Павел встает, надевает майку, смотрит в ту часть бассейна, куда он выливал ведра.

ДОЖДЬ

Драма, в трех главах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Павел

Анна

Глава первая. Вода

Половина сцены занята большим надувным бассейном с водой. Перед бассейном насыпан песок. Примерно посередине на песке проведена палкой черта.

На песке близко к краю бассейна, стоят пять ведер, два из них наполнены водой. Павел босой, в старых длинных джинсах и дырявой майке стоит в бассейне, черпает в шестое ведро воду. Когда ведро наполняется водой, он выставляет его из бассейна на песок, рядом с другими ведрами. Потом он тянется, берет в руки пустое ведро, черпает воду, пока ведро полностью не наполнится водою, снова выставляет ведро из бассейна на песок. Недалеко от бассейна на песке стоит корзина, накрытая куском ткани.

Когда все шесть ведер наполнены водой, Павел берет два ведра и осторожно, чтобы не расплескать воду, идет на другой конец бассейна и выливает воду из ведер обратно в бассейн. Затем с пустыми ведрами он возвращается, берет в обе руки еще два ведра, осторожно несет ведра на другой конец бассейна, выливает.

Павел идет обратно, останавливается около пластиковой бутылки с водой. Бутылка зарыта наполовину в песок недалеко от того места, где он черпает воду в ведра. На несколько секунд Павел замирает, смотрит вглубь сцены, стирает рукой пот со лба. Павел ставит пустые ведра на песок, тянет бутылку, немного разрывает руками песок. Он выпивает почти пол бутылки воды, затем зарывает бутылку снова в песок, спешит, поэтому зарывает не так глубоко. Крышка от бутылки не слушается в его натруженных руках, отлетает в сторону. Несколько секунд Павел думает, стоит ли искать в песке крышку, потом все же ставит пустые ведра на песок, берет два последних с водою, спешит, несет их на другой конец бассейна. Несколько капель воды из ведра в левой руке проливаются на песок. Павел «чертыхается», выливает ведра один за другим в бассейн.

Как только последнее ведро с водой опустело, слышен бой часов. Часы бьют ровно шесть раз. Павел выходит из бассейна, садится на песок. На щиколотке его правой ноги виден ошейник и цепь. Цепь длинная, ее второй конец уходит под воду. Павел снимает майку, вытирает лицо и грудь от песка и пота. На груди видны красные следы от плети.

ПАВЕЛ. Успел. Ровно триста шестьдесят. Будет чем порадовать Марию. Конечно, бывали деньки и получше. Мне удавалось сделать триста шестьдесят шесть, а иногда и триста семьдесят два. Но что это были за дни? Небо в тучах. Юркий воздух, который поднимает этот непослушный песок и несет его по всему побережью. Нет, триста шестьдесят – это хороший результат, это правильный результат.

Павел встает, надевает майку, смотрит в ту часть бассейна, куда он выливал ведра.

ПАВЕЛ. Странно. Почему они не закрывают шлагбаум?

Павел делает несколько шагов в ту часть бассейна, куда он только что выливал ведра.

ПАВЕЛ. Ну, и дела! Стрелка так и не опустилась.

Павел идет к пустым ведрам, берет одно ведро, снова заходит с ним в бассейн, черпает воду, ставит полное ведро на песок, берет второе. Когда он наполняет водой второе ведро, ставит его на песок, берет третье. На секунду Павел останавливается. Третье, не до конца наполненное ведро, он оставляет вместе с другими пустыми ведрами, берет в руки два наполненных и снова идет в ту часть бассейна, где он выливал ведра. Павел выливает по очереди оба ведра. Он быстро идет обратно, берет не до конца наполненное третье ведро, черпает в него воду, ставит ведро на песок.

На сцене тихо появляется Анна. У нее в руках такая же корзина, как та, что стоит на песке. Корзина накрыта куском ткани.

Павел видит Анну. От неожиданности он оступается, толкает наполненное водою ведро, ведро наклоняется, вся вода из него выливается. Часть воды попадает на песок, часть – в раскрытую и немного зарытую в песок пластиковую бутылку.

ПАВЕЛ (подхватывает ведро, падает на колени, закрывает руками лицо). О, Боже!

АННА. Извини, я не хотела тебя напугать!

Тишина.

АННА (продолжает). Эй! Ты слышишь? Я не специально. Чего ты затаился как ненормальный?

Павел убирает руки от лица и бросает взгляд на Анну, потом смотрит в ведро. Воды в ведре осталось на самом дне. Руками он выгребает песок в то место, куда просочилась вода, как бы накрывая сухим песком мокрый. Все равно на песке видны мокрые следы.

ПАВЕЛ. Я сейчас все исправлю. Пожалуйста, не говорите Марии. Я уже отнес сегодня триста шестьдесят три ведра.

АННА. Триста шестьдесят три ведра? Ого-го! Встань! Встань, пожалуйста, и не волнуйся. Я не собираюсь никому ничего говорить. Я – друг.

ПАВЕЛ (продолжает стоять на коленях). Друг? Что значит, друг?

АННА. Это значит, что я хочу тебе помочь.

ПАВЕЛ. Мне не нужна помощь. Только обещайте не говорить Марии, что часть воды, что я случайно задел ведро. Ту воду, ее уже не вернуть.

АННА. Я же уже сказала, я обещаю. Ну? Встань. Как тебя зовут?

Анна достает из корзины бутылку, протягивает Павлу. Он смотрит на бутылку, но не решается взять. Он бросает взгляд на свою бутылку, зарытую в песке. Она теперь полностью заполнена, пресная вода в ней смешалась с соленой морской.

АННА (улыбается). Знаешь, я весь день держала воду в подвале, чтобы она остыла. Попробуй. Тебе понравится, когда она прохладная.

Анна бросает цепь, встает.

АННА (продолжает). Только представь – никаких ограничений!

Анна снова протягивает Павлу молоток. Тот несколько секунд не решается, а потом все же берет в руки молоток и бьет им по ошейнику, ошейник отскакивает. На месте ошейника на ноге Павла - большая красная отметина.

ПАВЕЛ. О, Боже!

АННА. Молодец! Ты сделал это! Ура! Ты сделал! Теперь ты – свободен! Йес! Сво-бо-ден!

Глава вторая. Песок

Анна снова встаёт.

АННА (низким голосом). А как ты хотела? Всю свою жизнь каждый день он делал свою работу. Он трудился за кусок хлеба и бутылку воды. И вдруг ты приходишь и говоришь ему, что все это было зазря. Все эти годы, сколько он себя помнит, он терпел это палящее солнце, этот жуткий въедливый песок, разъедавший его глаза. Терпел, потому что верил, что эта его жертва она была оправдана. А что теперь? Ты освободила его, а он даже не знает, что ему делать с этой своей свободой.

Анна садится на песок

АННА (обычным голосом). Замолчи! Что ты несёшь! Как можно этого не знать! Он просто устал. Устал и растерялся. Мне нужно вернуться и помочь ему. У меня ещё есть время.

Павел дает Анне свою руку.

АННА. А теперь пойдем. Давай, ты же умеешь ходить.

Павел резко замирает.

ПАВЕЛ. О, Боже, что Вы наделали!

АННА. Что? Что случилось?

ПАВЕЛ. Вы перешагнули через эту черту.

АННА. Господи, как же ты меня напугал! Ну, да, перешагнула. Пошли!

ПАВЕЛ. Мария этого не простит.

АННА (смеется). Да, черт с ней, с чертой, пошли!

Анна пытается сопротивляться, но Павел сильнее ее. Он тащит ее к цепи, которая валяется на песке недалеко от ведер. Он скручивает Анне обе руки за спину, обматывает ей руки цепью, как будто на ее запястье надели наручники. Анна сопротивляется. Она кусает Павла. Тогда Павел со всей силы бьет Анну по лицу, рассекая ей в кровь губу.

АННА. А-а-а-а! Сволочь! Скотина! Остановись! Мне больно!

На глазах у Анны выступают слезы. Павел видит это и замирает. Анна плачет. Павел садится рядом с ней на песок, снимает с себя майку. Анна видит его шрамы на груди. Павел дотрагивается до слез Анны, стирает и облизывает их со своего пальца.

ПАВЕЛ. Соленые. Мария говорила, что это – слезы. У меня тоже были слезы, когда она била меня веревкой. Она сказала: «Никогда не заходи за эту черту!»

АННА. Она била тебя веревкой?

ПАВЕЛ. Я должен был терпеть. Я был виноват. Один раз я даже сам признался ей, что заходил за черту.

АННА. Признался? Сам? Зачем?

ПАВЕЛ. Мария сказала, нужно всегда говорить правду.

АННА. Она била тебя, даже когда ты сам признался?

ПАВЕЛ. Два раза. В эти два раза она била меня еще сильнее. Она говорила: «Это тебе за правду».

АННА. Господи, ты ей и второй раз признался?

ПАВЕЛ. Таковы правила. Мария говорила, что мы все живем по правилам, и никто не поможет их нарушать. Мне придется рассказать ей, что Вы перешли черту.

Анна ползет на коленях к бассейну, ее руки по-прежнему сзади завязаны цепью, как будто бы на запястьях надеты наручники. Верхняя пуговица на ее рубашке расстегивается, немного обнажая грудь. Ее юбка задирается все выше.

Анна смотрит на Павла снизу, пинает и опрокидывает последнее ведро. Павел берет его в руки и бьет Анну по голове этим железным ведром. Анна на несколько секунд теряет сознание. Павел наклоняется над ней, становится на колени. Из губы Анны тонкой струйкой течет кровь. Павел легонько бьет Анну по щекам. Анна шевелится, открывает глаза. Она смотрит на Павла, облизывает языком свои губы.

АННА. Хочешь?

Глава третья. Дождь

Анна с силой пинает ведро.

ПАВЕЛ. Хорошо. Еще. Прыгай. Сильнее.

Анна становится на ведро.

АННА (обычным голосом). К черту правила! В конце концов, я сама их придумала. Все кончено.

Анна становится на ведро.

АННА (обычным голосом). Эта тварь меня изнасиловал.

Анна становится на ведро.

АННА (обычным голосом). А как бы еще, по твоему, я смогла развязать себе руки?

Анна становится на ведро.

АННА (обычным голосом). А вот здесь, ты абсолютно права. Какое подходящее слово – «животный» инстинкт. Так пусть и дальше живет как животное!

Анна становится на ведро.

АННА (обычным голосом). Нет. Ты была права. Есть избранные, такие как мы. А есть эти, животные твари. И эти твари не способны жить другой жизнью именно тогда, когда у них появляется свобода, и нет никаких ограничений.

ДОЖДЬ

Драма, в трех главах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Павел

Анна

Глава первая. Вода

Половина сцены занята большим надувным бассейном с водой. Перед бассейном насыпан песок. Примерно посередине на песке проведена палкой черта.

На песке близко к краю бассейна, стоят пять ведер, два из них наполнены водой. Павел босой, в старых длинных джинсах и дырявой майке стоит в бассейне, черпает в шестое ведро воду. Когда ведро наполняется водой, он выставляет его из бассейна на песок, рядом с другими ведрами. Потом он тянется, берет в руки пустое ведро, черпает воду, пока ведро полностью не наполнится водою, снова выставляет ведро из бассейна на песок. Недалеко от бассейна на песке стоит корзина, накрытая куском ткани.

Когда все шесть ведер наполнены водой, Павел берет два ведра и осторожно, чтобы не расплескать воду, идет на другой конец бассейна и выливает воду из ведер обратно в бассейн. Затем с пустыми ведрами он возвращается, берет в обе руки еще два ведра, осторожно несет ведра на другой конец бассейна, выливает.

Павел идет обратно, останавливается около пластиковой бутылки с водой. Бутылка зарыта наполовину в песок недалеко от того места, где он черпает воду в ведра. На несколько секунд Павел замирает, смотрит вглубь сцены, стирает рукой пот со лба. Павел ставит пустые ведра на песок, тянет бутылку, немного разрывает руками песок. Он выпивает почти пол бутылки воды, затем зарывает бутылку снова в песок, спешит, поэтому зарывает не так глубоко. Крышка от бутылки не слушается в его натруженных руках, отлетает в сторону. Несколько секунд Павел думает, стоит ли искать в песке крышку, потом все же ставит пустые ведра на песок, берет два последних с водою, спешит, несет их на другой конец бассейна. Несколько капель воды из ведра в левой руке проливаются на песок. Павел «чертыхается», выливает ведра один за другим в бассейн.

Как только последнее ведро с водой опустело, слышен бой часов. Часы бьют ровно шесть раз. Павел выходит из бассейна, садится на песок. На щиколотке его правой ноги виден ошейник и цепь. Цепь длинная, ее второй конец уходит под воду. Павел снимает майку, вытирает лицо и грудь от песка и пота. На груди видны красные следы от плети.

ПАВЕЛ. Успел. Ровно триста шестьдесят. Будет чем порадовать Марию. Конечно, бывали деньки и получше. Мне удавалось сделать триста шестьдесят шесть, а иногда и триста семьдесят два. Но что это были за дни? Небо в тучах. Юркий воздух, который поднимает этот непослушный песок и несет его по всему побережью. Нет, триста шестьдесят – это хороший результат, это правильный результат.

Павел встает, надевает майку, смотрит в ту часть бассейна, куда он выливал ведра.

ПАВЕЛ. Странно. Почему они не закрывают шлагбаум?