Путешествие в ледовые пещеры

 

Женщины Хоклайн повели их по холлу к лестнице, что вела в лабораторию и ледовые пещеры.

Они были уже посреди холла, когда услышали тяжкое медленное шарканье. То был дворецкий. Он вошел в холл, пригнувшись.

– Вы собираетесь убить чудище, – произнес он своим старым голосом. Губы у него двигались, а звук из них словно бы изымался с опозданием.

Дворецкий возвышался над ними.

Волосы у него были белыми, как иней на траве у дома.

– Это чудище сожрало моего хозяина, – сказал великанский дворецкий. – Был бы я моложе, убил бы эту тварь голыми руками.

Руки у него были огромные и узловатые от артрита. Быть может, в свое время они и убили бы чудище, но теперь отдыхали, будто старые, серые, несъедобные окорока.

– Вы убьете чудище, – повторил великан-дворецкий.

Он очень устал после путешествия в Брукс, где надо было забрать новые вещества для «Химикалий». Он уже слишком состарился для таких долгих путешествий.

Веки великана-дворецкого закрывались.

– Слава богу, – сказал он.

Слово «бог» едва не потерялось у него в горле. Прозвучало оно так, словно кто-то уселся в старое кресло.

 

Дверь

 

Дверь в подвал была тяжелой и железной, с двумя засовами. Мисс Хоклайн их отодвинула.

Кроме того, на двери висел крупный замок. Очень внушительный. Напоминал маленький банк. Из кармана платья мисс Хоклайн достала огромный ключ. Вставила его в замок, начала поворачивать, и тут позади них вдруг что-то громоподобно рухнуло.

Все вздрогнули и обернулись: там на полу растянулся великан дворецкий, свыше семи футов и трехсот фунтов. В холле он выглядел, как вытащенная на сушу лодка.

Мисс Хоклайн побежала к нему через весь холл. Другая мисс Хоклайн следовала за нею тенью. Обе они опустились на колени у дворецкого-великана.

Грир с Камероном стояли, понурив головы. Они-то знали, что дворецкий уже умер, хотя две мисс Хоклайн по-прежнему искали в его теле жизнь. А когда обнаружили, что умер, обе тоже встали. Ни слезинки не проронив, хотя обе любили мистера Моргана, как родного дядюшку.

Грир держал в руке фонарь, на плечо у него было закинуто ружье, а за пояс заткнут большой пистолет. Камерон держал в руках помповое ружье 12-го калибра с отпиленным стволом. Великан-дворецкий лежал мертвым на полу. Две мисс Хоклайн стояли молча, совершенно сдержанно и такие нереально прекрасные, что глаз не отвести.

– Ну, что будем делать, юные леди? – спросил Камерон. – Убивать чудище или хоронить дворецкого?

 

Выход в Танатопсис

 

– А  вы знаете, чего мне по-настоящему хочется? – спросила мисс Хоклайн.

– Чего? – спросил Камерон.

– Мне бы хотелось поебаться.

Камерон посмотрел на лежащего великана-дворецкого, затем – на мисс Хоклайн.

– Мне бы тоже хотелось поебаться, – сказала сестре другая мисс Хоклайн. – Я об этом думаю весь последний час. Поебаться было бы очень славно.

Грир с Камероном стояли, держа в руках ружья, а великан дворецкий лежал один, позабытый со своей смертью.

Грир глубоко вздохнул. Какого черта? Не одно – так другое, какая разница.

– Главное – в первую очередь, – сказал Камерон. – Давайте вытащим тело из холла. Куда вы хотите его положить?

– Хороший вопрос, – ответила мисс Хоклайн. – Можно отнести в его комнату или положить в парадной гостиной. Мне сейчас не хочется его хоронить, потому что сначала мне хочется поебаться. Мне очень, очень хочется поебаться. В такой момент – и мертвый дворецкий на руках.

Она чуть ли не злилась на дворецкого-великана за то, что для смерти он выбрал это время и это место. Лежа на полу холла, он вызывал трепет.

– Черт, думать еще и об этом – чересчур, – сказала другая мисс Хоклайн. – Давайте пока оставим его тут и займемся поебкой.

– Что ж, вам не придется волноваться, что он куда-нибудь убежит, – сказал Камерон.

Поэтому они оставили старого великана-дворецкого лежать мертвым на полу холла и отправились ебаться, прихватив с собой «краг» 30:40, помповый обрез, револьвер 38-го калибра и автоматический пистолет.

 

Выход в Танатопсис № 2

 

Грир, занимаясь любовью с мисс Хоклайн, не переставая думал о Волшебном Дитя. Тело у мисс Хоклайн было точно таким же, как у той, – по внешнему виду и восхитительным движениям.

Любовью они занимались в красивой спальне наверху. Среди множества прекрасных женских штучек, Гриру не знакомых. С этой комнатой не так было одно – холод. Там было очень холодно из-за ледовых пещер под домом.

Грир и мисс Хоклайн занимались любовью под множеством одеял на невероятно изукрашенной латунной кровати. Страсть не дала им времени развести в камине огонь.

Занимаясь любовью, Грир задавался вопросом, не Волшебное ли Дитя мисс Хоклайн. В какой-то миг он едва не произнес имя Волшебного Дитя, чтобы посмотреть, как она отзовется, но затем решил, что лучше не стоит, ибо знал, что Волшебное Дитя умерла и без разницы, в какой из мисс Хоклайн она похоронена.

 

Послелюбовный разговор

 

Дозанимавшись любовью, мисс Хоклайн нежно умостилась с ним рядом и сказала:

– Вам не кажется странным, что мы здесь занимаемся любовью, а дворецкий лежит в холле мертвый и мы ничего еще с этим не сделали?

– Да, странновато, – ответил Грир.

– Интересно, почему мы никак не распорядились его телом. Знаете, мы с сестрой ведь очень тепло относимся к мистеру Моргану. Последние несколько минут я тут лежу и думаю, почему мы с ним ничего внизу не сделали. Ведь это не очень любезно – бежать ебаться, пока ваш фамильный дворецкий, которого вы любите, как родного дядюшку, лежит мертвый в холле вашего дома. Должно быть, это весьма своеобразная реакция.

– Вы правы, – ответил Грир. – Такая она и есть.

 

Зеркальный разговор

 

В спальне чуть дальше по коридору имел место похожий разговор – между мисс Хоклайн и Камероном. Они только что закончили заниматься довольно рьяной любовью, причем у Камерона не проскользнуло ни единой мысли о том, Волшебное Дитя эта женщина или нет. Он получал большое удовольствие от их совместной ебли и не позволял никакому мыслительному процессу омрачать наслаждение. Ум свой он использовал для дел поважнее: например, счета.

– Наверное, придется что-то сделать с вашим дворецким, – сказал Камерон.

– Правильно, – ответила мисс Хоклайн. – Я совершенно о нем забыла. Он лежит мертвый в холле. Свалился замертво, и мы оставили его там ради того, чтобы подняться сюда и предаться поебке. Совсем выскочило из головы. Наш дворецкий умер. Он там лежит мертвый. Интересно, почему мы ничего не сделали с телом.

– Я еще внизу спросил, не надо ли что-нибудь сделать с телом, но вам, девушки, хотелось подняться сюда и поебаться, поэтому мы поднялись и вот что сделали, – сказал Камерон.

– Что? – спросила мисс Хоклайн.

– Что вы имеете в виду – «что»? – спросил Камерон.

Мисс Хоклайн лежала рядом с Камероном весьма озадаченная. На лбу у нее сложилась легкая морщинка. От такой мысли мисс Хоклайн будто оцепенела.

– Мы это предложили? – спросила она после того, как несколько минут пыталась восстановить, какие события увели их от тела любимого мертвого великана-дворецкого наверх, в объятия телесной любви. – Мы… это… предложили? – очень медленно повторила она.

– Да, – ответил Камерон. – Вы настаивали. Я и сам подумал, что это странновато, но какого черта, вы этим балаганом заправляете. Если вам хочется ебстись, а не заниматься мертвым дворецким, это ваше дело.

– Очень все это необычно, – сказала мисс Хоклайн.

– Тут вы правы, – сказал Камерон. – Обычно так не бывает. То есть я, например, никогда не ебся, если внизу в холле на полу замертво растянулся дворецкий.

– Невероятно, – сказала мисс Хоклайн. К этому времени она уже отвернулась от Камерона и смотрела в потолок.

– Он умер, – сказал Камерон. – У вас внизу в холле – один мертвый дворецкий.