Методические основы лингвистической экспертизы текстов экстремистско-террористической направленности

 

Судебные лингвистические экспертизы материалов экстремистской направленности (дискурса*(169)) востребованы по довольно широкому кругу дел в уголовном и административном судопроизводстве, а также в производстве по делам об административных правонарушениях.

В уголовном процессе судебные лингвистические экспертизы экс-тремистско-террористического дискурса назначаются с целью установления доказательственно релевантной информации при расследовании дел, связанных с проявлениями словесного экстремизма: ст. 282 УК РФ ("Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства"), ст. 148 УК РФ ("Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий"), ст. 280 УК РФ ("Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности"), ст. 280.1 УК РФ ("Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации"), ст. 205.2 УК РФ ("Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма"), ст. 298.1 УК РФ ("Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава"). Законодательство о противодействии экстремизму включает в понятие "экстремизм" ("экстремистская деятельность") "публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность РФ или государственную должность субъекта РФ, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, являющихся преступлением".

В производстве по делам об административных правонарушениях судебная экспертиза материалов экстремистской направленности назначается при рассмотрении дел, возбуждаемых по ст. 20.3.1 КоАП РФ ("Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства") и ст. 20.3. КоАП РФ ("Пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами").

В административном судопроизводстве судебная экспертиза таких материалов может назначаться по делам, возбужденным в связи с:

- заявлением прокурора о признании материалов экстремистскими (ст. 13 ФЗ о противодействии экстремизму*(170));

- оспариванием ограничения доступа к интернет-сайтам в связи с размещением на них призывов к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 15.3 ФЗ об информации*(171));

- иском о прекращении/приостановлении деятельности СМИ в связи с осуществлением экстремистской деятельности (ст. 4 Закона о СМИ*(172), ст. 11 ФЗ о противодействии экстремизму);

- заявлением об оспаривании решений контролирующих органов в адрес СМИ в связи с осуществлением экстремистской деятельности;

- заявлением о признании общественного или религиозного объединения, иной организации либо ее структурного подразделения экстремистской организацией, ликвидации и/или запрете деятельности (ст. 14 ФЗ о свободе совести и о религиозных объединениях*(173), ст. 26 ФЗ об общественных объединениях*(174), ст. 10 ФЗ о профсоюзах*(175), ст. 9 ФЗ о противодействии экстремизму);

- заявлением об оспаривании решений органов государственной власти в связи с нарушениями избирательного законодательства в части запрещения экстремистской деятельности (ст. 56 ФЗ об основных гарантиях избирательных прав*(176)) и др.

Рассмотрение данной категории дел связано с признанием речевых произведений экстремистскими и, соответственно, зачастую требует привлечения специальных знаний для установления признаков запрещенного российским законодательством контента.

Производство судебной экспертизы является основной формой использования специальных знаний по делам, связанным с проявлением экстремизма: в большинстве случаев доказательственно релевантная информация, устанавливаемая в процессе судебно-экспертного исследования, не может быть установлена при производстве иного процессуального действия. Таким образом, назначение судебной экспертизы по делам об экстремизме не является обязательным де-юре, но является таковым де-факто.

Для того чтобы принять процессуальное решение даже о возбуждении дела, правоприменителю необходимо понимать, наличествует ли состав преступления (административного правонарушения), а для этого необходимо провести исследование с целью установления лингвистических признаков словесного экстремизма. Более того, Следственный комитет фактически указывает на обязательность назначения судебной экспертизы по делам экстремистской направленности (даже если признаки преступления очевидны), указывая на это в п. 2.3 приказа "О мерах по противодействию экстремистской деятельности"*(177).

Преступления (административные правонарушения), сопряженные с проявлениями словесного экстремизма, непосредственно связаны с языковой материей, представляют собой речевые действия, поэтому для их квалифицированного исследования необходимо привлечение специальных лингвистических знаний.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности" (п. 23) разъяснено, что к производству экспертизы могут привлекаться, помимо лингвистов, и специалисты соответствующей области знаний (психологи, историки, религиоведы, антропологи, философы, политологи и др.)*(178).

Особая концептосфера экстремистско-террористического дискурса, его идеологемы позволяют рассматривать словесный экстремизм как философский феномен. Данный факт позволяет задействовать специальные герменевтические знания.

Необходимость производства комплексной психолого-лингвистической экспертизы экстремистских материалов очевидна для установления смысловой направленности сообщения и его воздействия на аудиторию*(179).

Привлечение психолога к производству судебной экспертизы экстремистских материалов носит аддитивный характер, поскольку определение смысловой направленности продукта речевой деятельности относится к компетенции лингвистов. Психология же представляет собой науку о психике и психической деятельности человека, а предмет судебной психологической экспертизы - установление закономерностей протекания и структуры психической деятельности лица, закономерностей отражения им объективной реальности*(180).

Привлечение психолога к исследованию материалов экстремист-ско-террористического дискурса целесообразно для исследования статических и динамических изображений без вербального компонента.

Если же исследуется текстовый объект (в том числе креолизован-ный текст), привлечение психолога может быть излишним, так как задача определения коммуникативной речевой цели может быть решена в ходе лингвистического анализа речевых актов на основе выявления их иллокутивного значения.

Критерий разграничения текстовых и статических изображений, содержащих вербальный компонент, в характере распределения смысловой нагрузки зависит от отношений между вербальным и невербальным компонентом.

В методике комплексной психолого-лингвистической экспертизы психологическая часть носит аддитивный характер, а психологический анализ базируется на результатах лингвистического анализа, т.е. не всегда является обязательным*(181).

Это обосновывается также тем, что анализ коммуникативной ситуации реализации высказывания, смыслового содержания, коммуникативной целеустановки говорящего, определения формы, ситуативной уместности высказывания является предметом исследования эксперта-лингвиста, что априори входит в его компетенцию согласно профилю высшего образования в данной области знаний и может всесторонне и полно быть исследовано без участия психолога при производстве лингвистической экспертизы*(182).

С другой стороны, значимой особенностью исследования материалов экстремистско-террористической направленности является то, что из области филологии недостаточно привлечения только специальных лингвистических знаний. Специфика объекта исследования диктует необходимость привлечения специальных литературоведческих знаний для экспликации словесного экстремизма в продуктах речевой деятельности, жанровая принадлежность которых, на первый взгляд, ограждает их от уголовно-правового запрета под прикрытием права на свободу мысли, слова, творчества и вероисповедания. Данный факт обусловливает одно из отличий судебной экспертизы материалов экс-тремистско-террористической направленности от других видов судебной лингвистической экспертизы, для решения задач которых достаточно специальных знаний из области языкознания (лингвистики)*(183).

Развитие глобального сетевого информационного общества обусловливает тот факт, что преобладающее количество объектов судебной экспертизы экстремистско-террористического дискурса составляют информационные материалы из сети Интернет. Этот факт обусловливает необходимость наличия у субъекта судебной экспертизы специальных знаний в области компьютерных технологий. Знание особенностей работы с цифровыми носителями информации необходимо эксперту как для описания объекта, поступившего на исследование, сопоставления его характеристик с описанием объекта в постановлении (определении) о назначении судебной экспертизы (эксперт должен индивидуализировать объект, представленный на исследование, чтобы в дальнейшем не возникало вопросов об идентичности переданного и исследованного объектов), так и непосредственно для проведения исследования.

Кроме того, в качестве объектов данной судебной экспертизы все чаще предоставляются двуязычные и иноязычные продукты речевой деятельности, что может потребовать использования специальных переводческих знаний.

Проблема судебно-лингвистического исследования переводных текстов связана с тем, что переводной текст является вторичным текстом и ни одна из существующих на сегодня методик судебной лингвистической экспертизы не признает его в качестве объекта лингвистической экспертизы*(184).

Процесс перевода не есть простая техническая замена одного языка другим, т.к. перевод - эпицентр столкновения языковых картин мира, парадигм, культур, складов мышления и типов ментальности, разных традиций и установок, иногда - разных эпох, разных уровней развития и т.д. Переводной текст является производным от исходного текста: он создается на основе определенных характеристик текста оригинала и воспроизводит их средствами иного языка в условиях иной культуры*(185). Языковое содержание оригинала практически никогда не воссоздается в переводе в полном объеме, перевод - это новая трактовка, новое воплощение оригинала*(186).

Данный факт говорит о невозможности исследования продукта речевой деятельности по его переводу (переводному тексту) в рамках судебной лингвистической экспертизы, если необходимо установить лингвистические факты в отношении оригинального текста, т.к. переводной текст является видоизменением оригинального текста.

Обеспечение сохранности и неизменности текста как объекта лингвистической экспертизы в интересах судопроизводства продиктовано его статусом вещественного доказательства и/или документа, тогда как проведение исследования модифицированного объекта нарушает фундаментальный принцип непосредственности, действующий в судебном разбирательстве.

Требование обеспечения сохранности представленных объектов исследований и запрет изменять их свойства в результате применения метода при проведении исследования без соответствующего на то разрешения дознавателя, следователя или суда имеет законодательное закрепление (ст. 9 и 16 ФЗ ГСЭД, п. 3 ч. 4 ст. 57 УПК РФ).

Переводы текстов на иностранном языке могут быть объектами лингвистического исследования только как результат (речевой след) переводческой деятельности, в иных случаях имеет место подмена объекта исследования.

Переводной текст выступает самостоятельным объектом иссле-до вания при установлении экспертом лингвистических фактов, подтверждающих выражение в продукте речевой деятельности "экстремистских" значений, суд признает экстремистским материалом непосредственно переводной текст, а не оригинал.

Продукты речевой деятельности, предоставляемые на судебную экспертизу, должны быть обязательно зафиксированы на материальном носителе. Печатная продукция должна предоставляться на экспертизу в оригинале или в виде надлежаще заверенной копии.

При назначении судебной лингвистической экспертизы фонограммы/аудиозаписи/видеоролика эксперту передается продукт речевой деятельности, зафиксированный в письменной форме, т.к. в компетенцию эксперта-лингвиста не входит установление дословного содержания устной речи.

Фиксация устного речевого произведения может быть произведена либо правоприменителем, либо экспертом-фоноскопистом (в этом случае требуется назначение комплекса экспертиз или комплексной экспертизы: фоноскопической и лингвистической). Исключение из данного правила составляют видеоролики с вербальным компонентом, где аудиоряд сопровождается титрами.

Наряду с предоставлением дословного содержания устного речевого произведения в письменной форме эксперту необходимо также передать и саму фонограмму/аудиозапись/видеоролик, т.к. для установления смысловой направленности высказывания эксперту необходимо провести анализ интонационных контуров, а также паралингви-стических данных (например, визуального ряда в видеоролике).

Типовые задачи судебных лингвистических экспертиз по данной категории дел сводятся к установлению лингвистических признаков экстремистских речевых действий и/или экстремистских материалов.

Лингвистическая (собственно языковая) сторона речевой деятельности заключается в выборе автором тех или иных средств (вербальных, невербальных) для выражения нужного ему значения. Лингвистический анализ этих средств позволяет установить, что именно сказано в тексте (о предмете речи, об отношении к нему, о целях сообщения адресату информации), и опирается прежде всего на знания о значениях языковых единиц и о способах их использования, в той или иной мере отражаемые в словарях и лингвистических описаниях (прежде всего в грамматиках).

Сказанное (и/или показанное) - это уровень знакового кодирования. Это избранный автором способ выразить свою позицию (точку зрения на проблему, отношение к предмету речи, конфликту и др.).

Наряду с этим это еще и способ воздействия на адресата (читателя, зрителя, слушателя). Это составляет психологическую сторону коммуникативной деятельности и обусловливает в случае такой необходимости проведение психологического анализа выраженного смысла. Психологический анализ предполагает прежде всего исследование установок, проявленных автором через сказанное, и тех установок, на формирование которых у адресата направлен текст (высказывание). Он позволяет установить, почему и для чего в тексте что-либо говорится. Эта сторона сообщаемой информации точнее всего характеризуется понятием "социально-психологическая направленность текста".

Компетенцию лингвиста и психолога в случае необходимости комплексного исследования можно разграничить следующим образом:

- лингвист устанавливает, что конкретно сказано (показано), какой компонент значения выражен и какими языковыми средствами, с какой оценкой и какой коммуникативной (речевой) целью сказано; - психолог, на основе результатов лингвистического исследования, проведенного лингвистом, устанавливает психологическую направленность материала с точки зрения формируемых у адресата социальных установок. В устанавливаемые экспертом фактические данные не входят сведения правового характера, определяющие состав преступления, его квалификацию, элементы состава - объект, субъект, объективную сторону, субъективную сторону, включая форму вины. Эксперты не производят юридическую квалификацию речевого деяния, но дают лингвистическую оценку содержанию информационного материала, на основе выводов эксперта-лингвиста устанавливаются признаки выраженного в материале значения, важные для принятия процессуального решения по делу. Здесь уместно еще раз подчеркнуть, что недопустимо ставить на разрешение эксперта вопросы правовой квалификации речевых действий как экстремистских, а текстов - как экстремистских материалов.

В компетенцию экспертов не входит юридическая (правовая) квалификация деяния, установление вины и ее форм (умысел или неосторожность, вид умысла), мотивов правонарушения.