Стадия обжига при сверхвысокой температуре

 

После периода ветров навалилась великая жара, истощившая силы всех участников проекта и затормозившая работу. В сборочных цехах царил запах пота, нагревшегося металла, пластика и пыли. Люди дольше засиживались в кафетерии, а некоторые засыпали прямо у своего станка. Центр «Последняя надежда» оказался во власти оцепенения. Даже насекомые утратили свою обычную назойливость.

Одна простая статья в прессе измотала всех до предела. Журналист большой общенациональной ежедневной газеты озаглавил передовицу так: «А что, если все пропало? Что, если проект „Последняя надежда“ – действительно последняя надежда не кучки фантазеров, но всего человечества?». Нет сомнения, что редактор, пропустивший эту статью в номер, в разгар приступа хандры или паранойи случайно наткнулся на старый репортаж, посвященный «Звездной бабочке». В статье не было ничего исключительного, она не содержала никакого экстраординарного откровения и представляла собой обычную заметку раздраженного журналиста. Но, появившись сразу после землетрясения, имевшего особенно катастрофические последствия, и накануне весьма непростых президентских выборов, статья произвела оглушительный эффект, не соответствовавший ее истинным качествам. Глава государства никогда не упускал повода отвлечь население от экономических и социальных проблем, в которых захлебывалась страна. Сославшись на упомянутую статью, он запустил шумную кампанию под лозунгом «Не дадим эгоистам сбежать без нас». Слово было брошено – «эгоисты». Отныне всех участников проекта «Последняя надежда» именовали не иначе как группой эгоистов, накануне гибели мира думающих только о спасении собственной шкуры. Сначала Габриэль Макнамарра не придал этой шумихе никакого значения. Ведь это была далеко не первая атака на проект со стороны средств массовой информации. Миллиардер гораздо больше опасался актов саботажа, осуществляемых тайными агентами, чем слов, произнесенных журналистами и политиками. Однако он явно недооценил их способности устраивать неприятности.

Возникли стихийные манифестации протеста против «Звездной бабочки». Участники демонстраций сжигали портреты создателей центра ПН и знамена с изображением голубой бабочки на фоне звезд.

– Кто же ненавидит нас до такой степени, что готов выйти на демонстрацию против нас? – удивился Ив, посмотрев выпуск новостей по телевизору.

– Реакционеры. Мы неожиданно оказались новыми жупелами для ненависти толпы. Ведь нужно постоянно подбрасывать населению каких-нибудь людей, которых можно ненавидеть. Миллиардер вызывает раздражение, а знаменитая мореплавательница возбуждает зависть.

– Но я-то ни в чем не преуспел.

– Дипломированный конструктор... конечно. Это не может вызвать зависти. Но толпа не любит две категории людей: любимцев судьбы и неудачников.

– Еще одна из ваших теорий?

– Все они основаны на опыте. Мы трое представляем собой то, что сильно раздражает стадо паршивых овец, слепо рвущихся к пропасти. Более того, мы еще и связаны общим проектом – вырваться из этого стада, чтобы спасти его. При всем желании мы не смогли бы придумать что-нибудь более «пагубное», с их точки зрения.

Раздался оглушительный хохот миллиардера.

– Почти чудо, что мы не столкнулись с подобными враждебными выступлениями ранее. Вы видите: не было ни одного человека, готового помочь нам, когда мы в этом нуждались. И не будет ни одного, кто бы встал на нашу защиту, когда мы подвергнемся нападению.

– Правило трех врагов, не так ли? Те, кто хочет сделать что-то подобное, те, кто стремится поступить наоборот, и те, кто не хочет вообще ничего делать? – вспомнил Ив Крамер.

«Гвоздь, высовывающийся из доски, напрашивается на удар молота». Габриэль Макнамарра обреченно пожал плечами и добавил:

– Нужно просто сохранять спокойствие и крепко придерживаться избранного курса.

Неделей позже национальная Ассамблея проголосовала за постановление, которое объявило проект «Последняя надежда» вне закона за «отказ от содействия людям, находящимся в опасности». Самое удивительное заключалось в том, что теперь депутаты, к какой бы политической платформе они ни принадлежали, считали «Последнюю надежду» выходом, приемлемым для общества. Парадоксальным образом самыми ярыми противниками проекта, «порожденного манией величия», оказались защитники окружающей среды. Согласно доброй традиции, как только дорога в пропасть была проторена, весь мир ринулся туда, не раздумывая ни секунды. Передовицы газет подали сигнал к началу травли. Здесь было нагромождение намеков, суровое осуждение за намерения, а не за дело, поношение лиц, причастных к проекту, причем журналисты, с одной стороны, ругали их за легковесность и прожектерство, а с другой – попрекали тем, что эти люди осмелились достичь успеха только за счет своих собственных усилий. «Последняя надежда» оскорбляла бедных как проект, предназначенный для богатых. «Последняя надежда» обижала богатых как проект, в число участников которого они не вошли. «Последняя надежда» раздражала левых, правых, верующих и особенно атеистов, которые считали, что надежда найти другую планету, пригодную для жизни людей, есть новая разновидность веры.

Опросы показали, что 83% населения враждебно относятся к идее продолжить сооружение звездного парусника, причем люди исходят при этом из прямо противоположных оснований. Несколько иностранных государств призвали правительство страны решительными действиями положить конец этому «маскараду».

Сначала мысли, затем слова и, наконец, поступки. Депутаты Ассамблеи проголосовали за чрезвычайный закон, запрещающий «бегство в космос без разрешения властей». В то же время было утверждено постановление, согласно которому центр «Последняя надежда», космический корабль и все объекты, находящиеся на территории центра, подлежали национализации и немедленно переходили под управление министра обороны.

Отряд полиции, состоящий из пятисот сотрудников элитного подразделения, небольших бронетранспортеров и легких танков, был направлен в аэрокосмический центр, чтобы взять его под контроль. Ранее этот центр принадлежал человеку, которого большинство средств массовой информации уже окрестило сумасшедшим миллиардером.

 

БЕЛЫЙ ДЫМ

 

Температура постоянно повышалась. Из-за этого люди начинали задыхаться в сухом воздухе пустыни.

Габриэль Макнамарра отдал службе безопасности приказ сопротивляться отряду полиции как можно дольше, даже если придется применить огнестрельное оружие. Но после объявления о неминуемом прибытии сил правопорядка более половины охранников дезертировали. Другая половина, осознав, что оставшихся сил явно недостаточно для противодействия армейскому подразделению, вскоре последовала за первой. Промышленник обреченно наблюдал за тем, как его подразделения уходят прочь.

– Не следовало ожидать чуда от наемников. Правильно, что мы не взяли солдат на борт корабля.

Ив Крамер задумчиво покачал головой.

– Как можно быть уверенным в собственной правоте, когда весь мир вопит тебе, что ты ошибаешься?

Адриан Вейсс сделал вид, что ничего не слышал, и продолжил отчет:

– Прошла неделя с тех пор, как я изолировал 144 000 пассажиров от внешнего мира. Все это время у них не было доступа к выпускам новостных телепрограмм. Они ничего не знают о нашей последней маленькой «проблеме». Но очень скоро начнут что-то подозревать.

– Что вы предлагаете?

– Хотя мы и не солдаты, тем не менее нас много и мы настроены решительно. Может быть, мы сможем продержаться. У меня есть склад с оружием, которое я держал под боком на всякий случай. Я могу быстро вооружить людей.

Ив Крамер перебил психолога:

– Бесполезно. Эти 144 000 человек специально отобраны по принципу неприятия насилия. Из них получатся очень плохие вояки.

– Тогда что же делать? Нельзя сдаваться в такой момент.

– Не сражаться – бежать, – отрезала Элизабет Малори. – Разве не таков девиз нашего проекта? «Последняя надежда – это бегство».

– Она права, – сказал Габриэль Макнамарра. – Как быстро мы сможем подготовиться к старту?

Ив Крамер включил компьютер, подсоединенный к центральной сети, и изучил многочисленные схемы и колонки цифр.

– Если не производить все контрольные операции, мы практически готовы. Мы могли бы стартовать завтра.

– Ммм... А когда ожидается прибытие отряда полиции?

Адриан Вейсс вошел в Интернет, перелистал несколько страниц, каждый раз вводя соответствующий код доступа, и оказался на закрытом сайте Министерства обороны – в самом сердце центра управления военными операциями. Ученый объявил:

– Завтра.

Руководители проекта «Последняя надежда» обменялись взглядами и без слов поняли друг друга. Казалось, судьба назначила всем им встречу на указанный день.

– Хорошо, – сказал Макнамарра, раскуривая сигару. – Уточним временные рамки: назовите самый ранний час, когда мы могли бы стартовать, и предполагаемое время прибытия полиции.

Адриан Вейсс изучил еще несколько веб-страниц с информацией.

– Учитывая, что бронетранспортеры замедляют продвижение отряда, вероятно, полиция будет здесь завтра к 11 часам утра.

– А к какому часу мы могли бы устроить запуск корабля, Ив?

Изобретатель в свою очередь постучал по клавиатуре компьютера и сверился с несколькими группами данных.

– Завтра в 8 часов вечера.

– Слишком поздно. Будет глупо провалить всю затею из-за нескольких часов опоздания...

Конструктор выключил компьютер и повернулся к присутствующим.

– Что ж, нам придется работать всю ночь. Нужно подготовить запуск «Звездной бабочки» завтра к восходу солнца.

– Это невозможно, – сказала Каролина Толедано, которая контролировала осуществление заключительной стадии проекта.

– Но так надо, или все, что мы сделали, окажется напрасным, – заявил Макнамарра, горестно всплеснув руками.

Изобретатель прикусил губу.

– Согласен, – наконец произнес Ив Крамер. – Я направлю всех парней на работу. И еще одно... Могу ли я предложить всем им подняться на борт корабля?

– Очевидно, да.

– Но ведь многие сотрудники не отвечают предъявленным критериям – по здоровью, возрасту, способности к самостоятельным действиям, отсутствию зависимости от лекарств...

– Не все правила следует применять буквально. Наши люди отвечают требованиям к мотивации, и в данный момент это перевешивает прочие соображения.

В комнате раздался смех.

– Со своей стороны я предложу 32 психологам из отдела по набору персонала также присоединиться к нам, – добавил Адриан Вейсс.

– Есть также пара десятков охранников, которые не бросили посты, – признала Каролина Толедано. – Вероятно, это произошло из-за привязанности к проекту.

– Таким образом, нам надо наплевать на правила. И у нас наберется достаточно людей... – подвел итог Адриан Вейсс.

– На самом деле все, кто сейчас находится здесь, могут подняться на борт корабля, – оборвал дискуссию Макнамарра. В голосе миллиардера звучало нетерпение. – Они не для того работали рядом с нами так долго, чтобы мы бросили их на съедение остальным. И потом, чем меньше людей сможет предоставить информацию о технологии нашей «Звездной бабочки», тем лучше. Не хватало еще, чтобы добрые жители Земли попытались устроить акты саботажа на расстоянии или выстрелить в наш корабль реактивной ракетой.

Ив Крамер пристально вглядывался в далекое небо, как будто услышал зов откуда-то сверху. Дело всей его жизни и, быть может, судьба всего человечества решатся в ближайшие часы. Он почувствовал, что кто-то стоит рядом, и узнал запах духов, но не обернулся.

– Теперь мы все вместе, и отступать больше нельзя. Мы либо победим, либо погибнем.

– А что если погибнем?

– По крайней мере мы попытаемся победить... – решительно отрезала Элизабет Малори.

 

СТАДИЯ СУБЛИМАЦИИ

 

После дневного пекла небо заволокли темные облака, пришедшие с запада. Гроза разразилась неожиданно. Молния зазмеилась у горизонта, от грома затряслись земля и строения центра. Температура воздуха резко упала. Казалось, что всего за одну ночь невыносимая летняя жара сменилась потоками ледяного воздуха. Метеорологам редко представлялась возможность наблюдать столь стремительное изменение климатических условий.

Все люди выбились из сил, однако никто не мечтал вернуться к нормальным условиям жизни. Участники проекта были всецело увлечены мечтой Ива Крамера: «Однажды человечество обоснуется на другом месте и почти полностью на иных принципах».

В 4 часа утра 144 000 пассажиров, образовав длинную очередь, поднялись на борт гигантского космического корабля. Каждый был облачен в скафандр и держал в руке чемодан с личными вещами. Космонавты расположились в транзитной зоне и застегнули пояса безопасности.

Гроза сменилась градом, ледяная крупа хлестала по поверхности корабля со звуком, который могли бы издавать шарики для настольного тенниса, ударяющиеся о полую металлическую трубу.

В 6 часов внутри корабля были размещены животные. Всем им – от самых маленьких (насекомых) до самых крупных (коров) – предстояло стать частью замкнутой экосистемы. Затем на борт подняли морозильную камеру, энергию для которой производил ядерный реактор. Далее наступила очередь контейнеров, где хранились колбы с замороженными зародышами разных животных. Габриэль Макнамарра считал, что эти виды живых существ необходимы для воссоздания на осваиваемой планете фауны и флоры, похожих на животный и растительный мир Земли.

В 6 часов 30 минут цистерны-резервуары, из которых состояли внутренние ярусы Цилиндра, были наполнены воздухом и водой, а топливные баки двигателей заправлены горючим в количестве, необходимом для вывода корабля на околоземную орбиту.

В 6 часов 45 минут ни в Городе-Бабочке, ни в Городе-Гусенице не осталось ни души. Люди полностью покинули центр «Последняя надежда».

В 7 часов град сменился проливным дождем.

– Кажется, погода тоже настроена против нас. Это не помешает старту? – спросила Каролина, разглядывая небо, плотно затянутое черными тучами.

– В любом случае у нас нет выбора. Это будет первый запуск ракеты под дождем, – ответил изобретатель.

В 7 часов 45 минут Ив, Габриэль, Элизабет, Адриан и Каролина, завершив последние операции предполетного контроля, прошли по самым верхним мосткам, непосредственно связывавшим высокую передвижную башню центра управления с правым глазом на голове «Бабочки».

В 8 часов приступили к разогреву 30 реактивных двигателей, а Элизабет начала обратный отсчет времени, остающегося до старта, с цифры 150. Когда на экране дисплея мелькнула цифра 130, камеры наружного наблюдения, передававшие изображение в капитанскую рубку, зафиксировали появление отряда полиции. Он прибыл гораздо раньше, чем предполагалось.

– Необходимо стартовать немедленно, – выдохнул Габриэль Макнамарра. – Отсоединяйте пешеходные мостки.

Неожиданно Ив расстегнул ремень безопасности и встал с кресла на глазах у изумленных товарищей по авантюре.

– Я кое-что забыл! – крикнул изобретатель.

– Слишком поздно! – воскликнул Адриан, удерживая его за руку.

Ив высвободился резким рывком.

– Нет, без этого я не улечу.

С этими словами изобретатель открыл люк и выбежал на мостки. Промышленник не мог поверить своим глазам.

– Скоро все вокруг взлетит на воздух!

– Я сейчас помогу ему! – заявила Элизабет, в свою очередь отстегивая ремень безопасности. – Не останавливайте обратный отсчет, мы скоро вернемся. Я знаю, что он ищет. Более того, только мне известно, где это находится.

Ив Крамер искал Домино в зале с пультом управления. Именно в этом месте изобретатель последний раз видел котенка. Очередной раскат грома сотряс здания центра. Небо за окном было таким темным, как будто стояла глубокая ночь. Ручейки дождевой воды стекали по стеклам.

– Он спрятался под раковиной, – издали крикнула женщина. – Я заметила, что он часто там устраивается.

И действительно, изобретатель услышал негромкий писк. Звук доносился со стороны сточной трубы, установленной под раковиной. Ив хотел взять котенка, но тот, решив, что с ним вздумали поиграть, оцарапал коготками тянущуюся к нему руку, отпрыгнул и стал радостно носиться по залу.

– Нет, Домино! Не сейчас! Вернись!

Вдали уже были слышны сирены полицейских автомашин. Представители сил правопорядка взломали ворота и проникли за ограждение центра «Последняя надежда». Котенок собрался спрятаться под письменным столом.

– Оставьте его! – умоляла Элизабет конструктора. – Тем хуже для него.

– Это наш талисман, то, что приносит нам удачу! И вы, вы еще говорите мне такое?

– Домино, Домино! – многократно звала Элизабет. Она неожиданно пожалела о том, что вообще преподнесла Крамеру такой подарок.

Малори увидела, как черный с белым котенок помчался прочь, попыталась побежать за ним, споткнулась и упала на пол. Ив Крамер поспешно помог молодой женщине встать на ноги. Котенок, остановившись поодаль, принял позу, которая означала: я понимаю, что со мной решили поиграть в догонялки и что падение продиктовано правилами игры. Нежным мяуканьем он предложил продолжить партию.

– Да бросьте же вы этого кота, чтобы ему пусто было! – завопила мореплавательница. – Только в фильмах кошек спасают в последний момент.

«Только в фильмах коты бывают умными», – подумала она про себя.

– Я его не оставлю!

– Бывают моменты, когда необходимо отказаться от вещей из нашего прошлого, какими бы привлекательными они ни были, чтобы идти к будущему!

– И это говорите мне вы?

Рев моторов, голоса и топот ног слышались все ближе и ближе.

– Вернемся на корабль, умоляю вас! И потом... быть суеверным... означает навлечь на себя несчастье!

Ногу Элизабет свело от боли, и лицо женщины исказила гримаса. Крамер поддержал ее, и они бросились к выходу. Полицейские, которые уже ворвались в здание центра управления, явно приближались.

– Скорее, туда! – раздался властный голос, усиленный громкоговорителем.

Ив Крамер второпях опрокинул монитор компьютера, и тот вдребезги разбился. Голос тут же загремел:

– Они еще там! Быстро!

Полицейские гнались за ними по пятам. Ив и Элизабет с трудом продвигались к мосткам, ведущим на корабль. Котенок, который не понимал, что его бросают после того, как раздразнили, радостно бросился в погоню, готовый рвануть в обратном направлении, чуть только его вновь попытаются поймать. В тот момент, когда беглецы достигли мостков, они смогли различить маленькие фигурки преследователей и среди них кота Домино. Дождь с грохотом барабанил по настилу из пластика и металла. Этот шум периодически тонул в оглушительном рокоте грома. Котенок принялся мяукать.

– Мне ни в коем случае нельзя было дарить вам этого кота!

Элизабет, а следом за ней Ив вбежали внутрь судна.

– Остановитесь, или мы открываем огонь! – донесся голос издалека, со стороны фигур в униформе.

Тем временем Ив уже нажимал на кнопку, которая приводила в действие механизм, запирающий шлюзовую камеру. Однако поскольку он оказался заблокированным, изобретателю пришлось самому вращать рукоятку указанного механизма. Котенок заметался по мосткам. Он посмотрел, как человек бьется над какой-то железякой, затем, увидев, что проход медленно закрывается, задумался: с кем ему веселее будет играть? С новыми людьми, подбегающими сзади, или с теми, кого он уже знал? Повинуясь только своему инстинкту, кот предпочел тех, кто уже наполнял его миску кормом. Выбор был сделал вовремя: кот прыгнул вперед за мгновение до того, как люк закрылся. Прежде чем окончательно запереть вход, Ив привел в действие систему, отводящую мостки в сторону от судна. У преследователей, уже вступивших на этот переход, осталось время только на то, чтобы поспешно отскочить назад. Мостки отсоединились от корабля, разрывая последнюю связь ракеты с центром управления. Тем временем вооруженные люди окружили «Бабочку» и офицер выкрикнул в громкоговоритель слова ультиматума.

– Выходите, вы окружены!

Камеры наружного контроля передавали в кабину пилотов, на самый верх ракеты, картину того, что происходило на земле. Ив, Элизабет, Адриан, Макнамарра и Каролина наблюдали, как орудия танков и пулеметы бронетранспортеров разворачивались в их направлении.

– Мы сейчас откроем огонь!

– Они не осмелятся, – произнес Габриэль Макнамарра. – Если они начнут стрелять, все может взорваться. Ни одно правительство не станет рисковать в ситуации, когда на его совести может оказаться гибель 144 000 невооруженных людей. Продолжаем процедуру запуска.

Ив Крамер поймал котенка, принявшегося бегать по рубке пилотов, и сунул его внутрь скафандра, где тот свернулся теплым мяукающим клубочком.

Цифры обратного отсчета мелькали на экранах, прикрепленных к потолку: 65, 64, 63.

– Они осмелятся, – пробормотал Адриан. – Зависть – один из самых мощных стимулов человеческой деятельности. Они не хотят, чтобы нам удалось удрать. Они скорее предпочтут, чтобы все передохли рядом друг с другом, чем позволят маленькой группе спастись.

Обратный отсчет дошел до цифр: 49, 48, 47. Офицер повторил угрозу в громкоговоритель:

– Мы сейчас откроем огонь!

– Они блефуют. Мы не дрогнем, – отрезал Макнамарра.

На экране мелькали цифры обратного отсчета – 35, 34, 33. Тем временем солдаты расположились в наиболее выгодных позициях для одновременного ведения огня.

– Они вот-вот начнут стрелять, – повторила Элизабет. – Они должны были получить соответствующие приказы на этот счет.

– Нет, – сказала Каролина Толедано, – теперь все зависит от поведения одного человека – офицера, который говорил с нами. Судя по всему, именно он командует отрядом.

– Мы сейчас откроем огонь, – вновь произнес полицейский.

Ив Крамер понял, что Каролина права. Внутри этого человека сейчас боролись стремление повиноваться приказу, отданному командованием, и страх перед ответственностью за массовую гибель людей. Он разрывался между долгом и нормами морали.

15, 14, 13, 12... Дождь с удвоенной силой забарабанил по обшивке корабля. В транзитной зоне ожидали старта 144 000 человек, с беспокойством вслушиваясь в шум, доносящийся снаружи. Пятеро на капитанском мостике сжали челюсти.

3, 2, 1, 0. Из каждого сопла вырвались клубы дыма, но больше ничего не произошло.

– Черт возьми! – воскликнул Ив. – Неподходящий момент для отказа двигателей!

– Что случилось? – спросил Адриан.

Ив Крамер уже вскочил со своего кресла и всматривался в мониторы с контрольными показаниями приборов. Полицейские, поняв, что ракете не удалось стартовать, перешли от угроз к активным действиям. Они подогнали к кораблю кран, с помощью которого группа людей в униформе поднялась на высоту одного из входных люков. У этих представителей сил правопорядка наготове оказался газовый резак, с его помощью они собирались вскрыть металлическую дверь. Один из полицейских, вооружившись большим молотом, принялся колотить по петлям люка. Звук от ударов разносился по всему кораблю. Казалось немного смешным, что один человек, вооруженный простым молотом, способен поставить под угрозу судьбу всего проекта. Этот мужчина походил на крошечного зеленого дятла, пытающегося свалить огромный баобаб.

– Ракета полностью блокирована! Именем закона откройте, или мы войдем с применением силы! – крикнул офицер, явно приободрившийся после того, как ему удалось найти удобный выход из сложившейся ситуации. Теперь больше не было нужды отдавать приказ о стрельбе на поражение.

– Черт возьми, Ив, да сделайте же что-нибудь! – прорычал Макнамарра, который больше не мог сдержать гнева.

– Запуск блокирован системой охлаждения. Все дело в температуре за бортом, – наконец пришел к выводу изобретатель, изучив показания многочисленных контрольных устройств. – На улице слишком холодно. Ночь была слишком прохладной. Горючее в двигателях замерзло. Мы полностью зависим от капризов погоды. Если хотя бы немного потеплеет, возможно, система сможет вернуться к функционированию в штатном режиме.

Эхо от ударов молота продолжало разноситься по кораблю. На экранах наружного контроля было видно, как вспышки от работающего газового резака освещают нижнюю часть ракеты.

– В сложившейся ситуации, – сказала Каролина, – я задаюсь вопросом, не остается ли нам только... молиться.

Она сложила ладони и закрыла глаза.

– Нет, – ответил Адриан, убежденный атеист. – Доверимся судьбе.

Ив сражался с рычагами управления, одним глазом отслеживая показания температуры за бортом корабля, а другим – в топливных баках. Габриэль Макнамарра дошел наконец до того, что тоже закрыл глаза и пробормотал молитву.

– Если кто-нибудь слышит меня там, наверху, будь то мой ангел или сам Господь, хочу напомнить ему, что я никогда и ничего у него не выпрашивал. Я всегда проигрывал в лото и азартные игры, стоило мне неудачно поставить машину, как меня тут же обязательно штрафовали за неправильную парковку, я неизменно заболевал всеми недугами, которые носились в воздухе, и за свою жизнь так и не встретился с большой любовью. Итак, если у вас есть возможность учесть все мои бонусные очки, прошу сделать это сейчас.

Элизабет с волнением вглядывалась в экран наружного контроля. Она видела, что полицейские пригнали еще один кран и намеревались просверлить отверстие в резервуаре с горючим в «брюшке» «Звездной бабочки».

«Гусеница, меняйся, превращайся в бабочку».

– Если они и тут воспользуются газовым резаком, все может взлететь на воздух, – сообщил Ив, как будто отвечая на вопрос, который женщина не осмелилась задать.

– Чего же ждет солнце? Почему не встает и не согревает все вокруг? Солнце, вставай! – воскликнула мореплавательница. – Пожалуйста, солнце, тебе пора. Выгляни из-за горизонта и приди нам на помощь!

– Сопла двигателей по-прежнему закупорены, – с раздражением произнес Ив. В его голосе уже слышалась готовность признать свое поражение. Он вернулся на свое кресло и вновь пристегнул ремень безопасности.

– Больше от меня ничего не зависит, – вздохнул Крамер.

В этот момент из его наполовину расстегнутого скафандра выпрыгнул котенок. Животное принялось разгуливать по панели управления кораблем. Прежде чем изобретатель успел поймать озорника, тот сумел нажать на несколько клавиш. Цвет индикатора неожиданно изменился, риска, показывающая температуру внутри двигателей, поползла вверх.

– Смотрите, котенок что-то включил! – завопила Каролина.

– Ах, черт! – сознался изобретатель. – Я просто об этом забыл! Эту кнопку на прошлой неделе мне предложил добавить один молодой конструктор. Она запускает автоматическую операцию по прочистке насосов, подающих горючее в двигатели, и предусмотрена как раз на случай мороза.

Элизабет не могла поверить своим ушам. Ив яростно заколотил по многочисленным клавишам.

– Мы возобновляем обратный отсчет, – объявил он.

– С числа 100? – спросил Адриан, наблюдая по монитору за успехами полицейских.

– Нет. Не в этот раз. Придется попробовать экстренный запуск. С числа 10.

– 10, 9, 8, 7, 6...

Из каждого сопла вновь повалил дым. Полицейские, поняв, что предпринимается еще одна попытка произвести запуск ракеты, бросились врассыпную.

– 5, 4, 3, 2, 1...

– Ноль!

Корабль медленно приподнялся над стартовой площадкой.

«Бабочка, расправь крылья и лети к свету». Пламя из двигателей продолжающего подниматься судна охватывало все большую площадь. Полицейские не успели отступить на достаточное расстояние. Вскоре они были испепелены огромной ракетой, которую пытались просверлить. Старт сопровождался очень сильной вибрацией, переборки и кресла ходили ходуном. Пассажиры в страхе вцепились в свои сиденья. Вибрация продолжалась несколько десятков минут, а затем сошла на нет. Тогда все поняли, что «Звездная бабочка» вышла на околоземную орбиту. 144 000 человек в транзитной зоне возбужденно переглядывались. Честь увенчать этот момент исторической фразой принадлежала Габриэлю Макнамарре. Вытирая пот, обильно выступивший на лбу вследствие перенесенного страха, он произнес:

– Ну что же, кончено.

 

 

Действие II

ГОРОДОК В КОСМОСЕ

 

СТАДИЯ ПЕРЕГОНКИ

 

Вслед за выдохом старта пришло время собственно полета. Гигантский космический корабль с трудом поднимался в небо. Двигатели в нижней части корабля были окружены кольцами пламени, рев которого сотрясал все вокруг. Первая ступень с двигателями и опустевшими топливными баками отстрелилась в тот момент, когда ракета пересекла половину слоя атмосферы, окружающей планету. И огромная башня, набитая людьми, продолжила взлет, с чудовищным грохотом разрезая слои воздуха. При приближении к верхним слоям атмосферы отделились двигатели второй ступени, находившиеся в «брюшке» «Бабочки». Поскольку внешняя поверхность обеих ступеней подверглась варварским атакам со стороны полицейских с их газовыми резаками, Ив Крамер почувствовал большое облегчение, убедившись, что корабль с успехом выдержал это испытание. Отныне у «Звездной бабочки» больше не было брюшка – только огромное туловище и маленькая голова. О скорости судна свидетельствовал ветер, хлеставший по правому сферическому глазу механического насекомого. Здесь, опутанные ремнями безопасности, полулежали пять человек. Они пристально смотрели на показания приборов и контрольные экраны.

Корабль стал замедлять ход и наконец замер на геостационарной орбите. 144 000 пассажиров, сидящих в транзитной зоне, через иллюминаторы видели свою родную планету. Отсюда она казалась гигантским синеватым шаром с завитками и спиралями облаков цвета белого мрамора. Область земной поверхности, откуда поднялась ракета, выделялась по мерцающим белым точкам, соответствовавшим линии грозового фронта.

– Теперь пришла моя очередь приниматься за работу, – заявила Элизабет, расстегивая ремень безопасности.

Поскольку корабль вышел из зоны земного притяжения, женщина тут же взлетела к потолку капитанской рубки. Однако мореплавательница вскоре нашла, от чего оттолкнуться, и уверенно двинулась к шлюзовой камере, связывающей правый и левый «глаза» «Звездной бабочки». Вскоре Элизабет уже расположилась внутри левой сферы. Огромный парус площадью миллион квадратных километров состоял из майлара, толщина которого равнялась одной десятой диаметра человеческого волоса. Развернуть такой парус было делом необычайно сложным: существовал очень серьезный риск разрыва полотна.

Левый «глаз» «Бабочки» представлял собой просторную комнату округлой формы с кожаным креслом, установленным напротив большого оконного проема со сверхпрочным стеклом. Перед креслом находились пульт управления и штурвал из резного дерева. Последний вносил капельку старины в ультрасовременный облик космического корабля.

Кабина управления парусами была оформлена в стиле «под древность» по настоянию Каролины Толедано. Она, в частности, распорядилась оборудовать индикаторы медных фотометров стрелками, а не жидкокристаллическими экранами. Каролина даже повесила две большие бархатные гардины пурпурного цвета по бокам оконного проема, который служил ветровым стеклом межзвездного судна. Элизабет проплыла над панелью управления и нажала на несколько кнопок. В невесомости ей не приходилось пользоваться ногами, которые доставляли женщине столько боли.

Зная, что процедура развертывания парусов займет часы, Адриан Вейсс в свою очередь расстегнул ремень безопасности, покинул летное кресло и выплыл из рубки.

– Пойду запущу «стиральную машину», – заявил он, открывая дверь, которая вела во внутреннюю часть корабля.

Ив Крамер также освободился от связывавших его пут, поднялся в воздух над своим местом, покинул капитанский мостик, помогая себе обычными для невесомости движениями, и направился в левый глаз «Звездной бабочки», чтобы присоединиться к Элизабет. Изобретатель расположился рядом с занятой делом мореплавательницей, расстегнул скафандр и освободил котенка. Тот был поражен тем, что пол не торопится на встречу с его лапами. Маленький мохнатый комочек крутился под самым потолком, пытался ухватиться за воздух и при этом непрерывно мяукал. В криках звереныша звучал сначала страх, затем удивление и наконец восторг.

– Мне ни в коем случае не следовало дарить вам этого кота, – сказала Элизабет, не отводя глаз от панели управления.

– Мы смогли стартовать именно благодаря ему.

Крутанув Домино, изобретатель приблизился к женщине.

– Покинув корабль, вы едва не провалили весь проект, ведь полицейские могли вас убить!

– Они плохо стреляли.

Экс-спортсменка нажала на несколько кнопок и сверилась с показаниями приборов.

– Началась зарядка батарей, улавливающих солнечную энергию с помощью панелей на поверхности корабля. Когда батареи накопят достаточно энергии, включатся маленькие электромоторы, и паруса развернутся. Нам остается только ждать.

Теперь они оба повернулись к оконному проему.

– Занавески из красного бархата выглядят красиво, – признал Ив. – Можно подумать, что мы находимся в кинозале.

– А я обожаю вот этот штурвал из резного дерева.

Она знала, что изобретателю очень хотелось самому придумать рисунок, выгравированный на штурвале. Элизабет дотронулась до металлической пластины на неподвижной оси вращения с выпуклым изображением бабочки среди трех звезд. Над символом располагался девиз проекта: «Последняя надежда – это бегство». Мореплавательнице нравилось и то, как украшена рулевая рубка в целом: зеленый ковер, который должен был напоминать о травяном газоне, пульты управления, также отделанные резным деревом, индикаторы в корпусах из меди, три других кресла, обитые красной кожей. Демонстрируя хороший вкус, девушка-астроном продумала интерьер до мелочей и даже расставила в разных местах зеленые растения.

– Вон там – пальмы, а вон – бамбук, – перечисляла мореплавательница, а ее длинные и пышные рыжие волосы подрагивали в такт словам.

– Это первая ракета, интерьер которой разработан и украшен женщиной, – признал изобретатель.

Ив Крамер подплыл к пульту управления. Каждый монитор был помещен в позолоченную резную рамку из дерева, выполненную в стиле «под старину». Каролина уделила пристальное внимание даже мельчайшим деталям вплоть до того, что поместила на каждом приборе символ проекта – голубую с золотом бабочку в окружении трех звезд.

– Для путешествия продолжительностью в несколько недель стиль внутренней отделки, конечно, не имеет большого значения, но если полет продолжается столетиями, каждая мелочь начинает играть свою роль, – заметила мореплавательница.

– Тем более разителен контраст с кабиной пилотов в правом «глазу», где пульты управления и мониторы оборудованы в бездушном стиле техно.

– Это напоминает человеческий мозг, где одно полушарие отвечает за поэзию, рассуждения на основе аналогий, за мечты, а другое – за математику, операции с цифрами и строгую логику.

Собеседники как зачарованные смотрели на Землю. Ив включил фрагмент классического музыкального произведения, звучной и величественной симфонии, накатывавшей на слушателей волнами. Неожиданно по щеке мореплавательницы поползла слезинка. Капелька влаги превратилась в точку, сверкающую подобно жемчужине. Элизабет стерла ее одним движением руки.

– Что с вами? – спросил Ив.

– Там... – сказала она с глубоким вздохом. – Там мы жили раньше.

– Там была наша тюрьма, и теперь нам удалось оттуда сбежать.

– Она была нашей колыбелью.

– Когда ребенок вырастает, он покидает свою колыбель, – мрачно ответил Крамер. – Если мыслить масштабами космоса, мы провели там наше детство, а теперь пришла пора взрослеть. В любом случае, если бы мы потерпели неудачу, нам на смену пришли бы другие, а следом за ними – все новые и новые люди, и так продолжалось бы до тех пор, пока человечество не добилось успеха.

– Полагаю, я все еще не осознала, что именно нам только что удалось совершить. У