На палубе морского парохода. Японские жандармы. Фрукты на веревке. Средневековые рыцари. Первый китайский город. Люди-лошади. Пловучие дома

1 января 1925 г. Наконец дождались парохода, который нас должен был увезти в Китай. Утлое суденышко. Грязь, теснота невероятная. Предлагали подождать еще 4 дня другого парохода, но жаль терять время; главное — боимся израсходовать полученные из Москвы деньги.

Погрузившись на пароход, устроили свои велосипеды на палубе, а сами забрались в кают-компанию второго класса.

Буфетчик-китаец встретил нас далеко не дружелюбно.

После нескольких предложений уйти, которые на нас никак не подействовали, он позвал контролера, и тот самым бесцеремонным образом выпроводил нас.

Пришлось дрогнуть на палубе. Холодный пронизывающий ветер загнал нас в проход около уборной. Здесь никто нас не тревожит. Нам осталось только любоваться сопками, покрытыми снегом, и простором темно-синего моря.

Подъезжаем к первому японскому порту Син-Чжан в Корее. Здесь население сплошь корейское.

Сегодня празднуется Новый год. Стоящие на рейде японские пароходы украшены елочками и флагами.

Не успели мы остановиться, как к пароходу подъехал чистенький быстроходный катер. Оттуда стремительно вынырнули два японских жандарма. Как ищейки рыскали они по пароходу, разыскивая контрабанду.

С другого борта причалили к пароходу "юли-юли" — одновесельные шаланды. С них корейцы продавали апельсины, груши, яблоки. Покупка фруктов производилась довольно забавным способом. На веревке пассажиры спускали в шаланду корзину и деньги. Корейцы забирали из корзины деньги, нагружали ее фруктами, и пассажиры вытягивали корзину обратно, словно ведро из колодца.

На следующей остановке пароход начали разгружать приехавшие на большой шаланде корейцы-грузчики. Мы были поражены их необычайно странным костюмом. Одеты они во все белое. На голове вязаная шапка, как у наших лыжников. Поверх платья надета накидка, обычно синего цвета, с различными китайскими письменами на спине и на рукавах. На руках перчатки. Ноги обуты в резиновые полуботинки.

Однако эти изысканные костюмы совсем не мешали им необычайно быстро и ловко справляться с работой. Захватывая железными крючками с деревянной рукояткой тюки, они ловко перебрасывали их в корзину подъемника. С такой же быстротой и ловкостью другая партия разгружала подъемник.

В продолжение всей работы они ритмично покачивались в такт напеваемой песне:

- Ара-цини, цини, цини ара-цини, цын, цын-цини, ара-цини, цини и т, д.

Долго мы вслушивались в однообразный мотив, в странное сочетание унылых цокающих звуков.

На пароходе мы быстро стали своими людьми. Узнав о проделанном нами путешествии, профуполномоченный попросил нас сделать доклад матросам. Мы охотно согласились. В маленьком кубрике собралась чуть не вся команда. Слушали нас с большим интересом. После доклада установились самые дружеские отношения с матросами. Спим мы уже в тепле; днем не проводим целые часы в проходе около уборной, а отдыхаем в матросском кубрике, берем книги из библиотеки; одним словом, чувствуем себя, как дома.

5 января. Мы уже проходим Японское море. Слева тянется цепь сизых гор — это берега Японии, справа крутые и обрывистые скалы Кореи,

Холодный пронизывающий ветер, провожавший нас из Владивостока, стих. Начинаем чувствовать солнце Японии. После сибирских холодов оно кажется особенно дорогим и приветливым.

Встречаем массу живописных островов, неожиданно вдруг вырастающих перед нами из водяной глади. То вдруг появляется перед пароходом дикая неприступная скала самой причудливой формы, то заулыбается зеленью мягкий, манящий своей приветливостью островок.

Подъезжаем к Желтому морю. Только мы успели проехать пролив, как изумрудно прозрачные воды Японского моря сменились желтоватой мутью. Казалось, что перед нами расстилается увеличенная до беспредельности канава, проложенная на глинистой почве.

10 января. Пароход медленно приближается к Циндао. Это первый китайский город, где разрешается выходить на берег. Остальные города, которые нам приходилось проезжать, объявлены на военном положении и пассажиров, а в особенности русских, на берег не пускают.

Циндао не особенно типичен для Китая. Это бывшая немецкая колония, застроенная однотипными зданиями готического стиля с черепичными крышами.

При осмотре города мы удивлялись, как может быть в китайском городе так мало китайского. Влияние немцев здесь чувствуется очень сильно. Широкие улицы залиты асфальтом. Масса автомобилей, велосипедов. Лошадей почти нет. Магазины обставлены шикарно. На каждом перекрестке, в черном костюме с белыми пуговицами, стоит полицейский.

Побродив часа два по городу, вернулись на пароход.

Здесь с палубы я долго наблюдал за работой китайских кули. Своим внешним видом они меньше всего напоминают "цивилизованных" корейских грузчиков.

Одетые в короткие штаны, с накидками на плечах, а иногда и с совсем обнаженной верхней частью туловища, они похожи на живые скелеты. Жутко выступают ребра из-под желтой кожи. Ввалившиеся щеки, четко обозначенные скулы, куда-то вглубь провалившиеся глаза.

Когда я посмотрел, как кули впрягаются по трое в огромную телегу, напоминающую платформу и тянут груз весом в целую тонну, я понял, чем объясняется этот изнуренный вид, эти провалившиеся щеки, эти обтянутые кожей ребра.

12 января. Сегодня должно наконец кончиться наше путешествие на пароходе. Соскучившись по велосипедам, с нетерпением ждем Шанхая.

Въезжаем в реку Ян-Цзы-Цзян. Река живет. Масса китайских джонок (лодок) заполняет ее всю. Их кутерьма заставляет иногда останавливаться пароходы. Раздаются гудки судов всех национальностей. В особенности обращают внимание громадные американские пароходы. Это целые пловучие города.

Чем ближе к городу, тем больше движения — теснота становится ужасной. Кажется, что пароходы вот-вот раздавят эти маленькие лодки.

Вместе с остальными пассажирами высыпаем на палубу. В густом темном тумане видны слабые очертания города. Маневрируя между шаландами, моторками, пароходами и другими разновидностями судов, наполняющих реку, медленно приближаемся к Шанхаю.

Видны громадные здания с вышками, на которых красуются флаги всех наций. Проезжаем мимо советского консульства, на котором развевается красный флаг.

Теснота в реке становится все ужаснее. Перед самым городом кажется, что река сплошь заселена. Местами шаланды образуют целые полуострова. Это — своеобразные пловучие дома. Сплошь и рядом здесь живут китайцы со всей своей семьей и домашним скарбом.

Пока мы маневрировали около города, стемнело. Шанхай засверкал миллиардами огней. Они причудливо отражались в реке.

Мы приготовились ночевать на пароходе. Однако нам сообщили, что оставаться на нем нельзя, и предложил отправиться в город.

Среди китайцев