Перелётный дом заходит в порт.

Из раскрытых вагонных окон несётся музыка, но скрипки мажут мимо нот, а дарбуки и джембе не попадают друг другу в такт. Галдя и спотыкаясь, пассажиры вываливаются на пристань и взбегают по трапу, а где-то в разных концах страны их тела беспорядочно дёргаются в попытке превозмочь действие стимуляторов и доспать ещё пару минут до спасения.

Безукоризненный гимн разрушению

На барабанах играется дактилем, ^[23] – намекает Перелётный дом.

Локация, ставшая коллективной посмертной маской, лучше всех знает толк в распаде и уничтожении. Седой человек за штурвалом не говорит этого вслух, потому что слова им обоим уже не нужны: ключ принят и согласие дано. Трижды звонит корабельный колокол, и на третьем ударе с губ капитана срывается короткое:

– Прочь от земли ^[24] .

Кормовой двигатель выдаёт полный форсаж. Те, кто не успел спрятаться по каютам, хватаются за перила и снасти; по счастью, за борт не падает никто. Грозовое облако над Домом рвётся по швам, обнажая космическую черноту транскода, вытканную звёздами активных подключений.

– Догонят, – обречённо выдыхает Никс, глядя на оставленный Инзельштадт.

– Нет, – отвечает капитан.

Борта летучего корабля хищно скалятся жерлами орудий. Повинуясь движению штурвала, Дом ложится в широкий разворот с креном.

Я задаю высоту и смещение.

Что же я праздную?.. ^[25]

Тихий вскрик за плечом может принадлежать кому угодно; вероятнее всего – Катарине, близкой и далёкой одновременно. Право уничтожить город принадлежит лишь его архитектору.

– Огонь.

Пламенные вспышки расцветают внизу, без остатка поглощая домик смотрителя моря, пекарню и музыкальную школу. Пристрельный залп по тем, кто мал, беззащитен и гарантированно пуст. Несколько долгих секунд на перезарядку и набор высоты – последняя милость для охотников, которым дан выбор: убраться прочь или стать жертвами.

– Огонь.

Кирха Путеводной звезды складывается карточным домиком. Ратуша Виллена медленно валится вбок со своей тяжёлой платформы. Колокольня Морского собора умирает легко, словно инвалид, получивший заветное избавление. Эйхен тяжело ранен, его витражные окна слепнут, выбитые взрывной волной, но рушится лишь часть крыши да изящная игла башенки над трансептом.

– Не убивай его… Йоахим.

Дышать трудно от гари и горя. Жить невозможно умереть, запятые по вкусу.

– А и чёрт с ним… некогда. Прощайте, хорошие мои...

Реактивное пламя бьёт вертикально вниз, и Дом свечой уходит к свободным небесам. На его борту – сорок семь кают, двадцать пять пассажиров и один капитан, который где-то в иной реальности делает последний судорожный вдох и падает лбом в планшет.

 

Я возвращаюсь; я иду домой,

Сквозь город по тропе, ведущей в гору,

А в сером небе – птица надо мной,

Вмурованная в лестницу собора^[26].

 

 

_________________________________________________________

 

ПРОТОКОЛ

01.11. 2100

копия

Прибыв 31.10.2100 г. в 23:15 к пекарне “Птица-корица” по вызову управляющего менеджера Рощникова Д.В., оперативный патрульный Иванько К.С. обнаружил тело девушки без видимых повреждений. Рядом находились гражданка Птицына Е.О. (кондитер, продавец) и Вебер К.Л. (знакомый покойной). Птицыну Е.О. допросить на месте не удалось, т.к. на каждый вопрос она повторяла фразу “Вы всё равно ничего не поймёте” (см. запись № 1 с дрона). Вебера К.Л. допросить также не удалось, т.к. он заявил, что будет говорить лишь в присутствии адвоката. Один раз выразил согласие с фразой гражданки Птицыной, после чего она замолчала.

Сканирование паспортного чипа погибшей позволило узнать имя и место учёбы, благодаря чему появилась возможность связаться с её родителями.

Осмотр тела (фото 1-5) позволил исключить насильственную смерть; в настоящее время проводится токсикологическая экспертиза и аналитическая работа специалистов по кибербезопасности, которые занимаются расшифровкой флэш-карты (фото 6: витражный кулон). Примечание: найденный в кармане плаща блокнот с набросками города и дневниковыми заметками (фото 7) подписан мужским именем, на данный момент его личность установить не удалось.

_________________________________________________________

 

 

Персонажа преследуют. Город волнуется раз.

Переулки ныряют, брусчатка подлунно бликует.

За стеной переливчатый гомон: открыли шираз.

Нужно выбрать другую.

Переулки вздымаются. Город волнуется два.

На ветру на деревьях гирлянды – жгутами, узлами.

Персонаж улыбается тонко и топко: едва

не попался на пламя.

Переулки смыкаются. Город волнуется три.

Под ворота, в калитку... Хозяин ушёл на минуту.

Леденцовое патио. Брызги в лицо – фонари.

В доме тихо и мутно.

Персонаж открывает бутылку и слушает плеск,

запивает беспечностью вяжущий шот паранойи,

достаёт телефон, ворошит незаконченный текст...

И становится мною^[27].

 

^[1] К.С. Мельников

^[2] Япец Якопин

^[3] Юльхен Глазова

^[4] Арсений Глазков

^[5] Мария Жданова

^[6] Юльхен Глазова

^[7] Анна Кантер

^[8] Любовь Виолентова

^[9] Nika Northwing

^[10] Nika Northwing

^[11] Moredhel

^[12] Сериал “Красавчик”

^[13] Сергей Аксёнов

^[14] Зарина Бикмуллина

^[15] Надежда Петрушина

^[16] Зарина Бикмуллина

^[17] Любовь Виолентова

^[18] Вера Сухомлин

^[19] Цитата из книги Е. Пильгун “Мысленный волк, или Точка росы”

^[20] Graurock

^[21] Лемерт

[22] Агни

^[23] Сергей Аксёнов

^[24] Михаил Бубнов

^[25] Сергей Аксёнов

^[26] Екатерина Годвер

^[27] Себастьян Родригез-Иньюригарро