Постановка спектакля «Бронепоезд»

Само помещение чистое. Артисты до такой степени трогательно играют. На своих местах до 2000 делегатов 2‑го съезда ударников сидят без движения, до такой степени все заинтересованы спектаклем. Мы, колхозники, никогда не видели такой постановки.

Если бы не было Советской власти, то никогда не пришлось бы быть в Москве и в Государственном театре.

Мы пришли в Москву сделать большую государственную работу. Мы можем теперь без буржуев делать государственные дела.

Очень большое спасибо артистам Государственного Художественного театра за хорошую постановку спектакля.

По приезде домой в колхоз расскажу своим колхозникам о вашей постановке спектакля.

Делегат 2‑го съезда ударников-колхозников Председатель колхоза «1‑е Мая» Чувашской республики

Куприянов Дмитрий

{141} К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко — командованию ОКДВА
Телеграмма
22 июня 1935 г.[lxxix]

Хабаровск. ОКДВА

МХАТ отправил к вам бригаду артистов. Театр надеется, что они доставят вам истинную культурную радость и этим актом хоть отчасти выразят то огромное чувство благодарности, какое все мы испытываем к людям, охраняющим наше великое социалистическое строительство.

К. Станиславский
Вл. Немирович-Данченко

{142} Ф. Н. Михальский
Мхатовцы у дальневосточников
(1935 г.)[lxxx]

Сопка, вся заросшая молодым дубняком. У ее подножия — небольшая сцена, за сценой огромное без берегов озеро — вот театр, где бригаде МХАТ предстоит дать свой спектакль — премьеру в этой части ОКДВА. И сначала не знаешь, можно ли здесь играть, когда кругом лес, ветер, солнце, когда нет привычных удобных, со всех сторон продуманных условий спектакля. Но пошел занавес, и глаз невольно задерживается на огромнейшем амфитеатре-сопке, последние ряды которого много выше знакомого верхнего яруса нашего театра. Глаз быстро охватывает голубые, желтые, розовые, красные цвета женских платьев, мазками брошенные на общем фоне красноармейских гимнастерок. И когда в ответ на первые фразы ощущаешь настоящую реакцию зрительного зала, когда раздается первый, еще сдержанный смех, когда начинаешь чувствовать жадное внимание зрителей, то становится ясно, что здесь играть можно, здесь играть радостно и легко.

Бригада МХАТ СССР им. М. Горького выехала в части ОКДВА с двумя спектаклями («Чудесный сплав» В. Киршона и «Квадратура круга» В. Катаева) и с концертной программой. Все декорации, бутафория, {143} костюмы плотно уложены в специальные ящики и корзины, сделанные так, что они же могут служить декорациями и устанавливаться на любой сцене или подмостках. У нас своя постановочная часть — машинист сцены и портной, они же рабочие сцены. Актеры, певцы, баянист, концертмейстер, руководство бригады — все заняты в спектаклях на ведущих ролях и в массовых сценах. Бригада обслуживает определенный участок ОКДВА, и почти все переезды мы совершаем на грузовиках. Впереди — грузовики, забитые декорациями, ящиками и вещами, сверху, уже традиционно, садовая скамейка из спектакля «Квадратура круга», затем легковые машины, потом опять грузовики с составом бригады. И весь этот своеобразный поезд мчится среди сопок, полей пшеницы, риса, от старых городков и сел к новым, молниеносно вырастающим городам.

Нас ждут, нас встречают в каждой части по-новому, с подлинным режиссерским изобретательством, с любовной внимательностью, вплоть до цветов у каждой койки, вплоть до душей, устроенных здесь же, в поле, в палатках с надписью: «Добро пожаловать!»

За сорок четыре дня непосредственного пребывания в частях ОКДВА бригада сыграла тридцать восемь спектаклей и дала двадцать два концерта. Играли мы и утром и вечером, при солнце и при электрическом освещении, при керосиновых лампах и при свете автомобильных фар. Играли мы и в великолепных, не уступающих Центральному, Домах Красной Армии и в наскоро сбитых, покрытых палатками и фанерой театрах, в старых церковных зданиях и на подмостках из столов, окруженных молодой зеленью только что срубленных берез.

Нас старались удержать в части, к нам приезжали издалека с просьбой непременно заехать в ту часть, где еще никогда не бывала ни одна бригада. Не хватало сил отказать, и сплошь да рядом, выполняя очень напряженный план, мы по дороге соскакивали с машин, в открытом поле или в красноармейской спальне давали концерт, и опять на машины — дальше, туда, где нас ждут, где мы должны будем играть спектакль.

Мы близко узнали сотни бойцов и командиров, с подлинным героизмом осуществляющих ответственнейшее дело охраны наших границ и вместе с тем несущих {144} подлинную культуру в этот далекий, почти не освоенный еще край.

Актеры жадно и чутко воспринимали все новые впечатления, бесценные для их будущей творческой работы, присматривались к людям ОКДВА, мечтая сыграть этот какой-то особый, еще не написанный драматургом образ красного бойца или командира.

{145} К. С. Станиславский — зимовщикам Югорского Шара
Ноябрь 1935 г. Москва[lxxxi]

Вам, зимовщикам наших заполярных окраин, шлю свой самый сердечный, теплый привет.

Будьте бодры и здоровы!

Чтим вас как героев, завоевателей ледяных миров.

Мы, артисты, чувствуем поэзию и героику борьбы. К вам несутся наши восторженные мысли.

У нас, артистов, развито воображение, и потому мы ярко представляем себе всю трудность вашей миссии.

Но мы верим в ваше недаром прославленное мужество, в несокрушимую энергию и в беззаветную преданность нашей великой стране.

С таким несокрушимым человеческим орудием — побеждают!

Вам, наши дорогие подшефные, зимовщики Югорского Шара во главе с товарищем Евсеевым — мой особый привет и поздравление с праздником Октября[lxxxii].

{146} Полярники Югорского Шара — К. С. Станиславскому
7 ноября 1935 г.
Радиограмма-молния[lxxxiii]