Секс — лучшее лекарство от похмелья, уж поверьте.

 

До Лондона ехать сорок минут. Мы одни в пустом вагоне. А может, и во всем поезде. Бенджи стоит, облокотившись на откидное сидение у самого выхода, а я рядом сонно покачиваюсь в его объятиях, пока поезд то останавливается, то снова едет и теплые солнечные лучи мерцая, играют на наших лицах. Даже головная боль, вызванная выпитой водкой, не способна омрачить мое чувство безмятежности.

С телефона покупаю для Бенджи билет на поезд и демонстрирую ему экран.

— У тебя есть срочные дела на сегодня? — я чувствую себя виноватым за то, что буквально похитил его.

— Ничего такого, что нельзя отложить до завтра. — Он чуть крепче обнимает меня. — Так куда ты меня везешь?

— Хм, в мою, квартиру? — Я запрокидываю голову, пытаясь оценить его реакцию. — Хотя, квартира — это громко сказано. Скорее это комнатушка. — Хотя может, стоит поехать куда-то еще? Туда, где внимание будет меньше сосредоточено на… Ну, где его просто будет меньше.

— Мне бы хотелось увидеть твою квартиру. — Бенджи ухмыляется, но его выражение меняется на более серьезное, когда он обхватывает руками мое лицо, пристально вглядываясь в него. — У тебя адское похмелье, не так ли?

Хотелось бы, чтобы его не было.

— По дороге мы заскочим куда-нибудь за завтраком. Если поешь, станет немного легче.

Он так близко, что мне снова хочется его поцеловать, но у меня раскалывается голова и чувствую я себя крайне хреново, так что, думаю, не стоит. Но…

— Я уже не пьян, но все равно к тебе прижимаюсь. — Почему-то мне кажется это достаточно важной информацией, которую он обязательно должен узнать. Важной для меня.

Он улыбается.

— Знаю.

— Я ведь уже упоминал, что понятия не имею, что творю, да?

— Ага, ты говорил, и я сказал, что я не…

Развернувшись в его руках, я заглушаю конец фразы поцелуем. Его губы такие мягкие. Я касаюсь его языка, он стонет, и от этого звука мне немного сносит крышу. Углубив поцелуй, скольжу ладонями по его рукам, груди, шее и лицу. Все, чего я хочу — это быть к нему как можно ближе. И, кажется, мне всегда будет мало. Он берет меня за задницу и сжимает ее в ладонях. Из моего рта вырывается смущающе громкий, пронзительный стон и я замираю, хотя мне очень хочется податься навстречу его рукам.

Тяжело дыша и краснея, утыкаюсь лицом ему в грудь. Бенджи поднимает руки и легко обнимает меня. Я все еще слишком возбужден. И даже не пытаюсь сдерживать свое тихое счастливое поскуливание, когда он целует мои волосы.

Поезд замедляется и останавливается на очередной станции. На этот раз в вагон все-таки заходят люди. Мы уже подъезжаем к Лондону, так что людей становится больше.

Я не уверен, что хочу двигаться. Кажется, Бенджи тоже. Он обнимает меня, загораживая собой, словно щитом, так будто никогда не отпустит.

— Я хочу тебя, Алфи, — шепчет он. От его слов у меня мурашки по спине. Его рот так близко к моему уху. Если я хоть немного поверну голову, то смогу поцеловать его. Хочу целовать его, пока не заболит челюсть. — Твоя квартира очень далеко?

Мне нужно взять себя в руки, иначе мы даже не найдем мою квартиру.

— Очень… Еще одна остановка.

У Бенджи звонит телефон. Я вытаскиваю мобильный из кармана его куртки, стараясь не проявлять излишнее любопытство и не смотреть на экран. Но терплю неудачу.

— Это Джем.

Бенджи моргает, его глаза выглядят скорее черными, нежели синими.

— Я ему потом перезвоню. — Забавно, что сильное возбуждение придает тебе немного обдолбанный вид.

Я смеюсь. Скорее всего, я сейчас выгляжу как последний наркоман.

 

***

 

— Я вижу твою эрекцию, — шепчу я, когда мы поднимаемся вверх на эскалаторе. Его обтягивающие черные джинсы ничего не оставляют воображению. И я не могу не пялиться.

Бенджи краснеет, но продолжает смотреть мне в глаза. Я стою на ступеньку выше, так что мы с ним почти одного роста.

Не знаю, откуда во мне берется смелость, но я беру его руку и перекладываю ее с перил на свою ширинку.

— Господи, Алфи, — тяжело выдыхает он, утыкаясь лбом в мое плечо.

Вокруг не так много людей и те заняты своими телефонами, не обращая на нас никакого внимания. Никому нет до нас дела.

Большим пальцем он медленно проводит по моему члену от основания до кончика, от чего все тело начинает сладко ныть и, почувствовав слабость в коленях, я едва не падаю вперед, на пустые ступени эскалатора. Бенджи придерживает меня за талию, и его рука как бы случайно касается кожи под рубашкой, а затем скользит под пояс на дюйм или два.

Почти такая же реакция у меня была, когда в поезде он сжал мою задницу, но сейчас мне приходится прикусить губу.

— А знаешь, что Симона называет лучшим лекарством от похмелья? — бормочу я, прижимаясь к его лбу своим. Бенджи пристально смотрит на меня. Конечно, он знает. — Вместо завтрака я предпочел бы проверить, права она или нет.

Вообще-то, моя квартира не так уж далеко от станции. Но пока мы размашистыми шагами преодолеваем сотню ступенек, несемся по пропитанному ароматом лимона коридору с розовыми обоями, пока я ищу свой чертов ключ, вся моя смелость внезапно просто… улетучивается. Чувствуя, как она стремительно тает, я влетаю в квартиру, словно проколотый воздушный шарик.

До этого я никогда никого не приводил домой. Ни парня. Ни друга. Ни кого-то, кто мне небезразличен или кому небезразличен я.

Бенджи ведет меня к кровати.

— Давай, присядем.

Ни того, кто подмечает мои внезапные перемены в моем настроении и не моргнув глазом, принимает их.

Я обнимаю колени и взволнованно смотрю, как он, улыбаясь, оглядывается по сторонам. Полагаю, у меня не самая ужасная квартира, ведь я довольно чистоплотен. Хорошо, что вещей у меня не так много.

— Ванная комната там, — указываю я на дверь рядом с кроватью. Ванная комната одного размера с кухней-гостиной-спальней.

— Для начала я приготовлю тебе чашку чая, — говорит Бенджи.

— У меня есть с мятой, — говорю я, вспоминая, каким нервозным он становился от кофеина, когда был помладше. Возможно, я неосознанно купил его специально для Бенджи, ведь я эту дрянь не пью, поэтому пакет так и стоит в шкафчике нераспечатанным с тех пор, как я переехал.

— У тебя есть ванна?

— Да. — «Обними меня», внезапно думаю я с неким отчаяньем. «Мне нужно, чтобы ты обнял меня. Пожалуйста, обними меня». И он, должно быть, улавливает что-то в выражении моего лица, потому что тут же опускается рядом со мной на кровать и притягивает к себе. Я обнимаю его в ответ так сильно, что на мгновение мне становится страшно, что я его раздавлю. Но потом я вспоминаю, что он крепкий. Впрочем, как и я.

Солнце греет нам спины, а мы все сидим в обнимку, слушая грохот поездов внизу, гудки автомобилей и удаляющийся вой пылесоса в коридоре. Звуки, которые я слышал тысячу раз, обычные будничные моменты, но сейчас мне хочется сохранить их в памяти навсегда.

Не разрывая физического контакта, Бенджи соскальзывает с кровати. Я уже почти успокоился. Кажется, мы постепенно обретаем равновесие. По крайней мере, я нахожу свое, так как Бенджи и так всегда был довольно уравновешенным.

Я вижу, как его пальцы сражаются со шнурками моих ботинок, но все равно спрашиваю:

— Что ты делаешь?

Он поднимает на меня глаза:

— Я пытаюсь стать тем, кто тебе нужен.

«Ты он и есть», без колебаний думаю я. У меня ушло довольно много времени на то, чтобы это понять. Не уверен, что мы имеем в виду одно и то же, поэтому я откидываюсь на локти, наклоняю голову и спрашиваю:

— А кто мне нужен?

Он пожимает плечами и улыбается, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Не знаю, может быть, кто-то кто сможет окружить тебя заботой и принять тебя таким какой ты есть… Дать тебе то, в чем ты так нуждаешься.

Зря он так не уверен в своих словах. Никто никогда не узнает меня лучше, чем он.

— Ты и Джем единственные мои близкие. — Не уверен, к чему я веду, просто чувствую, что он должен это знать.

Внимательно наблюдая за мной, Бенджи стягивает с меня все еще влажные носки.

— Тебе не обязательно это делать, — смущенно бормочу я.

Бенджи приподнимает бровь, наклоняется и целует большой палец на моей ноге. Кажется, он пытается убедить меня, что делает все это по доброй воле.

— Помнишь, что ты сказал мне, когда я поведал вам с Джемом о своей ориентации? — спрашивает он.

Я качаю головой, но все равно отвечаю:

— Наверное, я говорил, что не позволю никому тебя обидеть?

— Да, типа того… но твои точные слова: «Я не позволю ни одному парню тебя обидеть»

Ах, вот оно что.

Не поднимая глаз и продолжая поглаживать мою ногу, он говорит:

— Наверное, смотреть, как родной отец причиняет боль твоей маме, было по-настоящему тяжело.

Он кладет мою ногу себе на колено, и я делаю глубокий вдох. У меня начинают дрожать руки. Если я не поддержу разговор, то, скорее всего, Бенджи не будет настаивать. Мне не обязательно развивать эту тему, но я все равно хочу, потому что, наверное, он прав. Мне это нужно.

— Знаешь, он раз за разом разбивал ей сердце. Я не понимаю, как можно постоянно лгать, не заботясь о чувствах других. — Что-то внутри меня словно надрывается, когда я произношу эти слова. К горлу подступает комок, и я прикрываю рот рукой, сдерживая слезы.

 

Я приподнимаюсь с кровати, а Бенджи тянет меня вниз, усаживая к себе на колени, и обвивается вокруг, будто хочет защитить от всего мира.

— Ты никогда не узнаешь, о чем думают другие люди, — шепчу я. — Ты можешь судить о них, только по их собственным словам. Но что, если тебе просто не говорят всей правды? — Возможно, это самый откровенный разговор в моей жизни.

— Нельзя судить лишь по словам, нужно оценивать и поступки тоже, — тихо произносит Бенджи. — И я хотел бы показать, что я имею в виду, Алфи. Пожалуйста, позволь мне это сделать.

 

***

 

Кажется, Бенджи обнимает меня целую вечность. Я поворачиваюсь к нему лицом, но мы не спешим целоваться. На мгновение мы замираем и просто смотрим друг на друга. Я наклоняю голову и касаюсь щекой сначала одной стороны его лица, потом с другой. И когда кончик моего носа встречается с его, я не выдерживаю.

— Поцелуй меня, — выдыхаю я, притягивая его еще ближе.

Он охотно исполняет мое желание, перетаскивая меня на кровать.

— Какой ты сильный, — шепчу я ему в губы, когда он склоняется надо мной.

— Нравится?

— Еще как, — отвечаю я, обводя ладонями его плечи и скольжу вниз по рукам, пока он целует меня, вдавливая в матрас. Я не могу дышать. Но кислород не то, в чем я сейчас реально нуждаюсь.

Одной рукой Бенджи легко стаскивает через голову свою футболку. Стоит мне провести большими пальцами по его соскам, он опускает голову и его дыхание сбивается.

— Мне нравится, что ты еще никого так не касался, — шепчет он.

— С тобой все словно впервые. — И мне хочется еще и еще. Хоть мы и знакомы целую вечность, но в этот раз все по-другому. Из-за него. Он полностью открыт передо мной. Внезапно я отчетливо осознаю, насколько ярче все ощущается, когда задействованы чувства.

Пуговицы разлетаются в разные стороны и катятся по полу, когда я сдаюсь и вместо того, чтобы расстегнуть рубашку, резко дергаю полы в стороны, желая как можно скорее ощутить тепло Бенджи на своей коже.

— Ты так прекрасен, — говорит он, прокладывая дорожку из поцелуев от моей груди к животу. Я обхватываю его ногами и кровать глухо ударяется о стену, когда мы прижимаемся друг к другу.

Мой голодный взгляд отражается в его глазах, когда он расстегивает ширинку своих невероятно узких брюк и стягивает их с бедер.

Боже.

— Сейчас мы, можно сказать, погружаемся в неизведанные глубины. — Я улыбаюсь и тяжело сглатываю. Блин, и почему мне нужно было ляпнуть подобное?

Он пристально смотрит на меня.

— Насколько неизведанные?

— Почти Марианская впадина.

Бенджи перекатывается на бок.

— Нам не обязательно заниматься тем, к чему ты еще не готов. Можем просто пообниматься.

Теперь, когда я увидел его член, не могу перестать таращиться на него.

— Да нет же, я хочу, просто… твой член такой огромный. — Он краснеет, когда я целую его в щеку приоткрытыми губами. — Больше, чем я себе представлял.

Это немного пугает. Но кожа там такая нежная и шелковистая. И, черт побери, я чувствую, как в моей руке он становится тверже.

Я никогда раньше не прикасался к члену другого парня.

Он наблюдает за мной из-под полуприкрытых век и, кажется, вот-вот потеряет самообладание. Мне нравится, как сильно он старается сдерживаться ради меня.

— Чего ты хочешь? — спрашивает он.

Вопрос на миллион.

— Я хочу, чтобы ты позаботился обо мне. — Я сглатываю и прикрываю глаза. Сейчас я одновременно безумно возбужден и до смерти напуган.

Он осторожно касается пальцами моего лица.

— Я всегда, пока ты нуждаешься во мне, буду о тебе заботиться.

— Я имею в виду…

— Я понял, что ты имеешь в виду… но заботиться можно по-разному. — Бенджи улыбается, но резко выдыхает и замирает, стоит мне провести пальцем по влажной от выступившей смазки головке его члена.

— Что, если я хочу именно этого, несмотря на то что немного нервничаю?

— Сейчас я согласился бы на все… чего бы ты ни захотел. Но… — он приглушенно смеется. — Думаю, что в этот раз все закончится довольно быстро. Особенно если ты продолжишь делать так.

Он бросает взгляд вниз, туда, где я медленно поглаживаю его член, изгибая запястье каждый раз, когда обвожу головку. Пальцами другой руки я осторожно обхватываю его яйца. Природа щедро наградила его во всех местах. Зажмурившись, он шепчет мое имя.

Конечно, я не был девственником, да и в мастурбации имелся довольно большой опыт, но сейчас я готов был расплавиться, глядя на то, как Бенджи двигает бедрами навстречу моим рукам, почти теряя голову. У меня еще никогда не было такого секса. Сейчас я чувствую, что могу кончить еще до того, как мне удастся одной рукой расстегнуть свои нелепые серебристые брюки.

К счастью, моя выдержка не подводит. И я полностью завладеваю вниманием Бенджи, когда одной рукой обхватываю оба наших члена. Он издает стон, накрывая мою ладонь своей. И я толкаюсь в его тесный горячий кулак. Нам бы не помешала смазка, но я так возбужден и не хочу отвлекаться.

Бенджи прикусывает свою нижнюю губу, продолжая скользить рукой по нашим тесно прижатым друг к другу членам. Какой же он сексуальный. Обхватывая мой затылок, он притягивает меня к себе и прижимается губами к моему горлу.

Я тяжело сглатываю и Бенджи стонет.

— Скажи мне, как тебе нравится, — шепчет он. — Быстро, медленно, жестко… с прелюдией или без?

— Вот так. Мне нравится именно так, — выдыхаю я. — Мне нравится смотреть на тебя. От вида твоего возбужденного лица просто срывает крышу.

Каким-то образом он умудряется стянуть свои невероятно узкие штаны, мои же соскальзывают с ног, словно планируют сбежать.

Как же потрясающе чувствовать его рядом и ощущать, как он просто пожирает меня взглядом.

Внезапно он перекатывается на спину, и я оказываюсь сверху. Мой член уютно устраивается в углублении между его бедром и пахом. Я начинаю тереться о Бенджи, когда он обхватывает мою задницу ладонями, лаская и сжимая. «Твою ж мать». Издав громкий стон, я шире раздвигаю бедра.

— Можешь кончить прямо сейчас? — шепчет он мне прямо в ухо.

Я ахнул, не в силах вымолвить что-то внятное.

Расставив ноги, он приподнимает бедра, упираясь членом о мой живот. Я зарываюсь лицом в его плечо, когда его пальцы сжимают мои ягодицы.

Краем сознания понимаю, что мог бы вести себя потише, но ничего не могу с собой поделать.

— Давай же, Алфи. Сделай это для меня. Я хочу, чтоб ты кончил.

Мои стоны все громче. «Да, вот так. Не останавливайся. Я хочу кончить в твоих руках».

 Меня с головой накрывает мощная волна удовольствия, когда он касается моей дырочки кончиком пальца. Хочу, чтобы он засунул его внутрь. Я опускаю ягодицы, теснее прижимаясь к нему и надеясь, что он поймет намек. Бенджи быстро смачивает слюной палец и, вернув его на прежнее место, осторожно надавливает на мой туго сжатый сфинктер. Медленно погружает внутрь на одну фалангу. И я кончаю еще до того, как осознаю это. Мои бедра подрагивают, член плавно скользит в наших кулаках, волны оргазма вызывают дрожь во всем теле. С протяжным низким стоном Бенджи откидывает голову назад и, продолжая толкаться в наши руки, хватает меня за бедра. Я отстраняюсь совсем немного. Хочу увидеть, как он кончит. Не отрывая глаз, касаюсь его подрагивающего члена, пока он выстреливает струи спермы прямо себе на грудь.

Все еще тяжело дыша, я падаю на него сверху, накрывая своим телом, и слегка сдвигаюсь, пока его обмякший член не прижимается к моему. Мне нравится тот липкий беспорядок на наших телах, и запах секса вокруг. Когда я начинаю словно кот мурлыкать от удовольствия, Бенджи смеется и целует мои волосы, поглаживая по спине.

— Я ни с кем еще не испытывал такую потребность кончить, — тихо говорю я.

— Я ни к кому еще не испытывал подобных чувств, — бормочет Бенджи в ответ.

— Когда я говорил о заботе ранее, то хотел, чтобы ты меня трахнул. — Раньше я бы никогда не смог произнести подобное вслух. Но теперь, когда все мои барьеры пали, я больше не хочу сдерживаться. Хотя и понимаю, что все может оказаться не просто. Для доверия нужно немного больше, чем несколько оргазмов.

— Я знаю. Но мы не будем торопиться. Не хочу сделать тебе больно. Ты очень чувствительный в постели, и от этого реально сносит крышу, — добавляет он, затаив дыхание.

Я смеюсь и переплетаю наши пальцы.

— Мне всегда нравились анальные ласки, но раньше меня никто никогда там не трогал.

— Здесь?

Я резко вдыхаю и покачиваю бедрами, когда он прикасается пальцем именно там, где я хочу.

— О, да, — выдыхаю я, и мой член снова твердеет. Кому вообще нужны передышки?

— Расслабься. Я собираюсь довести тебя до оргазма, используя только пальцы. Не прикасайся к своему члену, но можешь тереться об меня, где тебе угодно.

Я беру Бенджи за запястье и, поднеся его руку ко рту, облизываю эти грубые пальцы. Я так сильно хочу его, что мне нужно ощутить его внутри любым способом. И плевать, что я распластался на Бенджи, как озабоченная морская звезда.

— Расслабься, — снова шепчет он, целуя меня за ухом и проталкивает свой палец чуть глубже, а потом снова вытаскивает его, чтобы подразнить меня.

Не в силах больше ждать, я резко толкаю бедра назад, со стоном насаживаясь на его пальцы, и требуя большего. И он дает мне именно то, чего я хочу.

Я выжат и измотан до предела, но снова кончаю. Все на что я сейчас способен это с упоением наблюдать за тем, как Бенджи лихорадочно дергая рукой, пытается довести себя до развязки.

Мои мышцы превратились в мягкое желе, но я, превозмогая слабость, встаю на колени и, отведя руку Бенджи в сторону, беру в рот его член так глубоко, как только могу. Хотелось бы глубже, но Бенджи не жалуется. Я сейчас почти не соображаю, чтобы вспомнить хоть что-то полезное из предыдущего сексуального опыта, и потому просто ориентируюсь на стоны Бенджи. Но, судя по тому, что они стали громче, ему нравится, как я сжимаю его у основания пальцами, и засасываю головку губами.

— Уже почти, — выдыхает он.

Я открываю рот и высовываю язык, похотливо ухмыляясь, когда он кончает мне на лицо.

Он хватает меня за плечи, притягивает к себе и отчаянно целует. Мы долго не отрываемся друг от друга, наши тела почти склеились, а кожа покрылась мурашками. Наконец, Бенджи отстраняется.

— Жди меня тут.

Он босиком идет в ванную. И я слышу, как он что-то ищет, а затем включает воду. Вернувшись с мокрым теплым полотенцем, он нежно вытирает мой живот, член и промежность. Конечно, все эти процедуры не похожи на секс, но они не менее интимны. Этот тип близости больше похож на заботу. Кажется, я снова чувствую прилив возбуждения, но на этот раз оставляю все как есть. Моему неугомонному члену нужно передохнуть.

Пока он протирает свой живот, я вырисовываю завитки на его бедрах кончиками пальцев и улыбаюсь, глядя на то, как пробуждается ото сна его член тоже. Но я не спешу к нему прикасаться, и мы просто прижимаемся друг к другу под одеялом.

— Знаешь, Симона была права. Мое похмелье как рукой сняло. Может, запустить бизнес, продвигая секс как лучшее лекарство от похмелья?

— Такая реклама меня бы заинтересовала, — отвечает он и тянется к моим губам.

Мы целуемся несколько часов подряд.

После полудня солнце окрашивает мою маленькую кухню напротив кровати в золотой цвет.

И, когда у меня начинает урчать в животе, Бенджи настаивает на том, чтобы мы поели. Он готовит мне салат из пасты с тунцом и это, как ни странно, неплохое сочетание, учитывая те немногие продукты, что были в моих шкафах. Он говорит мне, что хочет заботиться обо мне и дальше. И я точно знаю, что он имеет в виду. Я тоже хочу заботиться о нем, но мой мозг как-то странно работает, потому что я никак не могу выдавить из себя это признание. Вместо этого я сворачиваюсь калачиком у него под боком и даю ему прочесть мой сценарий. Я говорю ему, что через месяц заканчивается срок аренды квартиры, и мы быстро просматриваем цены на квартиры или дома, которые я смог бы себе позволить, устроившись куда-нибудь на полставки, чтобы оставалось время писать. Думаю, он понимает, что это мой способ сказать, что для меня уже нет пути назад. И когда он притягивает меня к себе, огонь, который весь день непрерывно горел между нами, вспыхивает с новой силой.

 

***

 

Мы сидим в ванне, когда звонит мобильник Бенджи. Снова Джем. Я устраиваю небольшой потоп, потянувшись к телефону, который лежит рядом на стуле, а затем снова прижимаюсь к Бенджи. Его член упирается в мою, слегка побаливающую, задницу. Я устраиваюсь поудобнее, так чтобы мы идеально прилегали друг к другу, как пазл.

— Если ты с ним не поговоришь, он подумает, что ты сбежал с бродячим цирком или типа того, — констатирую я.

— Я ему перезвоню. Не думаю, что сейчас смогу отвлечься на кого-то, кроме тебя.

Я усмехаюсь и отвечаю на звонок.

— Привет, это Алфи.

Джем издает удивленный возглас.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты отвечаешь по телефону Бенджи, потому что ты…

— Наконец-то трахаешь его брата, — кричит в трубку Симона.

— Наоборот, и мы сейчас в ванне, — кричу я в ответ.

— А, это уже лишняя информация, — говорит Джем.

Я снова смеюсь. Потом замолкаю.

— Прости, что сбежал от тебя утром. Я запаниковал, когда понял, что ты знал о моих чувствах к Бенджи, которые я так долго скрывал, и…

Бенджи моргает, глядя на меня.

— Я люблю тебя, — произношу я одними губами, осознавая важность этих слов.

Бенджи забирает у меня телефон.

— Пока, Джем, я позвоню тебе позже, — говорит он и бросает мобильник обратно на стул. — Пожалуйста, повтори это еще раз.

— Люблю тебя. — Я наклоняюсь вперед и целую его. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

 

***

 

Сегодня вечером мы все вместе снова вернемся в «Gravity», где, отпустив все свои заботы, будем танцевать до боли в мышцах, и нити, связывающие нас друг с другом, будут светиться в темноте огоньками, так что, даже заблудившись, мы сможем найти дорогу домой.

На обратном пути к Бенджи мы купим бутылку отвратительной малиновой водки, которую не станем пить, а сохраним как напоминание о том, что влюбиться не так уж сложно. Намного сложнее дать человеку понять, что ты чувствуешь, верить, что он будет заботиться о твоем небезупречном сердце, мириться с твоей «ограниченностью» и пьяными причудами, и, несмотря на все это, обнимать тебя всю ночь.

Не знаю точно, как все это случилось, но это и не важно. Главное — я знаю, в каком направлении мы движемся.

Мы поднимаемся по лестнице в клуб: Джем и Симона впереди, увлеченные друг другом настолько, что не замечают ничего вокруг, Бенджи сжимает мою руку.

— Что бы ни случилось дальше, — шепчет он, — мы с этим разберемся.

Мы. Все.

Вместе.