Он произнес это так, словно речь шла об обычной административной мере.

– Берите пример с Пастера. Как стало теперь известно, он обратился к императору Бразилии Педро II с просьбой испытать свою вакцину на приговоренных к смертной казни заключенных, которым был привит вирус бешенства. В нашем ведомстве хранится письмо, датированное 1884 годом, от содержания которого бегут мурашки по спине. Он действовал тайно. Только спустя время Пастер сообщил о положительном результате, полученном в Эльзасе. Подумайте об этом, важно не то, что происходит в реальности, а то, что об этом скажут журналисты и историки.

– Я не знал эту историю с Пастером, – прошептал Жак.

– Думаю, искусством общения он владел не хуже, чем врачебным искусством. Действуйте, как он, и в один прекрасный день вашим именем будут названы институты и проспекты. Не скрою, что я рисковал, помогая вам, – продолжил Жиль Маленсон. – Кое‑кто из моего начальства только и ждет, чтобы мне отплатить. Министр лично предупредил меня, что не может позволить себе роскошь запустить неудачный проект. Я рассчитываю на вас… и тоже могу все потерять в случае провала этой затеи.

Он выпрямился в кресле и глубоко вздохнул.

А потом сказал, обращаясь к Жаку:

– Я люблю Шарлотту, а ей необходимо вновь обрести смысл жизни, который она утратила после неудачных попыток завести ребенка. Когда мы только начинали встречаться, она часто вспоминала о вас. Она злилась на себя, что не смогла удержать вас. Какое‑то время я вас даже ненавидел. Теперь мне нужно свыкнуться с вашим существованием. Более того, думаю, что однажды мы станем друзьями.

Жаку пришла в голову мысль, что подчас на помощь приходят те люди, от которых ее не ждешь: Джакометти, выгнавший с работы его мать, Шарлотта, покинутая им, Жиль, ревновавший его к Шарлотте. Даже Киамбанг и Вилфрид из его детства внесли свой вклад в его жизнестойкость.

– Благодаря вашей помощи мы осуществим преобразования в клинике, – объявил Эрик Джакометти. – Будучи отныне в безопасности и обладая устойчивым финансовым положением, мы планируем купить соседнее здание для создания в нем научно‑исследовательского центра, который под руководством Шарлотты займется изучением онейрического кинематографа.

Шарлотта выказала удивление. Такого она не ожидала.

– Не скрою, что эта идея принадлежит Жаку, – уточнил Эрик.

– Таким образом, мы сможем доказать, что сновидения относятся к сфере искусства наравне с кинематографом. Они вполне могут стать «десятым видом искусства»…

Шарлотта не скрывала воодушевления, а Жак стал излагать свое видение проекта:

– Мы могли бы воплотить в реальность пророческие слова моей мамы, создав школу, в которой людей будут учить правильно спать. В ней Шамбайя с моим сыном Икаром будут давать советы, рассчитанные на самых молодых, даже на будущих родителей и родителей младенцев, и обучать людей старшего возраста осознанным сновидениям по традиционным сенойским методикам. В ней будут готовить будущих артистов онейрическогокино. Что же касается нас с Эриком, мы продолжим заниматься нашими исследованиями, а также, разумеется, подготовкой военнослужащих.

– Я получил заявку от моих коллег из Министерства по делам молодежи и спорта: необходимо, чтобы вы также поработали с атлетами, которые готовятся к Олимпийским играм, – дополнил Жиль Маленсон, повернувшись к жене и нежно беря ее за руку.

Жак подумал, что из этой любви, которую они все питают друг к другу, сможет возродиться их общий проект.

67

Семена посеяны, деревья растут.

Прошел год, затем еще один. Жаку Кляйну было 46 лет. Каролине Кляйн – 78, и она по‑прежнему находилась в коме. Икар, недавно отпраздновавший свое совершеннолетие, учился на втором курсе Школы электроники и информатики.

Клиника «Морфей» расширилась благодаря государственной поддержке и обрела добрую репутацию.

Однако исследования шестой стадии сна постоянно упирались в зыбкую границу, отделяющую глубокий сон от смерти. Зато в отделении онейрического кинематографа, где исследованиями руководила Шарлотта Маленсон, наблюдались поразительные результаты.

Разместив сто сорок четыре датчика на голове испытуемого, Шарлотта смогла получить электромагнитные микрополя, которыми можно было управлять. Все полученные сигналы сортировались посредством компьютерной программы, способной соотносить поля с цветовыми зонами. Вначале получалось что‑то вроде жидких пятен, которые плавились, смешивались и рассеивались. Тогда Шарлотта прибегла к сверхсовременной программе искусственного интеллекта, которая помогла ей повысить качество расшифровки сигналов и главное – повысить четкость изображений. Пятна сменились более сложными геометрическими конфигурациями: четким кругом, ромбом треугольником…

Икар попросил разрешения поучаствовать в программе, чтобы усовершенствовать ее. Учитывая его опыт в сфере осознанных сновидений, ему пошли навстречу. Юноше удалось сравнить образы из его сновидений с теми, что возникали на экране, и он смог произвести необходимую настройку.

Однажды на экране из тумана отчетливо прорисовалось… яблоко. Фрукт желтого цвета медленно вращался, кожура была глянцевая, и даже имелся маленький черешок с зеленым листиком сбоку.