтверждала бы это.

Документы на разрешение раскопок были подписаны самим Сталиным. Существует версия о том, что еще в «расстрельном» 1937 году он сам составил список людей, которые, на его взгляд, оставили яркий след в истории человечества. Внесено было в него и имя Тамерлана, которого «вождь всех времен и народов» назвал «избавителем от татаро‑монгольского ига» многострадальной Руси. Это определение даже вошло в учебники истории того времени. Личность Тамерлана, несомненно, очень привлекала Сталина. Уж очень они были похожи. Даже прозвища‑псевдонимы у них были схожи: один был «железным», другой – «стальным». Даже в проблемах с внешностью у них было много общего: у Тамерлана отсутствовало несколько пальцев на руке, Сталин же был сухоруким, первый был хромым, второй имел сросшиеся пальцы на ноге. Они жили в разное время, деяния их разделяли века, но было нечто, что объединяло обоих, – присущая им обоим жестокость.

Научную экспедицию, созданную в марте 1941 года, возглавил видный узбекский историк и математик, впоследствии академик и президент Академии наук Узбекистана, Ташмухамед Кары‑Ниязов. В ее состав вошли: историк и знаток древних языков Востока Александр Семенов, известный археолог, антрополог и скульптор Михаил Герасимов, создавший уникальный метод восстановления внешнего облика людей на основе скелетных останков, таджикский писатель, ученый и общественный деятель Айни, эксперты ленинградского Эрмитажа, а также четыре кинооператора, которые должны были запечатлеть на пленке основные этапы и результаты работ. Курировала деятельность экспедиции большая команда Московского НКВД.

Особая задача стояла перед профессором М. М. Герасимовым. Как известно, подлинные изображения Тамерлана и Улугбека до нас не дошли, поскольку Коран запрещал рисовать человеческие лица. Но если в усыпальнице будут найдены останки великого завоевателя и его знаменитого внука, то ученый сможет в полном смысле этого слова сотворить «чудо» – воссоздать по ним внешний облик великого завоевателя.

Накануне экспедиции ученые вели долгие споры о том, где именно нужно искать прах Тамерлана. По мнению большинства, местом его упокоения стал Гур‑Эмир. Некоторые историки считали, что он был погребен в родном Кеше. Именно здесь эмир повелел построить великолепный мавзолей для своих родителей. В подземной его части был установлен специальный саркофаг, закрытый мраморной плитой весом в три с половиной тонны. Что в нем находилось, в 1941 году еще никто не знал. А Александр Семенов полагал, что могилу великого завоевателя следует искать там, где он скончался, т. е. в Отраре. Остатки этого города, просуществовавшего до середины XVI века, находились в Казахстане, в районе железнодорожной станции, которая так и называлась – Тимур. Одним из аргументов в пользу своей гипотезы Семенов считал тот факт, что приближенные эмира некоторое время скрывали его смерть в надежде на удачный поход и большую военную добычу. Еще одну точку зрения высказывал Кары‑Ниязов. Он был уверен, что могила Тамерлана находится в древнем афганском городе Герате, основанном еще Александром Македонским. Туда, по мнению ученого, тайно отвез скончавшегося эмира его сын Шахрух. После продолжительной дискуссии было все же решено начать поиски в столице империи Тимуридов Самарканде, поскольку именно там, в мавзолее Гур‑Эмир, согласно историческим документам, находились останки ближайших родственников Тамерлана.

В мае 1941 года научная экспедиция выехала на место раскопок, но уже через несколько дней в ее планы вмешались непредвиденные обстоятельства. Местные жители предупреждали ученых, что нельзя вскрывать усыпальницу Тимуридов, поскольку в мир будет выпущен воинственный дух Тамерлана и начнется опустошительная война. Хранитель мемориала, 80‑летний Масуд Алаев показал ученым предостерегающую надпись на гробнице великого завоевателя, выбитую в год его смерти, и объяснил, что могилу охраняют незримые силы. Но ученые не прислушались к этим предупреждениям. К тому времени они еще не успели расшифровать надпись на надгробной плите, а ссылки на легенды и предания людьми науки серьезно не воспринимались. Но на всякий случай, чтобы перестраховаться, члены экспедиции или приглядывавшие за ними сотрудники НКВД доложили об этом в Москву. В ответ пришел приказ: «Алаева арестовать за распространение ложных и панических слухов. Гробницу вскрыть незамедлительно!»

Раскопки в мавзолее начались 2 июня в 8 часов утра. Перед этим специалисты и мастера‑каменщики скопировали все вырезанные на каменных плитах изображения и надписи, которые могли быть случайно повреждены во время поисковых работ. Надо было подготовить и специальную технику с учетом того, что вес нефритовых надгробных плит доходил до нескольких тонн. Для того, чтобы сдвинуть их с места, рабочим пришлось изготовить специальные лебедки. Но с самого начала дело не заладилось. Как будто кто‑то невидимый стал препятствовать ученым. 16 июня произошла авария на строительстве гостиницы «Интурист», находящейся недалеко от мавзолея. Вода стала заливать усыпальницу Тимуридов. Нужно было срочно что‑то предпринимать, чтобы подтопление не повредило останки. Ценой больших усилий в авральном порядке ЧП удалось нейтрализовать в кратчайшие сроки. Кстати, бытует мнение, что именно эта авария послужила причиной срочного вскрытия захоронения.

Первыми были вскрыты детские гробницы, принадлежавшие сыновьям Улугбека, затем гробницы сыновей Тамерлана – Мироншаха и Шахруха. После того как распечатали первый гроб, в воздухе стали витать прекрасные запахи ароматических веществ, вырвавшихся из закрытого саркофага. Они произвели неизгладимое впечатление на участников экспедиции. На какое‑то время все они замерли и не могли произнести ни слова. Тогда же вновь вспомнилась легенда о духе Тимуридов, а точнее – о воинственном духе самого Тамерлана. И вслед за этим по Самарканду поползли зловещие слухи о том, что все это не к добру…

Первые из найденных останков принадлежали Шахруху По всей вероятности, из‑за подтопления они сохранились плохо. Лучше дело обстояло с прахом Улугбека. Его тело идентифицировали по отрубленной голове [52]. Во время вскрытия этих первых саркофагов Александр Семенов и обнаружил выгравированную на одной из нефритовых плит загадочную надпись на древнеарабском языке. На следующий день он уже расшифровал ее. Надпись содержала 16 имен Тамерлана и цитаты из Корана и заканчивалась предостережением следующего содержания: «Все мы смертны и в свое время уйдем из жизни. Много великих людей было до нас и будет после нас. Кто позволит себе возвыситься над другими и обесчестит прах предков, того постигнет ужасная кара».

Предостережение произвело на ученых сильное впечатление. И это несмотря на то, что они воспитывались в традициях научного коммунизма и атеизма. Однако никто не посмел прервать работы, зная о том, что сам Сталин с нетерпением ждал результатов исследований. А гнев вождя народов мог быть гораздо более реальным, чем начертанная на камне угроза 500‑летней давности. Ученые провели короткое совещание. Герасимов, Семенов и Кары‑Ниязов решили продолжить работы, а текст обнаруженной надписи огласке не предавать. Тем более что уже были вскрыты саркофаги Шахруха и Улугбека, и вслед за этим ничего необычного не произошло. Но, как вскоре оказалось, с такими выводами ученые явно поторопились…

Целый ряд если не загадочных, то весьма странных обстоятельств и совпадений начался именно во время вскрытия гробницы самого Тамерлана. 19 июня во время проведения подготовительных работ к распечатыванию усыпальницы с помощью специальных измерительных приборов в его могиле было зафиксировано чрезвычайно сильное магнитное поле. Местные жители неоднократно говорили о том, что часто наблюдали странное свечение гробницы в темное время суток. В ночь перед вскрытием к рабочей группе подошли какие‑то старики, которые опять стали умолять исследователей не вскрывать захоронение и не тревожить прах великого завоевателя, ибо в противном случае произойдет нечто ужасное. Но их не только не послушали, но и выставили вокруг гробницы охрану. 20 июня рабочие обнаружили огромную могильную плиту, которая весила несколько тонн. Лебедка, с помощью которой ее попытались приподнять и сдвинуть с места, неожиданно сломалась. Работы пришлось приостановить.

События тех дней стали известны благодаря воспоминаниям их участников и фильму «Проклятие Тамерлана», снятого Маликом Каюмовым, одним из кинооператоров, входившим в состав исследовательской группы профессора М. Герасимова. Впоследствии он стал известным режиссером‑документалистом, народным артистом СССР, лауреатом Государственной премии СССР и премии «Ника‑91» в номинации «Честь и достоинство», героем Социалистического Труда. Он скончал