Прошло четыре, пять, десять, шестнадцать лет.

Икар превратился в спортивного и любознательного подростка.

Жак Кляйн позабыл трагические обстоятельства, приведшие его на Пулау.

Как‑то вечером, в приступе ностальгии, он решил впервые за долгое время вернуться в свое сновидение на остров Розового песка.

Оказавшись в стадии парадоксального сна, Жак визуализировал остров. Он был пустынен. Жак шел вдоль берега, вспоминая о пережитом здесь. Кресло‑качалка было на месте, но пустое.

Он дотронулся до кресла, которое начало со скрипом раскачиваться взад‑вперед, сел в него и закрыл глаза.

– Я был уверен, что ты все‑таки вернешься, – раздался голос за его спиной.

Жак обернулся и увидел постаревшего себя. Если в предыдущую их встречу мужчина был лишь слегка поседевшим, то теперь он стал полностью седым, а кожа покрылась морщинами. Жак осознал, что и он – реальный он – испытал на себе воздействие времени.

Его двойник, как обычно, был одет в гавайскую рубашку, шорты и вьетнамки, и он по‑прежнему держал в руке бокал с пина‑коладой.

– Рад вновь видеть вас, Ж.К.48, – сказал Жак.

– Так дело не пойдет! Теперь ты сорокалетний мужчина, Ж.К.44. А я, как видишь, еще сильнее состарился, поэтому можешь именовать меня Ж.К.64.

– Приятно узнать, что я доживу до этого возраста и стану похожим на вас.

– Не будь так уверен в этом. Не забывай про свободную волю, которая все усложняет. К примеру, ты можешь покончить жизнь самоубийством. Ничто во Вселенной тебе в этом не сможет воспрепятствовать, и тогда я перестану существовать.

– Да, я в курсе ваших историй о временных парадоксах.

Жак знаком попросил мужчину сесть в соседнее кресло‑качалку, только что возникшее из ниоткуда.

– Ж.К.64, что же на этот раз со мной произойдет?

– Ты действительно хочешь это знать?

– Не уверен. Мне нравится моя сегодняшняя жизнь.

– Наконец‑то ты стал честен с самим собой. Шамбайя знает все о жизни, разуме, Вселенной… но только не о современном западном обществе и Интернете – электронном облаке, искусственном порождении этого общества. Интернет – это невиданная доселе общемировая память. Именно ты познакомил с ней Шамбайю, как она в свое время открыла тебе доступ в ноосферу. Вы составляете идеальную пару, потому что вы «космические половинки». Сколько человек могут охватить такой широкий пласт сознания?

Оба Жака Кляйна покачивались в своих креслах‑качалках, и впервые тот из них, что был моложе, почувствовал себя по‑настоящему непринужденно в компании старшего. Исчезли недоверие, излишняя впечатлительность, отстраненность, покорность этому человеку, считающему себя им в будущем.

– Ж.К.64, чем вы занимаетесь в остальное время, когда не снитесь мне?

– Я веду жизнь шестидесятичетырехлетнего человека. Однажды ты узнаешь, что важен не возраст, а те проекты, которые внутри нас. Вот что я наконец понял, и могу поделиться этим с тобой. Если в двадцать четыре года ты только и мечтаешь, что о стабильной монотонной работе, которая обеспечит тебе приличную пенсию, то ты уже старик. А если в шестьдесят четыре года ты беседуешь с человеком, которым ты был в прошлом при посредничестве уникального устройства, то ты еще молод. В какой‑то степени именно из‑за тебя, Жак, я остаюсь молод душой. Поэтому я вкладываю много сил в наши беседы. Поэтому я… тебя люблю.

Жак с седеющими волосами пропустил мимо ушей последние слова Жака‑старшего. Они пили свои коктейли, смотря на негаснущий рассвет.

– Бывают моменты, когда у меня возникает желание остаться здесь навсегда, – сказал Ж.К.64.

– У меня тоже, но моя реальная жизнь немногим отличается от этого пейзажа. Единственное различие между островом из моих снов и тем, на котором я живу, – отсутствие пляжа на последнем. Зато на Пулау Сенои имеется Синяя дыра, где можно плавать с дельфинами.

Жак‑старший улыбнулся, но чувствовалось, что он немного напряжен.

– Хм, хорошо, что мы встретились сегодня, Ж.К.44, в том числе, чтобы обсудить и это. Я… короче, ты здесь оказался неслучайно. Именно я выступил инициатором нашей встречи.

– Почему?

– Ситуация вновь требует от тебя срочных действий. Тебе необходимо вернуться в Париж.

Ж.К.44 посмотрел на своего собеседника, затем расхохотался:

– Еще чего! Даже и во сне не будет такого!

– Я знаю, что тебе не хочется этого, но тем не менее ты должен это сделать, притом незамедлительно.

– Вы шутите?

– Разве я выгляжу недостаточно серьезным?

– Мне хорошо на острове. Там моя жизнь, моя семья, мой сын, мои друзья, мое счастье. Я больше не способен выносить сумасшествие парижской жизни. Выхлопные газы, шум, нервозность, агрессивность столичных жителей…

– Ну‑ну‑ну… Не помню, чтобы я был таким домоседом.

– Я не домосед, просто на мне лежит ответственность за семью. Я не собираюсь перевозить ее в этот суматошный мир. На острове все наполнено красками и жизнью. А там все серое, тусклое, пасмурное и потухшее.

– Ну‑ну‑ну…

– Меня раздражает это слово‑паразит, которым я заражусь через двадцать лет. В вашем отношении ко мне чувствуется какое‑то высокомерие. Вы мне не отец. Кроме того, вы сами мне не раз говорили про мою свободную волю.

– Однако согласись, что я всегда давал тебе хорошие советы. Так что послушай меня и на этот раз: немедленно бросай все и поезжай в Париж.

– Именно вы заставили меня приехать в Малайзию! Теперь я знаю, что мое место здесь, это логическое завершение моего пути. «Машина моего существования» обрела свое последнее парковочное место.

– Ну‑ну‑ну…

– Вы меня бесите. Почему я должен уехать немедленно?

– Потому что ты забыл о том, что обусловило все происходящее, то есть секретный проект мамы, исследовавшей мир сна в поисках шестой стадии.

– Этот был проект мамы, но не мой.

– Поэтому она приехала сюда, и ты тоже.

– Из‑за шестой стадии ее выставили из больницы, а потом она приехала сюда, на свою погибель. Поиски принесли ей одни несчастья!

– Не будь этих исследований, сенои, в том числе Шамбайя и Шуки, были бы уничтожены или обращены в рабство. Их культуре грозило бы полное забвение. Икар не появился бы не свет.

Ж.К.44 вскочил с кресла‑качалки и начал упорствовать:

– Я не уеду с острова. Отель Sereinitis открыл свои двери. Я плаваю вместе с дельфинами, я преодолел боязнь воды, я занимаюсь любовью с Шамбайей, я воспитываю Икара, я ем здоровую пищу, я хорошо сплю, вижу замечательные сны, зачем мне…

– Зачем?.. Чтобы продвинулось вперед все человечество, а не только маленькое сообщество на острове, затерянном в Индийском океане.

– На сей раз я отказываюсь вам повиноваться. Я более не нуждаюсь в вас. Благодарю вас за прошлое, но что касается настоящего, то оно меня вполне устраивает. И потом, я знаю, почему вы хотите, чтобы я вернулся. Ведь шестая стадия сна позволила создать «Атон»? Но «Атон» – это ваша игрушка, мсье Ж.К.64, а не моя.

– Ж.К.44, это результат маминых исследований.

– Тогда это игрушка мамы, но она умерла. В любом случае, я не могу понять, по какой причине вы ждали шестнадцать лет, чтобы сообщить мне, что действие телесериала возвращается в Париж…

– Тебе нужно было пожить какое‑то время на острове, чтобы овладеть искусством сна и… подождать, пока будут созданы новые технологии. В Париже наука достаточно продвинулась вперед для того, чтобы изучение шестой стадии сна продолжилось, и ты тоже достаточно эволюционировал, чтобы стать главным действующим лицом этого проекта.

– Вот только одна загвоздка: я не желаю больше в этом участвовать.

– Я помню, что творилось в моей голове, когда я был в твоем возрасте. Конечно, отчасти я был бездельником и искателем наслаждений, но меня никогда не покидало желание открывать неизведанные миры. Не забывай, что я и ты являемся ребенком мореплавателя и научного первопроходца.

– У вас найдутся более убедительные аргументы?

– Один, но зато какой! Мама.

– Ее нет в живых!

– Ты так думаешь?

– Что вы хотите сказать?

Жак Кляйн‑старший был доволен эффектом, который произвела его короткая фраза на Жака Кляйна‑младшего. И коварно не стал отвечать на вопрос.

– Мама жива? Не может быть…

– Только ты можешь проверить, так ли это.

58

Возвращение в реальный мир давалось Жаку все труднее. Особенно когда он просыпался внезапно. И это «внезапно» повторялось чаще и чаще. Он стал пренебрегать постепенным подъемом к пробуждению, а почему – сам не знал.