А может быть, это все-таки любовь?

 

В Ленинграде на протяжении ряда лет функционировал консультационный центр «Служба семьи», и в нем, естественно, работал сексопатолог. Не сразу, не в одночасье, преодолевая естественную стеснительность клиентов, служба сексопатолога постепенно завоевала в городе известность и приобрела популярность.

Нам, россиянам, со времен царя Гороха и почти до наших дней выросшим в полной безграмотности в области секса, нелегко переступить порог кабинета такого специалиста, не просто объяснить причину своего прихода. Чтобы преодолеть стеснительность, пациенты ведут себя по-разному: от глубокой замкнутости до развязности и бравады, что еще больше подчеркивает, как трудно им начать разговор. Исключения из этого правила случаются редко. Об одном из них, как о курьезном явлении, мне недавно рассказал знакомый сексолог.

Однажды в разгар рабочего дня порог его кабинета переступил мужчина сорока пяти — пятидесяти лет в коричневом не новом и довольно мятом костюме, в темной рубашке, но с галстуком. В руках у него был светло-коричневый толстый портфель, как оказалось позже, плотно набитый деловыми бумагами. Закрыв за собой дверь и поздоровавшись, мужчина на ходу взглянул на часы: очевидно, дорожил своим временем. Затем, подсаживаясь к столу, он поставил портфель на колени, щелкнул замком, извлек из его недр объемный потрепанный блокнот, достал вечное перо и заявил, что он дизайнер. Согласитесь, для посетителей сексопатолога начало не очень типичное. А объяснялось это просто: клиент не собирался делиться личными сексуальными проблемами, да и вряд ли они его беспокоили. Поводом для обращения за консультацией послужили интересы заказчиков учреждения, в котором он работал.

Его строительная фирма возводила дачные домики. По требованию богатого заказчика в одном из помещений сдаваемого под ключ сооружения строители должны были оборудовать «комнату любви». Посетитель хотел узнать, как должна она выглядеть. В научной литературе, изданной на русском языке, об этом не было ни слова. И, как выяснилось, этого не знали даже опытные сексологи. Между тем наши четвероногие, шести- и восьминогие, а также пернатые соседи по планете вопрос этот давно решили. Причем одной комнатой дело у них обычно не ограничивается. Чаще всего они возводят «храмы любви» и «дворцы бракосочетаний».

Такие постройки не являются прерогативой лишь высших существ. Ими пользуются даже букашки, которые не обладают большим умом или чувством прекрасного.

О водяных пауках серебрянках наслышаны многие читатели. Эти небольшие пауки строят из паутины подводные дома, натаскивают туда «в рюкзаках» с поверхности воздух и проводят в них большую часть своей жизни. Однако мало кому известно, что самцы серебрянки не довольствуются одним домом, а возводят четыре вида построек. Они, как члены императорской семьи Романовых, пользуются «летним» и «зимним дворцами», мызой для линьки, чтобы в ней без помех сбросить ставшие тесными одежды, имеют виллу, где они в полном одиночестве готовятся к спариванию, выделяя сперму, а затем, набрав ее в специальный «шприц», отправляются в «летний дворец» паучихи, чтобы осеменить невесту.

«Храмы любви» возводят и другие козявки, но самые великолепные «дворцы» сооружают тропические птицы шалашники. Эти удивительные и пока плохо изученные пернатые обитают на острове Новая Гвинея и в Северной Австралии. Сейчас известны 18 их видов. Когда у нас на севере начинается зима, в опустевших полях и лесной глухомани гуляют снежные вьюги, в Южное полушарие приходит весна — время сватовства и свадеб. Весной самцы 14 видов этих птиц начинают ремонтировать и украшать свои шалаши или закладывают фундаменты новых построек, которые потом будут похожи на шатры восточных цариц.

По особенностям конструкции сооружения шалашников можно разделить на четыре основных типа. Самые примитивные представляют собой лишь небольшую площадку, удачно вписывающуюся в окружающий микропейзаж, с которой тщательно удалены все травинки. Хозяева устилают площадку лишайниками, и каждый украшает ее на свой вкус: зубчатоклювый шалашник раскладывает на ней ярко-желтые листья, а шалашник Арчибальда — кучки белоснежных раковин сухопутных моллюсков.

К двум другим типам относятся шалаши, имеющие центральную опору и окруженные двориком. Они могут достигать в высоту полутора метров и кажутся такой небольшой птице — значительно меньше вороны — небоскребами. У других центральный шалаш невелик, зато стенки дворика достаточно высоки.

Наконец, золотой шалашник строит две конические башенки вокруг близко расположенных молодых деревьев. Непременным атрибутом такого сооружения является горизонтальная ветвь, соединяющая оба шалаша, как коридор.

Постройки остальных шалашников напоминают проходы между двумя высокими заборами, сплетенными из ветвей. У одних видов птиц коридор короткий, у других — более длинный, у третьих это два пересекающихся прохода. Сами постройки — шалаши, стенки и примыкающие к ним площадки — хозяева украшают кто как может: блестящими надкрыльями жуков, красивыми камушками, раковинами, яркими плодами, ягодами, листьями, перьями, цветами, даже высаживают на крыши шалашей живые орхидеи. И конечно, используют все яркое и блестящее, что осталось в природе после человека: предметы бижутерии, пуговицы, яркие пробки и стекляшки от разбитых бутылок, пачки из-под сигарет и детские игрушки — всего и не перечислишь. Мало того, некоторые наиболее одаренные строители окрашивают угольной пылью или синим соком плодов внутренние стены своих построек. А чтобы самки знали, где находится резиденция жениха, самцы начинают петь, оповещая обитателей ближайших окрестностей о своем существовании.

Сооружения шалашников не предназначены для жилья. Их следует считать «дворцом бракосочетаний», но с более широкими функциями, чем принято у людей, так как именно здесь происходит и знакомство невесты с женихом, и ритуал сватовства, а если оно успешно, здесь же совершается «обряд бракосочетания» и происходит таинство первой и единственной непродолжительной брачной «ночи». Слово «ночь» взято в кавычки неслучайно: все, естественно, происходит днем.

Успех сватовства самцу не гарантирован. Решение целиком зависит от самки. Она не бросится на шею любому и не вступит в брачные отношения с первым встречным, даже если он ей и понравился. Разборчивая невеста познакомится еще с несколькими претендентами, но случается, что, обойдя в своей округе владения всех женихов и всех сравнив, она вернется к тому, с кем познакомилась вначале, недвусмысленно дав ему понять, что согласна на брак. В этом убедились ученые, подглядев у «дворца бракосочетаний», чем кончается сватовство их хозяев — 33 атласных шалашников.

Какими же критериями руководствуется невеста, делая свой выбор? Самки атласных шалашников мельче самцов и одеты более скромно. У них темно-зеленая спинка, а грудь и брюшко желтовато-белые, с мелкими темными пятнышками. Так же выглядят молодые самцы, но к шести годам, достигнув полной зрелости, облачаются в ярко-синий наряд. Синий цвет пользуется у шалашников особой любовью, и самки решительно отдают предпочтение более зрелым кавалерам, щеголяющим в таких нарядных одеждах. Казалось бы, все ясно: молоденькие самцы дам не интересуют. Но не будем делать поспешных выводов. Невеста, бросив беглый взгляд на расфуфыренного жениха, все свое внимание сосредоточивает на его постройке, на том, как она украшена.

«Дворец бракосочетаний» у атласных шалашников имеет вид довольно длинного коридора, направленного с юга на север. Площадка для приема невесты находится у его северного входа. Хозяин украшает ее желтыми соломинками и ярко-желтыми листьями. Здесь же могут быть голубые перья попугаев, синие и желтые цветы, блестящие надкрылья цикад. Крупные украшения, вроде раковины моллюсков и красивых камушков, укладываются ближе к краям площадки, чтобы они не мешали двигаться. В отдельную кучку у входа в коридор самец складывает более мелкие предметы. Они находятся здесь не для украшения. У них особое предназначение: это реквизит для предстоящего ритуала сватовства. Как только возле шалаша появляется самка, жених тотчас распускает свое роскошное оперение, выбирает из кучки у входа самый красивый предмет и, повернувшись к даме, начинает ритуал обольщения. Он периодически издает стрекочущие крики и в такт им взмахивает крыльями. Эти вспышки страстного восторга чередуются с минутами молчания, с невнятным бормотанием, фырканьем и имитацией голосов других видов птиц. Чем старше самцы, тем более сложные звуки они издают. Может быть, умудренный жизненным опытом жених высказывает гостье что-то интимное, что обольщает женское сердце.

 

Ну а дама? Если наблюдать за ритуалом сватовства со стороны, создается впечатление, что невеста больше интересуется сооружениями шалашника, чем самим женихом. Во всяком случае, она, не задерживаясь на площадке, отправляется в коридор и начинает дергать то за одну, то за другую веточку, видимо, проверяя прочность постройки. Только убедившись в добротности сооружения, самка начинает присматриваться к жениху. В любой момент, если разборчивой невесте что-то придется не по вкусу, она может прервать знакомство и больше сюда не вернется. Так чаще всего и бывает. Но если хозяин участка сумел затронуть женское сердце, гостья пойдет ему навстречу. При этом она не станет попусту тратить время на объяснения в любви или на ласку. Невеста просто присядет и наклонит голову к земле, давая тем самым согласие на заключение брака.

Свидание супругов скоротечно. Весь ритуал продолжается не более получаса, и самочка, наспех приведя в порядок оперение, покидает площадку перед «дворцом бракосочетаний», даже не оглянувшись на брошенного супруга. Подобный финал его не огорчает. Он надеется, что ему еще не раз повезет с какой-нибудь незамужней дамой. Самка же полностью удовлетворена своим визитом. До следующей весны она теряет всякий интерес к представителям сильной половины шалашников. Через несколько дней для нее настанет время отложить в загодя подготовленное гнездо два яичка, и начинается пора тяжелых, но зато приятных хлопот.

Итак, невеста совсем не безразлична к имуществу жениха, хотя она и не станет хозяйкой этой недвижимости, а значит, действует совершенно бескорыстно. Может быть, ей просто приятно, что заключение брака произойдет в изысканной обстановке самого шикарного «дворца бракосочетаний». Однако большинство зоологов считают, что с выбором жениха связана забота о детях, о их здоровье и благополучии. Будущая мать хочет, чтобы ее дети были сильными, умными и обладали способностями, необходимыми для достижения обеспеченной жизни, и надеется, что они будут в отца. Вот почему самки предпочитают заключать браки с женихами, уже достигшими зрелости. Если самец немолод и благополучно дожил до зрелого возраста, значит, он здоров, умен и расторопен. Ну а если к тому же сумел возвести приличный «дворец бракосочетаний», значит, он талантлив, обладает хорошим вкусом и необходимыми способностями, которые унаследуют их птенцы.

Качество постройки самца достаточно точно характеризует состояние его здоровья и положение в «обществе» шалашников, его ум и силу. «Дворец» сооружается не на один сезон, а на всю жизнь, и, пока ничто не нарушит привычного хода вещей, хозяин постройки каждую весну будет возвращаться к ней, ремонтировать, достраивать, модернизировать и украшать свой дом. Случись жениху приболеть, ему будет не до ремонта, тем более не до украшения постройки. Ведь за ней нужен постоянный уход. Необходимо регулярно удалять приносимый ветром мусор, заменять увядшие цветы, подгнившие плоды и ягоды более свежими и яркими, следить за тем, чтобы все оставалось на своих местах, заботиться о приобретении новых, более ценных украшений. А их не так-то легко раздобыть. Как правило, более красивые постройки бывают у самых старых самцов. Так, собственно, и должно быть, ведь они работали над «дворцом» не один год, у них было время обдумать «архитектуру» своего строения, выбрать и использовать самые лучшие материалы, а также позаимствовать идеи и удачные изобретения своих соперников. Самцы действительно наведываются на участки соседей и украдкой с пристрастием рассматривают чужое хозяйство. Возвращаются домой обогащенными не только удачными художественными решениями, но, если повезет, позаимствовав что-нибудь ценное из имущества соседа: синее перо, оловянного солдатика или белую раковину сухопутного моллюска.

Подобные частые кражи — важная, но не единственная цель взаимных визитов. Хотя воровство у шалашников очень распространено, но оно не главный повод, чтобы заглянуть тайком к соседу. Женихи, посещая чужую вотчину, озабочены не только тем, чтобы унести оттуда что-нибудь ценное, они мечтают в отсутствие хозяина чем-нибудь ему напакостить, испортить, а еще лучше — полностью разрушить чужую постройку. Это можно сделать прямо на глазах владельца участка, конечно, если он молод, не очень силен и не способен постоять за себя.

Старые самцы просто терроризируют молодежь. Ни один уважающий себя шалашник в летах не позволит ни молодому, ни уже возмужавшему самцу возвести «дворец бракосочетаний» вблизи границ собственного участка. Старики категорически не желают иметь у себя под боком соперников. Разрушение чужой постройки осуществляется с единственной целью — лишить соседа возможности обольстить самочек и сыграть свадьбу хотя бы с одной из них.

В отместку за подобный деспотизм представителей старшего поколения молодые самцы, измаявшись в бесплодных ожиданиях своей дамы, часами дежурят, затаившись у «дворца» более счастливого шалашника. И когда в это время его навестит странствующая невеста и сватовство пойдет у них на лад, конкурент-неудачник, улучив удобный момент, нападет на хозяина участка, стараясь отогнать его от невесты, а ее хорошенько припугнуть, и в конечном итоге расстраивает свадьбу.

Подобными беспардонными действиями грешат и пожилые самцы. Если их сосед вдруг разразится любовным стрекотанием, они подкрадываются к его владениям, терпеливо дожидаясь результатов сватовства, и, если дело пойдет на лад, сразу вмешиваются. Они, видимо, уверены, что опозоренная дама ни за что не вернется на место происшествия, тогда у победителя появится шанс завлечь ее в собственный «дворец бракосочетаний».

В общем, и по одежке, и по поведению, и по качеству «недвижимого имущества» можно с достаточно высокой степенью точности судить о том, обладателем хороших или плохих генов является его хозяин. Проведенное исследование показало, что для одних самцов сватовство более тридцати раз закончилось заключением брака, но другим женихам за весь брачный сезон ни разу не удалось соблазнить ни одной, даже самой молоденькой и неопытной самочки и сыграть хотя бы одну свадьбу. Чем прочнее постройка была у жениха, чем лучше она была украшена, тем чаще сватовство хозяина заканчивалось свадьбой. Когда орнитологи специально убирали все украшения «дворца бракосочетаний», заглядывавшие туда самки долго в нем не задерживались. И наоборот, если к не очень качественной постройке самца-неудачника добавлялись украшения, дамы начинали относиться к хозяину с большей благосклонностью.

Особенно большое впечатление производили на невест синие перья, редко попадавшиеся в той местности. Чем больше синих перьев было у владельца участка, тем больший интерес он вызывал у посетившей его невесты.

Чтобы не оставаться на весь сезон холостяками, молодые самцы идут на хитрость. Они затаиваются на участке более удачливых соседей и терпеливо дожидаются, когда владелец проголодается, почувствует жажду или у него возникнет еще какая-нибудь причина покинуть на время свои владения. Ведь увядшие и испортившиеся украшения «дворца» приходится постоянно менять. Тогда коварный юнец спешит занять чужое владение и ведет себя там как хозяин, а если в это время туда заглянет дама, из кожи лезет вон, чтобы ей понравиться, и иногда добивается такого успеха, о котором не смел и мечтать на собственной территории. Это лишний раз свидетельствует о том, какое значение при выборе дамами подходящих супругов имеет «недвижимое имущество» самца — постройки, которые он сумел возвести и украсить. Вот почему новоявленный хозяин в этом случае не предпринимает попыток разрушить чужую постройку, а, наоборот, старается в ней что-нибудь подправить или подкрасить ее стены.

Большинство зоологов убеждены, что при выборе женихов самки шалашников руководствуются холодным расчетом. Мне не хочется в это верить. Вряд ли в маленьких птичьих головках бродят умные мысли о передаче детям лучших качеств отцов — его ума и одаренности. Малюсенький птичий мозг не способен к подобным измышлениям. Я думаю, что у представительниц прекрасной половины птиц-архитекторов чисто эстетическое отношение к претенденту на роль супруга и их выбор — результат извечного стремления к прекрасному и совершенному.

Несомненно, любые произведения искусства, а «дворцы бракосочетаний» шалашников именно ими и являются, лучше всего раскрывают внутренний мир своих творцов. Может быть, именно такие качества жениха и покоряют невесту? Может быть, это все-таки любовь с первого взгляда? И если даже пернатые невесты предпочитают иметь дело с женихами талантливыми, умелыми, знающими, трудолюбивыми, обладающими эстетическим чутьем, то чего же можно ждать от девушек, мечтающих о собственной семье. Вряд ли им интересны лодыри, неучи, неумехи и бездельники. Нет! Такие юноши ни у кого не вызовут симпатии!

 

ОТЦОВСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ

 

Как создаются новые семьи? Раньше на Руси, да и в других странах Европы, близкое знакомство юношей и девушек не поощрялось. Молодому человеку самому не всегда удавалось присмотреть подходящую невесту, и тогда приходилось прибегать к услугам свахи. Другое дело, если молодым людям удавалось познакомиться и хотя бы разок перемолвиться парой фраз. Тогда дело решалось проще: к родителям девушки засылали сватов и, если они давали согласие, происходило обручение и игралась свадьба. Для заключения брака согласие родителей девушки и жениха считалось обязательным. А как заключаются браки среди животных?

Обычно дети животных, повзрослев, уходят из родительского «дома», чтобы обзавестись собственной семьей. В этом случае ни дочерям, ни тем более сыновьям не приходится просить у своих родителей разрешения на брак.

Семья зебр состоит из трех — пяти кобылиц, молодняка и взрослого жеребца. Большую часть года семьи живут изолированно от других зебр, но когда кобылицы должны обзавестись потомством, семьи животных соединяются в большие стада. Сообща они чувствуют себя в большей безопасности. Правда, при этом у них возникает непростая проблема: новорожденный зебренок должен как можно быстрее запомнить, как выглядит его мать, иначе, отстав от нее, он может потеряться и погибнуть, так как ни одна зебра чужого сосунка не покормит. Поэтому малыш должен на всю жизнь запомнить неповторимый узор полосатой матери и научиться не путать его с рисунком полос других зебр. Добиться этого, находясь в стаде, в котором множество почти одинаковых полосатых животных, не так-то просто. Чтобы дети ничего не напутали, матери мешают им знакомиться с другими зебрами и ни на минуту не забывают тщательно заслонять малышей своими телами.

Подрастая и становясь взрослыми, сыновья могут оставаться в семье отца сколько им заблагорассудится. Отец их не гонит, но и не возражает, если они захотят покинуть семью. Другое дело — дочки. У зебр принято, что «девушки» должны выходить замуж только с согласия отца. Братья наши меньшие не додумались брать за невесту выкуп, но жених, чтобы посвататься к охраняемой родителями невесте, кроме получения согласия молодой зебры, должен непременно понравиться ее отцу.

Когда юная кобылка достигает брачного возраста, она вызывает к себе повышенное внимание как семейных, так и холостых жеребцов. Если кавалеров много, то, для того чтобы получить право поухаживать за юной «леди», им приходится с помощью зубов и копыт выяснять между собой отношения. Однако, чтобы получить право на свидание с невестой, жениху еще недостаточно разогнать своих соперников. Отцы семейств внимательно присматривают за своими дочерьми и не позволяют им отлучаться, но поклонник чаще всего бывает достаточно терпеливым и довольно настойчивым, и ему, если он понравился своей избраннице, в конце концов удается увести ее из семьи без согласия родителя.

Сватовство — дело серьезное, но влюбленный жених, как правило, не настолько теряет голову, чтобы забыть обо всем на свете, и потому старается увести невесту как можно дальше от семьи. Он знает, что отец скоро заметит пропажу и бросится на поиски дочери. Догнав беглецов, разгневанный глава семейства первым делом старается разбить пару, а потом отгоняет свое непослушное чадо «домой». Убедившись, что дочь ему повинуется, он вспоминает о наглом соблазнителе и решает проучить его. Жених обычно не пасует, и между ними происходит схватка. Она может продолжаться много часов. Если поклонник струсит, ему придется отказаться от невесты: отец ни за что не даст согласия на брак своей дочери с трусливым или слабосильным жеребцом.

 

Но дело завершается удачно, если претендент проявил стойкость, силу, бойцовские качества. Поэтому, сражаясь с поклонником своей дочери, отец не старается его победить и не решится покалечить молодого жеребчика, еще не достигшего полного расцвета сил. Ему нужно лишь убедиться, что жених способен постоять за себя. Увидев, что тот ведет себя смело и сражается стойко, отец невесты приходит к выводу, что ему можно доверить судьбу дочери, и прекращает драку. Это значит, что он дает отцовское согласие на ее брак с настойчивым претендентом и жених может беспрепятственно увести невесту. Теперь все зависит только от кобылки. Вряд ли она тотчас последует за женихом. Жеребцу иногда приходится пять-шесть месяцев ухаживать за полосатой красоткой, прежде чем она соблаговолит стать его женой.

 

ТРЕТИЙ ЛИШНИЙ?

 

Много ли в нашей стране людей, которые могут похвастаться, что съели черта? Среди россиян, видимо, таких нет. А среднему европейцу это удовольствие вполне доступно. Дело в том, что морской черт хоть и противная на вид, но вкусная рыба.

Морской черт — крупная рыбина длиной до полутора метров, из которых две трети приходится на голову, и весит она до двадцати килограммов. Рот у нее безобразно большой, с частоколом острых зубов. Голая кожа с бахромой из кожистых мочек придает им омерзительный вид. На голове этой уродины — сдвинутый вперед первый луч спинного плавника, с которого на гибкой леске свешивается грушевидный нарост, иногда светящийся, он заменяет «приманку».

Морские черти известны давно, но лишь недавно ихтиологам стало известно, что в глубинах океана обитают их близкие родственники, получившие название глубоководных удильщиков. Это странные рыбы: самцы и самки у них настолько не похожи друг на друга, что их долгое время считали разными видами рыб. Судите сами, как нелегко было догадаться, что они одного вида. Во-первых, хоть эти рыбы небольшого роста, однако по сравнению с самцами самки выглядят просто великаншами, достигающими в длину от 5—10 до 20–40 сантиметров, а самцы — совершенные карлики — размером 14–22 миллиметра. Во-вторых, у самок на спине удилище иногда очень большое. Ничего подобного у самцов не бывает.

Удильщики — рыбы редкие, с характером отшельников: держатся поодиночке. Обитая в вечном мраке и холоде больших глубин, они живут здесь впроголодь, растут медленно и взрослыми становятся лишь к трем — пяти годам. Почувствовав себя взрослым, самец отправляется на поиски самки. Найти представительницу прекрасной половины удильщиков карликовому жениху нелегко, хотя обнаружить ее помогают зоркие глаза и отличное обоняние самцов. Но встретиться удильщикам гораздо сложнее, чем двум муравьям на стадионе. Ученые пока не знают, сколько времени тратят женихи на поиски самки. Ясно лишь, что поиски длятся долго. Поэтому, найдя невесту, карликовый самец не мешкая вцепляется в нее зубами, чтобы ненароком не потерять обретенное сокровище и не расставаться с ней до конца своей жизни. Истощенный и смертельно усталый жених прекрасно понимает, что значительно превышающая его размерами и более сильная самка может легко от него удрать.

Браки у глубоководных удильщиков действительно заключаются на всю жизнь, так как губы и язык жениха очень скоро прирастают к телу обретенной супруги, и у него атрофируются нижняя челюсть, глаза, обонятельные органы и кишечник. Но они ему уже не нужны: необходимые питательные вещества он будет теперь исправно получать с кровью самки через вросшие в его тело ее кровеносные сосуды. У самца продолжают работать лишь сердце и жабры, обеспечивая движение крови в его теле и снабжение кислородом; в это время сильно разрастаются семенники. Когда самка решит, что ей пора метать икру, самец обильно ее оплодотворит, выпуская в воду струйки молок. Так спокойно и течет жизнь супружеской пары, без обидных ссор и серьезных конфликтов.

Итак, если карликовому жениху удастся найти себе пару, брак будет обязательно заключен, и невеста обычно не возражает. У нее просто нет выбора, так как разыскивать самцов она не умеет, а коротать свой век бездетной старой девой ей, конечно, не хочется. Однако нередко возникает неприятная ситуация, когда маленький жених, которому посчастливилось найти самку, вдруг обнаруживает, что перед ним замужняя дама, вернее — супружеская пара. Возникает вопрос: что делать? Неужели снова отправляться на трудные поиски без всякой гарантии на успех? Нет, самец не может себе этого позволить. Он вцепляется в невесту и прирастает к ней, становясь третьим, но отнюдь не лишним, так как дружные усилия двух самцов обеспечивают более полное оплодотворение икры. Любовный треугольник обходится без конфликтов и потрясений, ведь законный супруг лишен возможности выразить свой протест. Правда, на жену ложится двойная нагрузка по обеспечению питательными веществами дополнительного мужа. Но, видимо, она как-то с этим справляется. Во всяком случае, находили нормально упитанных самок глубоководных удильщиков с тремя и даже четырьмя мужьями.

 

Такой сложный альянс удильщиков — дело случая. Он возникает не всегда и не является необходимым. Однако природа создала и таких животных, для которых подобный тройственный брак является правилом, а не исключением. К их числу относятся некоторые ракообразные, например представители ветвистоусых. Летом во всех пресноводных водоемах обильно размножаются крохотные красноватые рачки — дафнии. Иногда их бывает так много, что вода приобретает красновато-бурый оттенок. Дафнии невелики: их размер один-два, реже три миллиметра. Ветвистоусыми их называют потому, что антенны рачков — усики — снабжены многочисленными щетинками. Взмахивая ими, дафнии делают как бы скачок, после чего некоторое время неподвижно парят в воде. За способность передвигаться скачками их называют водяными блохами.

Взрослые дафнии — красноватые точки, которые легко заметить в воде, — это все самки. В теплое время года при обилии корма дафнии плодятся, не прибегая к помощи самцов. Обычно самцы появляются осенью. Они так малы, что даже в сравнении с крохотными самками кажутся микроскопическими. Поэтому, когда дело доходит до спаривания, самку частенько оплодотворяют сразу два карлика. В этом есть определенный смысл, так как у самки два яичника, каждый с собственным яйцеводом, открывающимся наружу самостоятельным отверстием. Прицепившись к телу самки с помощью передних антенн и коготков передних лапок, карликовый супруг прикрепляет к телу жены вблизи от отверстия одного из яйцеводов сперматофор — мешочек со сперматозоидами. Если у него нет помощника, чтобы оплодотворить яйца из второго яичника, он должен перебраться на другую сторону тела самки и прикрепить там второй сперматофор, конечно, при условии, что он есть у него в запасе. Наличие второго самца намного ускоряет и упрощает процесс оплодотворения, и это, несомненно, выгодно.

Между прочим, многомужество узаконено и у многих современных народов, хотя и не носит массового характера.

Эта форма брака встречается в Гималаях, Тибете и частично на Памире. Возникла полиандрия не от хорошей жизни. В условиях высокогорья, скудости пастбищ и почти полного отсутствия пахотной земли совершенно неприемлемо дробить и без того крохотный семейный надел, разделив его между всеми детьми или хотя бы между сыновьями. Экономическая необходимость требует сохранения земли в одних руках. Ее получает старший сын, а его братьям предоставляется выбор. Они могут стать монахами в одном из многочисленных монастырей. Граждане вассального королевства Мустанг могут пойти на королевскую службу, став солдатами. Если ни та, ни другая профессия их не устраивает, они остаются жить в доме старшего брата, став мужьями его жены. У женщины может быть два, три, а то и четыре супруга. Подобные браки никогда не заключаются без согласия всех заинтересованных сторон. Если молодой человек, являющийся в соответствии с обычаем единственным наследником своих родителей, собирается жениться, он обсудит этот вопрос и с невестой, и со всеми братьями.

Реже в тройственный брак вступают двоюродные братья или закадычные друзья, знающие друг друга с детства. Девушки обычно и против такого брака не возражают. Для женщины иметь несколько мужей считается престижным. Это придает ей больший вес в семье и в обществе. Кроме того, при нескольких мужьях семья бывает более обеспеченной, а жене не грозит опасность остаться вдовой. Подобные семьи не становятся чересчур многодетными: ведь из-за того, что у женщины не один муж, а несколько, она не рожает больше детей, да и половое влечение людей, постоянно живущих на высоте четыре — четыре с половиной километра над уровнем моря, обычно бывает пониженным, а сексуальная нагрузка жен, даже при наличии у них трех-четырех мужей, вряд ли выше, чем у европейских женщин, в том числе и незамужних.

Обычно члены подобной семьи не знают, да особенно и не интересуются тем, кто является настоящим отцом каждого новорожденного, все мужья несут ответственность за совместно нажитых детей. Хорошо еще, что у данных народов не принято добавлять к своему имени отчество по отцу, иначе могли бы возникнуть трудности. Впрочем, обычай избавляет детей от необходимости задумываться над подобной проблемой. Они зовут «папой» только старшего мужа матери, а остальных называют просто «дядей» или «дядя-папа».

При многомужестве семьи обычно бывают очень устойчивыми. Разводы практически не случаются. Таким образом, и у людей третий не всегда оказывается лишним. Многомужество — единственная форма законного брака, при которой дети не знают, кто является их отцом.

 

ПРОШУ РЕАБИЛИТИРОВАТЬ

 

В марте дни становятся заметно светлее, но морозы по ночам не сдаются. Утром по дороге на работу мы ежимся от холода, поднимаем меховые воротники и стараемся поскорее юркнуть в теплоту метро, втиснуться в переполненный автобус. В каменных ущельях больших городов смена времен года ощущается слабо. Только когда в полдень нам за воротник падает сорвавшаяся с карниза с высоты четырнадцатого этажа тяжелая холодная капля да с одинокого тополя прозвучит незамысловатая песенка большой синицы, мы замечаем, что к нам на север пришла весна.

Для птиц это самое романтическое время, пора любви, песен, рыцарских турниров и веселого настроения. У четвероногих обитателей северных лесов браки не обязательно заключаются весной, да и ведут они себя гораздо осмотрительнее, стараясь как можно реже попадаться нам на глаза. Зато птицы не в состоянии скрыть восторг весеннего ликования. До самой темноты воркуют тунеядцы голуби, задорно чирикают вездесущие воробьи, кричат грачи, заглушая дребезжание трамвая, на полях над первыми проталинами звенят, заливаясь, жаворонки.

В лесной чащобе снега по грудь. Весна еще не протоптала сюда тропинок. Но и здесь ранним утром по окраинам моховых болот огромные глухари заводят свою старинную таинственную песню. Между низенькими соснами дерутся или, как умелые каскадеры, только делают вид, что дерутся, краснобровые красавцы косачи. По утрам на лесных полянках танцуют менуэт осторожные журавли. В лугах перекликаются чибисы, вскрикивают бекасы. С наступлением темноты с хорканьем проносятся вальдшнепы.

 

Весной в охотничьих магазинах постоянно толпится народ. В обществах охотников выписываются путевки, составляются планы коллективных поездок. Как только наступают сроки весенней охоты, выезды на природу вооруженных горожан становятся дружнее и массовее.

Для городского жителя, вырвавшегося в лес всего на пару дней, добыть охотничий трофей нелегко. В окрестностях больших городов дичи не так уж много. Главная надежда на уток. Правда, лет пятнадцать — двадцать назад утиные стаи были более многочисленны. В те времена весенняя охота с подсадной считалась не только легкой, но и весьма плодотворной. Теперь утиные косяки поредели, пора птиц взять под охрану, но, к сожалению, по сей день среди охотников-любителей бытует убеждение, что весенняя охота на распутника и повесу селезня не может нанести утиному поголовью заметного урона.

С незапамятных времен кряковый селезень служил символом совсем никудышного семьянина. Большинство охотников искренне убеждены, что нарядно разодетые кавалеры с момента возвращения на родину заняты только собой да ухаживанием за пестренькими, невзрачными утками, немедленно исчезая, когда для крякух наступает пора высиживать яйца. Многие охотники считают, что убивать селезней даже полезно, потому что некоторым, вероятно, доводилось весной наблюдать, какую трепку способен задать селезень своей беззащитной подружке. Все убеждены, что темпераментный супруг устраивает выволочку своей возлюбленной, когда она, уже поглощенная мыслями о будущем потомстве, перестает уделять ему достаточно внимания. Причина гнева, на наш человеческий взгляд, кажется вполне естественной и ни у кого не вызывает сомнений.

Во время постройки гнезда утка ведет себя очень осторожно. Полагают, что она никогда не приведет домой своего кавалера. Это заблуждение основывается на широко известных случаях порчи утиных гнезд. Не раз убеждались, что селезень, найдя гнездо, непременно его растреплет, а яйца раскидает и разобьет. В охотничьей среде бытует поверье, что этим жестоким способом эгоистично настроенный франт пытается вернуть внимание утки к своей персоне.

В Европе трудно найти не тронутый человеком уголок природы, но утки по-прежнему здесь не редкие гости. Они довольно легко приспособились жить у нас под боком, почти на виду. С незапамятных времен человек охотится на них, и нам кажется, что мы все о них знаем. Но мы плохо понимали жизнь этих пернатых, пытаясь оценивать ее нашей обычной человеческой меркой. Лишь постепенно ученые осознали, что наши представления о семейной жизни уток — полная иллюзия. Оказалось, что селезень — образцовый семьянин, ибо все, что он делает, служит на благо семьи.

Свой брачный щегольской наряд селезни надевают еще до возвращения на зимовку в тростниковые заросли Нила или на каспийские мелководья под Ленкоранью. Можно согласиться, что в этом костюме легче вскружить голову молоденьким лупоглазым крякушам. А чем же еще покорить женское сердце? Хотя молоденькие утки усердно стараются привлечь внимание любого встречного селезня, но последнее слово обычно остается за ним.

Утиные браки заключаются еще на зимовках, и, вопреки широко бытующему мнению, обычно на всю жизнь. Для европейских уток особенно трудно сохранять постоянные семьи. Когда самки окончательно садятся на яйца, у самцов наступает период линьки. В это время они теряют все маховые перья и надолго утрачивают возмо<