Оставаться в рамках возможного

Помощь служит, с одной стороны, выживанию, а с другой — развитию и росту. Выживание, развитие и рост зависят от особых обстоятельств, как внешних, так и внутренних. Многие внешние обстоятельства заданы заранее и их невозможно изменить (наследственная болезнь, последствия неких событий или собственной и чужой вины и т.д.). Если помощник оставляет внешние события без внимания или не хочет их признавать, его помощь обречена на провал.

В еще большей степени это относится к обстоятельствам внутреннего характера. К таковым относятся особые личные задачи, переплетения с судьбами других членов семьи и слепая любовь, которая под влиянием совести остается привязанной к магическому мышлению. Что это означает, я подробно объяснил в моей книге «Порядки любви», в главе «Любовь, которая приводит к болезни, и любовь, которая исцеляет».

Многим помощникам судьба их клиентов кажется тяжелой, и они хотят ее изменить. Но обычно не потому, что в этом нуждается или этого хочет клиент, а потому, что это трудно вынести им самим. Если клиент в таком случае все-таки позволяет себе помочь, то не столько потому, что ему это нужно, а потому, что он хочет помочь помощнику. Тогда эта помощь превращается в «брать», а принятие помощи — в «давать».

Таким образом, второй порядок помощи означает, что помощь смиряется с обстоятельствами и вмешивается, оказывая поддержку, лишь настолько, насколько позволяют обстоятельства. Такая помощь очень сдержанна, но в ней есть сила.

Здесь непорядок помощи — это отрицание или вуалирование обстоятельств, вместо того чтобы вместе с клиентом посмотреть им в лицо. Желание помочь вопреки обстоятельствам ослабляет как помощника, так и того, кто ищет помощи или кому ее предлагают или даже навязывают.

Прообраз помощи

Прообраз помощи — это отношения между родителями и детьми, прежде всего, между матерью и ребенком. Родители дают, а дети берут. Родители — большие, во всем превосходящие и богатые. Дети — маленькие, во всем нуждающиеся и бедные. Но поскольку родители и дети связаны между собой глубокой любовью, поток «давать» и «брать» между ними может быть практически безграничным. Дети могут ждать от своих родителей практически всего. Родители готовы дать своим детям практически все. В отношениях между родителями и детьми ожидания детей и готовность родителей их исполнить необходимы, а потому оправданны.

При этом они оправданны лишь до тех пор, пока дети маленькие. С возрастом родители устанавливают детям определенные границы, с которыми те сталкиваются и благодаря которым они растут. Значит ли это, что тогда родители меньше любят своих детей? Разве они были бы лучше как родители, если бы не устанавливали им границ? А может, они как раз потому и являются хорошими родителями, что требуют от своих детей того, что готовит их к взрослой жизни? Многие дети тогда злятся на своих родителей, потому что предпочли бы сохранить свою изначальную зависимость. Но именно тем, что родители отходят в сторону и не оправдывают ожиданий своих детей, они помогают им освободиться от зависимости и постепенно научиться отвечать за себя и свои поступки. Только так дети занимают свое место в мире взрослых и из берущих превращаются в дающих.

Помощь на равных

Многие помощники, например, психотерапевты или социальные работники, считают, что обязаны помогать тем, кто просит их о помощи, так же, как родители помогают своим маленьким детям. И наоборот, многие из тех, кто ищет помощи, ждут, что помощники дадут им такое же внимание, как родители дают своим детям, чтобы задним числом получить от них то, чего они по-прежнему ждут и требуют от своих родителей.

Что происходит, если помощники оправдывают эти ожидания? Они вступают с клиентами в длительные отношения. К чему приводят такие отношения? Помощники оказываются в том же положении, что и родители, место которых они заняли вследствие такого представления о помощи. Им приходится шаг за шагом устанавливать границы и разочаровывать тех, кто ищет помощи, и тогда те начинают испытывать к ним те же чувства, какие они испытывали до этого к своим родителям. Так помощники, которые заняли место родителей и, может быть, даже хотели быть лучшими родителями, становятся для клиентов такими же, как родители.

Многие помощники становятся заложниками переноса и контрпереноса «ребенок-родители» и тем самым мешают клиенту оторваться как от собственных родителей, так и от себя самих.

В то же время отношения в рамках детского-родительского переноса препятствуют личностному развитию и созреванию самого помощника. Поясню это на примере. Когда молодой мужчина женится на женщине гораздо старше себя, многим кажется, что он ищет замену матери. А чего ищет она? Замену отца. И наоборот: если пожилой мужчина женится на молодой девушке, часто говорят, что она ищет себе отца. А он? Он ищет замену своей матери. Итак, как бы странно это ни звучало, кто надолго остается в позиции превосходства, ищет ее и стремится ее сохранить, тот отказывается на равных занять свое место среди взрослых.

Но бывают ситуации, когда уместно, чтобы помощник на короткое время стал для клиента заместителем кого-то из родителей, например, если речь идет о приведении к цели прерванного движения любви. Если маленький ребенок не мог оказаться рядом с матерью или отцом, когда они были ему необходимы и когда он по ним тосковал, например, если его надолго положили в больницу, то его тоска оборачивается печалью, отчаянием и злостью. Потом ребенок замыкается и отстраняется от родителей, а позже и от других людей, несмотря на свое стремление к ним. Эти последствия рано прерванного движения любви можно преодолеть, если удастся восстановить и привести к цели это изначальное движение. При этом помощник выступает в роли тогдашних отца или матери, и клиент как тогдашний ребенок может завершить прерванное движение. Однако в отличие от детско-родительского переноса, здесь помощник замещает для клиента его реальных родителей, а не встает на их место в качестве лучшей матери или лучшего отца. Поэтому клиенту не приходится впоследствии от него отделяться. Помощник сам приводит его обратно к родным родителям. Тогда помощник и клиент остаются свободными друг от друга.

Такая модель согласия с реальными родителями позволяет помощнику с самого начала избежать детско-родительского переноса. Если он уважает в душе родителей своего клиента, если он находится в согласии с ними и с их судьбой, то в помощнике клиент одновременно встречает своих родителей и уже не может их обойти.

То же самое относится к помощникам, работающим с детьми. Когда помощники просто выступают в роли представителей их родителей, то рядом с ними клиенты чувствуют себя в безопасности. Тогда помощники не занимают место родителей.

Таким образом, третий порядок помощи означает, что помощник подходит к обратившимся к нему за помощью взрослому как такой же взрослый. Тем самым он пресекает попытки навязать ему роль родителя. Вполне понятно, что многие воспринимают это как жестокость и подвергают такой подход критике. Как ни парадоксально, многие считают такую «жестокость» превышением полномочий, хотя при ближайшем рассмотрении в детско-родительском переносе помощник превышает их гораздо больше.

Здесь непорядок помощи — это позволять взрослому предъявлять к помощнику такие же требования, как ребенок предъявляет к своим родителям, а помощнику — обращаться с клиентом как с ребенком и забирать у него то, за что он может и должен нести ответственность сам.

Именно признание третьего порядка помощи коренным образом отличает семейную расстановку и работу с движениями души от обычной психотерапии.