Преображение и исцеление эпилептика

 

3 декабря 1945

Какой человек никогда не видел, хотя бы однажды, ясного рассвета в марте месяце? Если такой человек существует, то он, должно быть, очень несчастливый человек, потому что ему неизвестно одно из самых прекрасных очарований природы, просыпающейся в весеннее время, когда она становится девственной девушкой, какой творение должно было быть в свой первый день.

Иисус идет со Своими апостолами в подобном прекрасном очаровании, которое чисто во всех своих проявлениях, от свежих росистых трав, до маленьких цветов, которые раскрылись, подобно родившимся младенцам, до первой улыбки дневного света, до птиц, которые просыпаются, трепеща своими крылышками и издавая свое первое щебетанье, звучание которого подобно вопросам и является прелюдией ко всем их дневным певческим беседам, вплоть до аромата воздуха, избавившегося за ночь от всякого осквернения пылью, дымом и запахом человеческих тел благодаря омовению росой и отсутствию человека. Симон Алфеев также идет с ними. Они идут на юг, пересекая холмы, которые окружают Назарет, и речку, идут по узкой долине между холмами Назарета и скоплением гор на востоке. Эти горы предваряют наполовину усеченный конус Фавора, вершина которого удивительно напоминает мне треуголку наших карабинеров, если смотреть на нее в профиль.

Они достигают его. Иисус останавливается и говорит: «Петр, Иоанн и Иаков Зеведеевы поднимутся вместе со Мной на гору. Остальные разойдутся группами по дорогам, проходящим около подножия горы, чтобы проповедовать Господа. Я хочу вернуться в Назарет к вечеру. Поэтому не ходите слишком далеко. Мир вам». И обращаясь к трем, которых Он назвал, говорит: «Пойдем», и больше не оборачиваясь начинает подниматься в гору в таком быстром темпе, что Петр с трудом следует за Ним.

Когда они остановились на минутку, чтобы отдохнуть, Петр, раскрасневшийся и потный, спрашивает у Него, тяжело дыша: «Но куда мы идем? Там на горе нет домов. На вершине там только старая крепость. Ты хочешь пойти и проповедовать там?»

«В этом случае Я бы поднялся по другой стороне. Но ты видишь, что Я повернулся к ней спиной. Мы идем не в крепость, и те, кто находятся в ней, даже не увидят нас. Я иду, чтобы соединиться с Моим Отцом, и Я хочу, чтобы вы были со Мной, потому что Я люблю вас. Пошли, быстрее!»

«О! Мой Господь! Не могли бы мы идти чуть помедленнее, и взамен этого поговорить о том, что мы слышали и видели вчера, что не дало нам спать всю ночь, потому что мы разговаривали об этом?»

«Вы всегда идите быстро на свидания с Богом. Пойдем, Симон Петр. Я позволю тебе отдохнуть наверху». И Он продолжил подъем…

(Иисус говорит: «Вставь здесь видение Преображения, которое видела 5 августа 1944 года, но без диктовки, добавленной к нему. После копирования Преображения прошлого года, отец Миглиорини скопирует то, что Я собираюсь показать тебе сейчас».)

………….

 

 

5 августа 1944

 

Я нахожусь с моим Иисусом на высокой горе. С Иисусом Петр, Иаков и Иоанн. Они взбираются все выше и их взгляды странствуют по открывающемуся горизонту, детали которого хорошо различимы даже на большом расстоянии в этот прекрасный и ясный день.

Эта гора не является частью цепи гор, подобно горам Иудеи; она возвышается изолированно, с востоком впереди, относительно места, где мы находимся, севером слева, с югом справа, и западом сзади, с вершиной, которая находится примерно на сто шагов выше. Гора очень высока и вид с нее простирается на очень большое расстояние.

Генисаретское озеро выглядит как полоска неба, которая сошла вниз, чтобы быть вправленной в зелень земли, овальный кусочек бирюзы, окруженный изумрудами различных оттенков, зеркало, которое трепещет и покрывается рябью от легкого бриза. Лодки с полными ветра парусами скользят проворно, как морские чайки, слегка наклонившись к голубой воде, это напоминает грацию полета зимородка, касающегося воды в поисках жертвы. Затем из огромного бирюзового простора вытекает вена, она бледно-голубая там, где ложе реки шире, темнее там, где пространство между берегами сужается и вода становится глубже, и в тени деревьев, которые густо растут близ реки, питаемые ее водами. Иордан выглядит как почти прямой мазок кисти в зелени равнины.

Несколько селений разбросаны тут и там по обеим сторонам реки. Некоторые представляют собой только горсточку домов, другие несколько больше, претендуя быть маленькими городами. Главные дороги виднеются как желтоватые линии среди зелени. Но здесь, с этой стороны горы, равнина более возделана и плодородна и она действительно прекрасна. Различные оттенки нескольких культур являют собой приятнейшее зрелище в прекрасном солнечном свете очень ясного дня.

Это, должно быть, весеннее время, возможно, март месяц, если я приму во внимание широту Палестины, потому что я вижу пшеницу, которая уже высокая, хотя еще зеленая, волнующуюся подобно голубовато-зеленому морю.  Я вижу плюмажи рано зацветающих фруктовых деревьев, украшающие это маленькое растительное море чем-то похожим на крошечные белые и розовые облачка. Я вижу луга, усеянные цветами высоких трав, где пасутся овцы, выглядящие подобно кучкам снега, рассеянных тут и там на зеленой траве.

Прямо у горы, на низких коротких холмах у ее подножия, находятся два маленьких города, один на юге, а другой на севере. Очень плодородная равнина простирается в особенности и более широко к югу.

Иисус, после короткого отдыха в прохладной тени группы деревьев, - паузы, которую Он, конечно, даровал из сострадания к Петру, которому явно с великой трудностью дается подъем, - продолжил восхождение. Он дошел почти до вершины, на которой находится травянистое плато с полукольцом деревьев у склона горы.

«Вы можете отдыхать, друзья Мои. Я иду туда молиться» И Он указывает на большой камень, скалу, которая выступает из поверхности горы и не близка к склону, но расположена внутри (плато), ближе к вершине.

Иисус опускается на колени на траву и кладет Свои руки и голову на камень, в позе, которую Он примет также когда будет молиться в Гефсимании. Вершина горы защищает Его от солнца. Оставшаяся часть покрытой травой поляны освещена ярким солнцем до самых ограничивающих ее деревьев, в тени которых сидят апостолы.

Петр снял свои сандалии, вытряхивает из них пыль и песок, и остается босым, положив свои усталые ноги на прохладную траву, почти лежа, положив голову на изумрудный пучок травы, как на подушку. Иаков делает то же самое, но, чтобы было удобнее, он ищет дерево, к которому прикладывает свою (сложенную) мантию и опирается на нее спиной. Иоанн продолжает сидеть, глядя на Учителя. Но спокойствие этого места, свежий ветерок, тишина и усталость одолевают также и его, и его голова опускается и глаза закрываются. Никто из них не спит, но они находятся в состоянии летней сонливости, которая вызывает временную потерю сознания, «оглушает» людей. Они (трое апостолов: Иаков, Иоанн, Петр) были выведены из этого состояния блеском, который так поразителен, что превышает яркость солнца и распространяется и проникает даже в тень кустов и деревьев, под которыми находятся апостолы.

Они открывают свои глаза и поражаются, увидев Иисуса преображенным. Он в точности такой, каким я видела Его в видении Рая. Конечно, у Него нет ран и здесь нет знамения Креста. Но величие Его Лица и Тела, их яркость и яркость Его одеяний такие же. Одежда из темно-красной превратились в нематериальную алмазную и жемчужную ткань, в которую Он облачен на Небесах. Его лицо сияет предельно интенсивным звездным светом, в котором испускают лучи Его сапфирные глаза. Он выглядит более высоким, как если бы Его прославление увеличило Его рост. Я не могу сказать, исходил ли этот блеск, который заставил фосфоресцировать даже плато, всецело от Него, или же Его собственное сияние смешивалось с сиянием, которое весь свет во Вселенной и на Небесах концентрировало на Нем. Я могу только сказать, что это нечто неописуемое.

Иисус теперь стоит. Я бы сказала, что Он вознесен над грунтом, потому что между Ним и зеленым лугом находится нечто, подобное светящемуся пару, пространство, состоящее только из света, на котором Он кажется стоящим. Но оно такое яркое, что я, возможно, ошибаюсь и фактически я больше не вижу какой-либо зеленой травы под стопами Иисуса, возможно из-за яркости света, который вибрирует и волнуется, как это часто можно видеть в кострах. Это снежно-белый сияющий свет. Иисус смотрит на небо и улыбается видению, которое захватило и восхитило Его.

Апостолы почти испуганы и зовут Его, так как Он преобразился так сильно, что больше не кажется их Учителем. Они зовут Его: «Учитель, Учитель!» Он не слышит их. «Он в экстазе», - говорит Петр дрожа. «Мне интересно, что Он видит?»

Три апостола теперь встали. Они бы хотели приблизиться к Иисусу, но не осмеливаются.

Свет еще более усиливается, потому что еще два источника света нисходят с неба и занимают место по обе стороны Иисуса. Когда они достигают плато, покровы света раскрываются и появляются две величественно яркие личности. Одна старше, чем другая, с резким суровым выражением лица. У нее раздвоенная борода. Два рога света исходящие от ее лба дают мне понять, что это Моисей. Другая личность истощена, бородата и волосата, более или менее похожа на Крестителя, на кого она, я бы сказала, похожа ростом, худобой, сложением и суровостью. Тогда как свет, исходящий от Моисея белый, подобно свету Иисуса, особенно лучи, исходящие от их лбов, свет Илии подобен яркому пламени солнца.

Два пророка приняли благоговейную позу перед Воплощением их Бога и хотя Он говорит с ними по-дружески, они не изменяют своего почтительного отношения. Я не понимаю ни одного слова из того, что они говорят.

Трое апостолов упали на колени, дрожа и закрывая свои лица руками. Они хотели бы посмотреть, но они боятся. Наконец Петр говорит: «Учитель, послушай меня». Иисус оглядывается, улыбаясь Своему Петру, который вновь обрел уверенность в себе и говорит: «Чудесно быть здесь с Тобой, Моисеем и Ильей. Если Ты хочешь, мы сделаем три кущи, одну для Тебя, одну для Моисея, и одну для Илии, и мы останемся здесь, чтобы служить вам…»

Иисус смотрит на него и улыбается еще более тепло. Он смотрит также на Иоанна и Иакова быстрым взглядом, который является объятием любви. Моисей и Илия также взирают на троих. Их глаза сверкают огнем. Они, должно быть, желают лучами пронзить сердца.

Апостолы больше ничего не осмеливаются говорить. Испугавшись, они замолчали. Они выглядят так, как если бы они были пьяны, подобно людям, которые сбиты с толку. Но затем покров, который не является ни туманом, ни облаком, ни лучом, окутывает Трех сияющих личностей и скрывает их за ширмой, которая даже ярче, чем прежде, и скрывает их от глаз апостолов, могучий гармонический Голос, вибрируя, наполняет воздух и трое падают ниц с лицами обращенными к траве.

Голос говорит: «Это Мой возлюбленный Сын, в Ком Мое благоволение. Слушайтесь Его».

Петр упал плашмя лицом к земле, восклицая: «Возымей милость ко мне, грешнику! Это Слава Божия сошла!!», Иаков не проронил ни единого слова. Иоанн шепчет с таким видом, как если бы он был близок к обмороку: «Господь говорит!»

Даже когда вновь установилась полная тишина, никто из них не осмеливается поднять свою голову. Таким образом, они даже не увидели, что свет вновь вернулся к своему естественному состоянию дневного света и что Иисус остался один и стал обычным Иисусом, облаченным в Свою красную мантию.

Он, улыбаясь, подходит к ним, прикасается к ним и зовет их по имени. «Встаньте. Это Я. Не бойтесь», - говорит Он, потому что трое апостолов не осмеливаются поднять своих лиц и умоляют помиловать их и не наказывать за грехи, боясь того, что Агнец Божий желает показать их Всевышнему. «Встаньте сейчас. Я приказываю вам», - властно повторяет Иисус. Они смотрят вверх и видят улыбающегося Иисуса.

«О! Учитель, мой Бог!» - восклицает Петр. «Как мы сможем жить рядом с Тобой сейчас, когда мы увидели Твою Славу? Как сможем мы жить среди людей и среди нас самих, поскольку мы грешники и слышали Глас Божий?»

«Вы будете жить рядом со Мной и увидите Мою славу до конца. Будьте достойны этого, потому что время близко. Повинуйтесь Моему Отцу и вашему. Давайте сейчас снова вернемся к людям, потому что Я пришел, чтобы оставаться с ними и нести им Бога. Пойдем. Будьте святыми, сильными и верными в память об этом часе. Вы будете иметь часть в Моей более великой славе. Но никому не говорите сейчас о том, что вы видели. Не рассказывайте также своим товарищам. Когда Сын человеческий воскреснет из смерти и вернется в славу Отца, тогда вы расскажете об этом. Потому что будет необходимо верить, чтобы иметь часть в Моем Царстве».

«Но разве не должен прийти Илья, чтобы подготовить людей к Твоему Царству, Так говорят раввины».

«Илия уже пришел, чтобы приготовить пути для Господа. Все произошло так, как было открыто. Но те, кто учат откровению, не знают и не поняли его, также не увидели они и не распознали знамений времени или посланников Божьих. Илия уже ушел обратно. Он придет во второй раз, когда будут близки последние времена, чтобы подготовить последних (из людей) для Бога. Сейчас он пришел, чтобы приготовить первых для Христа, и люди отказались признать его, они мучили его и предали его смерти. Они поступят так же с Сыном человеческим, потому что люди не хотят признать того, что хорошо для них».

Трое опустили свои головы и были задумчивыми и печальными, спускаясь с горы вместе с Иисусом по той же дороге, по которой поднялись.

 

[3 декабря 1945, продолжение]

 

… И вновь Петр сказал во время остановки на полпути вниз: «Ах! Господь! Я тоже говорю то, что вчера сказала Твоя Мать: “Почему Ты сделал это с нами?”, и я тоже говорю: “Почему Ты сказал нам это?” Твои последние слова уничтожили в наших сердцах радость от славного знамения! Это был великий день страха! Сперва мы испугались великого света, который разбудил нас. Он был сильнее, чем если бы вся гора пылала в огне, или луна спустилась бы, чтобы осветить плато, прямо перед нами; затем Твой вид и то, что Ты поднялся над землей, как если бы Ты собирался улететь. Я боялся, что Ты, чувствуя отвращение к беззаконию Израиля, уходишь обратно на Небеса, возможно, по приказу Всевышнего. Затем я испугался, когда увидел явление Моисея. Ведь люди в его дни не могли смотреть на него без покрова, таким ярким было отражение Божьего сияния на его лице, а тогда он был еще человеком, тогда как сейчас он благословенный дух, воспламененный Богом, и Илия…  Божественное милосердие! Я думал, что наступила моя последняя минута и вспомнил все грехи, которые совершил за свою жизнь, с того времени когда был ребенком и воровал фрукты в кладовой, вплоть до последнего греха, когда несколько дней тому назад я дал Тебе неправильный совет. И, дрожа от страха, я каялся. Затем у меня сложилось впечатление, что те двое праведников любят меня… и я осмелился заговорить. Но даже их любовь пугала меня, потому что я не заслуживал любви таких духов. А затем!... Самый ужасный из всех страхов! Глас Божий!... Иегова заговорил! Он сказал нам: “Слушайте Его!” Тебя! И Он провозгласил Тебя “Своим любимым Сыном, в Ком Его благоволение”. Какой страх! Иегова!...с нами!... И, конечно, только благодаря Твоей власти мы остались в живых!... Когда Ты прикоснулся к нам и Твои пальцы горели как огненные точки, я пережил последний страх. Я подумал, что пришел мой час предстать перед судом и что Ангел коснулся меня, чтобы забрать мою душу к Всевышнему… Но как сможет Твоя Мать видеть… слышать… и пережить тот час, о котором Ты сказал нам вчера, и не умереть, и остаться одной, молодой девой, без Тебя?»

«Мария, Непорочная, не может бояться Бога, Ева не боялась, когда она была невинной. И Я был там. Я, Отец и Дух, Мы, Которые на Небесах и на земле и повсюду, и Которые устроили Нашу Скинию в сердце Марии», - мягко говорит Иисус.

«Как чудесно!... Но позже Ты говорил о смерти… И наша радость пришла к концу… Но почему все это только для нас троих? Разве не лучше бы было дать видение Твоей славы всем?»

Именно потому, что вы стали бессмысленными, когда услышали Меня говорившего о смерти, и смерти в мучениях, Сына человеческого, Богочеловек решил укрепить вас для того часа и для будущего, посредством предвидения того, каким Я буду после Смерти. Запомните все это так, чтобы вы могли рассказать людям, когда придет время. Вы поняли?»

«О! Да, Господи. Это невозможно забыть. И было бы совершенно бесполезно рассказывать об этом людям. Они бы сказали, что мы были “пьяны”».

Затем они продолжают свой путь вниз, в долину. Но когда они достигли определенной точки, Иисус избрал очень крутую боковую тропу, ведущую к Эндору, то есть пошел в противоположном направлении от того места, где оставил учеников.

«Мы не найдем их», - говорит Иаков. «Солнце начинает садиться. Они должны были собраться в том месте, где Ты их оставил, и ждать Тебя».

«Иди и пусть тебя не беспокоят глупые мысли». Действительно, там, где подлесок кончается и начинается пастбище, мягко спускающееся до главной дороги, они видят у подножия горы всю группу учеников, которые очень возбуждены, и с ними несколько любопытных путников и несколько книжников. Мне неизвестно, откуда они здесь взялись.

«Увы! Книжники!... И они уже ведут дискуссию!» - говорит Петр, указывая на них, и проходит последние несколько метров спуска без всякого энтузиазма.

Но апостолы внизу также увидели их и указывают на них друг другу, а затем начинают бежать к Иисусу крича: «Как случилось, Учитель, что Ты здесь? Мы собирались пойти в назначенное место, но задержались из-за спора с книжниками и просьбы обеспокоенного отца».

«О чем вы спорили?»

«Мы спорили об одержимом человеке. Книжники смеялись над нами, потому что мы не смогли освободить его. Иуда Искариот пытался несколько раз из уязвленного самолюбия. Но тщетно. Поэтому мы сказали им: “Попробуйте сами”. Они ответили: “Мы не экзорцисты”. Нескольким людям, идущим из Кашлот-Фавора, случилось проходить мимо и среди них было два экзорциста. Но они тоже не добились успеха. Здесь отец, пришедший, чтобы умолить Тебя. Выслушай его».

Мужчина действительно выходит вперед, умоляя и опускаясь на колени перед Иисусом, Который все еще находится на лугу, на склоне, и, таким образом, как минимум на три метра выше, чем дорога и отчетливо виден всем.

Мужчина говорит Ему: «Учитель, я пошел в Капернаум со своим сыном, и искал Тебя. Я привел к Тебе моего несчастного сына, чтобы Ты избавил его, так как Ты изгоняешь демонов и излечиваешь от всех болезней. Он часто становится                                                                                               одержимым немым духом. Когда он входит в него, он может только кричать хриплым голосом, как животное, которое душат. Дух бросает его на землю, по которой он катается, скрежеща зубами, испуская пену, как лошадь, закусившая удила, или ранит себя, или рискует умереть, утонув или сгорев, или разбившись, потому что дух неоднократно бросал его в воду или в огонь, или сбрасывал с крутизны. Твои ученики пытались, но не добились успеха. О! Добрый Господь! Будь милостив ко мне и моему чаду!»

Иисус пылает величием, когда кричит: «О, нечестивое поколение, о, сатанинское сборище, мятежный легион, недоверчивые и жестокие жители Ада, как долго Мне еще быть в общении с вами? Как долго еще Я должен терпеть вас?» Он так внушителен, что наступила мертвая тишина, и насмешки книжников прекратились.

Иисус говорит отцу: «Встань и приведи сюда своего сына».

Мужчина уходит и возвращается с другими людьми, ведущими в центре группы мальчика примерно двенадцати или четырнадцати лет. Мальчик красив, но выглядит довольно тупым, как если бы он был сбит с толку. На лбу у него длинная красная рана, а под ней старый белый рубец. Как только он увидел Иисуса, Который смотрит на него Своим магнетическим взглядом, он издает хриплый крик и все его тело начинает корчиться в конвульсиях. Он падает на землю, испуская пену и закатив глаза, так что видны только белые белки, и при этом катается по земле в типичном эпилептическом припадке.

Иисус выходит вперед на несколько шагов, чтобы быть поближе к нему и говорит: «Как долго это случается с ним? Говори громким голосом, чтобы все могли слышать тебя».

И пока толпа теснится, чтобы быть как можно ближе, а книжники поднимаются, чтобы расположиться выше Иисуса и доминировать над сценой, мужчина, крича, говорит: «С тех пор, как он стал мальчиком. Я сказал Тебе: он часто бросается в огонь, в воду, или с крутизны, или с деревьев, потому что дух атакует его внезапно и бросает его повсюду, чтобы убить его. Он покрыт шрамами и ожогами. Ему повезло, что пламя очага не сожгло его глаза. Ни врач, ни экзорцист, ни даже Твои ученики не смогли исцелить его. Но Ты, если можешь, сделать что-нибудь, а я твердо уверен в этом, возымей милость к нам и помоги нам».

«Если ты можешь верить в это, то все возможно для Меня, потому что все даруется тем, кто верит».

«О! Господи, я верю! Но если моя вера недостаточна, увеличь мою веру, чтобы она была полной, и я мог удостоиться чуда», - плача говорит мужчина, опускаясь на колени рядом со своим сыном, который впал в еще более суровый конвульсивный припадок.

Иисус выпрямляется, отходит на два шага назад, тогда как круг толпы теснится все ближе и ближе, Он громко восклицает: «Проклятый дух, который делает этого мальчика глухим и немым и мучает его, Я приказываю тебе: выйди из него и никогда больше не возвращайся в него!»

Мальчик, хотя и лежа на земле, ужасно подпрыгивает, изогнув свою спину, при том, что его голова и ноги остаются на земле, и издает нечеловеческие вопли. После последнего прыжка он переворачивается, падает плашмя на свое лицо, ударившись своим лбом и ртом о большой камень, высовывавшийся из травы, окрасившийся кровью, и остается лежать неподвижно.

«Он умер!» - восклицают многие. «Бедный мальчик!», «Бедный отец!» - говорят лучшие, жалея их. А книжники, насмехаясь, говорят: «Назарянин хорошо послужил вам!», или: «Учитель, как так случилось? Вельзевул на этот раз сыграл с Тобою злую шутку …» - и злорадно смеются.

Иисус никому не отвечает. Даже отцу, который перевернул своего сына и плача утирает кровь с его раненых лба и губ, стеная и умоляя Иисуса. И Учитель склоняется, берет ребенка за руку. И мальчик открывает свои глаза с глубоким вздохом, как если бы он проснулся ото сна, он садится и улыбается. Иисус привлекает его поближе к Себе, заставляет его встать и передает его отцу. Тем временем толпа с энтузиазмом приветствует Его, а книжники бегут прочь, осыпаемые насмешками…

«А теперь пойдем», - говорит Иисус Своим ученикам. И, распустив толпу, Он идет, огибая подошву горы, к дороге, по которой Он пришел утром.

…………..

 

Иисус говорит:

«А здесь П.М[2]. может теперь вставить комментарий к видению от 5 августа 1944 (тетрадь А 930) начиная со слов: “Я избрал тебя не для того только, чтобы познакомить тебя с печалью и муками твоего Учителя. Те, кто будут способны оставаться со Мной, разделяя Мою печаль, разделят также Мою славу”. И ты, Мой верный маленький Иоанн, отдохни, потому что ты заслужила это. Пусть Мой мир принесет тебе радость».

……….

 

[5 августа 1944 продолжение]

 

Иисус говорит:

 

«Я избрал тебя не для того только, чтобы познакомить тебя с печалью и муками твоего Учителя. Те, кто будут способны оставаться со Мной, разделяя Мою печаль, разделят также Мою славу.

Когда вы будете перед вашим Иисусом и Он явит Себя вам, Я хотел бы, чтобы вы имели такие же чувства скромности и раскаяния, какие были у Моих апостолов. Вы никогда не должны быть гордыми. Вы были бы наказаны за это, потеряв Меня. Вы должны всегда помнить, Кто Я и кто – вы. Вы должны всегда помнить о ваших недостатках и Моем совершенстве, так чтобы ваше сердце могло быть очищено раскаянием. Но в то же время вы должны иметь и такое же большое доверие ко Мне.

Я сказал: “Не бойтесь. Встаньте. Пойдем. Пойдем вместе к людям, потому что Я пришел, чтобы быть с ними. Будьте святыми, сильными и верными в память об этом часе”. Я говорю это также тебе и всем Моим фаворитам среди людей, тем, кто имеют Меня особым образом.

Не бойтесь Меня. Я являю Себя вам, чтобы возвысить всех вас, а не для того, чтобы испепелить вас.

Встаньте: пусть радость от дара (полученного вами) придаст вам энергию и не позволит притупиться вашему уму от примеси квиетизма[3], считающего себя уже спасенным, потому что Я показал вам Небеса.

Пойдем вместе к людям: Я пригласил вас творить сверхчеловеческие дела посредством сверхчеловеческих видений и уроков, чтобы вы могли быть большим подспорьем Мне. Я делаю вас партнерами в Моей работе. Но Я никогда не имел и никогда не имею ни минуты покоя. Потому что Зло никогда не отдыхает и Добро должно быть всегда активным, чтобы, насколько это возможно, сделать тщетной работу Врага. Мы отдохнем, когда Время исполнится. Сейчас мы должны неустанно идти вперед, мы должны постоянно действовать и непрерывно приносить себя в жертву ради урожая Бога.

       Пусть постоянное общение со Мной освятит вас, пусть Мое постоянное обучение укрепит вас и пусть Моя нежная любовь к вам придаст вам стойкость против всех ловушек (врага). Не будьте похожими на старых раввинов, которые учат Откровению, но не верят в него до такой степени, что неспособны различить знамений времени и посланцев Божьих. Убедитесь, что вы узнаете предтеч Христа в Его Втором Пришествии, поскольку силы Антихриста на марше и, сделав исключение из ограничения, которое Я Сам наложил на Себя (потому что Я знаю, что вы пьете некоторые истины не со сверхъестественным духом, но из жажды человеческого любопытства), Я торжественно говорю вам, то, о чем многие люди думают, что оно является победой над Антихристом, и что мир сейчас близок и до него подать рукой (Вторая Мировая Война), будет только паузой, чтобы дать Врагу Христа время для обретения новых сил, чтобы перевязать свои раны и собрать свои армии для более жестоких битв.

       Поскольку вы являетесь “голосами” вашего Иисуса, Царя царей, верных и безошибочных царей, которые судят и воинствуют со справедливостью и победят Зверя и его слуг и пророков, убедитесь, что вы знаете, в чем состоит ваше Благо, и следуйте ему вечно. Пусть никакая ложная внешность не соблазняет вас, пусть никакое преследование не ужасает вас. Пусть ваши “голоса” повторяют Мои слова. Пусть ваша жизнь будет посвящена этой работе. И если на земле вы разделите ту же участь, что и Христос, что Его Предтеча и Илья, кровавую участь или участь быть подвергнутым моральным мучениям, улыбайтесь будущей безопасной участи, которую вы будете вкушать вместе с Христом, Его Предтечей и Его Пророком.

Мы будем равными в нашей работе, в нашей печали, и в нашей славе. Здесь Я являюсь Учителем и Примером. Там Я буду Наградой и Царем. Обладание Мной будет вашим блаженством. Оно будет означать забвение печали. Оно будет таким, что никакое откровение не будет достаточным для того, чтобы вы поняли это, потому что радость будущей жизни далеко превосходит то, что возможно вообразить человеческой твари все еще соединенной с человеческим телом.