Жак рассматривал изображение греческого бога, логотип клиники.

– Что конкретно о нем говорится в мифах? – спросил он, чтобы прервать молчание.

– Морфей – один из богов греческой мифологии. Благодаря крыльям бабочки он перемещался легко и бесшумно, в отличие от других богов, чьи крылья были из перьев. При этом он рассеивал маковые зерна, которые были общеупотребительным снотворным в античной Греции.

– Морфей усыплял людей, посыпая их маковыми зернами?

– Да. Поэтому позже в некоторых странах его прозвали «Песочник».

– А почему он держит зеркало в руке?

– Считалось, что именно при помощи зеркала Морфей показывает сновидения спящему человеку. Перед смертными он часто представал в облике близкого человека. А в отдельных случаях мог перенять черты лица самого спящего.

– Или его лицо в более старшем возрасте? – прошептал Жак, задавая вопрос скорее себе, нежели Джакометти.

– Морфей, как на то указывает его имя, по желанию может менять свою внешность. Такие слова, как «морфология», «аморфный», «полиморфный», одно‑коренные.

– Это бог сна?

– Нет, это бог сновидений. Его мать – богиня ночи Никта, а отец – бог сна Гипнос.

– Как все запутано.

– Еще запутаннее, чем кажется, поскольку у Гипноса был еще брат‑близнец Танатос – бог смерти.

– Греки считали, что сон и смерть родственны друг другу?

– По меньшей мере тесно взаимосвязаны. Я сам пришел к выводу, что для того, чтобы отправить кого‑либо дальше пятой стадии, нужно его… немножко умертвить.

– Немножко умертвить?

– Сердце должно биться еще медленнее, температура тела должна быть еще ниже, чем в стадии парадоксального сна. Тогда человек пребывает уже не в параличе, а скорее в состоянии «почти смерти», – сказал Джакометти.

– Действительно, я помню эксперимент с Акилешем.

– Для человека он опустился очень глубоко, но все‑таки этого было недостаточно. Зато некоторые животные могут впадать в состояние каталепсии, которое сопровождается крайне замедленным сердечным ритмом и очень низкой температурой тела.

– Речь идет о зимней спячке?

– Совершенно верно. Сурки, ежи, ящерицы, черепахи, хомяки, летучие мыши, лягушки, некоторые виды рыб, сони могут чудесным образом замедлять процессы жизнедеятельности своего организма. Тем не менее весной они просыпаются и возвращаются к обычному ритму жизни с неповрежденными мозгом и организмом.

– Вы хотите изобрести спячку для людей?

– По моему мнению, только так можно добраться до шестой стадии. Но для этого нам предстоит преодолеть множество трудностей, ведь, говоря о спячке, мы подразумеваем пониженную температуру тела.

– Я заметил, что у мамы температура низкая.

– Да, Каролину ввели в управляемую гипотермию, чтобы уберечь жизненно важные органы. Температура ее тела составляет тридцать градусов, что на семь градусов ниже нормы. Так что она действительно пребывает в некоем подобии зимней спячки. Дыхание и сердечный ритм замедленны. Капельным путем ей вводят антикоагулянты во избежание образования тромба в головном мозге.

– Она могла бы перейти границу царства Танатоса? На лекциях нам рассказывали о попытках заморозить людей посредством жидкого азота для последующего оживления, среди них, насколько я помню, был и Уолт Дисней, но пока успеха в этом деле не добились.

Эрик Джакометти уселся поглубже в свое огромное кресло:

– Если представить градуированную шкалу, отделяющую пятую стадию от шестой, то обычный человек, пребывающий в парадоксальном сне, находится, скажем, на отметке пять и четыре. Акилеш, скорее всего, добрался до пяти и пяти, но сорвался. Кошка достигает пяти и шести, а сурок – пяти и семи.

– А моя мама?

– Я бы сказал, что она остановилась на делении… пять и восемь.

– Значит, она остановилась на пороге шестой стадии сна, которую так стремилась постичь.

– Опасность представляет близость смерти. Шестая стадия находится на тонкой грани, отделяющей сон от смерти. Я считаю, что она ближе к смерти, чем ко сну, то есть ближе к Танатосу, нежели к Гипносу.

– Поэтому у человека в этой стадии сердце должно биться медленнее, температура тела понизиться… а мозговая активность – усилиться?

– Да, согласно предположениям вашей мамы, в шестой стадии должны усилиться все признаки, характерные для стадии парадоксального сна.

Жак огляделся:

– Можно я буду работать здесь? С вами?

– Я предложил вам это несколько лет назад. Я всегда был уверен, что у нас найдется для вас место. Кроме того, нас сближает любовь к Каролине, а также уверенность в том, что она сдержит обещание открыть новый неизведанный мир.

63