Третий инструмент: дистиллятор

 

Ритмичная музыка. Все более яркие огни. Шорох от трения материала, из которого состояли скафандры. Адриан Вейсс отдал 144 000 пассажирам, расположившимся в транзитной зоне, команду отстегнуть ремни безопасности и встать со своих кресел, а затем предложил им построиться в цепочки по 10 человек, как их этому учили, и ждать дальнейших указаний. Каролина включила механизм, отвечавший за раскрытие тридцати двух сегментов Цилиндра. Корабль стал удлиняться, подобно подзорной трубе. Каждый раз, когда очередной сегмент километровой длины достигал заданной точки, раздавался резкий шум, означавший, что сработало устройство, жестко фиксирующее соединение двух вновь возникших частей судна. 144 000 пассажиров ждали, стоя лицом к двери, перекрывающей вход внутрь Цилиндра. Все они испытывали страх перед первой встречей с новым местом проживания. Наконец дверь открылась, и взоры людей обратились к пространству Цилиндра длиной 32 километра при поперечнике диаметром 500 метров. Пока что оно лежало во тьме.

Сразу за порогом тянулась широкая терраса, полностью покрытая мрамором. Она образовывала своеобразный насест в центре первого сегмента Цилиндра. К этому возвышению сходились две лестницы: одна поднималась с пола, другая спускалась с потолка. С целью и здесь добиться стилизации под старину Каролина настояла на том, чтобы первый сегмент был украшен четырьмя скульптурами – это были великаны, удерживающие платформу на своих плечах. 144 000 пассажиров вошли внутрь и перегруппировались. Подобно туче насекомых, они поплыли сначала над мраморной террасой, а затем вокруг нее.

Оставив Элизабет сидеть внутри левого глаза «Звездной бабочки» и наблюдать за продолжающимся развертыванием первого паруса, Ив, Габриэль и Каролина присоединились к Адриану. Ив тянул за собой Домино. Тот был привязан к веревочке, превратившейся в самодельный поводок. Котенок, шерстка которого местами пропиталась алкоголем, плыл над людьми, как воздушный шарик. По сигналу из колонок, установленных на террасе, зазвучала классическая музыка. В этот момент Адриан нажал на клавишу своего ноутбука. Как и в тот раз, когда ученый принес макет корабля для демонстрации, он включил неоновые лампы-трубки, которые должны были играть роль искусственного солнца. Лампы загорались секция за секцией, открывая взорам пространство внутри Цилиндра, насколько хватало глаз. Но, за исключением невероятных размеров, в том, что предстало перед людьми, пока еще не было ничего впечатляющего. Поверхность первого из 32 сегментов была скрыта за настилами из белого пластика, которые в свою очередь были стянуты тросами с целью жестко зафиксировать землю и растения на время старта. Прочие сегменты были пусты – всего лишь обычные цилиндры с голыми металлическими стенками.

Адриан включил установку по созданию искусственной гравитации. Все стены корабля задрожали, как будто по ним ударила страшная буря. Пальцы ученого летали над клавиатурой, и вот стены зашевелились, а потом вращательное движение стало отчетливо различимым. Вскоре дала себя знать и сила тяжести, возникающая в туловище «Звездной бабочки». Чем больше была скорость вращения, тем сильнее круглые стены притягивали к себе людей. Адриан наблюдал на мониторе компьютера за постепенным увеличением искусственной силы тяжести. Нужно было достичь значения 1 G, то есть гравитации, близкой к земной, чтобы люди, животные и растения не плавали внутри Цилиндра, как рыбы в аквариуме. Показатели индикатора силы тяжести быстро пошли вверх: 0,08 G, затем 0,13 G. Достигнув 0,38 G, значение гравитации вдруг резко скакнуло до 0,54 G. При 0,81 G 144 000 пассажиров опустились на поверхность стен, как легкие листья, плавно падающие на землю. Однако, взглянув на монитор компьютера, биолог-психолог понял, что в ближайшее время ему предстоит столкнуться с проблемой. Вращение Цилиндра продолжало ускоряться по инерции. 1,23 G. Некоторые люди не смогли устоять на ногах и упали на четвереньки. 1,52 G. Все люди оказались простертыми ниц. 1,73 G. Все космонавты были буквально приклеены к пластиковым стенкам или с силой прижаты к прозрачным проемам иллюминаторов. Адриан с огромным трудом приподнялся и нажал на несколько клавиш, чтобы замедлить вращение, но Цилиндр в целом обладал слишком большой массой, чтобы немедленно отреагировать на эту команду. Рост силы тяжести остановился на величине 2,12 G, при которой ни один человек не был в состоянии встать на ноги.

Тогда Адриан ввел еще несколько команд, после чего гравитация наконец начала снижаться. Понимая, что нужно реагировать за некоторое время до того, как сила тяжести внутри корабля достигнет нормальной величины, ученый заранее остановил двигатели, вращающие Цилиндр. В конце концов показатели гравитации замерли на 0,91 G. Для Адриана это значение казалось приемлемым. Он не хотел больше рисковать и вновь запускать двигатель, так как боялся, что при силе тяжести, превышающей 1 G, механизм может вый ти из строя.

– При 0,91 G все будет лишь чуточку легче, чем на Земле, только и всего, – сделал вывод биолог.

– А растения будут вырастать более высокими, не так ли? – заинтересованно спросила Каролина.

– Да, а животные станут передвигаться быстрее. Но разница окажется ничтожной. Важно то, что наша стиральная машина работает.

– Нет, – заявил Ив. – Нужно добиться величины в 1,00 G ровно.

– Почему?

– Из-за озера. Когда мы станем наполнять его водой, нельзя, чтобы оно вышло из берегов.

И вот после нескольких попыток, переходя от 0,91 к 1,13 и от 0,98 к 1,02, Адриан наконец смог достичь почти идеальной силы тяжести величиной 1,01 G.

– При превышении заданного значения гравитации на 0,01 G вода останется в пределах берегов озера. Годится. Только... позже, из-за большего давления люди, быть может, станут рождаться более маленькими.

Воссоздание силы тяжести прошло так успешно, что люди даже не замечали вращения корабля вокруг собственной оси. Осознать это можно было только при взгляде на то, как скользят звезды за большими круглыми иллюминаторами. Люди развлекались, передвигаясь по пластиковому настилу: они могли беспрепятственно пройти от того, что было низом, к тому, что казалось верхом, и вернуться назад по противоположной стене. Никогда еще понятие относительности пространства не приобретало столько смысла. Где бы пассажир ни находился, при движении «вниз» у него возникало впечатление, что люди, стоящие за ним и над его головой, поднимаются «вверх». У каждого, кто видел, как маленькие человечки идут задом наперед подобно муравьям на стенках барабана стиральной машины, начинала кружиться голова.

– Что же, и здесь тоже кончено, – с восторгом воскликнул миллиардер.

Только котенок явно оказался разочарован тем, что больше не мог выделывать пируэты в воздухе. Мяукая, он извивался, лежа на полу.

После того как люди стали передвигаться при почти нормальной силе тяжести, Адриан Вейсс подошел к пульту перед террасой и произнес в микрофон:

– Стадия один: включить освещение. Стадия два: восстановить гравитацию. Мы можем переходить к стадии три – снятию защитного настила.

Следуя навыкам, полученным в ходе тренировок в Городе-Гусенице, 144 000 пассажиров выстроились в линию у начала Цилиндра и принялись отстегивать тросы, стягивавшие плиты настила. Взорам изумленных Ива и его друзей предстал рукотворный пейзаж первого сегмента: холм, лес, русло речки, обширная равнина и, конечно же, котловина, которую должны были наполнить воды искусственного озера. Каролина с особой тщательностью подошла к разработке внутренней отделки жилого сектора. Она призвала на помощь специалистов по ландшафтному дизайну, географа и проектировщика декораций для кинофильмов.

Адриан не стал проектировать никакой среды обитания. Он решил, что для 144 000 пассажиров будет прекрасным занятием самим построить посреди космоса город, в котором они станут жить. Поэтому в самом конце Цилиндра, в зоне, наиболее удаленной от террасы, на своеобразной ничейной территории, был устроен склад строительных материалов (деревянных и алюминиевых балок, стеновых панелей из цемента или бетона, листов стекла, кирпичей) и даже декоративных элементов (картин, ковров для стен и пола, скульптур, мебели).

Когда все листы настила в первом сегменте были удалены (это произошло гораздо быстрее, чем предполагалось, потому что люди торопились как можно лучше разглядеть все детали своего нового дома), Ив Крамер, побуждаемый Макнамаррой, объявил, что готов произнести торжественную речь, посвященную началу полета. Астронавты собрались у подножья террасы. Были включены микрофоны и динамики, усиливающие звук. И вот наконец все затихли в ожидании первых исторических слов создателя проекта «Последняя надежда». Ив Крамер прочистил горло и приступил к делу:

– Я ученый и поэтому не очень-то умею красиво говорить. Тем не менее, учитывая важность этой минуты, постараюсь как можно лучше выразить свои мысли. Прежде всего, спасибо вам за то, что все вы находитесь здесь и сейчас.

Эта фраза до того напоминала обращение рок-звезды к зрителям, пришедшим на концерт, и казалась настолько не соответствующей ситуации и ожиданиям людей, что в толпе тут и там послышался негромкий нервный смех. Он оказался заразительным, и вскоре все 144 000 человек хохотали как один. Бурное проявление эмоций помогло снять накопившееся напряжение.

Поначалу Ив Крамер растерялся и на мгновение даже подумал, что люди смеются над ним. Затем, не зная, что делать, он решил посмеяться вместе со всеми.

– Мы стартовали! Все остальные считали это невозможным, и тем не менее мы это сделали. Черт возьми, мы это сделали!

Изобретатель поднял руку. В этот момент аудитория из 144 000 человек разразилась неистовой овацией.

– Да, мы сделали это вместе, несмотря на страх, наперекор мнению всех остальных! И я хочу выразить совершенно особую благодарность единственному человеку, поддерживавшему нас с самого начала – Габриэлю Макнамарре.

Громкие аплодисменты.

Крамер передал микрофон своему другу.

– Что ж, могу признаться вам, – заявил промышленник, – что пошел на это только ради... собственного развлечения.

Смех в толпе.

– Я хотел бы добавить только следующее. Мы собрались здесь не для того, чтобы скучать. Предлагаю устроить этим вечером небольшой праздник и отметить старт. Я лично проследил за тем, чтобы на борт корабля втайне от всех и вопреки мнению Адриана погрузили бутылки со спиртным. Итак, сегодня вечером в нашем Цилиндре состоится празднование. Тем хуже для тебя, Адриан, потому что на этом судне будут старики вроде меня, больные, а вскоре появятся и алкоголики.

Новые возгласы одобрения.

– Хочу напомнить вам, если для некоторых это еще не ясно, что пути назад больше нет. Все мы умрем здесь. И все это для того, чтобы дать нашим потомкам возможность начать с нуля где-то в другом месте – если все будет хорошо, на девственной планете, не отравленной отбросами из-за человеческого легкомыслия.

На этот раз аплодисменты оказались более сдержанными.

– Здесь, на борту «Звездной бабочки», мы уже фактически приступили к созданию нового общества. Я верю в силу слова. Эта сила должна носить позитивный характер. С самого начала мы присвоили нашему проекту аббревиатуру ПН, что означает «Последняя надежда». Это название идеально подходило для ситуации, в которой мы находились на Земле. Но мы больше не имеем никакого отношения к последней надежде. Отныне мы участвуем в новом приключении. Мы связаны с новой надеждой. И если теперь все окончится неудачей, это уже ничего не изменит. Мы осмелились на это, одни, наперекор всем остальным, и мы это сделали!

Крики одобрения.

– Мы довели до конца затею, с помощью которой предполагали отыскать новые решения старинных проблем. Давайте будем считать этот корабль местом, предназначенным для счастья, созидания, обновления. Поэтому предлагаю назвать будущий город, который нам еще предстоит построить, Парадизом. Ведь, как всегда утверждали древние философы, «нет рая на земле». И это логично. Но они не знали, что рай скоро будет здесь, у нас. Мы в ближайшем будущем построим его для себя собственными руками и своими силами. Предлагаю расположить этот город на равнине, простирающейся рядом с будущим озером.

На этот раз аплодисменты достигли предельной громкости. Когда они наконец начали стихать, Ив взял компьютер Адриана и пробежался пальцами по клавишам. Тут же на вершине самого высокого холма открылось отверстие, откуда хлынул поток воды. Вода заполнила кривое, извилистое русло, которое сразу же превратилось в реку, а затем достигла котловины искусственного озера. Ко всеобщему изумлению, вода не была голубой, а переливалась различными оттенками сиреневого цвета. Сиреневое озеро посреди светло-зеленой травянистой равнины и бежевых утесов дарило зрителю непривычную гармонию оригинальных цветов. Ив знал, что этот пейзаж также стал результатом кропотливой работы, проведенной Каролиной при участии специалиста по кинодекорациям.

Некоторые пассажиры уже устремились к озеру. Достигнув берега, они сбрасывали с себя скафандры и обнаженными бросались в воду. Они плавали в этом искусственном водоеме, висящем над атмосферой. Люди окатывали друг друга фонтанами брызг.

Именно в этот момент замигали красные огни общей тревоги, и по всему кораблю разнесся вой сирены.

 

ОТКРЫТЬ КРЫШКУ

 

Элизабет Малори стремительно выбежала на террасу.

– Парус заклинило! – громко крикнула мореплавательница.

Все знали, что это означало. Если им не удастся исправить повреждение, корабль не сможет покинуть геостационарную орбиту и превратится всего лишь в космическую станцию, обреченную вечно вращаться вокруг Земли. Ив Крамер, удостоверившись с помощью экранов наружного контроля, что авария действительно произошла, уже представлял себе саркастические замечания бывших коллег, не говоря о журналистах, которые не упустят случая посмеяться над незадачливыми участниками проекта. Перед его мысленным взором разворачивались аршинные заголовки передовиц: «„Звездная бабочка“ даже не смогла улететь. Она крутится вокруг Земли, как насекомое вокруг электрической лампочки». Ярость переполняла изобретателя. Он судорожно принялся вспоминать имена возможных виновников поломки.

– Это я допустила ошибку, – призналась Элизабет. – Я ориентировалась на систему развертывания парусов из хлопчатобумажной ткани и пластика, как на обычных яхтах. Мне следовало учесть ничтожную толщину майлара. Он быстро сминается в комок и, если это происходит, вытягивается жгутом. Если электромотор продолжит вытягивать парус за борт, тот накрепко затянется узлами.

– Вы действительно абсолютно некомпетентны! – взорвался Ив Крамер.

Элизабет подошла к нему вплотную.

– Теперь, когда я вас простила, настал ваш черед бросать мне обвинения?

– Вы свели на нет работу всех людей!

– Это другое дело. Вы всегда считали, что я была лучшей в своей области – управлении парусом. Точно так же вы полагали себя лучшим в вашей области – астронавтике. Это был союз лучших, не так ли? И то, что я могла ошибиться, обращает в ничто вашу систему «совершенств, взаимно дополняющих друг друга».

– Нет. Это не так! – прорычал он, ударив кулаком об стену.

– Однако так оно и есть. Вы разочарованы тем фактом, что я не оказалась лучшей мореплавательницей и не предусмотрела всего.

Домино тайком подобрался поближе, запрыгнул на пульт и хотел было пройтись по кнопкам, но женщина схватила его и закрыла в коридоре, где тот принялся мяукать.

– Что ж, сейчас я покажу вам, мой дорогой Ив, что еще не сказала последнего слова. Я поступлю так же, как если бы была на своей яхте, у которой заклинило спинакер[3] или стаксель[4].

Часом позже, несмотря на все предостережения, Элизабет облачилась в скафандр для выхода в открытый космос. На спине скафандра был установлен небольшой реактивный двигатель. Трос связывал женщину с корпусом корабля. На большом экране, расположенном над террасой, 144 000 пассажиров могли наблюдать за движением астронавтки в космической пустоте. Внешняя поверхность судна была нашпигована камерами наружного наблюдения, позволявшими следить за каждым действием Малори. Оказавшись возле чехла для паруса, Элизабет приложила максимум усилий, чтобы расправить большой комок, чем-то напоминавший катышки из обрывков бумаги, которые так мешают нормальной работе принтеров. Ей потребовалось проявить немалую ловкость, чтобы освободить майлар и при этом не порвать сверхтонкий материал. Несколько раз Элизабет приходилось начинать все сначала.

– Возвращайтесь! – сказал Крамер в переговорное устройство. – Вы израсходовали свой запас кислорода.

– Прежде чем увлечься парусным спортом, я занималась подводным плаванием, – ответила женщина. – В худшем случае стану задерживать дыхание.

Истекло еще несколько долгих минут, но основной комок по-прежнему оставался нерасправленным.

– А вот теперь возвращайтесь, это приказ! – крикнул Крамер.

– В области управления парусом я не подчиняюсь ничьим приказам. Я – капитан корабля и потому сама решаю, до какой степени могу рисковать.

– Не время для шуток. Возвращайся немедленно!

Поскольку он обратился к ней на «ты», она ответила в том же ключе:

– Я устала тебя слушать, а мне сейчас нужны все мои силы.

– Но ты вот-вот погибнешь! Ты нам нужна! Нельзя же быть тупицей до такой степени, чтобы этого не понимать! Тебе лучше провалить эту попытку освободить парус и вернуться к нам живой, чем поступить наоборот. Ты всегда сможешь вновь выйти в открытый космос позже.

– Я почти закончила.

– Нет, это вовсе не так.

– Ты раздражаешь меня, Ив. У тебя всегда был особый талант меня раздражать.

Прочим пассажирам этот спор в подобную минуту казался совершенно неуместным.

– Я прерываю аудиосвязь. Разговор отбирает у меня лишний кислород, а мне сейчас нужен весь воздух, до последней капли.

– Нет! Послушай меня!

Щелчок означал разрыв связи. Хотя запасы кислорода были исчерпаны, она все еще не распутала комок до конца.

– Это чистой воды самоубийство, – пробормотал Адриан Вейсс.

Вскоре движения мореплавательницы замедлились. Все люди, вглядывавшиеся в экран, видели, что каждое движение требовало от женщины огромных усилий. Дрожь сотрясла ее тело, затем космонавтка остановилась. Ткань паруса выскользнула из ее рук, и тело поплыло прочь, в пустоту, натянув страховочный трос.

– Она задыхается! Она сейчас погибнет! – закричала Каролина.

Изобретатель вышел из себя:

– Ах, такая-сякая! Она упряма и ограниченна, как осел!

Он уже облачился в скафандр. Спустя несколько минут внешний люк корабля открылся, и Ив вышел за Элизабет, не переставая изрыгать проклятия через переговорное устройство, помещенное в шлеме.